Юлия ЭллисонКукла
Пролог
Суд над моим братом шел уже два часа. Мать, сидя рядом со мной, беззвучно плакала вот уже третий день, как только стало известно, что Рони преступник. Я же мог только беспомощно смотреть на происходящее и ждать вынесения приговора.
То, что Рони пошел по кривой дорожке, уже давно не являлось для меня какой-то особенной новостью. В наше нелегкое время каждый стремится выжить, как может, но преступность… это уже край. А все потому, что в нашем мире уже лет двести как нашли идеальный способ борьбы с ворами, убийцами и всеми прочими. Нет, их не сажали в тюрьмы, кормя и поя за счет остальных граждан. Их заставляли работать – тяжело, унизительно и изнуряюще, в зависимости от степени вины преступившего закон.
Мой младший братец впервые оступился, когда отец в очередной раз проигрался, оставив семью совсем без средств к существованию на ближайший месяц. Я снова был вынужден взять подработку, но тогда я был еще несовершеннолетним, и оплата моего труда была в два раза ниже, чем платили бы взрослому. Денег не хватало, мы жили впроголодь, да еще и беременная мать…
Тогда Рони впервые не ночевал дома, а утром принес хлеб и свежее мясо. Мать просто обрадовалась, отцу было все равно, а вот я заинтересовался, где он за ночь заработал на такую роскошь, как мясо и хлеб. Когда я узнал, что мой младший братишка промышляет воровством, вступив в местную преступную банду…
Ни внушения, ни увещевания не помогли. Брат продолжил свое дело, вдохновившись первым удачным кушем, и вот теперь мы здесь, в зале суда, ждем приговора.
Мать еще раз беззвучно всхлипнула и устало сгорбилась. Рони всегда был её любимчиком, и даже с появлением нашей сестренки Эвелины она все равно продолжала баловать брата так, как никогда не баловала меня. Впрочем, я тоже не могу пожаловаться на недостаток любви и внимания.
– Рони Митчелл, семнадцати лет от роду, обвиняется в сокрытии от государства преступной группировки! – деревянный молоток судьи гулко стукнул по металлическому цилиндру, оглушая присутствующих в зале грохотом удара. – Обвиняется в систематическом воровстве в малых и крупных размерах! – снова удар. Мать сжимается. – Обвиняется во взаимодействии с преступной группировкой! Обвиняется в пособничестве преступности! Обвиняется в сокрытии преступлений!
С каждым грохотом молотка мое сердце билось все сильнее и сильнее, а мать же, наоборот, словно становилась меньше, сжимаясь у меня на коленях. Я не знал, что братишка настолько серьезно увяз во всем этом, но как бы мне его сейчас ни было жаль, мать мне жальче… она ничем не заслужила такой жизни. А моя маленькая сестренка… она будет сестрой преступника, это же жуткий позор в нашем мире! Маленькая Эвелина, которая, кажется, только недавно научилась ходить своими маленькими ножками и весело хохотать в ответ на глупые рожицы…
Мать не переживет утраты Рони. Он и Эвелина – это вся радость, что есть у неё в жизни. Отец же… только головная боль. Впрочем, и он сейчас сидит в зале суда с каменным выражением лица, глядя на бледного сына в центре зала.
– Суд удаляется для принятия решения! – прокричал пристав, соскакивая со своего места.
Зал суда взорвался оживленным разговором в обсуждении новой сплетни. Как поддержать, так и поглумиться сегодня сюда пришло много народу из нашего квартала. Кто-то сочувствовал матери, кто-то осуждал, но все неизменно одинаково с ненавистью смотрели на моего брата – теперь наш квартал подвергнется жестким проверкам со стороны гвардии королевства, а наша семья пожизненно будет состоять на учете, даже маленькая Эви.
Я поймал испуганный и затравленный взгляд младшего брата – суд его не пожалеет, это уж точно. Слишком много преступлений вышло в совокупности, на возраст в таких случаях не смотрят.
Прижал плачущую мать к своему боку сильнее, поглаживая её по спине. Ладно, хоть маленькой Эви здесь нет, с ней любезно согласилась посидеть наша соседка, которая за неимением собственных детей всегда относилась к нам с теплотой и любовью.
– Суд принял решение! – снова проорал пристав, увидев, что главный судья возвращается на место.
В зале мгновенно восстановилась тягучая тишина.
