Остановившись в нескольких футах от них, Джастин наклонил голову.
– Значит, это ваш дом?
Мальчик кивнул.
– Как вас зовут?
Секунду казалось, что мальчик не станет отвечать, но потом он сказал:
– Брэндон Уинслоу.
– Я Эшли Харрис, – тихо и испуганно представилась девочка и умоляюще покосилась на Брэндона.
Он откашлялся.
– Я могу попросить родителей позвонить вам, когда кто-то из них будет дома.
Джастин кивнул.
Ну уж нет. Я не собираюсь ждать, пока нам позвонят родители. Здесь моя лама, я без него не уйду.
Я обошла Джастина и ткнула в сторону Джека.
– Это моя лама. У вас моя лама.
Услышав мой голос, Джек выгнул шею, и даже с такого расстояния я услышала его тихое урчание.
– Все хорошо, Джек, – окликнула его я. – Я здесь.
– Это ваша лама? – спросил Джастин у подростков.
Я возмущенно глянула на него.
Он что, намекает на то, что я не могу узнать своего питомца? Но во взгляде Джастина не было сочувствия. Он смотрел решительно и требовательно. Должно быть, он пытается выбить из них признание, что это не их лама. Ну прекрасно, а что, если дело дойдет до моих слов против их? Предполагаю, что у Санни должны быть квитанции от ветеринара, но от какого? Я попыталась вспомнить какие-нибудь отличительные черты Джека. Он белый. И пушистый. Особенно когда погода влажная. У нас обоих есть проблема с волосами и влажностью. Разве что у меня волосы не белые, а рыжие. При высокой влажности Джек явно выглядит милее.
Что еще? На левом глазу у него более длинные ресницы, чем на правом. И хвост похож на мужской пучок, но на заднице.
Потом я вспомнила, что у меня в телефоне много его фотографий. Это же доказательство, верно? Я полезла в карман за мобильным, но не успела сказать и слово, как из-за дома вырулил старый, видавший виды грузовик. Он затормозил в нескольких футах от нас, подняв колесами пыль.
Из него выскочила женщина. Она была в рабочей одежде, волосы собраны в неаккуратный хвост. Под глазами синие тени от усталости, как будто она только что отработала суточную смену.
– Привет, – поздоровалась она с нами. Вернее, главным образом с Джастином. Форма шерифа явно привлекает больше внимания, чем моя одежда в стиле ретро. – Какие- то проблемы?
– Я получил информацию о похищенной ламе, – сказал Джастин.
Должна признать, непросто сказать такое и выглядеть внушительно.
Но он справился.
– Это ваш дом?
Этот вопрос вызвал более любопытную реакцию, чем слова о ламе. Уставшая женщина засмеялась и посмотрела на свою одежду.
– К сожалению, нет. Разве я выгляжу как человек, который может позволить себе такой дом?
– Вы что-то знаете о похищенной ламе? – настойчиво продолжал гнуть свою линию Джастин, предпочитая не отвечать на ее вопрос.
– Похищенную ламу? – переспросила женщина, и в ее уставших глазах я уловила искреннее замешательство. Она взглянула на нервничающих подростков, потом перевела взгляд на Джастина.
– Да, это Софи Лафлер, и у нее украли ламу. У нас есть основания предполагать, что лама здесь, – очень официально объявил Джастин.
Разумеется, я не смогла сдержаться и не вставить свои пять центов.
– У нас больше, чем просто основания так предполагать. Вон он. – Я показала на Джека в стойле. Он медленно моргнул, ни капли не обеспокоенный сложившейся ситуацией.
Все хорошо, Джек. Я здесь, ты в безопасности.
– Я это сделала, – сказала женщина, и из ее голоса частично пропала усталость. Она выпрямилась, упрямо сжала губы и кивнула. – Это я. Я похитила ламу.
– Мама, – вмешалась Эшли, шагнув к женщине. – Это неправда. Не говори так.
– Миссис Харрис не похищала ламу, – внезапно сказал мальчик. – Это я сделал.
Эшли, шагнувшая к матери, замерла, потом бросила укоризненный взгляд на мальчика.
– Брэндон, нет. – Она резко повернулась к Джастину. – Это я сделала. Я похитила ламу.
– Эшли! – воскликнула миссис Харрис. – Нет! – Она промаршировала к Джастину. – Никто из этих детей не похищал ламу. Это была я. Я это сделала, и я была одна.
Они серьезно? Соревнуются в конкурсе на главного похитителя ламы? Наверное, то, что каждый пытается взять вину на себя, чтобы спасти остальных от наказания, свидетельствует в их пользу, но это просто нелепость.
Подростки встали рядом с миссис Харрис, и все заговорили одновременно.
Миссис Харрис положила руки на плечи дочери, как будто пытаясь физически заставить ее сохранять спокойствие.
– Ничего не говори, – сказала она.
Ее лицо побелело от страха. Она производила впечатление человека, который не хочет никаких проблем. Было вполне очевидно, что ламу она не похищала. Она пытается защитить детей.
