– Понятия не имею, – признался Гидеон.
– Я иду по астральному следу. Связь, которую я использую, по сути, потоки энергии астрала. Их не просто различать, но я умею это делать.
– А к чему мы всё это обсуждаем? Я теряю нить… Ты, кажется, хотела объяснить про тех мерзких… – напомнил агент.
– Верно. Послушай, я уверена, что те твари – продукт астральной энергии. Я почувствовала это. Они были материальны, но при этом состояли из астральной энергии или, по крайней мере, были пропитаны ею. Никогда прежде я не видела ничего подобного и не думала, что такое вообще может быть. Понимаешь? Таких существ, в принципе, не должно существовать.
– А если они тоже, как призраки. Ну, сами по себе, это… сформировались? – предположил Арка.
– Может ли такое быть? Я не знаю, никогда прежде о таком не слышала. В любом случае, библиотека Академии должна помочь найти ответы, – пожала плечами Фелисса.
– А что насчет пропавших без вести? Может, мы сможем найти еще кого-нибудь? Нужно пробовать снова.
– Мда-а. Это тоже очень странно. Ещё никогда я не видела, чтобы астральная связь обрывалась бесследно. Это беспокоит меня даже больше. Очень интересная загадка.
– Я говорю о пропавших людях, а вы о загадках с этой вашей магией, – насупился Гидеон. – Мне никогда не понять чародеев. Вам вообще есть дело до простых смертных? Или вы заняты только науками? Сложными и точными.
– Мы говорим обо мне или обо всех чародеях вообще? – уточнила Фелисса, снова сверля его своим знаменитым презрительным взглядом.
– О тебе! – Гидеон нисколько не смутился под её взором. – Ты считаешь себя выше других?
– В этом мире, Гидеон, есть вещи поважнее тебя или меня. Вещи важнее любого человечка, когда-либо рождённого под солнцем. Некоторые понимают это с возрастом, некоторые с опытом, а некоторые не понимают никогда, и всю свою никчемную жизнь проводят в твердой уверенности, что вся вселенная вращается только вокруг них. Знаешь, чего не хватает многим людям?
– Чего?
– Взгляда со стороны. Иногда бывает очень полезно выбраться из своей крошечной черепной коробки и взглянуть на мир вокруг. Этот мир, который жил целую вечность до нас, и будет жить ещё столько же после. Мир столь велик и сложен, что любой человек, да и вообще любое существо в нем, лишь пылинка, которая появляется на краткий миг, а затем исчезает. Что такое человеческая жизнь? Я не знаю. Бесценна ли она? Вряд ли. Поверь, мы не часть какого-то великого божественного замысла. По сути, мы просто рябь на поверхности озера. Для вселенной ты не более важен, чем травинка в поле, или капля воды в океане, понимаешь? Мы часть этого мира, безусловно. Но часть столь малая, что об этом даже смешно говорить.
– И что? К чему ты клонишь?
– Я это к тому, что Вселенная развивается согласно фундаментальным законам, одинаковым абсолютно для всего и всех. А мы, маги, занимаемся исследованием этих законов, исследованием вселенной, её сути. Да, иногда может показаться, что нам нет дела до остальных людей, но это не так. Просто в жизни есть вещи куда более важные, понимаешь? Более важные, нежели бестолковые переживания, эмоции и чувства отдельных человеческих особей.
– Разве? А как насчет твоих чувств? Ты ведь тоже переживаешь и чувствуешь… – удивился Гидеон.
– Это мешает работать. Я стараюсь поменьше отвлекаться на такие вещи, – призналась чародейка.
– Разве тебе не хочется иногда…ну просто… расслабиться? – Гидеон налил еще вина себе и чародейке.
– Иногда, – отпив из бокала, улыбнулась Фелисса. – Иногда…
– Страстям порою нужно давать волю, иначе они сожгут тебя изнутри. – Гидеон особо не надеялся на расположение чародейки, однако этим вечером она ему безумно нравилась. За безупречной красотой и свежестью юной девушки, скрывалась мудрая и опытная женщина, гораздо старше него. Это было немного странно, и в тоже время – невероятно возбуждающе.
– Вы же помните, господин Арка, что я могу чувствовать ваши мысли?
– Конечно,– кивнул юноша, всё больше погружаясь в исследование её декольте.
– И даже не пытаетесь их скрывать! – чародейка склонила голову.
