– Я, Марья Дмитриевна, – подскочил к ней Ворон, который был поставлен на эту должность в мальчишеском корпусе. У девчонок подобную должность занимала красивая, но вредная Инга. Она сейчас сидела за длинным столом, занятым всеми воспитанницами и что-то тихо шептала на ухо Зинке Рыжухе.
– После обеда всех мальчиков собери на площадке, – сказала начальница. – Мирон Афанасьевич желает с вами познакомиться, поговорить. – Очень тебя прошу, отнеситесь к этом серьезно. А то я знаю вас. Некоторые сразу захотят в город убежать.
– Хорошо, задержу, – солидно кивнул Ворон и поспешил к столу, где разгорелась нешуточная битва за суп и кашу.
Младшая группа вовсю обсуждала появление обожженного мага, успевая работать ложками.
– Зуб даю, пацаны, что он в войне со Шведской Короной участвовал, – горячо убеждал нас конопатый и со скрюченными пальцами левой руки Василек. Рассказывали, что мальчишку подбросили к порогу сиротского дома родители, испугавшиеся неведомой болезни, поразившей малыша, и с которой не могли справиться мирские лекари. Посчитав единственно правильным решением отдать Василька на попечение княжеских служб, от него просто отказались. Уже в приюте Василек получил кличку Сухой, на что особо не обижался. Мы все здесь были в какой-то мере меченые и убогие. Единственной привлекательной чертой Василька были черно-маслянистые навыкате глаза. Красивые, бархатистые как теплая июньская ночь.
– С чего ты взял, что с Короной? – запивая кашу компотом, возразил Степка. – Война пять лет назад закончилась. Скорее всего, с немчурой на Одре схлестнулись. Там, я слышал, бронеходки с магическим оружием использовали, и тяжелые ППД с ракетными подвесками. Может, его там ранили? Ожоги видел, какие? Точно говорю, на Одре он был. Наверняка еле успел выскочить из горящей машины.
– Ха-ха! – взял говорунов на смех Борька-Селедка. – Можно подумать, сухопутных чародеев магическим огнем не поражает!
– Ты самый умный, да? – вздернул обмазанную кашей ложку смуглый татарчонок Салтан. – Откуда знаешь? Я могу выдумать, что он из мореманов, морской маг. Можно попасть и под обычный ракетный удар. Прошляпил атаку, вовремя не закрылся…
– Может, спросишь? – набычился Василек. – Гадать все мастера!
– Одра – это же в княжестве Польском, – сказал я. – А наши без договоренностей туда не лезут.
– Так поляки – наши союзники, – сказал Борька. – Император помог.
Остальные озадаченно промолчали. Василек все-таки попробовал найти ответ:
– Помогал какому-нибудь князю по-дружески.
А чародей с обожженной кожей на лице был спокоен, пока мы возбужденно шептались за столом. Он заложил руки за спину и с интересом продолжал рассматривать столовую и нас. Барыня что-то ему прошептала на ухо, мужчина кивнул, и они оба вышли наружу. Остался только Хромец, тяжело вышагивающий между рядами, контролируя порядок и зорко следя за тем, чтобы старшая группа ребят не своевольничала.
Я увидел, что Ворон поднимается с места, допивая свой компот, и заторопился доесть обед. Чувствовал, что сейчас нас погонят на площадку знакомиться ближе с обожжённым магом. Не очень-то хотелось толкаться в шеренге и слушать скучные наставления нового человека.
– Эй, карасики, закончили прием пищи! – весело крикнул Ворон, сыто похлопав себя по животу. – Девки, айда с нами на площадку!
– Сам вали, горлопан! – тут же откликнулась группировка во главе с длинноногой Ингой. – Там тебе кой-чего прижгут!
Тут же ощетинилась Зинка Рыжуха, при которой осмелились напасть на ее «кавалера». Мальчишки, улюлюкая, высыпали из столовой и через тамбурный переход направились на площадку. Там уже нас дожидался Мирон Афанасьевич. Маг, заложив руки за спину, расхаживал по взрыхленной после жаркой баталии под названием «выжигала» земле и с интересом что-то высматривал. А еще он считал шаги, едва при этом шевеля губами. Вот остановился возле глухого забора, окинул его взглядом и пошел вдоль, снова методично припечатывая тяжелыми ботинками пожухлый от жаркого солнца бурьян.
– А ну, построились, – зашипел Ворон, а его помощники с помощью подзатыльников и пинков выстроили неровную шеренгу, которая начиналась со старших и заканчивалась мелюзгой вроде нас.
