– Так, а сейчас отчего не кинули?
– Тебя увидели, – бесхитростно сообщила Джемма.
Тяжёлые шаги известили о появлении мамаши Вороны. Девчонки куда-то рассосались, и она воздвиглась напротив нас с Джеммой.
– Да, они были правы, это хорошо. Джемма, в зал, – Ворона только глянула, а той уже след простыл. – А ты сейчас пойдёшь к себе, оденешься прилично, и потом явишься к моим покоям. И не вздумай ослушаться – пожалеешь.
К моим покоям, надо же. К твоему свинарнику, ты хотела сказать, да?
– И что потом? – я взглянула ей в лицо.
– А потом если не будешь дурой, то поймёшь, что для тебя это идеальный вариант, – усмехнулась Ворона. – Ступай, и не задерживайся!
Она развернулась и пошла в зал, а я задумалась. Почему это для меня идеальный вариант? Какой-то вариант, который не нравится остальным, не обязательно хорош…
Но в конце концов, можно же утопить, правда? Или хотя бы попробовать?
Я поднялась к себе, надела нарядное шерстяное платье, расчесала волосы. Сегодня была баня, мне снова удалось встретиться с теми же достойными женщинами из Гильдии Банщиц, и они чудненько отмыли всю грязь с меня и с моих волос. Волосы отлично лежали и завивались на концах. Зеркала не было, поэтому посмотреть на себя целиком не вышло, но я понадеялась, что всё в порядке. И пошла вниз, движимая даже не сколько словами Вороны о том, что я пожалею, а неким любопытством. Что там за старик такой?
Ворона поджидала меня в коридоре. По своему обыкновению, обошла и оглядела со всех сторон.
– Так, годится. Сразу видно, что есть воспитание, а не абы что. Запомни: никакого непослушания. Это очень важный придворный и могущественный маг, ему твоя вода, или что там у тебя – плюнуть и растереть. Но от его расположения зависим мы все! Благодаря ему нас не трогают ни епископ, ни казначейство, ни кто-либо ещё, поняла?
К этому моменту я уже понимала, что заведение Вороны не только и не столько для утех, сколько для самих девушек. Они добирали здесь то невеликое образование, которого не получили дома, могли спать в постели, и есть, не воруя. Правда, в комплект входило обслуживание клиентов, но мир ведь несовершенен, так?
Почему-то я не испытывала ни страха, ни сомнения. Ну, пойдём и посмотрим, что за мастер Звездочёт. Какой-нибудь придворный астролог, что ли?
Ворона открыла одну из прочных деревянных дверей и толкнула меня вперёд. Я вошла и успела увидеть, что освещение в комнате не свечное, а магическими осветительными шарами, и изумилась – надо же, так тоже бывает.
Пол застелен коврами, да не такими, как у Вороны, а ярче и дороже. Низкий столик – с фруктами, какими-то кусочками на блюде и чем-то в кувшине, вином, что ли? И за всем этим на подушках – старик в зелёном халате, расшитом звёздами.
Дверь за моей спиной закрылась.
– Невероятно, – сказал старик, а пальцы его плели какое-то явно магическое действие. – На такую удачу я и рассчитывать не мог! Вот где, оказывается, скрылась от разгрома дочь Аделардо Ливарио.
Приплыли. Я-то его вижу в первый раз, а вот он меня, судя по всему, знает.
15. Мастер Звездочёт
– Здравствуйте, – кивнула я.
И замолчала.
– И это всё, что вы, госпожа, можете мне сказать?
Ух ты, меня сделали госпожой.
– Когда ты не помнишь ничего о своей прошлой жизни, то лучше помалкивать – вдруг сделаешь фатальную ошибку? – усмехнулась я.
– Как так – не помнишь? – не поверил мне старик. – И что же вы позабыли, госпожа Ливарио?
– Примерно всё, что было вот до этого места. Я очнулась здесь, и мне рассказали, что у меня был шанс умереть от передозировки сонного зелья. Но каким-то чудом я спаслась, очевидно – господним. И теперь мне приходится собирать всю мою прошлую жизнь по крупицам.
– И ведь не лжёте, – он смотрел сурово и хищно.
Кто там сказал про нудного старика? Дурочка Джемма? Уж конечно, нудный старик. Три раза.
– Зачем же мне лгать? Я вижу, что мы с вами были знакомы, и значит – вы можете рассказать мне обо мне. Глядишь, и я вам для чего-нибудь сгожусь.
– Бесстрашная и долгоязыкая, – старик удовлетворённо кивнул. – Спрашивать вас, госпожа, очевидно, бесполезно – если вы не помните, то и не расскажете. А вот нрав не спрячешь. Не стойте, садитесь.
