Подлетел и пёс, ластился, хотел что бы его погладили. Серко положил ей голову на колени, и она заодно вытащила репейник из шерсти, да про собачьи уши не забыла. Собака благодарно лизнула руку, и шла рядом. Девочка шла в сарай, к ларю, где лежало уже старое негодное зерно, что бы задать его на корм. Она деревянным совком насыпала полное кожаное ведро, и услышала шорох на сеновале.
Она, испугавшись, схватила деревянные вилы, и пару раз ткнула ими в сухую траву. Прислушалась, уж не зная что и думать. Никто не отзывался…
– Не зови никого. Мы зла не сделаем, – сказал сползший сверху, по сену знакомый ей Лют.
– Хлеба не принесёшь? – добавила Тата, – а это тебе, – и она протянула пару куропаток.
– Ладно…
Девочка с быстро стучавшимся сердцем, прибежала к дому, и взяла одну буханку хлеба. Положила птиц в подклете. и вернулась к сараю.
– Спасибо. Тебя как зовут, девочка? – спрашивала улыбчивая Тата.
– Альма…
– Такое дело, Альма… Ты знаешь, где живёт волхв Винал? Нам друзей выручить надо.
Юная знахарка стояла, задумавшись. Она посмотрела на небо, солнце висело высоко, и до заката было далеко. Тут вмешался Лют:
– Ты не пожалеешь, Альма… – и достал две полные горсти золотых колец.
Это было много, очень много… За четыре колечка, весом в золотник каждое, можно было выменять корову, а два колечка-лосёнка.
– Не надо…Я доведу. Только Серко привяжу, а то он за мной увяжется.
Собака пыталась поиграть, но девочка только обняла пса и привязала к забору. Незванных гостей она вывела за околицу незамеченными. Лют поправил мешок за спиной, и перевесил оружие поудобнее. Тоже сделала и Тата, вдобавок уложив косы вокруг головы, и прикрыла их шапкой.
– Я тебя понесу, только держись! – и юноша подхватил Альму на руки, а та вцепилась в его шею.
Спутники побежали… Бег был просто невероятным, они легко бы обогнали лучшего лося и любую собаку, деревья просто сливались в общую зелёную массу. Она держалась за шею, боясь упасть, но Лют удерживал девочку, будто та была просто пушинкой. Дыхание его ничуть не сбилось, да он даже не покраснел, словно сейчас неторопливо шёл в тени деревьев, а не бежал быстрее испуганного зайца. Но двое добежали до селения, и Альма показала, где на окраине находилась усадьба волхва.
– Вот здесь…
Лют и Тата сделали круг, зайдя в густой перелесок, граничивший с тыном большой усадьбы. Но с одной стороны постройки прикрывал лишь старый плетень, а тын был лишь с главной, у ворот дома. Они подошли совсем близко, но тут Альма увидела такое, о чём помнила потом всю жизнь.
Стояла лишь одна девушка , обмотанная бронзовыми цепями. Земля вокруг была просто залита кровью. Рядом стояли и пять дубовых колод, в сажень длиной каждая. В четырёх колодах лежали обезглавленные и недвижимые тела.
Стояли рядом три волхва, и двух из них Альма не знала, один это был знакомый ей Винал. И два десятка послушников, в тяжкой броне и с щитами и бронзовыми топорами в руках. Винал стукнул посохом в землю…
Тата вцепилась руками и ногами в уже прыгнувшего с беззвучным криком Люта. Меч спутника упал в траву, а девушка прикрыла ему рот обеими руками и только шептала:
– Не успеешь, и враз двадцатерых не побьёшь, да и десятерых тоже, – и зарыдала.
Альма же смотрела не отрываясь на эту багровую лужайку. Ученик волхва, громадный Ялин, тащил связанную девушку к плахе, держа в правой руке окровавленный топор. Пленница сама положила голову на плаху и громко сказала:
– Косу убери, нетопырь. Ударишь плохо…– и улыбнулась без страха своему палачу.
Ялин кивнул, и взял косу в левую руку. Он размахнулся, и медное лезвие враз рассекло шею, и вверх хлестнула струя крови. Словно живое, обезглавленное тело дернулось, выпрямляясь, и сделало два шага вперед , к волхвам, отчего те враз отпрянули. Но затем труп упал в собственную кровь, так, что вся одежда окрасилась в красный цвет. Ялин поставил голову на плаху, затем положил тело в колоду. Что было непонятно, вставил на место отруба медную пластину, затем приладил голову, и вбил топор в чурбак едва не по обушок.
– Худое заставляли делать, – проговорил, едва ни кинул словами в волхвов, юноша.
