- Ладно, – говорю, - давай обнимай, раз хочется. Только целоваться в губы точно не будем. Я этого не люблю.
- Хорошо, - говорит тот и, не церемонясь, тут же облапливает меня своими ручищами. И тут я вдруг ощущаю, что что-то здесь явно не так. Определенно какой-то подвох таится в его объятиях. И точно. Не успел он, значит, прижать меня к себе покрепче, как его друг уже тут как тут. И тоже видать обниматься задумал. Только заходит он уже не спереди, а со спины. - Ну попал! - думаю я, и что было сил пытаюсь поскорее вырваться из охвативших меня объятий. Можно сказать, уже почти вырвался. Я ведь всё-таки 120 кило вешу. Да мне обычного человека отшвырнуть от себя, что грузчику поднять мешок картошки. И тут явно чувствую, что в спину мне упирается что-то твердое и острое. Причём, чем сильнее я дергаюсь, тем больше оно колется.
Тут уж я и впрямь не на шутку перепугался. А вдруг это нож! Тогда вообще зарежут запросто! И поминай, как звали. И не только их, но и меня тоже. Я ведь документов с собой, идя к тётеньке, специально не брал, чтобы она штампа в паспорте не обнаружила. - Не, лучше видать покориться неизбежности. Может и помилуют. Мир, ведь, не без добрых людей.
- Молодец! Правильно сделал, что перестал трепыхаться. А то всё равно бы не убежал, только зря бы хорошую куртку попортил. - Ну и голосок у этого второго, - думаю я, - точь в точь мой. Только более пропитый. Ему бы в церкви в хоре октавой петь, а не честных людей ночью грабить.
- Снимай одежонку, - говорит всё тот же бас - профундо, а мы её потом через Машку рябую реализуем.
Пришлось снять.
- И брюки тоже! - теперь уже пропищал тот, что прежде сжимал меня в объятиях. Теперь-то я понял, почему мне его голос сразу не понравился.
- Это ещё зачем? - было заупрямился я, но получив оплеуху, а заодно и финкой взад, всё же передумал и безропотно подчинился. Чёрт с ними, с пятью тысячами, что в них в потайном кармане лежали. Своя шкура всё-таки дороже. После чего, ясное дело, остался стоять лишь в кальсонах да рубашке. Свитеров-то я в жизни не носил.
Ну, они и пошли дальше своей дорогой, весело посмеиваясь. Видать, явно были довольны своим уловом.
- Во, сволочи, - думаю, - но ничего, лишь доберусь до людных мест сразу в полицию заявлю! Может и задержат их ещё по горячим следам, субчиков. Не успел пройти и трехсот шагов как мне навстречу наряд полицейских. - Вот радость-то нежданная, - думаю я, - и что было сил спешу стражам порядка навстречу.
- Это ещё что такое, гражданин? Почему вы ночью в нижнем белье да ещё на улице?
- Так меня ограбили, причём совсем недавно! Бандиты ещё не успели отойти далеко. Задержите их, пожалуйста, как можно быстрее. Я в долгу не останусь.
- Какие тут могут быть бандиты, что вы мелете! Мы каждые полчаса эту местность вдоль и поперёк прочесываем. Ну-ка, лучше дыхните вот сюда, - с этими словами он сунул мне какой-то прибор.
Ну я и дыхнул!
- Так, да вы ещё пьяны в стельку!
- Какой пьян, что вы такое говорите, я же на своих ногах!!
- Сам вижу. Я же не дурак какой-нибудь, а сержант полиции! Но прибор показывает иное. А он врать не может, потому как изготовлен в Германии.
Тут я и понял, что пропал, похоже, окончательно. И решил для себя, коли выпутаюсь из этой переделки, то перестану вовсе пить спиртное. Ну, если только коньяк, да и то лишь по праздникам.
Блин, как в воду глядел! Не только не помогли мне, а ещё полицейские, наоборот, целых пятнадцать суток, не за что впаяли! Мол, порочил чувство человеческого достоинства, при этом ещё и в пьяном безобразии, к тому же беззастенчиво клеветал на работу органов правопорядка, несправедливо обвиняя их в том, что они халатно относятся к своим обязанностям.
Одно только хорошо. После этой отсидки и я, наконец, понял, что не все в нашей жизни хорошо, что вроде бы неплохо начинается. Ведь Фортуна крайне переменчивая барышня. И прав был Герман, когда певал в своей знаменитой арии - «Кто ей милей из нас двоих?
Сегодня ты, а завтра я!»
14.07. 2014 года.
Несчастный случай на производстве.
Не знаю право с чего и начать? Ведь история эта произошла со мной самим. И тут надо быть особенно осторожным, чтобы, вконец, уж не завраться. Иначе для чего я её тогда рассказывал. Не только же для того, чтобы потешить лишь свое самолюбие. Нет, я хотел бы на данном примере, хоть кого-то научить чему-либо путному.
