И это зрелище было еще кошмарнее.
Однако, дойдя до снимков двухлетней давности, я обнаружил, что до этого она была совсем другой. Этих снимков было совсем мало, но на них словно был совсем другой человек. У этой Лоры были длинные светлые волосы, хитрый макияж скрывал асимметричность рта и шрам на скуле. Выравнивал черты лица до очень-таки миловидных.
На этих старых фотках она везде улыбается, явно попадая под категорию «глупых девчонок для статуса». Местного разлива, но все-таки.
Что побудило ее побриться налысо и так изменить свой стиль? Может, она больна? Ну тогда бы она ходила с проводками или все еще была лысая, так как химиотерапия не годовой процесс.
Я принял ее заявку и подписался в ответ. Теперь у нее не 9 подписчиков, а 10.
При том, что на фотках с волосами было до 100 лайков. Это заставляло пораскинуть мозгами. Кажется, Лора не так однозначна и проста, как показалась на первый взгляд. Я словил себя на мысли, что мне интересно узнать, из-за чего она загнала себя в новый стиль и новый образ жизни.
Недолго думая, я клацнул на видеозвонок.
Гудок, другой – но она отклонила.
Я усмехнулся, когда от нее тут же пришло сообщение в директ:
«Ты слишком прыток для незнакомца».
Я принялся набирать ответ:
«Мы уже хорошие приятели, забыла? Поднять учебники это значительный вклад в дружбу».
«Буду иметь ввиду».
Я рассмеялся.
Она стебала меня, а это уже хорошо. Скучные и глупые люди зачастую лишены чувства юмора и тем более иронии.
Я вновь нажал на видеозвонок.
Один гудок, другой.
Я уже решил, что она опять отклонит или просто проигнорит, когда внезапно экран разделился на две части. Верхняя была черная и сообщала, что пользователь «lorik78opi» отключил свою камеру. На нижней половине светилась моя физиономия, так как моя камера все еще работала.
– Поверить не могу, прошел уже час, а ты все еще в школьных тряпках! – было первое, что она сказала, зайдясь в смехе.
Я закатил глаза и крупным планом показала ей в камеру средний палец.
– Можешь присесть на него – предложил я.
– Так и зачем позвонил?
– Захотел поближе познакомиться с миром животных.
– Ты засранец.
– Не отрицаю.
– Тогда ты ничем не лучше Брайса и я отказываюсь тебе помогать – мы говорили серьезно, но между строк сквозил шуточный тон нашей перепалки.
– Я увидел тут твои фотки с длинными волосами.
– И не в лом же тебе было пролистать так далеко. Совсем нечем заняться?
– Совсем – невозмутимо кивнул я – не расскажешь, что побудило тебя обриться?
– Ты слишком любопытен для незнакомца.
– Да хорош.
– Ага, так я и рассказала.
– А что здесь такого?
– Давай тогда рассказ на рассказ. Ты мне – я тебе.
Я закатил глаза и фыркнул:
– Боже, мы что в детском саду? Еще предложи обменяться трусами.
– Учитывая, какой цены на тебе труханы – я только за.
Я не то фыркнул, не то усмехнулся, устало откинув голову:
– Ну давай, такие как ты этого только и ждут.
Лора нахмурилась:
– Чего этого?
– Чтобы их спросили.
– О чем?
– Да обо всем, черт возьми. Когда девчонки обривают голову без нужды – они просто хотят внимания. Хотят, чтобы их спросили, зачем они это сделали – и они поведали свои «глубокие» мотивы, со всеми заложенными туда смыслами. Ну можно еще брови сбрить – эффект тот же, но их хотя бы нарисовать можно. Привлечение внимания – вот вся фишка. И я привлекся – так что можешь начинать рассказ, я весь во внимании.
Теперь Лора уже совершенно искренне скривила губы в раздражении.
– Ну если ты такой знаток женской сути, то сам отвечай на свои сраные вопросы, пижон говеный.
От неожиданности я слегка растерялся.
– Сейчас не понял, за что мне прилетело.
– За то, какой ты самодовольный кретин. Думаешь, все вращается вокруг общественного мнения и внимания идиотов-парней? Представь себе, но если выйти за узкие границы твоего восприятия мира, то окажется, что люди не всегда что-то делают ради внимания публики.
– О как тебя прорвало – кивнул я – видимо, я затронул больную мозоль.
– Да пошел ты!
Звонок прерван.
