– Конечно – Лора двинулась сразу же за мной, а Брайс и его шайка-лейка как бы невзначай пошли к моему ящику.
– Кстати, что это вчера было?
– О чем ты?
– У тебя строгий папаша или развитая паранойя?
– А, об этом.
– Ага.
Лора вновь дернула плечами и закусила губу. Сразу два нервных жеста – значит, тебя для нее щепетильная.
– Мой отец – кивнула она – точнее, отчим, но это неважно.
– И в чем прикол?
– То есть?
– Ты меня скинула, как будто с барыгой общалась – я резко щелкнул пальцами и усмехнулся – или погоди, или вы из той секты, в которой общения мальчика и девочки запрещено, а супругов выбирают предки?
– Отец конечно не идеал, но не настолько – фыркнула она – просто он немного.. консервативен.
– Например?
– Например, в отличии от нынешней молодежи, он не сует нос не в свои дела. Он считает, что есть дела его и его семьи, а есть все остальное, что его не касается – она внушительно глянула на меня – потому что это чужое и потому его не должно трогать.
– Слишком жирный намек – критично заметил я – это надо отработать, а то звучит как-то фигово. Можно было бы сказать, например «мой папа придерживается мнения, что длинные носы и шпицы не в моде, но вы с ним не очень похожи».
– Что за бредятина – вскинула она брови – господи, какой кошмар.
– Ой, всяко лучше того, что сказала ты «что чужое и потому его не должно трогать». В лоб, а где двойное дно, место воображению, сообразительности, в конце концов или элементарное чувство такта, скрывающееся в завуалированном обращении?
– Иди к черту.
– Чего и следовало ожидать – усмехнулся я – приму это, как белый флаг.
– Да, чтоб было чем мне махать в следующий раз, когда я буду прижимать локоть к твоему горлу.
– Воу – я усмехнулся – любишь бдсм?
– Катись к черту.
– И вновь белый флаг, да что ж такое! Из тебя никакущий собеседник. Типичный представитель Чандлера.
Она пихнула меня в бок локтем и я рассмеялся, ввалившись в класс как раз вовремя – позади послышался бег и окрик Брайса меня и различного оформления моего имени словами типо «сукин сын», «педик долбанный» и «вонючий членосос».
Мне повезло и мистер Питерсон уже был в кабинете. Потому когда разъяренный амбал залетел следом за мной, ему осталось лишь раздувать ноздри, как быку на арене и испепелять меня своим тупым взглядом.
Подойдя к моей парте он со мной силы долбанул по ней кулаком и одним махом спихнул мои вещи, которые тут же полетели на пол. После чего нагнулся и процедил, а из его пасти воняло, словно он сожрал тонну дерьма накануне:
– Зря ты это сделал, пидор – процедил он – ты вспомнишь об этом, когда будешь харкать кровью и умолять меня остановиться.
– Надо же – мое сердце забилось сильнее, но я упорно не показывал этого ни одним жестом и взглядом – а я думал, это прерогатива исключительно твоих дружков, когда ты вгоняешь им по яйца.
Видимо, я переоценил значимость учителя в этой школе.
Потому что следующей секундой уже перевернулся на стуле и полетел в проход. Кулак Брайса на удивление точно впечатался мне в нос, с которого теперь текла кровь.
Он успел лишь раз меня пнуть, когда мистер Питерсон заверещал:
– Тишина! А ну разошлись! Что вы себе позволяете!
Тогда амбал отошел и я смог подняться на ноги.
Мистер Питерсон с сомнением глянул на меня:
– Думаю, мистер Дьюэд, вам лучше сходить умыться.
– Чертовски верная идея – усмехнулся я, зажимая нос рукой – думаю, так и сделаю.
Лора стояла, не двигаясь, но едва я вышел из класса, как догнала меня.
– Это было круто – заявила она, хлопнув по плечу, словно лучшего другана – оно того стоило.
– Хорошо, что ты научилась судить по чужим увечьям – заметил я – а то бы я сам не справился.
– Да ладно тебе – она убрала мою руку от носа и оглядела его – он тебе его даже не сломал. Так, может смещение небольшое, и всего-то. Зато как это было эпично.
– Ага. Тотальный успех – я вновь прижал руку к носу – че ты-то за мной увязалась?
Она оскорбленно хмыкнула:
– Побоялась, что в своей панике, бедный мальчик не найдет мужской сортир.
