Палач наблюдала за мужчиной со сломанной ногой, который громко стонал, пытаясь удержаться за стену, и не только он один. Все, у кого не нашлось места в гамаке отчаянно цеплялись за что угодно, что было ближе всего к ним, в том числе дуг за друга. Палач же лежала, безуспешно стараясь абстрагироваться от происходящего в ожидании когда всё закончится.
Сколько времени прошло? Час? Два?
Пока Палач лежала она слышала, как люди вопили и читали молитвы и как к ним спускался какой-то матрос, чтобы успокоить паникующих и заявить, что всё под контролем: «Буря скоро утихнет», – уверил он после чего убежал обратно наверх. Это не помогло, крики и шум не стихли ни на сколько. Время напряжённо шло, Палач ощущала каждую его чрезвычайно долгую секунду. Бесконечность. Так бывало и раньше, когда в смертельно опасной ситуации, когда кажется, что время замирает – оно становится словно осязаемым, и ты его чувствуешь, чувствуешь как оно проходит мимо тебя, сквозь тебя, медленно-медленно не давая приблизиться развязке. В такие моменты единственное, что ты можешь сделать это с замиранием сердца терпеть их вязкость и не дать надежде разорвать твоё терпение в клочья, ведь она в этот период перерастает в свою пиковою форму так, что уже и не надежда вовсе, а отчаяние.
Палач, убеждая себя в том, что испытывать подобное ей чуждо, почувствовала, как к груди подступила желчь, а во рту стало мокро от избытка слюны – рвотные позывы, как нельзя кстати, окатили её неожиданной волной. Долго бороться с ними она не сумела и в сумбурном наплыве эмоций ничего другого, кроме как встать и побыстрее отбежать куда-нибудь ей в голову не пришло. Да ей было и не до раздумий, куда там, когда даже мыслей своих не слышишь будто и нет их совсем.
Палач кое-как смогла слезть с гамака ухватившись за его тросы, пол ходил ходуном под её ногами, держать равновесие стало тяжело даже для неё. По стеночке она отбежала в более-менее безлюдное место, и всё что подошло ей к глотке в тот же миг вырвалось наружу. Палач вытерла рот тыльной стороной руки и дала себе немного “прийти в себя” и задать вопрос: «Зачем же я слезла с гамака?». Пока она оглядывалась по сторонам и оценивала обстановку корабль резко перешёл в вертикальное положение и хоть Палач и держалась обеими руками за висевшую на стене сеть, ноги её скользнули вниз и на секунду ей показалось, что она повисла в воздухе, но почти тут же упала на пол одновременно с тем, когда корабль снова вернулся в свою горизонталь. Из лежачего положения она неспеша привстала на корточки, по-прежнему держась за сеть, и осталась стоять так в полуприседе, для лучшего баланса. Упала далеко не одна она, как Палач заметила, и досталось некоторым похуже чем ей, в том числе зверью. Как ни странно, но на ногах она почувствовала себя даже увереннее и безопаснее чем лёжа в подвесной койке, так создавалась иллюзия, что от неё сейчас хоть что-то да зависело. Ей следовало теперь перебраться в более безопасное место, пока судно снова не перевернулось к верху дном. Палач аккуратно встала на ноги и приметила новое место, пробежав по наклонной на другую сторону палубы она забилась в угол крепко сжав протянутую поверху верёвку. Около неё находилось ещё несколько человек прижавшихся к полу, глаза их источали неистовый страх, за всю свою жизнь Палач насмотрелась таких вдоволь, но не думала, что вновь увидит их уже так скоро. В голове мелькали какие-то мысли, которых сейчас Палач сама не понимала, она только и делала, что инстинктивно бегая глазами подмечала малейшие детали во всей мешанине происходящего. Затем судно опять толкнуло, да только во сто крат сильнее прежнего. Но в этот раз ноги её устояли, и почему-то в этот самый миг она наконец заметила, что тросы бочек, закрепленных прямо напротив неё, еле болтались. Мгновенье спустя последовал второй толчок. Тяжеленные бочки полетели прямо на неё.
Раздался грохот.
***
Тишина.
Первое что она почувствовала – это боль в голове, совсем не ту что прежде, а потом и в остальном теле. Она тяжело открыла глаза и обнаружила себя заваленной бочками и ещё каким-то человеком, находящимся без сознания.
«Настало утро?»