– Выделывается, козел, – прошептал Селедка, стоя рядом со мной.
Между тем Забиякин закончил расхаживать по площадке и обратил на нас внимание. Четко развернулся и чуть ли не строевым шагом приблизился к нам. Остановился и прищурился, еще больше исказив и без того ужасное лицо. По его губам мелькнула короткая усмешка.
– Шестнадцать оболтусов разных возрастов, – голос у Забиякина был удивительно глубоким, насыщенным и приятным, что компенсировало его уродство. – Даже интересно, что получится из этого…
– А что должно получиться? – тут же вылез с вопросом Клоп.
– Старших нехорошо перебивать, – без ноток назидания ответил маг и сделал резкое движение рукой, словно хотел словить комара или муху на лету. А потом разжал пальцы. Клоп осел на землю, удивленно потирая лоб.
Мы заржали. Уж больно нелепый вид был у него, да еще с багровевшей шишкой промеж глаз.
– Встал, – коротко приказал Забиякин. – Больно любопытный для первого раза. Я ведь еще ничего не сказал и не рассказал. Итак, я ваш новый учитель. Буду вести физкультуру, а точнее, силовую подготовку мужской группы. Бег, гантели, штанга, перекладина, рукопашный бой, стрельба…
Мы только собирались завопить возмущенно, что не хотим такого издевательства, но последние слова нас мгновенно заворожили, вызвав гул восторга. Кому не хотелось уметь драться! А уж пострелять – это вообще сказка! Любой мальчишка душу продаст, лишь бы ощутить грохот выстрелов и бьющееся в руках смертоносное оружие!
Забиякин знал, как нас увлечь!
– А зачем нам это надо? – осторожно спросил Сивый и втянул голову в плечи, ожидая такого же «подарка» от нового учителя.
– Вопрос к месту, – кивнул маг. – Поясняю: наш император Иван Андреевич издал указ о надлежащем исполнении во всех сиротских заведениях уроков физической подготовки юношей и подростков. Для этих целей во все города Российской империи, где есть дома призрения вроде вашего, направляют учителей, чтобы из таких вот дохляков сделать настоящих мужиков, умеющих постоять за себя, знающих толк в оружии.
– Но зачем? – удивленно спросил кто-то из шеренги. – Мы после сиротского дома пойдем на фабрики работать или в техникумы поступать.
– Надо, – коротко ответил Забиякин и суровым взглядом обвел замерших мальчишек. – Слово Его Императорского Величия оспаривать не стоит. Зарубите себе на носу, щеглы. Положено. Значит, поясняю принцип работы: разбиваю вас на две группы поровну. Старшие и средние будут заниматься отдельно от младших согласно нормативам, но в один и тот же день. И так три раза в неделю. Кто будет отлынивать, накажу по-отечески. Мягко, но больно.
Калеченный маг показал кулак, и мы впечатлились. Клоп шмыгнул носом и потер шишку на лбу, предпочитая в этот раз не открывать рот. Ему-то как раз в силу характера и природной лени совершенно не хотелось заниматься глупостями, коими от считал физкультуру. Главное, вовремя свою пайку урвать. А уроки… Они ведь каждый день идут, скукота неимоверная. А теперь и новый предмет прибавился!
– Итак, занятия начинаются с завтрашнего дня, – Забиякин стал расхаживать вдоль замершего строя. – С десяти до одиннадцати приходят младшие. Следующий час я посвящаю старшей группе. Опоздавшие и игнорирующие занятия будут наказываться по степени тяжести проступка. Я не люблю репрессии, но не позволю относиться к себе с пренебрежением. Как поняли?
– Все понятно, – вразнобой пронеслось по площадке.
– А у нас нет формы для занятий, Мирон Афанасьевич, – сказал Ворон. – Как быть в таком случае? За порванную одежду нас наказывают.
– Я уже разговаривал с Марьей Дмитриевной, – наставник-чародей снова заложил руки за спину. – Проблему решим. Через благотворительные организации достанем каждому по комплекту. И спортивные куртки, и штаны, и обувь. А пока разрешено заниматься в штанах и с голым торсом. Сейчас не критично. Лето на дворе.
Забиякин полез в карман куртки, достал из него сложенный вчетверо лист бумаги, развернул и стал читать фамилии, после которых наши старшие парни отходили в сторону, а мы, мальки, остались на месте. Получилось, что нас было всего семеро. Остальные, ухмыляясь, переминались с ноги на ногу, ожидая, чем закончится такой отсев.