– Уж ты-то знаешь расположение всех мужских сортиров – ухмыльнулся я и она вновь ткнула меня локтем в бок – эй, нападение на раненого, как низко!
– Низко? – она демонстративно вновь выставила локоть и теперь направила его на уровень моих ширинки – показать тебе, где находится низко, приятель?
-10-
Когда мы вернулись, Брайс глядел на меня уже исподлобья и как-то злорадно ухмылялся, словно дал мне не в нос, а как минимум сжег весь мой дом. Хотя, может, эта примитивная логика мышления, соответственная интеллекту, и решила, что этим ударом он поставил меня на место и показал, кто тут папочка.
Ладно, если так – я не против.
Огребать больше сегодня не очень хотелось. Тем более за старое, а не за что-то новое.
Переведя взгляд на Лору, с которой я зашел, он загоготал. Но взгляд его изменился и было понятно, что ухмылка относилась точно не к этому же поводу. Однако, теперь он прогорланил на весь класс, наплевав на мистера Питерсона:
– Смотрите-ка, наша красавица нашла себе нового дружка!
Я не сразу врубился, в чем прикол, пока не понял, что на месте «красавицы» – я, а на месте дружка с мужской стрижкой – Лора. Однако, она поняла это быстрее и показала давно бывшему бойфренду средний палец. Тот принялся усердно тыкать изнутри языком в щеку, намекая на оральные утехи.
Я закатил глаза и вернулся к своему месту.
К моей радости Брайс не решил отыграться на мне на следующей перемене, и тот удар в нос оказался единственным моим «наказанием» за добавление его имени к его же надписи на моем долбанном школьном шкафчике.
На уроке истории США, где нам рассказывали, какой значительный вклад мы оказали в завершение второй мировой войны, на что мне было откровенно насрать, как и доброй половине класса, что рисовали всякую ахинею в своих блокнотах – я только и делал, что смотрел на свои часы. Половина полудня, треть полудня, четверть полудня.
Когда длинная стрелка перекочевала на десятку, я открыл портфель и сунул руку внутрь. Пора. Я старался не откладывать дело до последней минуты, и начинал обычно минут за десять до нужного часа.
Но обшарив боковой карман, ничего не нашел. Странно, я точно помнил, что положил вечером шприц и капсулу именно сюда. Может, потом переложил? Хоть это и было маловероятно, я все-таки запустил руку в основной отсек портфеля.
– Мистер Дьюэд – окликнул меня историк – мы вам не мешаем?
Он прицепился ко мне, когда я уже откровенно начал шариться в своем портфеле. Глянул на часы – семь минут. Паника медленно начала подступать к горлу.
Я не мог забыть шприц с капсулой.
Даже если бы забыл положить капсулу – шприц всегда таскал с собой. Где он тогда?
Я принялся более лихорадочно рыться в портфеля, уже поставив его себе на колени и не обращая внимание на реплики учителя. Итогом стало то, что я судорожно высыпал на парту с грохотом все содержимое, опустошив все карманы, но шприца с капсулой так и не нашел.
– Мистер Дьюэд – повторил историк.
И тогда загоготал Брайс.
Я быстро поднял на него голову. В одной своей огромной руке он держал шприц – в другой мою капсулу с вязким раствором. Рожа его была чрезвычайно довольная, а от этого еще более туповатая:
– Не это ищешь, педик долбанный?
Я сжал зубы и встал из-за парты:
– Отдай.
– Ага – он вскочил и бросил шприц на парту, однако капсулу продолжал перекидывать из руки в руку.
– Успокоились немедленно! – рявкнул препод.
– Мистер Ридли – вновь загоготал Брайс и продемонстрировал ему мою капсулу – а вы в курсе, что новенький наркоман? Я нашел у него очередную дозу в порт..
Я кинулся на него, пытаясь отобрать капсулу. Четыре минуты. Осталось четыре минуты.
Но было глупо пытаться забрать силой.
Он одним точным ударом опрокинул меня на пол, после чего подкинул капсулу и скучающе на нее посмотрел. Я тут же вскочил и злорадная ухмылка скользнула на лице амбала, после чего он едва слышно прошипел:
– А я говорил тебе, пидор, что ты пожалеешь.
После чего со всей дури бросил капсулу на пол, и размазал ботинком остатки стекла и раствора по полу.
Две минуты.
Глава 2
-1-
Первые три секунды я тупо смотрел на эту мокрую лужу.