Палач попыталась сдвинуть в бок одну из бочек от чего в руку стрельнуло так будто она была вывихнута, затем спихнула с себя бессознательное тело. Как ночью уже не качало. Шторм закончился? Похоже на то. Палач поднялась и облокотилась о стену. Голова не прекращала болеть, она прислонила ладонь ко лбу – маска по-прежнему была задрана после того как её вырвало, – и дала себе прочувствовать последствия столкновения с бочками.
«Ударилась головой… повезло же… Уф – в руку снова стрельнуло».
Палач ощупала её.
«Нет, не вывих и не что похуже, значит скоро пройдёт. Хоть что-то утешающее».
Она озарилась по сторонам, по всей видимости буря прошла совсем не давно потому как люди, как и она, только начали приходить в себя. В одно мгновенье она подумала о том много ли кого погибло и посмотрела на лежащего под ногами мужчину, которого она спихнула.
«Дышит…»
Но больше её волновало, то в каком состоянии теперь находится корабль и смогут ли они теперь доплыть до берега. Завидев матроса, помогающего пострадавшим Палач сразу же направилась к нему дабы узнать наверняка. Слегка прихрамывая она приблизилась к нему.
– Что с кораблём? Надеюсь, дела не слишком плохи? – спросила она.
Матрос не отрываясь от дела устало ответил:
– Всё в порядке, обошлось незначительными поломками. Можете не волноваться.
Всё. Это всё что ей нужно было знать. Матрос ещё что-то говорил, но Палач его уже не слушала, она отошла в сторону села на пол и расслабилась. Всё накопившееся напряжение спало. Больше ей думать, пока, не хотелось ни о чём.
19 октября. Северный океан
Очередное нелёгкое утро на борту треклятого судна… С самого пробуждения её беспокоило головокружение. Палач ссылала всё на тот случай с бочками, что не давало ей покоя, но её внимание не обошло то, что с остальными людьми всё было куда хуже в плане головокружения, и это не давало ей покоя ещё больше. На всю команду и пассажиров напала какая-то хворь, причину которой никто не знал. Но забивать ей голову Палач сейчас не желала.
Пассажирам разрешалось не убирать гамаки по утрам, так что Палач решила, что вставать куда-то ей не обязательно и осталась полёживать в легонько раскачивающейся койке, тем более что сил двигаться у неё всё равно не было, ведь хворь также сопровождалась бессилием от чего все вокруг выглядели как кисельные. Пока Палач лежала она размышляла на разные темы, связанные как с заданием, так и с текущими обстоятельствами, периодически она слышала стоны и кряхтения замучившихся болезнью людей.
– Только бы дожить до прибытия… – слышалось чье-то причитание.
– Думаешь, крякнешь от этой хворобы? – спрашивал его собеседник.
– Не знаю, но ты видел в каком состоянии сейчас Гарольд? Лекарь так и сказал, что ему только хуже становится, ни о каком выздоровлении речи нуту тут…
– Да-а, Гарольд, конечно… хох… – тяжело вздохнул мужчина. – Н-да, если эта болячка настолько опасна, то я даже не знаю… Плохая была затея плыть заграницу, по всей видимости. Сперва шторм, теперь ещё и это… И чего нам дома не сиделось, чёрт бы его побрал! А нам ведь с таким трудом достался этот пропуск…
– И не говори… Боги явно не на нашей стороне.
– Какие Боги? Они нас вон чуть не убили несколько дней назад, Сферы проклятые!
– Тише ты, не гневи их за зря! Да я и не про них говорил, мало Богов что-ли.
Палач отвернулась чтобы чужие разговоры не сбивали её с толку, хотя думать о чём-то важном у неё всё равно не получалось.
– Энто как этот недуг подкосил всех, конечно. Мы же все в одной лодке плывём, помрёт один значит помрут и все, – доносилась чья-то болтовня, с другой стороны.
– Да не каркай ты, и так тошно.
«Это точно…»
Ещё недолго полежав Палач набралась сил и встала чтобы как обычно проветриться наверху. Она накинула сверху свой старый плащ и вышла навстречу холодному океанскому ветру. Погода сегодня была холодна. Палач прижала к себе тяжёлый плащ плотнее и подошла к краю судна. Как и пассажиры члены команды были озабочены напастью, несколько мужчин недалеко от неё как раз говорили на эту тему, сейчас все только об этом и говорят.
– Может одного из пассажиров прокляли Мор, а мы все заразились от него? Что же это ещё может быть? – спрашивал моряк у товарища.
– Хороший вопрос… знать бы ещё на него ответ…
– А я вот тоже подумал, что это может быть из-за вампира, – говорил третий моряк.
– О чём ты?