Начну с того, что я долгие годы профессионально занимался скалолазанием, даже был чемпионом города. Пока, однажды, серьёзно не повредил себе левую руку. Случилось же вот что.
Взбираясь на скалу по непроторенному маршруту, я, увлекшись азартом восхождения, не заметил, что оказался поблизости от орлиного гнезда. Ну, «мамаша» и напала на меня! А так как кроме как рукой я защищаться ничем не мог, я же не альпинист, чтобы носить с собой альпеншток, то и получил по полной программе!
Короче, когда я оказался на безопасном, по расчётам родительницы, расстоянии от гнезда, левая моя рука представляла сплошную рану. Причём, местами плоть была разодрана вплоть до костей. Если бы внизу меня не поджидали коллеги, я возможно бы вскоре умер от заражения крови. Но, слава Всевышнему, этого не произошло! В аптечке нашего фельдшера нашлось всё необходимое для того, чтобы снять болевой шок и продезинфицировать раны.
Примерно через год рука моя восстановилась настолько, что я вполне бы мог продолжать и дальше лазать по скалам. Но странное дело, меня теперь почему-то совсем не тянуло в горы. Но я продолжал, по-прежнему, тренироваться в зале, взбираясь на искусственную скалу. Это я делал для того, чтобы как можно дольше держать себя в спортивной форме. Для здоровья полезно, да и в жизни может пригодиться, всякое ведь бывает. И так как теперь у меня появилось значительно больше свободного времени, я мог начать посещать увеселительные заведения, Типа: театра, музея, дома культуры, ну и так далее. Там-то я и познакомился с Толей «Стальное яичко». Это был известный в наших краях жиган, бойфренд самой "Шмоньки - платиновая ручка"! Не знаю, чем я ему приглянулся. Может внешность ему моя понравилась, а вполне возможно и мой острый ум. Вскоре мы уже настолько скорешились, что стали даже вести совместные дела. И вот, однажды, он говорит мне после очередной удачно проведенной нами сделки: - Слушай, Серж, а не кажется тебе, что зарабатывая такими темпами, мы вряд ли в скорости выбьемся в большие люди.
- Да уж, это ты, «брат», верно заметил. А что делать? Ведь сами деньги с неба не сыпятся.
- Знаешь что? Я полагаю, что могу уже тебе доверять. Ведь ты за все время не разу не объегорил меня.
- Так и ты меня!
- Короче, слушай сюда! Я ведь не зря был целых три года любовником «Шмоньки». Так что есть у меня одна идейка.
- Какая, если не секрет?
-- Ты, наверное, слышал о том, что при обыске на квартире моей полюбовницы нашли мало чего ценного. Хотя всем было известно, что одних только брюликов и тех у нее имелось не менее сотни.
- Не может быть!
- Было, было. Уж я-то знаю!
- И что ты хочешь именно от меня?
- Так пустячок один. Я знаю место, где она заныкала часть своих бабок, но мне до них самому не добраться.
- Так как же я это сделаю? Я ведь, даже места не знаю.
- Зато ты можешь карабкаться по скалам.
- Откуда знаешь об этом?
- Да, уж навел справки на всякий случай.
- Понятно. Значит, весь наш с тобой совместный бизнес лишь для отвода глаз.
- Не совсем. Я же должен был на практике убедиться в том, что на тебя возможно положиться.
- И что от меня требуется?
- Влезть на опору моста и достать ларчик с камешками из тайника, только придётся это делать без страховки.
- Почему? Это же опасно!
- А ты как думал! Стал бы я тебя просить, если бы мог сделать это сам.
- Не темни. Почему нельзя страховаться?
- Надо будет все сделать быстро, и при этом никакого шума! Как ты в таком случае поставишь страховку?
- Пожалуй никак.
- Вот я о том и говорю.
- А где это?
- Мост Солидарности.
- Знаю. Думаю справлюсь, там кладка неплотная.
- Вот и славненько! Так, что завтра и поедем, ближе к ночи, чтобы в глаза поменьше бросаться.
- Темно же будет.
- Ничего, посмотрим, какой ты на самом деле специалист. Впрочем, я дам тебе фонарик.
- Чего-то ты темнишь.
- Коли сдрефил, так и скажи. Я найду себе другого! Не сразу, конечно. Но, как говорится, «мир не без добрых людей».
- Хорошо, согласен. Пополам?
- Ну, уж нет! Ты хоть теперь и друг мне, но не до такой же степени.
-,Тогда сколько?
- Треть!
- По деньгам, что потянет?
- Не меньше "лимона" зелёных.
Пришлось согласиться. За такие деньги, если, конечно, дело выгорит, я могу и до конца своих дней прожить безбедно. Да, это самое то, что мне и нужно! Ох, и попутешествую же я, а то дальше Дербента нигде не бывал.