– Так по Завету всё мы сделали, Ялин. Для их же пользы, – убеждал послушника Винал, – они же и умереть не могут. Приставь голову к телу- так любой из них в три дня оживёт. Но сама Элла приказала, что бы Бессмертные ожидали Мёртвых Царевен в тайном убежище.
Вот мы их рядком положим с Спутниками Эллы, они и будут дожидаться своего часа. Ты их и не убил, а усыпил просто. Пойдём, поешь, отдохнёшь, – и Винал взял под руку унота, как маленького, – А другие послушники понесут тела в тайное место. Сейчас ещё сотня воинов придёт. Двое же в бегах, – говорил Винал проникновенно, заглядывая в глаза Ялину.
Альма же так и сидела, с побелевшим лицом, не в сила не встать, ни сесть…Люта девушка, наконец, отпустила, и он заметил так и невидимую, словно окаменевшую девочку.
– Пойдём, – прошептал Бессмертный, положив ей руку на плечо, – мы тебя домой отнесём.
– Да? – только и произнесла пережившая этот ужас, не в силах двинуться с места.
– Я понесу, – заявила Тата, обняв Альму.
Добежали оба спутника Ильзы до усадьбы Агны быстро. Девушка отправилась сразу с ведрами к колодцу. Они раздели Альму, оставив в одной рубашке, и принялись медленно лить ледяную воду на нее, стараясь привести в чувство. После шести ведер тяжкое лекарство подействовало, и Альма вскочила, и возмущённо крикнула:
– Да хватит! Холодно- то как!
И тут, наконец, разрыдалась. Тата обняла её, принялась поглаживать по мокрой спине и голове, пытаясь успокоить. А Альма шептала без конца:
– А он рубанул не жалеючи… А она, уже без головы вскочила, и опять в свою же кровь и упала…Зачем же так?
– Так вышло…Не печалься, Хвала она не до конца умерла, она спит просто. Голову приставят, она снова живой будет. Были бы кости, мясо нарастёт…
– Правда? – и Альма подняла зарёванное лицо на новую подругу, – и и у всех так?
– Нет. Только у тех, кто ихора отведал. Нам Ильза дала выпить своей крови, и теперь мы не можем умереть. Сейчас уйдём в тайное место, и будем ждать. Только ты не говори о нас никому.
– Да как же они ваших товарищей схватили? Вы же сильнее, много сильнее любого человека. Да и быстрее…
– Что тут скажешь? Доверились Виналу…
***
– Вот мы и пришли, – невесело дал знать Бессмертным, несущим тяжкий груз, – здесь, ни за что не найдут Ильзу.
И вправду, глухое и неприметное место, с горами, сплошь поросшими низкими елями. Эти возвышенности перемежались оврагами, усыпанными обломками известняка. Здесь и стоял, ожидая решения волхва, золотой гроб. Винал с привычной хитринкой смотрел на Бессмертных.
« Даже и не устали, а несли несколько вёрст на руках Мёртвую Царевну. Что тут поделать, и понять пока не могу. Всё ведь так и так нехорошо выходит» – думал волхв Грустины.
Волхв же был один, не взял с собой ни Аката, ни Зенца. Да и унотам поостерегся тайну выдать. А Бессмертные? Спросил невпопад внутренний голос, тут же оборванный хозяином. Винал поднял глаза на небо, где светило просто яростное солнце.
– Откройте гроб, простимся, – тихо произнёс нестарый ещё мудрец.
Тата и Хвала, не сказав ничего. сняли богато украшенную чеканкой золотую крышку. и приспустили пелену, показав солнцу бедое лицо Царевны. Винал поцеловал просто ледяные, и твёрдые, как камень, ладони Спящей. Да. Ничего не изменилось, хотя он так надеялся. Что Ильза поднимется, и опять скажет любимые ею слова:
« Рада тебя видеть, старый барсук»
Но нет, синие губы не дрогнули, а руки так и лежали недвижимыми
– Решайте, кто гроб понесёт, – с трудом изрёк волхв, и посмотрел на остальных.
– Мы все. Хвала будет с Факелом, что бы ты не заблудился, – ответил несдержанный Лют.
Винал не подал и вида, лишь вцепился в заветную кожаную бутылочку с тайным зельем, спрятанную в полах ведовского плаща. Волхв знал, что отведавшие ихора в темноте видят получше лесных котов.
Шестеро, в знак преданности и чести несли золотой гроб, волхв шёл сзади. Место было тайным для всех, и похороны были тоже тайными. Хотя никто и не думал, что Мёртвая Царевна умерла. Ведь не может умереть та, кто и так мертва. Но, прощание с Защитницей всего Приобья выглядело излишне… Скромным. Но, была и другое прощание, где на глазах у всех положили такой же золотой гроб в громадный курган, высотой едва не в целую гору. Только пуст был тот, мнимый гроб, сделанный лишь для того, что бы никто не посмел раньше времени потревожить Царевну.