– Дьюэд, Ричардсон! – разозлился историк и вскочил с места – оба к директору со мной!
Брайс гоготал. Его дружки с парт тоже, хоть и приглушенно, чтобы не попасть под общую раздачу.
– Зырьте, как его ломать щас будет! – заявил он – нарики они такие. Дозу не принял – и сразу изгибаются, как дождевые червяки!
Я запустил пальцы в волосы и судорожно сжал с их, натягивая кожу на висках.
– Какого хрена ты сделал, ублюдок тупорылый!? – я резко схватил Брайса за грудки, сам не зная, что хочу с ним сделать – тупой ты кретин, мать твою!
– Дьюэд! – воскликнул историк, но я отпустил Брайса раньше, чем он успел бы проехаться мне по носу в очередной раз. Хотя, признать надо, от моего нападка он слегка растерялся, но мгновением спустя лишь еще сильнее загоготал:
– Я же сказал! Вы гляньте, как ему башню рвет! Слышь, педик, а на чем ты сидишь? Ну, помимо очевидного – он вновь заржал, схватившись за свою ширинку.
Так и бросив свои вещи на парте, за партой и где угодно, я бросился к двери.
– Том! – я услышал голос Лоры, но уже бежал, очертя голову, к выходу из школы.
Минус две минуты.
Уже прошло две минуты, как я должен был сделать инъекцию. Паника стала захлестывать меня с ног до головы. Это было то, что никак нельзя было нарушать. То, где никак нельзя было опаздывать.
Моя джинсовка осталась в школе, но я даже не заметил холодного ветра, когда выбежал на улицу в одной футболке. Не обращая внимания на светофоры, тачки и прочее дерьмо, я ринулся к дому, словно существовала лишь одна дорога, лишенная всяких препятствий.
Взгляд на часы.
Минус семь минут.
Семь минут!
Знакомое покалывание стало пульсировать в области шеи.
– Нет, нет, черт возьми! – чертыхнулся я, забегая на крыльцо бабушкиного дома. Торопясь, я споткнулся и расстелился перед самой дверью, но тут же вскочил и дернул за ручку двери.
Закрыто.
Мать твою!
Я стал судорожно долбать в дверь руками и ногами.
– Открой дверь! Быстрее!! – я уже слышал шаги и причитания бабушки, но продолжал долбать еще громче – быстрее, черт тебя подери!
Щелкнул замок и бабушка недовольно открыла дверь:
– Нельзя подождать что ли? А почему ты..
– Нахрена закрывать дверь днем?! – рявкнул я и пронесся мимо, тут же взлетев по лестнице.
– Почему ты не в школе? – я услышала, как бабушка стала подниматься следом за мной.
Забежав в комнату, я резко закрыл засов на двери и упал на колени перед своим кейсом. От волнения лишь с третьего раза смог верно набрать код, дрожащими руками хватая капсулу.
Ноющая пульсация в шее уже перешла в болезненную острую боль. Я стал дергать шеей, словно эта боль задевала какие-то нервные окончания. Маленький огонек стал разгораться внутри и отходить ко всему телу.
Бабушка стукнула в дверь.
– Том, открой дверь. Почему ты не в школе?
– О, да ладно! – истерично рассмеялся я, быстро набирая в шприц вязкий раствор – ты наконец вспомнила мое имя? Черт, да сегодня просто день открытий!
Тишина. Какое-то время ничего не происходило, после чего я услышал ее шаги. Она спускалась вниз.
Отлично.
Не хватало ее участия в самый неподходящий момент.
Трижды стукнув дрожащими пальцами по основанию шприца, я без всякой обработки вогнал иглу под кожу, быстрее нужного погрузив раствор в кровь.
Откинулся спиной на основание кровати и стал ждать.
Руки все еще трясло – пульсация в шее продолжалась, но я облокотился на кровать и стал смотреть на часы.
Сейчас.
Сейчас.
Должно успеть.
Прошло всего девять минут.
Это не критично. Погано, да. Но не критично. Я же ввел.
– Я ввел – проговорил я, постукивая пальцем по полу – я ввел, все будет окей.
Телефон в кармане джинс запиликал, и его вибрация прошлась по бедру. Я еле вытащил его и едва не выронил из рук. Это Лора – звонила по инсте.
Ну да, у нее же нет моего номера.
Я сбросил ее звонок и положил телефон рядом.
Вновь глянул на время.
Скоро.
Острая боль в шее начала утихать, но пульсация все еще продолжалась, а конечности все еще здорово дергало.