Я опустилась на ковёр – как смогла аккуратно. Впрочем, ноги не подвели, и я уложила их в йоговскую позу одну на другую, и накрыла длинной юбкой.
– Апельсин? Виноград? Сладости? – он пододвинул ко мне тарелки. – Как вышло, что именно вас прислали ко мне?
– Никто больше не захотел. А вы, вроде бы, уже кого-то изгнали.
– Глупую и не желающую умнеть, – он брезгливо отмахнулся. – Можно подумать, хоть одна из них мне была нужна на ложе, так нет же! От меня им намного больше проку, чем мне от них! Глупость неистребима.
Что, старичок тоже преподаёт какой-то предмет, и не из самых любимых? Или собирает с девчонок информацию для своих целей? Я была согласна с ним, но – хотела, всё же, кое-что понять.
– Давайте знакомиться заново? – я глянула на него, отметила дорогую ткань халата и богатство вышивки.
– Аль-Адиль Звездочёт, – усмехнулся он, глядя на меня в упор. – Советник его величества Руджеро.
– Барбара Ливарио, – раз меня здесь так зовут.
– Я говорил вашему отцу, что вас следует назвать Сверкающей Звездой, или же Сокровищем, – усмехнулся старик. – Но он предпочёл подчеркнуть ваше северное происхождение.
– Наверное, – пожала я плечами.
Дотянулась, взяла виноградину с тарелки. Виноградина оказалась сладкая и без косточек. Красота.
– О чём вы хотите знать, Сверкающая?
– Прежде всего о том, что сталось с моим отцом и моим наследством. Осталось ли в мире что-то, ради чего мне нужно выбираться за эти стены.
– Ваш отец мёртв, увы, это правда, и я сам видел его тело. Дожди поступили, как собачьи дети, когда вероломно напали на Кастель-аль-Либра. Конечно, достопочтенный Аделардо дразнил их, и будь они Тиграми, я бы сказал – дёргал за усы.
– Что они не поделили? – нужно знать, чтобы не вляпаться.
– Давным-давно, двести лет тому, а может быть, и больше, на этом благословенном острове не было ни единого правоверного. Сначала сюда притекли Потомки Пророка, к коим и я имею честь принадлежать. После – Звездные Дожди. А Пустынные Тигры, коим больше подобает прозываться Пустынными Шакалами, явились последними. Бизантиум не имел сил защитить остров, и правоверные остались здесь жить. Но увы нам, мир нас не брал – Тигры грызлись со всеми, и никак не желали осесть на земле, на которую плыли так долго. Потомки Пророка изо всех сил укреплялись в новых владениях, но приходилось тратить военную силу и магию на то, чтобы урезонить Тигров. А Дожди – испокон века могущественные маги, они очень редко собираются вместе, потому что каждый великий герой – сам себе великий герой. И не умея достигнуть мира, эмир Потомков обратился к королю Ниаллы Роберу Гвискару с просьбой о защите от Тигров и от Дождей тоже – на всякий случай. Вы ешьте, прекрасная Барбара, ешьте, – Мастер Звездочёт пододвинул ко мне тарелку с остававшимся виноградом, и вторую тоже.
Я попробовала – это было что-то сладкое, тягучее, с пряной пастой и орешком внутри. Взяла второй, третий – и не заметила, как подчистила всё. А старик тем временем говорил дальше.
– Гвискар ответил согласием, но не отправился сам – а послал своего младшего брата Руджеро. Тот потратил три десятка лет на то, чтобы подчинить Устику себе, и укрепить свой трон в Монте-Реале. Теперь и Дожди, и Потомки, и Тигры живут здесь как вассалы дома Отвилей, а всё потому, что бороться нужно не в одиночку, предавая возможных союзников, а разом. Но Тигры никогда не признают над собой Потомков, а Дожди – вовсе никого.
Вот с Дождями-то ваш отец и повздорил. Хотел забрать замок, который, по его словам, принадлежал его роду давным-давно, ещё со времён древней империи. Но Дожди захватили его, только придя сюда, и не желали отдавать, хоть и замок тот расположен не в самом важном месте, и людишек там – чуть, и вообще больше расходов, чем доходов. Но, как вы понимаете, госпожа моя – непорядок. Отдать то, что считаешь своим?
Граф Ливарио захватил Сирру предательством – подкупил слуг. Он знать не мог, что с ним поступят ровно так же – подкупят слуг и захватят Кастель-аль-Либра.
– А что король? – спросила я.
Да, о чём-то таком я и не любила читать всю мою жизнь – о дрязгах, склоках и междоусобицах.