– В связи с совокупным списком преступлений обвиняемого суд вынес решение, – монотонно пробормотал судья, равнодушно глядя на моего брата. Секундная задержка перед приговором, когда сердце в волнении словно замирает на месте. Мать приподняла заплаканные глаза на брата. – Рони Митчелл подлежит окукливанию. Дело закрыто!
Зал взорвался гулом возбужденных голосов. А я и притихшая мать до сих пор шокировано смотрели на Рони, пытаясь осмыслить происходящее. А тот смотрел на нас в ответ, в ужасе распахнув свои и без того огромные глазищи.
Окукливание… Самое страшное, тяжелое и унизительное наказание, какое только можно себе представить. Человеческое тело магически изменяют, превращая его в совершенный идеал красоты, душу вынимают, а сознание почти полностью оставляют, чтобы человек дольше помучился – создают из человека живую куклу.
Кукол не жалеют и не балуют. Их продают на специальных рынках, как какой-то скот, да и обращаются соответственно. Сотни обязанностей и никаких прав… Повезет, если попадешь к какому-нибудь зажиточному купцу, он просто будет пользоваться тобой в своих целях, особо не мудрствуя, а вот если к аристократии…
Каждую неделю на городских площадях людям специально показывают наказания таких преступников-кукол. И самое ужасное в них то, что их тела настолько сильно напитаны магией, что самовосстанавливаются за какие-то считанные минуты, а значит, агония боли может быть практически вечной.
Мать отчаянно разрыдалась, срываясь с места и пытаясь добраться до брата. Рони в ответ попытался шагнуть ей навстречу, но ему не дали этого сделать, вцепившись в плечи. На его руках ярко засверкали магические браслеты-ограничители, причиняя явную боль. Даже отец шокированно выдохнул.
– Нет! Нет! Нет! Мой сынок! – закричала мама, прорываясь сквозь плотные ряды магической стражи.
– Прости… – жалко пролепетал брат, опуская голову к полу, как ему велели сделать стражники. Его последний взгляд, направленный на меня, просто разорвал мне душу, выворачивая словно наизнанку.
– Стойте! – крикнул я, останавливая уже было уходящего судью в дверях зала, – Я доброволец! – встал со своего места, останавливая этот жуткий кошмар происходящего. – Я совершеннолетний и добровольно беру на себя вину моего брата Рони Митчелла! – проговорил полагающуюся в таких случаях формальную фразу.
Судья быстро вернулся на место.
– Вы уверены, молодой человек? – спросил он уже меня, желая подтверждения. Еще бы! Таких случаев происходило лишь один на тысячу, ведь окукливание… это совсем не то, что хотелось бы испытать на собственной шкуре.
– Да! – твердо произнес я, направляясь к центру зала.
– Нет, нет! – словно издалека, я снова слышал отчаянные вопли матери, но в этот раз стражники её держали крепко, пропуская меня вперед, в круг обвинения.
– Освободить Рони Митчелла из-под стражи и заключить под стражу Алексия Митчелла! – стукнул по столу молотком судья.
Я вплотную подошел к кругу света, в котором держали моего младшего брата. Сверкающие магией браслеты сняли с его запястий, надев на мои. Кожу обожгло жгучей болью, оставившей ожоги, но я даже не поморщился.
– Проживи эту жизнь с толком, – серьезно посмотрел в глаза младшему брату, с еще бóльшим ужасом взирающим на меня.
Отвернулся от него, глядя прямо на судью.
– Я готов, ваша честь…
Глава 1
Лорелин
Устало прикрыла глаза, опуская голову на скрещенные руки. «Вот сейчас полежу секундочку и встану», – пообещала я себе, вполуха слушая лекцию о размножении крабов в вольерных условиях. Понятия не имею, зачем эти крабы сдались магам, но думаю, нужны зачем-то, если нам это преподают.
Смачно зевнула, устраиваясь на своем месте удобнее. Широкая спина однокурсника и по совместительству друга полностью скрыла меня от зоркого глаза преподавателя. Не зря я ему домашки по начертательной магии даю списывать и за него годовые проекты делаю.
Под монотонную лекцию спалось даже лучше обычного, и формулы никакие не снились, как это часто бывает. Эх… вот все говорят: «Учись, в жизни пригодится!». Так-то оно так, но и отдыхать когда-то надо. Я вот тоже, когда к этому королевскому конкурсу готовилась, чуть от недосыпа ноги не протянула.