Она меня отключила. Я изумленно таращился в экран. С этой девчонкой явно не все ладно.
Но не прошло и десяти секунд, как теперь поступил уже входящий. Лора сама мне звонила.
Я несколько скептично глянул, сомневаясь в том, стоит ли отвечать, но мне все еще было дико скучно, потому я нажал на зеленый.
– И еще – сходу бросила она – если ты в самом деле такой идиот, то значит Брайс впервые отмудохал того, кто этого заслуживает.
– Я польщен – ухмыльнулся я.
– Чему?
– Тому, что ты уделяешь моей персоне столько времени. Очевидно, я отличаюсь охрененной проницательностью, раз моя иголка так точно проткнула твой воздушный шарик.
Но добавил, не успела она открыть рот:
– Но на самом деле не имею ничего против. Просто стало интересно. Это типо было обобщенное мнение, но я не исключал же варианта, что ты как легко под эти рамки можешь подойти, так и не подойти, камон. Не бушуйся ты так.
На ее лице проскользнуло сомнение.
В этот звонок я ее видел – очевидно, в порыве своих эмоций она забыла отключить камеру, но сейчас заметила это. Потому что посмотрела точно в объектив и мне тут же предстал черный экран.
– А еще ты неуверена в себе – добавил я невозмутимо.
– С чего ты взял?
– Уверенный человек не стал бы выключать камеру. Типо, ты боишься что какая-та эмоция или жест покажется глупым, а поскольку я постоянно смотрю на экран, то сразу это замечу. Уверенным чел такой херней не запаривается – он считает, что всегда неотразим. Ну или ему просто насрать на то, что подумают – я пожал плечами – но при этом ты усиленно хочешь казаться непробиваемой.
– Ты просто придурок, ты же в курсе?
– А то.
Однако, в следующую секунду черный экран верхней части вновь сменился ее лицом. Она включила камеру.
Я с трудом подавил ухмылку, скрыв ее за кашлем.
– Кстати – добавил я, зевнув – так и быть, я согласен на твою бредятину.
– Какую бредятину?
– Обмен на обмен. Ты расскажешь, почему остригла волосы, а я – правда ли, что папаша не оставил мне ни цента. Ты спрашивала, я помню.
– Не годится. Я и так знаю ответ – это правда, раз ты здесь.
– А что, если ответ не такой примитивный?
– Ты просто берешь меня на слабо.
– Как знаешь.
– Вот же сукин сын.
– Что такое? – я усмехнулся.
– У тебя ведь это получилось – она закатила глаза – ладно, годится. Но ты первый, иначе ты меня обуешь.
– А где же твое доверие?
– Сексистским придуркам доверять не привыкла.
– Вау, как меня громко оклеймили. Мне уже не оправится от такого удара.
– Идиот.
– Есть такое.
– Ну так давай. Ты первый.
Я перевернулся на другую сторону кровати, взъерошив волосы:
– На самом деле я и правда без цента, но это не из-за отца. Он оставил мне все свое состояние, но мой ублюдочный дядюшка резво растаскал все это до того, как я успел вступить в права.
– В смысле растаскал?
– Ну, блин – обнулил, обналичил, переписал, и бла-бла, все как обычно.
– Как обычно?
– Такое часто встречается, если у человека есть мозги и нет долбанный совести, чтобы оставить мне хотя бы десятую часть от того, что прилагалось. Он мой опекун по отцовскому завещанию – потому все мои дела пока его. Вот он и провернул все это. Как видишь – весьма успешно.
– Ублюдок.
– Согласен. Видимо, отец был о нем более лучшего мнения, когда назначал опекуном.
– Но это же можно будет как-то опровергнуть и вернуть, когда тебе стукнет 18?
– Не-а, все слишком грамотно.
– Это же многомиллионное состояние, и ты так спокоен?
– Это уже следующий вопрос – заметил я – теперь твоя очередь рассказывать.
Я глянул на ее торчащие в разные стороны в мальчишечьей прическе волосы.
– Давай, я жду увлекательную историю поисков самой себя через обкарнания шевелюры, как то у вас происходит.
– Ты опять за свое?
– Все – я вскинул руки – молчу. Давай.
Она нахмурилась.
– Теперь мое объяснение будет звучать смешно.
– Почему?
– Потому что ты выставил реальную причину на посмешище, хотя это совсем не смешно и вообще-то имеет под собой основу.