Блям!
Сообщение.
Я вновь взял телефон и зашел в директ.
Лора.
«Что случилось? Где ты? Брайса отвели к директору, и он наплел какую-то бредятину, и у тебя теперь большие проблемы. Лучше тебе вернутся и все объяснить, если он городит херню. Серьезно, Том».
Словно в подтверждение этому я услышал, как на первом этаже трезвонит стационарная труба. Пульсация в шее уже почти ушла, мандраж в пальцах тоже стал убывать. Я глубоко вдохнул и выдохнул.
По мере улучшения паника так же стала теряться где-то в глубине.
Я уже мог нормально соображать.
И последние десять минут стали для меня такими же туманными, словно я под чем-то был. Я примерно помнил, что делал, но очень смутно и уж точно не смог бы расставить это в хронологии.
Телефон перестал звенеть – послышался приглушенный бабушкин голос. Значит, она ответила на звонок. Минута – и голос затих.
Я ожидал, что послышатся шаги на лестнице – она придет, чтобы устроить мне хорошую взбучку, потому что уверен, этот придурок оказался горазд на выдумки и наплел про меня такое, что хватит на три боевика в стиле Стетхема. Но нет – полная тишина.
Я просидел, прислонившись к кровати, пока все симптомы окончательно не ушли. Голова вновь стала ясной, пальцы полностью под моим контролем, все окей. Вздохнув, я закрыл кейс, убрал его обратно под кровать и спустился вниз.
-2-
– Звонили из школы – бесстрастно сообщила мне бабушка, когда я спустился и встал аккурат напротив ее кресла. Вернее, какое-то время она даже делала вид, что не видит меня, но когда я продолжил стоять и в упор смотреть на нее, она все-таки открыла рот – нам надо туда явиться сейчас.
– Вместе?
– Да, вместе – кивнула она и выключила телевизор, за которым праздно сидела, смотря какое-то шоу.
Я ожидал, что посыпятся вопросы. Да это и логично. Если ей позвонили, и даже без приукрашенных версий Брайса просто сообщили, что в портфеле ее новоиспеченного внука был найден шприц и капсула, за которые он распсиховался и убежал – следовало задаться вопросами.
Пусть неуместными и нежеланными, но это логично. Но нет, бабушка не проронила ни слова. Лишь когда она уже оделась, а я сидел и ждал ее на кресле, она крикнула мне:
– Я готова, Тод, пошли.
И на неправильном имени вновь был поставлен ненарочный акцент, говорящий о том, что она опять специально исковеркала его. Она помнила, что меня зовут Том. Всегда помнила. И когда ситуация была из ряда вон, как часом назад, она забывала коверкать и заменять имя. Но когда была достаточно собрана – делала это неизменно.
Зачем – все еще вопрос.
В школе на нас (на меня) смотрели, как на какого-то местного урода или диковинную зверюшку. Теперь уже все без исключения – думаю, бредятина Брайса про мое наркоманство, словно вирус, разошлась в краткие сроки по всей школе. А учитывая, что мой отец был богачом, версия скорее всего подкрепилась тем, что эту зависимость я забрал с собой из прошлой жизни.
Да и насрать.
Проходя мимо шкафчиков, я лениво глянул на свой. Там все так же красовалась надпись «Томас Дьюэд долбится в очко Брайса», только теперь имя этого идиота было замазано, но крайне фигово, что прочитать его не составляло труда. А сверху кто-то успел подписать «Наркотики или ВИЧ?».
Я закатил глаза.
Видимо, моему ящику до конца школы предстоит быть татуированным. Каждый день разным. А когда не останется места – подозреваю, они сами начнут замазывать старые надписи, чтобы написать новые.
Бабушка не оборачивалась ни в одну сторону – смотрела прямо перед собой, пока мы не зашли в кабинет директора. Кажется, время остановилось – потому что там все так же сидел Брайс, словно не выходя с того самого момента.
Однако, теперь он не бычился. Наоборот, нацепил на себя приторную маску хорошего мальчика, который волей судеб попал в плохую историю и теперь крайне сожалеет обо всем, что могло кому-то нанести урон.
А он умнее, чем казался с самого начала.
Хотя, только полный идиот при подобной ситуации продолжал бы ржать, материться и говорить, что я «долбанный педик» который получил «свое наказание» в виде раздавленной капсулы, которую он же сам нашел в моей портфеле путем копания в чужих вещах.