– Конечно…
24
Они поднялись на второй этаж особняка, где располагались спальня и кабинеты чародейки. Фелисса никому не позволяла входить в свои рабочие помещения, даже гувернантке. Но Гидеону не очень-то и хотелось. Его вполне устраивала спальня, которая, между прочим, была обставлена со вкусом. Взгляд агента Службы безопасности Его Королевского Величества успел зацепиться за картину, висевшую на стене. Что-то знакомое… Кажется, точно такую же он видел во дворце. Впрочем, тонкая шея чародейки, идущей чуть впереди, привлекала его внимание куда больше. Вокруг царил полумрак, лишь лунный свет, да светильник в руке Гидеона освещали комнату. Фелисса властным, уверенным движением подтолкнула юношу в глубину спальни и закрыла дверь.
– Помоги мне с платьем, – сказала она, повернувшись к нему спиной.
– Может свечи зажжем? – предложил юноша, отважно сражаясь с многочисленными шнурками её корсета.
– Не нужно.
Когда, наконец, Гидеону удалось одержать победу над всеми завязками и застежками роскошного наряда, на чародейке остались лишь тонкие чулки. Она взяла его за руку и увлекла за собой на огромное ложе с полупрозрачным балдахином.
– Ты очень красивая.
– Я знаю…
– Вы, чародейки, умеете быть красивыми, – Гидеон медленно скользил пальцами по её шее, груди, животу, бедрам…
– Но ведь тебе это нравится?
– Ещё бы! Ты так приятно пахнешь… Фиалка?
– Может быть… – она обвила руками его шею.
– И ещё что-то… сирень?
– И сирень тоже… – она прекратила дальнейшие разговоры, схватив его губы своими губами. Поцелуй был таким обжигающе горячим и страстным, что Гидеон потерял голову, и всё вокруг перестало существовать.
Всё, кроме этой женщины. Её губ. Её запаха. Её тела.
25
Они лежали рядом, обнаженные, взъерошенные и мокрые. Он на спине, а она на животе. Свечи потихоньку догорали в канделябре. Летняя ночь была коротка и прекрасна. Приближался праздник Солнца – самый длинный день в году. Гидеон любовался прекрасными и слегка блестящими от влаги округлостями чародейки.
– Почему ты решила стать чародейкой? Ты же из семьи Лейд? Такая как ты могла быть принцессой, – спросил Гидеон, после долгого молчания.
– Это не ваше дело, господин шпион. Не суйте свой нос, а то останетесь без него когда-нибудь.
– Это тайна? – улыбнулся он.
– Это личное… Если тебе так хочется знать, я хотела уйти из дома… Сбежать. Подальше от моего братца, и его вечного контроля.
– Очень странная причина.
– Возможно, она не единственная…
– И уж точно не главная! Вы что-то скрываете от меня, госпожа Лейд. – погрозив пальцем, упрекнул Гидеон.
– А ты почему решил пойти на казённую службу? – сменила тему чародейка.
– Вы ловко уходите от ответов. – Гидеон посмотрел в её глаза. – У меня с этим всё проще. Сирот забирают на службу, не спрашивая, хотят они того или нет.
– Сколько тебе было?
– Десять. Сначала казармы, потом армия, затем гвардия, и вот я здесь – на страже безопасности государства и Его Величества, – перечислил он.
– Значит, у тебя не было выбора…
– Был. Я мог стать нищим попрошайкой, разбойником, вором или контрабандистом. Кто знает.
– Из тебя вышел бы отличный разбойник. Я уверена,– улыбнулась Фелисса.
– Ну конечно. Бесстрашный и хитрый, как лисица! Я был бы грозой всей Тероны!
– Ты, в самом деле, бесстрашный?
– Все так говорят.
– Не боишься ничего? Даже смерти?
– Есть кое-что, пострашнее смерти.
– Что же?
Гидеон немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Я боюсь, что наступит время, когда мне уже ничего не будет нужно и ничего не интересно. Вся моя жизнь превратится в работу ради работы, и однажды я просто исчезну… Я столько раз видел это. Старые агенты… для них служба становится смыслом жизни, и когда, спустя годы, возраст берет своё… Когда для службы ты больше не годишься… Тебя списывают в запас… Жизнь теряет смысл, и ты просто… Скатываешься вниз, опускаешься. Я видел, как многие офицеры спивались. Сводили счёты с жизнью. Их тела находили в канаве, в реке, в петле… Не хотелось бы закончить вот так.
– Вам не разрешается заводить семьи?
– Это запрещено.
– Тогда, жизнь и вправду может потерять смысл для многих…
– Да… А чего же боятся чародейки?