Как только мы добрались до места. Я сразу прикинул сложность восхождения, а заодно и шансы на успех. По словам «Стального яичка» я должен был в течении 10- 12 минут успеть взобраться, а затем, ещё и спуститься примерно с высоты 15 метров, что в принципе было вполне реально для такого мастера своего дела, как я.
- Ну, что готов что ли?- сказал Толян и передал мне фонарик, а заодно объяснил, где искать этот самый тайник. Ну я и полез!
Добрался я до места даже быстрее, чем рассчитывал. Тайник нашёл почти сразу. Сунул туда «лапу», точно там что-то есть, посветил фонариком. Блин, действительно ларец, небольшой, правда, примерно с жестяную баночку от кофе, но заполненный, похоже, до краев. Показал добычу компаньону. Тот и говорит - спускайся, мол, да поживее. Не дай Бог обходчик застанет. Враз тревогу поднимет! А оно нам сейчас надо?
- Не, - говорю, - теперь уж точно не надо!
- Вот-вот, - авторитетно басит Толик.
Между прочим, влезть на стену это ещё полдела. А вот спуститься обратно, честное слово, значительно трудней, поэтому я и делал это гораздо медленнее. За пять минут я смог преодолеть лишь половину спуска, и так как время стало нас поджимать, мой друг с каждым прожитым нами мгновением волновался всё больше. И когда до срока осталось всего две минуты, а я, по -прежнему, был на высоте никак не меньше шести метров, так что, ясное дело, спрыгнуть ещё никак не мог. Он шепотом заорал мне, чтобы я бросил ему ларчик. На что я ответил категорическим отказом, сославшись на то, что мы так не договаривались. Тогда он обозвал меня упрямым идиотом и пообещал увеличить мою долю с 33 до 40 процентов, если я ему всё же сброшу ларчик, пока ещё не поздно.
Услышав такое лестное для себя предложение, я на какое-то время, вообще, прекратил спуск. Ведь мне было о чём подумать!
Увидев, что я и вовсе не двигаюсь с места, «Стальное яичко» бегло взглянул на свои фосфоресцирующие часы, затем зло чертыхнувшись вытащил из-за пазухи какой-то блестящий предмет, и тщательно прицелившись им, выпустил мне прямо в лицо яркий луч света. Полагая, что я после того как свет ослепит меня от неожиданности выпущу из зубов заветный ларчик, и он ловко подхватит его, чтобы, как я теперь понимаю, дать с ним стрекача, оставив меня с носом. А если повезёт, то и сам я упаду, вслед за ларчиком. И безусловно убьюсь насмерть! Высота-то немалая, внизу же одни камни. Но не тут-то было. Упасть-то я упал, но ларчика всё-таки не выпустил. Более того, как скалолаз я понимал, чтобы смягчить падение, необходимо, как можно дальше оттолкнуться от стенки опоры. Что я инстинктивно и сделал. И приземлился ни куда-нибудь, а прямо на своего не в меру ретивого приятеля! Это меня и спасло. При падении я лишь сломал руку. Да и то, потому что она не попала на моего сообщника. Он же, бедный, не ожидая подобного, сразу сломался пополам. Осветив его фонариком и осознав, что помочь ему уже нельзя, я, что было сил, дал дёру от этого окаянного места, ибо уже слышал вдалеке песню обходчика.
С данного ларчика и началась моя новая жизнь! Вначале, зажиточного путешественника, а впоследствии и почётного президента одной из банановых республик. Но это уже совсем иная история.
18. 07.2014 года.
Наконец-то, и я войду в анналы истории.
Ещё с раннего детства мне говорили, что я очень красив и умён, и что трудно мне будет найти в жизни достойное меня место. Только в детстве мы вряд ли отдаём себе отчёты в том, что мы собой представляем. Но к пятнадцати годам и я, наконец, понял то, что действительно являю собой нечто уникальное!