Сначала я вообще не хотела в нем участвовать, а затем, когда узнала, что там будет разыгрываться, резко изменила свое мнение. Дело в том, что в этом году наш император выставил в качестве приза не просто обычный денежный бонус, который мне даже не достанется, все мачеха отберет, но и рабочее место в Службе Безопасности страны, а также новенькую, никем не пользованную куклу высшего уровня. Вот это я понимаю – дары!
Очередь на участие в конкурсе была просто гигантская. Лично я простояла там трое суток! Попробовать свои силы и удачу решили буквально все ученики нашей Магической академии и трех соседних!
Конкурс этот длился почти год, и критерии отбора на него были просто жутчайшие, но я прошла! Не зря вот уже четыре года училась на одни пятерки и с закрытыми глазами могла наизусть рассказать весь устав нашей академии, даже если меня в пять утра разбудят!
Теперь дело оставалось за малым – выиграть! Тут уже одна отличная учеба не поможет, надо показать судьям хватку, ум, логику и скорость мышления. Причем магическая составляющая жюри волновала мало, их интересовала сама личность.
Так что полгода я почти не спала, мало ела, сбросила три килограмма и вышла в финал! Какова была моя радость, когда я услышала свое имя в списке номинантов на победу – просто не передать словами! Я ревела от счастья почти трое суток, пока не пришло время очередного отбора, к которому предстояло серьезно подготовиться.
И вот я здесь, сплю на паре у самого строгого преподавателя факультета, который за чих на его предмете сразу выгонял ученика к ректору, а там уже можно было считать, что ты отчислен. А я ничего так. Сплю вместо того, чтобы слушать лекцию про крабов. Главное – не попасться, а то вылет из академии повлечет за собой автоматическое вычеркивание меня из всех списков конкурса.
– Выспалась? – насмешливо фыркнул Берт, поворачиваясь ко мне лицом, едва только пара закончилась, и преподаватель пулей вылетел из кабинета, как он всегда это делал.
– Не то, чтобы совсем, но спала всяко лучше, чем у себя в комнате, – еще раз смачно зевнула, отрывая голову от парты и начиная собираться.
– А ты знала, что крабы способны не спать по восемь суток?
– Да? – вяло отреагировала я на данное сообщение.
– Нет, я пошутил. Про сон крабов вообще никто ничего не знает. Не отличишь. Ты себя с этим конкурсом скоро совсем изведешь, – поцокал на меня парень, подхватывая мою сумку для тетрадей, – вон, уже кожа да кости остались. Может, ну его, этот конкурс? В пиццерию сходим. Помнишь, как раньше?
– Вот выиграю конкурс, и сходим! – покивала я с ослиной долей упрямства, пробираясь сквозь плотный людской поток в местную столовую.
– Да что ты так прицепилась-то к конкурсу этому! Вроде не из совсем уж обнищавшей семьи, чтобы так за деньги цепляться и место в Службе Безопасности. Оно тебе с твоими оценками и так светит, – ворчал Берт, идя на шаг позади меня. Вот нет бы, людей впереди расталкивать, вон какой бугай, а он… за мной тащится!
– А меня не они интересуют. Я куклу хочу, – пробурчала я, наконец вырвавшись вперед и попав в вожделенное царство сдобных булочек и свежих салатов. С наслаждением втянула воздух полной грудью, вот сейчас поем, и совсем хорошо будет!
– Да зачем тебе кукла? – удивился друг, выискивая в толпе студентов Софию, нашу общую подругу и по совместительству его девушку.
Она младше нас на курс, так что расписание не совпадает. А то бы он не за мной, а за ней хвостом таскался.
– Просто хочу, – не стала раскрывать я все секреты.
Я давно уже поняла, что отличаюсь от многих других людей этого мира. Может, свою роль сыграло то, что мои родители были обедневшими аристократами в третьем поколении, а может то, что я с самого детства жила со строгой мачехой, которая, кажется, с рождения меня терпеть не могла и всячески пыталась выжить из дома. Впрочем, не забывая напоминать мне, неблагодарной, о долге перед семьей, ведь она меня вырастила да выкормила. Ну-ну.
Но все же я должна сказать ей спасибо, ведь во многом благодаря ей, аристократке, пусть и такой же нищей, но хоть в первом поколении, я и имею право претендовать на место в Совете Безопасности Его Императорского Величества. Если бы не она, не видать бы мне такой высокой должности, как своих ушей. Хотя нет, свои уши я бы, может, и смогла когда-нибудь увидеть, в отличие от Совета Безопасности.