– Пока так, – сказал маг, убирая листок. – С каждым познакомимся в ходе занятий. Гольц!
– Чего? – лениво спросил Сивый, у которого была странная фамилия. Поговаривали, что он был бастардом какого-то знатного дворянина, давшего Сивому уполовиненную фамилию. Посылки, периодически приходившие в приют на его имя, косвенно подтверждали слухи. Сивый, кстати, никогда не зажимал гостинцы. Он приглашал всех мальчишек «гужевать», когда вскрывал вожделенный ящик. Неплохой парень, да только связался с Клопом и еще парочкой придурков. Испортят его.
– Не «чего», а «я», – нахмурился Забиякин. – Здесь написано, что ты владеешь элементалями Земли. Правда ли?
– Да так, слабенько, – стал отнекиваться Сивый.
– Продемонстрируй, – кивнул маг.
– Чего?
– Болван этакий, – вздохнул Мирон Афанасьевич. – Покажи свои умения. Хочу посмотреть. Подойди ко мне! Встань рядом, чудо гороховое! Спиной к зданию! А то снесешь к чертям собачьим ваш дом! Видишь возле забора засохший куст малины? Попробуй его вырвать!
– Руками, что ли? – почесал затылок Сивый.
Мы все заржали. Иногда Гольц поражал своей тупостью. Ну, водилась за ним такая неприятность.
– С помощью элементалей, – терпеливо пояснил маг. – Давай, как можешь!
Сивый напыжился, и на его вытянутом лице, побитом оспинками, появилось страдальческое выражение. С вытянутых рук сорвалась тонкая извилистая линия и с сухим щелчком ушла в землю. Через некоторое время от его ног потянулась небольшая рытвина, словно прирученный крот старательно рыхлил землю, вихляя из стороны в сторону. Немного не дотянув до малины, этот крот с гулким шумом выплеснул черные комья вверх и затих. Куст как стоял, издевательски покачивая ветками, так и остался на месте.
Мы снова захохотали. Однако Забиякин выглядел довольным. Он что-то сказал Сивому, и тот вернулся в строй, не забыв показать нам кулак.
– Воронков!
– Я! – оказывается, наш Ворон умеет быть дисциплинированным.
– Громов!
– Я! – отозвался Олег.
– Вы тоже с «земными» элементалями дружите?
– Ага, – ответил за обоих Ворон.
Физрук-наставник закатил глаза в немом возмущении. Кажется, он переживал, что мы совершенно не дружим с дисциплиной, и его коробило от таких небрежных ответов.
– Надо же, собралось вас тут «земных», – покачал он головой. – А вот среди малышей «водника» вижу и «воздушника». Хм, хорошо. Пять человек из шестнадцати. Даже не ожидал.
Кто же был «воздушником»? Все заозирались, выискивая обладателя этой Стихии. Мы знали друг друга как облупленных, и скрыть магические способности вряд ли можно в тесном обществе, как наше. Рано или поздно искра начинала давать о себе. Обычно такое происходило в семилетнем возрасте. Так открылись достоинства Степки, о которых я уже упоминал. А по словам Забиякина выходит, что у нас есть еще один одаренный.
– Кто Павел Темкин?
Ба! Так это наш Паша Тихий! Молчун, которых свет не видывал! Уж насколько я не любил шумных сборищ, но этот маленький, аккуратно причесанный мальчишка с большими глазами, в которых навечно застыл один и тот же вопрос «что я здесь вообще делаю?», переплюнул всех. Он всегда старался улизнуть в тихий уголок или в приютскую библиотеку, в которой перечитал, наверное, все журналы, газеты и книги. Разговаривал Паша так же тихо, как и жил, будто боялся излишне громким голосом нарушить устоявшийся порядок в мальчишеском корпусе.
– Тихий, он и есть Тихий! – прошептал стоящий рядом со мной Степка. – Как он проскочил мимо нас? Мы и не знали!
– Паша, подойди сюда, – дружелюбно попросил Забиякин.
У Тихого были пушистые ресницы, которые вообще не шли к ему бледному, но красивому лицу. Он похлопал ими, как красная девица, зарделся от смущения, что в него впились десятки любопытных глаз, и встал рядом с магом.
– Когда инициация была?
– Неделю назад, – пролепетал Пашка испуганно.
Я оторопело задумался. Выходит, Тихому совсем не восемь лет! Он почти на год младше меня! А ведь говорили, что мы все в младшей группе ровесники! И кому надо было скрывать его истинный возраст? Вот почему никто не знал, что с нами появился еще один «искроносец»!