Спутники же несли госпожу в тёмном тоннеле, умело обходя камешки. Ведь они видели и в темноте, в отличие от несчастного Винала, спотыкавшегося без конца, и отбившего себе ноги. Но волхв шёл не с пустыми руками, а с большой колодой, полной мёда. Но вот, показалась и комната. На три больших тёсаных камня поставили гроб, рядом положили и угощение, для Ильзы, когда проснётся. Хоть и не ела ничего. Но мёд ела, и после долгого сна пища будет нужна.
Обратно, в малое селение, где недалеко от высокого вала стоял пустой могильный холм, они добрались в разгар поминального пира. Богатая снедь утишала скорбь жителей отдалённого места.
И здесь, рядом за столом, сидели волхвы Акат, Зенц и унот Ялин, громадный богатырь. Мед, пиво и пироги всё подкрепляло силы опечаленных гантов.
Ранним утром Бессмертные и волхвы двинулись в обратный путь. Путь теперь предстоял далёкий. Олени тащили поклажу, перевязанную ремнями, уложенную на отлично сработанные волокуши. Люди шли пешком, приминая сапогами зелёную траву. Солнце сияло над их головами, словно светилу было невдомёк о случившемся.
Последняя днёвка была недалеко от Грустины, Винал и Акат особо берегли оленьи упряжки. И останавливались по пути очень часто. Тата нагнала остальных Бессмертных, и быстро им зашептала:
– Уходить нам надо. А то и нас дождутся ледяные покои.
– Вечно ты всех подозреваешь, – тихо произнесла Хвала, – мы знаем Винала, когда он ещё пешком под стол ходил. Не станет он так с нами поступать.
– По завету он поступит, запихнет в тайную пешеру. Хотя бы моего зелья испейте. Усыпят они нас, а потом и головы отрубят. Тогда до последних дней не очнёмся.
Только Лют протянул руку за простенькой деревянной фляжкой, и отпил три глотка. Отпила и сама Тата. Больше никто этого не захотел.
***
– Так всё и произошло… Еле смогли отползли мы от костров. Сил не было совсем, шли с трудом, – объяснял Лют.
– А что же вы с боем не вырвались, все вместе?
Тут уж Бессмертные усмехнулись, и посмотрели друг на друга, и почти ласково на девочку.
– Так бы за нами все воины гантов погнались, если бы мы пролили кровь волхвов. А так теперь Винал ни слова не скажет, что мы бежали. И Акат и Зенцо видели, что семь спутников лежат связанными и спящими. И только Винал и Ялин теперь знают, что двое скрылись. Они нас и искать не станут, что бы их оплошность не стала всем известна.
Альма вытерла ладонями своё лицо, и кивнула головой, соглашаясь с собеседниками.
– Это тебе, на память о нас и в награду за помощь. Ну и на приданое. Ты же ведь красавица какая, – тихо проговорил Лют, положив кошель с золотыми кольцами.
– Нельзя отказываться от подарка, – добавиа Тата, поцеловав девочку в щеку.
– Не поминайте лихом, – шепнула Альма.
– Нам говорят, – и Лют усмехнулся, – « Не потеряй голову»
– Не потеряйте головы....
Путь на Алатырь
Кошель с золотом валялся на дне ларя с вещами Альмы, и она пока оставила его в покое. Сначала хотела купить лосёнка, новые волокуши, Агне соболей, девчонкам игрушек… Но как объяснить, откуда взялось такое богатство? Врать она особо не умела, не научилась как-то. Да и объяснить всё придётся наставнице, рассказать о Бессмертных из Колоды Ильзы, только Люту и Тате юная знахарка зла не желала. Спала же Альма последний месяц очень плохо, ей всё снилось лицо Хвалы, враз помертвевшее лицо девушки, стоявшее на плахе, в кровавой луже, уже с неживыми глазами.
Хорошо, сейчас было занятие- нарезала траву, что бы засушить на зиму. Мята, трава добрая. И пахнет хорошо, и для печени помогает, и от кашля тоже. Лучше, конечно чертополох. Но его собирать позже надо, говорила она сама себе.
– Спасибо за подарки, Альма. Только ты себя подзабыла, – заметила только вошедшая Агна.
– Да вроде бы всё у меня есть. И тулуп, и валяные сапоги, меховая душегрейка. Набор ножей, котёл.
– Ладно, добрая душа…
– Агна, а ты с Бессмертными разговаривала?
– Говорила, но не разговаривала. Не любят они, когда к ним с разговорами лезут. Не сильно другим доверяют.
– А они сильные?