– А король, с одной стороны, был рад такому вассалу, как граф Ливарио, а с другой – ему тоже казалось, что граф чрезмерно задирает нос.
– Значит, убили и убили? И никакого правосудия? А если я приду и попрошу? Я ведь… бывала при дворе?
– Да, бывали, – кивнул старик. – Но сейчас король зол на графа за усобицу. И скорбит о погибшем принце Руджеро, вашем наречённом.
– Он… тоже несомненно погиб?
– Да, я видел, как обмывали его тело. Сомнений нет.
– И как его величество собирается распорядиться владениями Ливарио?
– Пока он просто назначил туда управляющего с жёстким приказом привести всё в порядок. И если честно – я не знаю, обрадуется ли он, если вдруг увидит, что наследница крови Ливарио жива и невредима.
– Так уж и невредима – едва вылечили, – фыркнула я.
– Я вижу, что сейчас вы, госпожа, здоровы и телом, и духом. Аура же ваша стабильна и многоцветна.
– Моя – простите, что?
– Магическая аура. Вы и о магии позабыли, что ли?
– Не поверите, да. Вспоминаю понемногу и интуитивно, и то и дело сталкиваюсь со стихийными выбросами. Моё тело помнит больше, чем моя голова.
– Но уже сам факт, что вы живы, изумителен. Каким же образом вы оказались здесь?
– Мне сказали, что меня сюда доставил Ночной страж. Я же, как можете догадаться, этого не помню. И о тех самых стражах не помню тоже. Встречусь лицом к лицу – и не узнаю.
– Узнаете, я подумаю, как сделать, чтобы узнать. Есть способы пробудить память, я обдумаю, и мы попробуем. Такую, как вы есть сейчас, госпожа, вас нельзя показывать никому. Вы нужны, как прежде, то есть – деятельная. Вам нужно вспомнить если не всё, то почти всё, потому что кровь – не водица, а вы – Ливарио. И унимать ваших буйных подданных лучше тому, в ком течёт эта кровь. Я подумаю, что сделать для вас. Например, как поскорее помочь вам вспомнить то, что вы знали о своей силе… Так, я смогу вернуться сюда через неделю.
Он мановением руки отворил дверь и крикнул:
– Сибиллу ко мне! Немедленно.
16. Раздумья матушки Вороны
Сибилла из Рыбьего Угла, будучи девчонкой, никогда бы не подумала, что станет содержать дом утех. Она и слов-то таких не знала, а если б узнала – то немедленно бы выразила своё презрение. Потому что была любимой дочерью и завидной невестой.
Жизнь поломалась одной осенней ночью – когда на берег пристала пара пиратских галер, деревню разграбили подчистую, а всех, кто хоть как-то мог пригодиться, забрали на корабли и отвезли на невольничий рынок на острове Мелита, на Устике-то работорговля была запрещена. Рабы встречались, и в королевском дворце, и у вельмож, но – продавать и покупать их открыто не дозволялось. Впрочем, до Мелиты – рукой подать. Если кому нужно – быстро доберётся.
Сибиллу продали в домашнюю прислугу – потому что, несмотря на юность, красотой не отличалась. Уже тогда крупноватая и бесформенная, она не привлекла тех, кто покупал рабынь для гаремов неверных. Нет, её купили за сильные руки, широкую спину, и крохотную толику магических способностей, и вернули на Устику. В Монте-Реале.
К сорока годам она успела трижды родить – но ни один сын не выжил, однажды попасть под плети – и сама едва осталась жива, выкупиться из рабства и приобрести дом на окраине города. Дом был немал, но она уж представляла, что собирается делать – давать кров, пропитание и работу девам, оставшимся без семьи и без покровительства.
Да, работа выходила не самая почтенная, зато – всегда востребованная. И желающие нашлись – потому что крыша над головой, еда в тарелке, никто не бьёт и лишнего не позволяет.
Однажды, в юной юности, повезло Сибилле оказать услугу самому Мастеру Звездочёту – тогда ещё придворному магу эмира Потомков Пророка, так назывался один из проживающих на Устике кланов неверных. И когда много лет спустя он оказался советником короля Руджеро, то помог и с покупкой дома, и с тем, чтобы заколдовать тот дом, как было надо Сибилле. А как было надо – она придумала, осмыслив свою непутёвую жизнь. Ну да другой не дали, будем жить ту, что есть.