– Ну знаете, что если среди нас затесался Мифим? Они же как раз питаются человеческой силой жизненной.
– Да ну, такого точно не может быть. Все пассажиры прошли тщательную проверку, его бы точно по крови, да по зубам нашли бы, я тебе говорю.
– А может животные?
– Животные? …
– И животных проверяли, всех проверили, так что не, я так не думаю.
– Вдруг кого-нибудь да плохо проверили, всё же может быть?
– Да хорош вам уже, чего гадать-то на пустом месте.
Но моряки всё равно задумались. Они ещё долго так сидели погруженные в раздумья, Палач отошла подальше от них, она старалась смотреть на бескрайние воды и только, чтобы не видеть, как кисельные матросы борются с бессилием и тошнотой пытаясь делать дела. Вся эта картина удручала и негде было от неё скрыться.
***
Палач провела почти всё время до ночи наверху и спускалась только для того, чтобы поесть. Сейчас снаружи было совсем морозно поэтому она вернулась на кубрик, да и время подходило ко сну. Когда Палач спустилась, перед ней предстала волнующая сцена – люди в помещении были повергнуты в безысходность так, что лиц на них не было. Из их переговоров стало ясно, что больной лежащий в лечебном корпусе скончался, а вслед за ним уже готовы уйти и ещё двое пребывающих в тяжёлом состоянии. Новость, само собой, её не обрадовала, но и убиваться горем Палач не стала. «Если уж мне и суждено откинуть здесь кони, то какой смысл сокрушаться по этому поводу. Тут, как и со штормом я повлиять ни на что не могу» – думала она.
Палач дошла до своей койки, где столпился народ, любезно расступившийся перед ней, и прилегла. Моряки напротив что-то тихо обсуждали, но недостаточно чтобы их было неслышно.
– Что если это действительно Мифим? Мы должны в этом убедиться, я считаю. В конце концов, что мы потеряем?
– Тише ты. Да и как ты предлагаешь проверять то?
– Как, как?! Растормошим зверьё, как ещё.
– Тц…
Людей ещё долгое время не могли успокоить, но постепенно всё стихло. Моряки разошлись и все по очереди улеглись спать. Только перешёптывания то и дело всё доходили до неё то тут, то там.
Ночь была долгой.
20 октября. Северный океан
Её разбудил истошный рёв, доносящийся с задней стороны кубрика. Палач тот час сообразила, что моряки всё-таки устроили “проверку”, она лениво поднялась и направилась в сторону источника всех звуков. Одно из животных визжало диким воплем, когда Палач подошла, она увидела, как двое рослых мужчин забивают палками кабана. Люди вокруг них мешались, не давая тронуть свою скотину, но моряков это не останавливало. Палач встала позади толпы не желая влезать в разборки, скоро она заметила, что здесь же были и контролировали всё это действо сам капитан судна и его помощник.
Жестокая бойня не прекращалась, моряки уже забили до смерти одну лошадь и двух телят. Невольно Палач подумала про себя, что поступила правильно решив не перевозить с собой своего коня. А люди всё ярились и не утихали, пытаясь защитить животных.
– Да что вы творите то! – раздавались выкрики из толпы.
– Остановитесь! Вы заплатите нам за всё, это же наше имущество!
– А вы заплатите нам за наши жизни, если мы найдём среди них вампира! – ругался в ответ помощник капитана.
– Как?! Как найдете-то?! Хотите сказать, Охотники искали и не нашли, а вы найдёте, так што ли? Поголовно у всех животных здесь красная кровь, чем же это вам не доказательство?! – но никакие доводы не помогали, экипаж корабля было не усомнить в своей решимости.
Моряки прошлись уже почти по всем животным, оставляя после себя либо мёртвые туши, либо всё ещё живых, но до ужаса искалеченных зверей, когда очередь дошла до белого оленя.
– Готов поспорить что у этого оленя голубая кровь! – воскликнул один из матросов.
Моряки схватили животное за верёвку на шее и силой притянули к себе – прискорбное зрелище.
– Не смете! – вдруг кинулся на мужиков хозяин.
Старик преградил собой несчастное животное и решительно развёл руки в стороны. Правда долго он так не простоял, тут же получив грубый толчок, сваливший его с ног, от одного из матросов, и олень снова остался без защиты. Животное брыкалось и лягалось копытами, оно даже заехало по носу живодёру с дубинкой, за что разъярённый матрос в ответ с размаху долбанул его по ногам. По кораблю прошёл громкий хруст, и животное завопило. Моряк уже замахнулся второй раз, но тут с новыми силами на него накинулся старик. Его глаза горели безумной яростью, он вцепился в дубину матроса обеими руками и попытался вырвать её из рук противника, вот только сил ему явно не хватало, и моряк, пихнув старика дубиной опять повалил его. Хозяин оленя упал сильнее прежнего, ударившись копчиком об твёрдый пол. Его дряхлое тело было слабым, но он никак не сдавался.