– А кто инициировал? – прицепился к нему Забиякин.
– Никто! Дядька Агафон видел! Оно само произошло, неожиданно! – еще больше сжался Пашка.
– А, ну да! – кивнул наш новый учитель. – Он же мне списки отдавал. Выходит, неуправляемый процесс пошел. Значит, что мы имеем? Лет тебе, Темкин, гораздо меньше, поэтому никто не подготовился и специалиста не прислал. Ну и дела…
Надо же, как Мирон Афанасьевич быстро сообразил, что у Пашки с возрастом какая-то муть вышла.
– Ладно, потом разберемся, – спохватился чародей, увидев наши напряженные и жадные лица. Мы прислушивались к их разговору, даже придвинулись как можно ближе, сломав строй. – А ну-ка, выровнялись, оболтусы! Два шага назад – арш!
От неожиданного командирского голоса мы отшатнулись назад, и кто-то, запнувшись, хлопнулся на задницу. Раздался смех. Ворон тут же отвесил оплеуху Клопу за нерасторопность, прошелся вдоль шеренги, выравнивая нас по черте. Показал всем кулак, чтобы угомонились. Забиякин же успокаивающе положил руку на плечо Тихому и кивнул на злополучный куст малины.
– Один твой приятель не смог его вырвать. Это самое простое упражнение для слабеньких одаренных. Попробуй с помощью воздушных элементалей убрать безобразие у забора.
– Я попробую, – прошептал Пашка и стал забавно загребать ладонями воздух к себе как собачонка, роющая землю. Воздух перед ним сгустился в плотную сероватую массу и переместился к кусту. Небольшая воронка, образовавшаяся над ним, легко скрутила сухие ветки в один неряшливый ствол и взлетела вверх вместе с корнями. Сухая земля брызнула во все стороны, по ушам больно ударило. Я вскрикнул от боли, схватившись за голову.
Забиякин мгновенно крикнул Пашке:
– Замри!
А сам повернулся к нам с бледным лицом.
– Кто сейчас крикнул?
Можно было не отвечать. Сукровица, сочившаяся из моих ушей, наглядно показывала произошедшее.
– Я же барьер поставил! – воскликнул пораженный Забиякин, оглядывая меня со всех сторон. – Ты слышишь меня?
– Слышу, – хлюпнул я носом, не понимая, что вообще случилось.
– Так! – чародей решительно махнул рукой Ворону. – Веди группу в корпус. А ты… Как тебя зовут?
– Вик. Викентий.
– Останешься со мной. Пошли к водоколонке, умоешься. А потом расскажешь, что случилось.
2
– Марья Дмитриевна, вы свободны? – заглянул в кабинет настоятельницы приюта Забиякин, перед этим вежливо постучав в дверь. Увидев кивок женщины, решительно вошел в помещение. На ходу взял стул, поставил к торцу стола и уселся, положив руки на его поверхность.
– Мирон Афанасьевич? – женщину покоробила такая фамильярность, но на изуродованном лице приютского чародея была написана такая ярость, что она решила выяснить причину столь странного поведения, а не выказывать недовольство. – А что, собственно, случилось? Только без эмоций, пожалуйста. Дети вас разозлили?
– Нет, как раз знакомство прошло удачно, – Забиякин сцепил пальцы между собой. – Вы же знаете, что я не зря потребовал от вас списки одаренных. Высочайшее повеление изыскивать всех, кто владеет искрой, дозволяет мне действовать в рамках приписанных указаний. Дело государственной важности, так сказать….
– Ближе к делу, Мирон Афанасьевич, – попросила Барыня, напрягаясь. Что-то случилось на площадке, иначе бы чародей не прибежал сюда, пышущий злостью.
– В приюте налицо систематические нарушения, – заявил чародей.
– Даже так? – удивилась настоятельница. – Можете пояснить, в чем они заключаются?
– В ваши обязанности входит постоянный контроль за подопечными, если вдруг произошла активация искры, – Забиякин немного расслабился, понимая, что не нужно идти на конфронтацию с человеком, отдавшим столько лет тяжелому гражданскому долгу. – И докладывать в нужные инстанции, когда сие событие произошло. Вдруг я узнаю, что один из ваших воспитанников недавно прошел неуправляемую инициацию. Его фамилия…
– Я знаю. Это Павел Темкин, – спокойно ответила Барыня. – Агафон лично следил за процессом в безлюдном и безопасном месте. У нас есть подвальное помещение, специально оборудованное для таких событий. Там стоят силовые гасители, что снижает риск до нуля.