Каждый клиент заключал с Сибиллой – теперь уже матушкой Вороной – магический договор. О том, что не причинит вреда ни девушкам в доме, ни имуществу, ни прислуге, ни самой Сибилле. Поэтому – никаких побоев и угроз, никакого членовредительства, всё чинно. Хотите иначе – милости прошу в друге место, возле порта много таверн, где оказывают подобные услуги, не задают вопросов и разрешают творить любые безобразия. Ах, девушки не такие красивые, здоровые и умелые? Тогда прошу вас, подписывайте. А не умеете писать – значит, с вас капля крови. Одна. Вот сюда. Да, вашим ножом можно.
И второй важный момент договора – тайна. Я не расскажу, кто ко мне приходил. А вы не расскажете, кого здесь встретили. И вам хорошо, и всем прочим тоже. И о вас ведь тоже не расскажут, ясно вам? То-то.
Так и прожили без малого десяток лет. Сибилле удалось зазвать давнюю знакомицу Марту – отменную целительницу. Та работала в аптекарской лавке своего племянника – готовила для него отвары, мази и сборы, и принимала посетителей. Лавка разрослась, племянник нашёл двух лекарей и ещё одного целителя, и попытался отправить Марту на покой. Зачем, мол, вам, тётушка, в лавке топтаться, лучше за домом поглядите. Глядеть за домом Марте не хотелось совсем, поэтому она без разговоров приняла предложение Сибиллы. В таком заведении работы хватало – девицы попадали по-разному, некоторые – в совсем неприглядном состоянии. И ещё постоянно требовались заговоры и снадобья от беременности. И просто обычные вещи – кто руку обварил, кто занозу посадил, кому лавка на ногу упала. Всем нужна госпожа Марта.
Девицы в доме надолго не задерживались. Кого-то брали в жёны, кого-то в экономки и прислугу. Понятно, что наследники родов, хоть дворянских, хоть каких, жён себе в таком месте не искали, но многие простые люди были довольны вполне. Опять же, Сибилла приглашала тех, кто может чему-то научить. Например, матушку Ранию – ну и что, что из неверных, а танцует так, что не скажешь, сколько ей лет – когда встанет и поведёт бёдрами, пустит волну от кончиков пальцев и дальше, и мелко-мелко зазвенят монетки и подвески на тяжёлом поясе. Правда, таланты, которые сумели бы так же, попадались редко, но научить двигаться матушка Рания могла хоть кого. Её ученицы и при королевском дворе танцуют, понимать надо.
Всё было примерно понятно и шло по накатанной. Пока одной сумрачной ночью на порог заведения Сибиллы не привезли беспамятную дочь графа Ливарио.
Ночные стражи – те ещё заразы. Просто так к ним не попадёшь, они берут только сильных магов. Могут взять неумелого, но чтоб с потенциалом, и выучить. Берутся за любую работу – только плати. Охранять вельмож, купцов, караваны. Иногда даже и королевских особ. Завоёвывать замки и деревни. Отбиваться от врагов. Лучшие наёмные убийцы – тоже они. И работают преимущественно ночью, потому и ночные. Но бывает, и днём едут по городу, отворотясь не насмотришься – во всём чёрном с головы до пят, лица закрыты, как у прокажённых, одного от другого не отличишь. А кто знает, может они и есть прокажённые, кто их видел-то?
И вот такой Ночной страж привёз Барбару Ливарио, ничего не соображающую от сонного зелья, и со связанными руками. Конечно, не один – за спиной у него стоял добрый десяток таких же чёрных, одни глаза сверкают, и то не всегда. Ничего не объяснил, сказал, что уважает её, то есть матушку Ворону, и просит об услуге. Все знают, что она умеет хранить тайны, и что в её доме можно спрятать человека так, что не найдёшь. Вот он и просит – спрятать. И денег дал – столько, сколько она обычно за месяц тратит на расходы. Ну как было не согласиться? Да и страшно не согласиться! Откажешь ему, а он в лоб, и поминай, как звали?
Правда, тот страж был вежлив, и в лоб дать не спешил. Вместе с подручным своим, который нёс сундук с вещами, поднял девицу на верхний этаж, положил, и сказал – нужно приглядывать, пока действие сонного зелья не пройдёт. И ушёл, оба ушли. А потом вернулся – тот ли, другой – кто их разберёт? Пригвоздил Сибиллу к стене суровым взглядом и поднялся наверх. Она сразу за ним не пошла, не сообразила. А потом двинулась-таки, и когда за шторку заглянула, то и увидела – девицу с задранной юбкой и этого вот с развязанными штанами. И он её вроде как по лицу бьёт и говорит, чтоб не смела помирать, и камнем каким-то на цепочке перед лицом водит. А потом увидел Сибиллу, не сводя с неё глаз, спрятал камень куда-то в одежду, поднял и подвязал штаны, и подошёл.