– Ну конечно – невозмутимо кивнул я – однако, уговор есть уговор. Давай рассказывай.
– А если я возьму и не расскажу?
– То я решу, что ты трусиха, боящаяся своих собственных мыслей.
– Ну и пофиг.
– Трусиха.
– Иди в зад.
– Тру-си-ха. Как такая трусиха смогла сподобиться на то, чтобы обриться налысо? Ты под чем-то была, да?
– Отвали! – она разозлилась – ладно, все. Заткнись и слушай. Заткнись –это главное условие.
Я театрально провел двумя пальцами по губам, имитируя застегнутую молнию на рту.
Лора вновь дернула плечами. Постепенно я стал осознавать, что она дергает плечами не просто так. Она это делает либо, когда сильно нервничает, либо, когда наоборот чем-то сильно возбуждена. Не это не что-то типо нервного тика, который никак не контролируется.
По крайней мере, я сделал такой вывод.
– Ну так и? – поторопил я ее и она раздраженно взмахнула руками, словно я сбил ее с мысли.
– Заткнуться – главное условие – напомнила она – так какого черта ты все еще болтаешь?
– Наверное, потому что человечество не лишено дара речи.
Но Лора отмахнулась, и без парировки начала, закусив нижнюю губу и пристально смотря в камеру, но было такое чувство, что она смотрит куда-то сквозь нее и вообще сейчас не здесь:
– Вообще, раньше я была подружкой Брайса.
– Вау – усмехнулся я – далекая предыстория. Это он заставил тебя обриться? Дай угадаю – он сказал, что ему нравится лысая киска, а ты не так его поняла?
– Ты всегда такой идиот? – фыркнула она, но тут же снисходительно улыбнулась – ладно, это была годная шутка, но впредь будь добр, закрой пасть.
Он вновь провела рукой по своим коротким волосам.
– В общем, я была как обычная девчонка. Вечеринки, мальчики, косметика и разговоры о всяком таком – она сказала это с некоторым отвращением.
– Но в какой-то момент ты поняла, что ты не такая, как все..
– Нет – раздраженно осекла она – я не поняла. И не поняла бы, если бы встречалась с кем-то, а не с Брайсом. Он замечал каждое мое несовершенство. Прибавила пару кг – и он тут же намекал, что мне пора меньше есть. Вылезал прыщик на лбу – и он сразу же говорил о том, что мне, очевидно, не хватает тоналки, если я явилась в школу, не замазав его. Поначалу я не обращала на это внимания, но потом его замечания стали слишком частыми. И тогда я присмотрелась к другим парам в нашем классе. И там было тоже самое.
– И поэтому ты решила обриться?
– Типо того –она дернула плечами – просто я тогда очень явственно увидела, что те парни, да и Брайс тоже – они не видят во мне личность, или интересного человека. Я для него была лишь оболочка, которую прикольно потрахать и с которой классно похвастаться перед друзьями. Поэтому он обращал такое внимание на мои внешние изменения. А это отвратительно – когда человеку важна только оболочка.
– И как это связано с твоей лысой головой?
– Очень просто. Волосы – едва ли не ключевой элемент красоты у девушек. Потом идет макияж, мимика, фигура и так далее. Но волосы порой даже важнее веса. На толстую, но миленькую – засмотрятся. А вот на худощавую, или жопастую – но лысую и ненакрашенную.. гораздо маловероятнее.
– А, понял – кивнул я саркастично – ты решила использовать самой надежный метод против парней. Зачем бороться с их предрассудками, если можно просто исключить их из своего круга?
– Вообще-то идея была другой.. но получилось именно так – фыркнула она – я хотела.. хотела, чтобы меня больше не воспринимали, как красивую оболочку. Хотела, чтобы ценили, как личность.
– А в итоге все просто слились, я угадал?
– Да, ты угадал. И знаешь – я не жалею – раздраженно заявила она – лучше сидеть без друзей и парней, чем с теми, кто только глазеет на волосы и жопу, и кто бросит сразу же, едва на лице вскочит нежданный прыщ.
Я пытался сдержать серьезное выражение лица, но когда она уставилась на меня, ожидая реакции, я отозвался с таким же натянуто невозмутимым видом эксперта:
– Ну.. это же полная бредятина, ты же понимаешь?
– Какого хрена, Том?
Я рассмеялся.