– Сильнее обычного человека в несколько раз. Не старятся, не могут умереть. Но их всех уже уложили в ледяную постель, спать и ждать пробуждения своей Царевны. Теперь их избранные волхвы берегут. И там уже четырнадцать Бессмертных ожидают своего часа.
Альма опустила глаза в пол, уставившись на свои башмаки. Лишь бы не засмеяться, говорила она сама себе, вспоминая о своих новых друзьях. И тут вдруг убежала в свою комнату, отсыпала половину золота, и вернулась к Агне.
– Это тебе, – и она высыпала перед знахаркой свой дар, – на память. Я ведь скоро уйду, и не на один год.
– Альма, да ты мне была как родная, – и Агна обняла воспитанницу, – Но, хорошо. Пусть будет, как будет.
Они так и стояли, обнявшись, некоторое время, знахарка гладила волосы девочки.
– Теперь ты сможешь не выбривать волосы. Избранные волос не стригут.
– Уже хорошо. Сложно подбривать, если честно, – улыбнулась Альма, представляя, как она всегда мучилась с бритвой.
– Кажется, уже пора садится ужинать. Зови девочек со двора.
Юная знахарка спустилась вниз, и нашла Гелю, Зию и Милу в зарослях малины, собирающих ягоды. Собирали, понятно, сразу по назначению, так что губы и щёки стали испачканы красным соком.
– Пошли есть ! – почти строго крикнула Альма, – есть пора!
Она по очереди вымыла каждую хитрую рожицу и маленькие шаловливые ручки, затем усадила всех за стол. Хозяйка дома поставиа на стол обычную рыбу и ячменную кашу. Для лучшего настроения поставила на свеже выскобленный стол и жбан с ягодным взваром. Так они быстро поели, и все улеглись отдыхать.
***
Наутро пришли те, кого не слишком ждали так рано. Залаял Серко, оповещая хозяев о гостях. Альма и Агна переглянулись, и девочка побежала к калитке, глянуть, кто заявился. Но, оказалось, пришли те, кого она так долго ждала.
Это подтянулся долгожданный поезд с Марой и её Избранными. Наставница с Алатыря сама, никого не посылая из унотов, постучалась в калитку. К ней выбежала взволнованная Альма. Но тут подбежали и коты, высунув в калитку хитрые серые морды. Посмотрели на гостей, и оглянулись на хозяйку, словно советуя:
«Гони их отсюда! Обожрут!»
Но девочка почесала за ушками у обоих, и лесные мурлыки. подняли хвосты повыше, гордо удалились.
Мара только покачала головой, увидев такую небывальщину. Что бы лесные коты, да на усадьбе жили, и ещё себя гладить давали. Но дело было важнее, и она произнесла заученные слова:
– Если не передумала, то собирайся, и поехали. Сейчас дойдём до Грустины, а дальше по Оби, до самого Гандвика.
Девочка только кивнула, и бегом взбежала по лестнице в горницу.
– Агна! Мара пришла с послушницами!
Хозяйка вся побелела, и схватилась за косяк двери, но быстро подобралась. Она собрала весь запас мисок и ложек, и выставила всё это спешно на стол. Принялась спешно нарезать уже приготовленное, и Альма тоже вооружилась ножом и принялась нарезать копчёное мясо и рыбу, выкладывая на блюда угощение. Затем она принесла холодный квас, заслужив одобрительный кивок от хозяйки дома.
– Пойди, девочка, натопи баню. Не дело, когда с дороги идут в дом не помывшись. А я всё и доделаю. И квас им отнеси, в предбанник поставь. Полотенца в ларе возьмёшь, там же есть и берестяные чашки.
Альма кивнула, и быстро пошла к низкому рубленому дому. Вода была приготовлена, стояла целая долблёная кадка. Шайки и мочало имелись. Она разожгла огонь, взяв щипцами свежий уголь из каменного горшка, оплетенного золой. Именно в таких горшках ганты и хранили огонь, меняя угли на свежие раз в три дня.
Огонь разгорелся быстро, и принялся требовать добавки, протягивая к юной знахарке свои пламенные пальчики.
– Хватит тебе, ненасытный, – приговаривала девочка. – лучшей быстрее воду грей.
Агна была богата, и здесь стоял громадный хороший бронзовый котёл, в котором и согревалась вода. Она подкладывала и подкладывала полешки, и скоро в бане стало очень жарко, и вода закипела.
Девочка ополоснула руки, и пошла за Избранными и Марой. Все сидели на завалинке, откинув капюшоны плащей. И точно, всё это были очень юные девушки. Но а сколько лет их Наставнице было понять совершенно невозможно. Морщин на её лице не было, да и любых следов возраста. Но её глаза… Словно всё видели и всё знали. Ну и она не сидела без дела, а вязала узлы послания. Послушницы же не говоря ни слова, повторяли работу Мары.