Ибо именно с этого времени я стал замечать на себе восхищенные взгляды слабого пола и откровенно враждебные не только ровесников, но и взрослых мужчин. Зависть людская ведь сродни ненависти. Никогда не замечаешь, как становишься одержимым. Вначале я злился на подобное неуважение, но постепенно привык. Главное вовремя дать отпор, но только не переборщить с этим. Иначе вконец изувечат! А оно мне надо? Мне ведь ещё жить да жить. Впрочем, если бы мне малость подпортили лицо, может это было бы и неплохо. Хотя именно этого я и не хотел больше всего, потому как любил смотреться в зеркало. И всё-таки я не мог назвать себя Нарцисом. Мое самолюбование было скорее сродни искусству, чем пагубным проявлением эгоизма. Я как скульптор, когда он трудится над статуей, пытался увидеть, что-то ещё нераскрывшееся и в тоже время необычайно важное. И иногда мне казалось, что я его вижу. В эти мгновения я был, как мне думалось самым счастливым человеком на свете. Но с годами красота моя стала немного блекнуть, и к тридцати пяти я понял, что если дело пойдёт так и дальше, то я уже скоро не буду восхищать женщин до степени поросячьего экстаза. Впрочем, возможно и в этом есть своя доля резона, и я, наконец-то, смогу заняться чем-либо дельным. Только чем? Я ведь толком ничего и не умею, кроме как строить глазки да крутить Амуры. И тогда я всецело погрузился в дремучий лес знаний. Теперь я читал умные книги не только по праздникам. Я почти постоянно таскал подмышкой какой-либо из томов Аристотеля или какого-нибудь ещё сверх учёного автора. Иногда, даже ночью вместо того, чтобы спешить на очередное любовное свидание, я оставался дома и при тусклом свете лучины впитывал в себя знания древних мудрецов. И примерно к сорока годам я достиг, наконец, такого багажа, что смог без труда получить звание магистра алхимии и заполучить место старшего научника в лаборатории самого Леонардо! И чтобы не возникло каких-либо кривотолков, ведь многие, как я полагаю, наслышаны о некоторых весьма пикантных слабостях великого учёного, объясняю, я достиг этого только благодаря своему интеллекту, а не красоте телесной.
Мы были примерно одного возраста. Да и внешне походили друг на друга. Вскоре нас даже стали путать. Особенно, когда я, малость подгримировавшись ради шутки, пробовал выдавать себя за да Винчи. Эта моя невинная затея продолжалась до тех пор, пока, однажды, мой работодатель случайно не застал меня за этим занятием. Вначале он посмеялся подобной шалости, но вскоре, как я понял, сильно о чём-то призадумался, а потом и вовсе прямо в лицо мне сказал о том, чтобы я впредь не смел заниматься подобным, потому как это наносит ущерб его репутации.
Я же всё-таки не такой большой учёный, как он, и потому могу когда-нибудь и оскоромиться в какой-либо из бесед, когда буду в очередной раз выдавать себя за Леонардо.
Пришлось дать слово, что больше никогда не стану делать этого без его на то позволения. Как я понял, он остался доволен даже этим. Видать понял зазнайка, что я тоже не ем хлеб зря. Хотя я понимал, что он в целом прав, мне было очень обидно. А чем я в сущности хуже этого великого Леонардо да Винчи. Если знаний в его голове больше, чем в моей, что из того? Он учился почитай всю жизнь, а я только шестой год, как пошёл. Вот увидит, ЧМО учёное, что скоро я даже его переплюну по части знаний! Я ведь всё же красивее внешностью, чем он, значит, Господь просто обязан мне дать больше, чем ему. Не сразу, конечно. Но убеждён, что в конечном итоге именно так и будет.
Так я думал примерно года два. Затем всё же понял, что здесь что-то не то. Леонардо становился всё умнее и умнее, а я, как ни старался, так и не мог, не только приблизиться к его уровню, но, похоже, начал даже отставать. Это настолько огорчило меня, что я решил положить этому предел. Я сам решил стать великим Леонардо да Винчи. А самого его сжить со света. Вначале я не хотел ничего очень уж плохого. Думал просто свести его с ума при помощи заморской отравы. И самому, как его любимому ученику, занять освободившееся место учителя. Но поломав голову не один день над данной проблемой, я пришёл к выводу, что это не даст мне полного душевного успокоения. Ведь я не смогу, что бы там не делал, затмить славу своего учителя. Видать для Господа нашего ни что не имеет должного значения, даже нетрадиционная ориентация! Уж, коли он к кому благоволит, то это уже, как говорится, навсегда, то есть до гроба. Вот именно, до гроба! Так что, если не станет Леонардо, то… . Впрочем, тогда вырастет какой-нибудь иной гений. Ибо Всевышнему нужны свои гении, чтобы двигать человечество в нужном ему направлении. Иначе, Сатана слишком уж глубоко запустит в наш мир свои когти. Но пока данный гений объявится, пройдёт какое-то время. Но если я, убив Леонардо, стану на его место в его образе, возможно Господь и не отринет меня и по достоинству оценит моё честолюбие, хотя вряд ли. Он, ведь, справедливый, и скорее всего, не только не похвалит, а наверняка, накажет. Впрочем, плевать, будь что будет! Хоть миг, да побуду в шкуре этого зазнайки. И так, как я привык держать слово, то, как сказал, так и сделал. Задушив расслабившегося Леонардо шёлковым шнурком, по обычаю жителей Османской империи, я растворил тело учёного в азотной кислоте, после чего вылил образовавшуюся слизь в нужник. А сам занял его место.