Так вот, о чем я… выросши в атмосфере нелюбви и презрении – моему отцу до меня дела не было вообще – я постепенно стала замечать за собой довольно странные реакции на некоторых людей, а в частности на кукол.
Эти совершенные создания, призванные служить аристократам, давно уже были обычным предметом купли-продажи в среде магов. И я, будучи еще неловким тринадцатилетним подростком, заметила в себе странное томление в груди при виде них. Сначала я все списывала на их неземную красоту, но потом… потом я разобралась, что это нечто иное, совершенно отличное от восхищения.
Мне хотелось не просто смотреть на них, мне хотелось почувствовать власть над ними. Абсолютную, ничем не ограниченную власть. Вот она-то и манила, притягивала меня к этим существам.
Поступив в академию, я сразу же задалась целью учиться как можно лучше, чтобы найти себе приличную работу и когда-нибудь позволить себе такую игрушку. В отличие от многих моих богатеньких сокурсниц, уже имеющих кукол, я понимала, что кормить и поить свое приобретение мне тоже чем-то придется. А значит, необходимо не просто накопить сумму для покупки, но и обеспечить себе постоянный приток финансов.
А тут такая невероятная возможность! И денежный приз, и рабочее место, и кукла в подарок! Да еще не обычная, а высший уровень! С ней и вовсе можно творить все, что душа пожелает, не боясь, что она помрет от первого чиха! А самое главное, мачеха никогда не сможет отобрать её у меня. Личные вещи родственникам не отдают!
Конечно, лучше бы это был сразу парень, но и девушка тоже сойдет. Её можно будет выгодно перепродать на рынке и купить себе пусть пониже уровнем, но куклу-мальчика.
– О чем ты так задумалась? – окликнула меня София, хлопая ладонью по спине, подкрадываясь сзади. – Уже размышляешь, куда положишь приз? – хохотнула она, в отличие от Берта прекрасно осведомленная о моих странных наклонностях.
– Если бы, – улыбнулась ей в ответ, обнимая за плечи. Лучшая подруга – это вам не хухры-мухры. Ей по спине бить можно.
– Ну, пойдем что ли, пообедаем, да проводим тебя до библиотеки, зазнайка ты наша, – предложила она.
– Знаешь, что меня во всей этой ситуации радует? – подал голос Берт, обнимая Софи за талию.
– Ммм?
– Что до конца конкурса остался всего месяц. Месяц, и Лорелин снова станет нормальной собой. Начнет снова есть и проводить с нами время!
– Думаешь? – усомнилась Софи, не обращая внимания на моё возмущение. – А я думаю, что нам придется вытягивать её из великой депрессии, если она не выиграет, ну или выманивать от своей новой игрушки-куклы, если выиграет.
– Я все же надеюсь, что она выиграет. Обидно будет, если столько стараний пойдут псу под хвост!
– Я еще здесь! – напомнила этим разговорчивым о своем существовании, выбирая себе наиболее свежий салат и румяную булочку.
***
– Ло-ре-лин! Ло-ре-лин! – скандировала толпа на трибунах, выкрикивая мое имя. Невольно прибавила темп, стремясь обойти на повороте моего главного соперника – вполне себе нехилого мага Ладана.
Сегодня последний день соревнований. И сегодня же станет известен победитель. И это буду либо я, либо Ладан, либо еще один парнишка из соседней академии.
Я много тренировалась и просто обязана уделать этих выскочек, особенно вредного Ладана, который даже шантажом не погнушался, чтобы выбить себе победу! Но я не поддалась, хоть это и имело весьма неприятные последствия, ну да неважно!
– Лорелин, давай, поднажми! – прокричал откуда-то сбоку болеющий за меня Берт.
Припустила еще резвее, заставляя свои ноги и тело работать в утроенном темпе. Двести метров до финиша, и один из парней позади; сто метров, я уже наступаю Ладану на пятки; пятьдесят метров – идем ноздря в ноздрю…..
– ЛОРЕЛИН!!!!! – завопила толпа, когда я пулей пересекла финишную черту, оставляя вредного Дана позади.
– Уважаемые участники соревнований короны! Магом-победителем нашего конкурса становится Лорелин Фрай! – объявил распорядитель, распространяя свой голос по многолюдным трибунам.