– Состариться, – ехидным тоном ответила Фелисса.
– Правда? Нет, ну серьезно! Расскажи мне… Чего ты боишься?
– Тебе, правда, интересно?
– Правда. – Гидеон повернулся к ней лицом, и провёл пальцами по её волосам, рассыпавшимся по подушке. – Ты была такой бесстрашной там, в подземелье. Но ведь… все чего-то боятся…
– Твоя правда. Все чего-то боятся. Но если я скажу, чего я боюсь, ты будешь смеяться.
– Крыс? Только не говори, что крыс! – рассмеялся Гидеон.
– Какой же вы недалёкий, господин шпион, – улыбнулась чародейка. Гидеону нравилась её улыбка.– Крыс, червяков и лягушек боятся только аристократические дурочки.
– Тогда чего же?
– Я боюсь исчезнуть без следа. Боюсь, что после меня ничего не останется, и все, что я делала, ради чего жила… Всё исчезнет.
– Боишься, что после твоей смерти все забудут о тебе?
– Да… Обо мне и о моей работе… Детей у меня никогда не будет… Я же маг… Что останется после меня?
– Тебя это волнует? Ты же сама сказала. Как же… Мы лишь рябь на поверхности озера. Разве нет? И потом, я думаю, после смерти тебя вряд ли будут беспокоить такие вещи.
– Но я же беспокоюсь при жизни! Пожалуй, я хотела бы… стать бессмертной. Знаешь, что такое бессмертие?
– Ну… Очевидно, когда ты не умираешь.
– А знаешь, как этого добиться? Остаться в памяти. Даже чародеи не живут вечно… Но человек может веками жить в памяти других, после своей смерти. В делах, которые остаются в истории на долгое-долгое время.
– Тщеславием попахивает…
– Конечно. Тщеславие подталкивает людей на великие поступки.
– Почему-то сразу вспоминается Анарион Великий…
– Да, это отличный пример бессмертия. Посмотри, его до сих пор все помнят и чтят, а дела его живут и по сей день.
– Но он не был ангелом, это уж точно, – усмехнулся юноша.
– Это не важно. В истории он навсегда останется нашим величайшим правителем.
– Или величайшим тираном…
– Или величайшим тираном… – эхом отозвалась магесса. – Как думаешь, сколько веков пройдет, прежде чем люди забудут о нём?
– Не знаю… – Гидеон провел рукой по её нежной коже. Белые тонкие полоски шрамов сетками покрывали бёдра и предплечья женщины. Он уже давно заметил их и теперь понимал, почему она носила закрытые платья. – Откуда они?
– Ты о чем? – волосы упали ей на лицо, поэтому она не видела, на что он смотрел.
– Эти шрамы. Их так много…
– Может, уже хватит вопросов? – похолодевшим тоном ответила чародейка.
– Это последний. Но если не хочешь – не отвечай.
– Правда? Можно не отвечать? – издевательским тоном спросила Фелисса. – Благодарю великодушно, господин Арка.
– Я не хотел тебя обидеть, – примирительно поднял руки Гидеон.
– Тебе пора идти, – сказала она, поднимаясь с постели.
– Но ведь еще темно… – Гидеон не ожидал такого поворота событий.
– Скоро рассвет. Солнце уже почти встало.
– Я думал, мы позавтракаем вместе, – с надеждой в голосе сказал юноша, натягивая сорочку.
– Не выйдет. У меня очень много дел сегодня. – Фелисса распахнула дверцу платяного шкафа и скрылась за ней.
– Когда же ты спишь?
– Когда могу себе это позволить, – буркнула Фелисса откуда-то из недр огромного шкафа.
– Я зайду вечером?
– Это вопрос?
– Это… предложение.
– Я не уверена, что буду дома. Поиски в библиотеке займут много времени, –голова Фелиссы показалась из-за дверцы.
– Я всё же зайду, – улыбнулся Гидеон, уже почти одевшись. Он приблизился к ней, желая поцеловать на прощание нежные рубиновые губы, но чародейка снова исчезла из виду.
– Ты читаешь мои мысли? – спросил он, невольно испытывая чувство обиды за столь резко прерванную прекрасную ночь.
– Да. Не смотри, когда я одеваюсь.
– Но почему, мы ведь только что…
– Идите, господин Арка. Вам пора! – она снова выглянула из-за дверцы, и пристально посмотрела на него. – Идите же! До встречи.