– ДА ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, ИРОДЫ! КРАСНАЯ, ЕГО КРОВЬ КРАСНАЯ! – из последних сил кричал старик, но всё бестолку. – ЭТО БЕЗУМИЕ! НЕ СМЕЙТЕ ЛИШИТЬ МЕНЯ ВСЕГО!
– Прочь с дороги, паршивый, пока не забили тебя вместе с ним!
– Я ВАМ НЕ ПОЗВОЛЮ!
Дед снова кинулся на мужиков и началась настоящая, пусть и слегка вялая, драка, в которую вскоре пустилась вся толпа, словно что-то сорвало их с цепи. Присутствующие члены команды корабля, кроме капитана, принялись разнимать бушующих. Люди и моряки разлетались по сторонам и валились с ног только так – всё-таки изнемогающая напасть давала о себе знать. Мгновенье спустя моряки переломили ход драки в свою пользу, заломив увёртливому старику руки, в очередной раз жёстко швырнув его об пол. Дородные мужики начали колотить старика и палками, и ногами, в этот момент остальной люд поутих и уже никто не спешил вступиться. Скрюченный от боли пожилой мужчина валялся под ногами у молодых крепких моряков, прикрывая костлявыми руками голову, пока те продолжали не жалея своих сил долбить ему по хребту. Смотреть на это было противно и долго терпеть Палач не вынесла, протолкнувшись через напуганных людей она вышла к центру представления. «Пора уже прекращать эту идиотию» – думала она, не из благих побуждений, просто весь этот шум стал ей невыносим.
Резко одёрнув одного из моряков, избивающего деда, за плечо она обратила на себя внимание всей толпы. Матрос хотел было замахнуться в отместку, но увидев кто именно его одёрнул, тотчас остановился.
– Достаточно, – сдержанно сказала она.
Народ притих. Запыхавшиеся матросы громко дышали и пару секунд молча стояли обескуражено смотря на Палача. Уж чего-чего, а её вмешательства никто не ожидал, чем она и застала всех врасплох. Затем, очухавшись тишину разогнал помощник капитана:
– Чего нос суёшь куда не надо?! – пролетел по мертвенно беззвучному помещению голос помощника. – Совсем нюх потеряла?! Не видишь, чем мы тут занимаемся?! – огрызался он.
– Мне нет дела до того, чем вы тут занимаетесь. Но и не обращать внимания на вас, видите ли, у меня не получается: слишком уж вы громкие, – угрожающе сложила руки на груди Палач.
Дерзкий помощник капитана скривил губы в тонкую линию, сказать ему было нечего. Палач видела, как он закипает от злости, но держит себя в руках. Он боялся. Капитан судна злобно поглядывал из-за его спины, остальные зеваки наблюдали за происходящим лишь изредка перешёптываясь. Наконец, помощник ответил, как бы не щемил его страх, гордость не позволяла ему уступать:
– Старика мы больше не тронем, но дело до конца доведём!
Один из избивателей стоящих перед ней прихлопнул дубиной о ладонь, нарочито показывая своё нетерпение.
– Нет. Вы не поняли, у меня нет желания слушать весь этот шум, – подчеркнула Палач.
Помощник капитана озлобился ещё сильнее, как и остальные матросы, хоть те и старались не показывать свои бушующие эмоции.
– Ты похоже тоже не понимаешь! Люди умирают, скоро эта дрянь до всех нас дойдёт, включая тебя, а причина всего может крыться прямо здесь, у нас под носом! – говорил помощник, сопровождая свои слова активными жестикуляциями. – Так не мешай нам защищать самих себя!
– Мёртвые животные этому непременно помогут. Всех вошедших на судно: как людей, так и животных проверяли настоящие Охотники – специалисты в своём деле, и никого не нашли, а вы думаете, что просто забьёте скотину палками и вам от этого легче станет? – Помощник только открыл рот чтобы что-то противопоставить, но Палач, не дав ему даже заикнуться сразу продолжила. – Тем более если бы он в самом деле здесь был, то давно бы себя обнародовал, вы же уже стольких перебили на “его глазах”, – Палач указала рукой на звериные трупы.