– Нет, серьезно, мысли какой-то пятилетней девчонки, идеализирующей мир. Але, очнись, мы в Америке 21века, понятное дело все сначала обращают внимание на внешность. Черт, да ты бы сама не посмотрела на небритого парня с козлячьей бородкой и заплывшим брюхом, но при этом хочешь, что бы тебя любили за внутренний мир? – я вновь ухмыльнулся – да ладно?
Она враждебно скрестила руки на груди и язвительно процедила:
– А это уже следующий вопрос.
– Ладно-ладно – я вновь зевнул – так значит ты у нас бывшая Королева Школы?
– Бывших не бывает. Либо действующая, либо уже не Королева.
– Значит ты будешь «уже не Королева».
– Отвали.
– А знаешь, в наречие «уже» есть что-то обреченное.
– О чем ты?
– Ну типо, если «еще», до значит что-то вероятно в будущем, этого можно добиться. А «уже» – это завершенное, необратимое. Типо, твои года молодости уже канули в бездну – я глянул на нее и ехидно оскалился – или «ты уже не Королева Школы».
– А, поняла – кивнула она – или, например, «ты УЖЕ не обладатель многомиллионного наследства»?
– Верно – я хлопнул в ладоши – быстро учишься.
Она снисходительно хмыкнула.
Где-то послышался приглушенный мужской голос – он что-то раздраженно говорил. Хлопнула дверь и говор стал громче.
Лора тут же обеспокоенно обернулась на свою закрытую дверь, склонилась к мобильнику (или с чего она там сидела) и прошептала:
– Мне пора, пока.
– Пришел свой папаша, который не разрешает общаться с мальчиками? Так ты скажи, что я местный..
Но она не дослушала меня и отрубила вызов.
– ..гей – закончил я уже пустому экрану и вздохнул – по крайней мере, так меня нарек Брайс и все его тупые дружки.
Поставив телефон на блокировку, я кинул его на тумбочку.
Снизу послышался какой-то запах. Но чего-то явно не съестного.
– Не удивлюсь, если это котлеты из горной травы на ужин.
-9-
Когда я пришел в школу на следующей день, то обнаружил, что на моем ящике размашистым почерком какой-то ублюдок написал незамысловатую фразу баллончиком. А именно:
«Томас Дьюэд долбится в очко»
Впрочем, было не сложно догадаться, кто это сделал – в углу, не скрывая, гоготал Брайс со своими тупорылыми дружками. Пытаться стереть надпись было бессмысленно – я знал, что баллончик с металла сотрет только божья воля, а поскольку ни на что такое сейчас уповать не приходилось, то этим я бы только удовлетворил эту компанию.
Потому я просто какое-то время посмотрел на надпись, после чего достал из ящика пенал, вытащил фломастер, и не менее крупным почерком добавил всего одно слово к завершению этой фразы. Самодовольно хмыкнув, я оценил готовую работу:
«Томас Дьюэд долбится в очко Брайса»
Слегка обернувшись, закрывая своей спиной продолжение, я глянул на эту компанию. Они все еще скалились, но уже как-то озадаченно. Уверен, стоит мне отойти – они ломануться читать, что же я дописал, потому мне лучше ретироваться быстро и желательно сразу на глаза преподу.
– А ты опять выставляешься – голос над моим ухом объявился так резко и пронзительно, что я вздрогнул – и еще я трусиха?
Я обернулся и увидел Лору.
– Да пошла ты – беззлобно бросил я – зачем так подкрадываться?
– Чтобы ты спросил – она глянула мне через плечо на дверцу ящика. Сначала ее брови поползли вверх, потом нахмурились, а спустя секунду пацанка разразилась громким заливистым смехом.
– Он тебя убьет – сообщила она – ты явно знаешь тайну бессмертия, но умалчиваешь ее.
– Ага, а еще в моей комнате висит картина, что за меня стареет – кивнул я и тоже глянул на свое творение – не я это начал.
– Это уже неважно. Потому что огребешь ты.
– Ну и..
– Насрать – кивнула она, закончив за меня – я так и поняла. Что-то в этом есть.
Лора задумчиво наморщила нос:
– Бунтарское что ли. Мне нравится.
– Рад стараться – саркастично хмыкнул я и взял нужную тетрадь – пошли, чтобы я огреб хотя бы на следующей перемене, а не сейчас.
– Эх. Все-таки нет, это не бунтарское. Какой же бунтарь убегает, не посмотрев реакцию на свой бунт?
– У тебя не все дома – невозмутимо заявил я – надеюсь, ты в курсе об этом.