Гидеон вышел из особняка Фелиссы Лейд без четверти три часа ночи, когда заря уже занималась над городом. Ночь была такой теплой и нежной, как бывает в Тероне только в середине лета. Агент его Величества зашагал в сторону ремесленного квартала. Он намеревался переодеться и как следует выспаться, а затем… Затем он снова окажется в тупике, абсолютно не представляя в какую сторону копать. В таких случаях приходилось надеяться на удачу, и цепляться за слухи и домыслы. Поэтому ну ум Гадеону тут же пришла идея посетить трактир «Зелёная улитка» возле южных ворот, где днём и ночью готовы принимать постояльцев со всех концов света.
Чтобы выгнать из головы мысли о чародейке, Гидеон решил продумать свой будущий разговор с трактирщиком, по совместительству бывшим информатором местной агентуры. Если конечно с тех пор, как огн был там в последний раз ничего не изменилось.
26
Арво Веррик чувствовал себя отвратительно. Его лысина блестела от пота, и даже черные усы были мокрыми. Солнце весь день пекло так, словно решило напомнить копошившимся внизу людишкам, кто здесь хозяин. Те, кто мог себе позволить не выходить из дома в разгар дня, наслаждались прохладой своего жилища. Остальные прятались под навесами и козырьками, спасаясь от жары, кто как мог. Однако цирковым артистам, съехавшимся на большую столичную ярмарку, всё было нипочём. Привычные и к жаре, и к холоду, они ловко расставляли свои шатры посреди ярмарочного луга за городскими стенами. Готовили еду, доставали костюмы и грим, весело шутили и громко смеялись. Все были в предвкушении большого праздника. Арво всю свою жизнь провел с этими людьми. Он родился в цирке, и знал, что там же он и окончит свои дни. Его отец, а еще раньше дед и прадед, были владельцами «Удивительного цирка Веррика», передавая семейное дело из поколения в поколение. Без цирка Веррика не обходилось ни одного крупного праздника, не только в Тероне, но и в соседних королевствах. Люди всегда ждали и любили цирк, неизменно даривший ощущение праздника. С годами труппа разрослась настолько, что из маленького передвижного фургончика «Удивительный цирк Веррика» превратился в настоящий город на колёсах.
Кого здесь только не было: артисты, кукловоды, канатоходцы, глотатели клинков, огнедышащие люди, силачи, акробаты, шуты, дрессированные животные из далёких краёв, мутанты и уродцы, карлики… А нет, вот карликов-то как раз и не было!
Именно по этой причине Арво Веррик чувствовал себя отвратительно. Изнывая от ужасной жары, он с самого утра рыскал по столице в поисках пары цирковых карликов. Коротышки должны были участвовать в вечернем представлении, но так (чёрт их дери) и не соизволили объявиться после вчерашних ночных посиделок.
«Опять упились, как свиньи! – раздраженно думал управляющий. – Проклятые недомерки! Весь дух из них вышибу, когда найду!»
Но, как ни старался Арво Веррик, носясь по городу в пропотевшей насквозь рубахе, артистов своих он так и не нашел. Уже к вечеру, вернувшись в шатер, Арво узнал от остальных отправленных на поиски людей, что карликов никто не видел со вчерашнего дня. Куда подевалась эта парочка – неизвестно.
«Как сквозь землю провалились…» – нервно подергивая себя за кончик черных усов, думал Веррик. – «Как сквозь землю. Никогда такого с ними не бывало».
27
Курт Сенти со скучающим видом посмотрел на вошедшего в Кордегардию мужчину. Курт служил в городской страже уже пятнадцать лет и с тех пор, как стал капитаном, выслушивал чужие проблемы до десяти раз на дню. Даже несмотря на то, что за последнее время воров, насильников и прочих докучавших страже элементов в городе поубавилось, люди продолжали идти к Сэнти неиссякаемым потоком. Как бы удивительно для столицы это ни было, но капитана стражи в городе уважали. С особым почтением относились к нему простые жители, не принадлежавшие к высшим сословиям. И причина тому была проста: Курт, будучи командующим стражей нижнего города, оставался приличным человеком, что было редкостью для стражников, а в особенности, для офицеров. Он не брал взяток, был честным и опрятным в делах. Для многих оставалось загадкой, как ему, при таких качествах удалось дослужиться до капитанского чина.
– Ваше имя? – спросил Курт, подперев квадратный подбородок кулаком левой руки, а правой обмакнув перо в чернила.
– Арво Веррик, ваше благородие, управляющий и совладелец цирка Веррика, – мужчина снял шляпу и вытер пот со лба.