– Миссис Х.! – взмолился Брэндон.
Джастин пытался перебить их, но безуспешно. Пробираясь к Джеку, я слышала отдельные фразы: «Нет, это я», «Я это сделал». При виде меня Джек заурчал. Лошади в других стойлах производили больше шума, но сейчас я была сосредоточена на моем милом мальчике. Он принадлежал мне совсем недолго, но между нами установилась связь. Он вытянул шею, чтобы я могла почесать ему голову, что я и сделала с чувством превеликого облегчения. Удивительно, насколько сильно я привязалась к этому пушистому парню всего за пару месяцев. Судя по тому, что я видела, он был в полном порядке.
– Мне все равно, кто его взял! – крикнула я через плечо. Мне было очень интересно, зачем, но совершенно неважно, кто именно. – Он в порядке, и я его забираю. Только это имеет значение.
Но я не была уверена, услышал ли меня Джастин, поскольку три потенциальных воришки ламы все еще пытались перекричать друг друга и убедить шерифа, что они преступники.
Так принято в Мэне? Брать на себя вину за преступление, которое ты не совершал?
Дело не в том, что я хочу потребовать компенсации. От двоих подростков и замученной жизнью матери? Меня больше интересует, зачем они его похитили, чем тот факт, что они это сделали. Если вообще это сделал кто-то из них. Во всяком случае, сейчас это выглядит просто как нелепая комедия.
Джек заурчал громче, когда я почесала его любимое местечко под правым ухом. Но мои пальцы замерли, когда над перегородкой соседнего стойла появились рыже-коричневые завитки шерсти, пара маленьких ушек и темные глаза.
– Привет, – сказала я, пододвигаясь поближе, чтобы рассмотреть очаровательное создание. Чтобы увидеть его получше, пришлось встать на цыпочки. В стойле обнаружилась рыже-коричневая уменьшенная копия Джека.
– Ну разве ты не милашка!
Маленькая хорошенькая лама моргнула. У нее оказались такие же длинные ресницы, как у Джека. Она подняла маленькую пушистую головку и высунула язык. Я рассмеялась. И правда милашка.
Я потянулась было, чтобы почесать ее головку, но мне помешал какой-то шум. И производили его не Джастин и компания.
Вот он, источник. Это оказалась лошадь в дальнем конце конюшни. Она переступала с ноги на ногу, вскидывала голову и время от времени пронзительно ржала. До меня дошло, что это те самые звуки, которые я услышала, когда Брэндон открыл дверь в конюшню. Животное было чем-то взволновано. Я оглянулась на трио потенциальных преступников во дворе, но они не обращали внимание на беспокойство животного.
Я оставила Джека и мини-Джека и медленно пошла вдоль ряда стойл. Другие лошади приветствовали меня, вскидывая головы и издавая тихие звуки, но никто из них не казался встревоженным.
Я дошла до стойла, принадлежащего беспокойному коню. Я мало что знаю о лошадях, но этот явно был не в духе. И, честно говоря, он выглядел достаточно большим, чтобы выбить дверцу стойла, если ему приспичит. И было очевидно, что он не хочет тут оставаться.
Когда я подошла ближе, конь вскинул голову и в мою сторону брызнула слюна, но пролетела мимо. Я сделала шаг назад и оглянулась на оставшуюся компанию. Они поутихли, но продолжали разговаривать.
Снова обратив внимание на взволнованного коня, я шагнула вперед.
– Тише, здоровяк. – Я подняла ладонь, пытаясь успокоить его и себя. – Все хорошо.
Я сделала еще шаг. Конь загарцевал, но, похоже, он позитивно реагировал на мое общество.
– Тише, я помогу тебе.
Я понятия не имела, что делала. Но он немного расслабился, так что я продолжила тихо ворковать.
Конь шагнул к стене, продолжая перебирать ногами, но он уже не дергал головой из стороны в сторону. В глазах оставалась тревога, но он потихоньку успокаивался. Я осторожно протянула руку и потрогала его нос. Ноздри раздулись, но конь не фыркал.
– Бедняжечка, – бормотала я. – Что тебя так напугало?
Поглаживая его по носу, я попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь щели между досками двери. Может, там змея или еще что-то? В Мэне вообще есть змеи? Я не видела, но наверняка они существуют. Я наклонилась, пытаясь заглянуть внутрь в поисках чего-то, что могло напугать животное, но ничего не увидела – только сено и лошадиный навоз. Ничего необычного. Я начала выпрямляться и тут увидела это.
Лицо, укрытое сеном. Широко открытые глаза и рот.
Не змея. Человек.
Чертовски мертвый человек.
Изумленно вскрикнув, я отпрыгнула и грохнулась задницей прямо на грязный пол. Конь в ответ встал на дыбы. Мне показалось, что он вот-вот вышибет дверь.
Я заслонила голову руками, готовясь также попрощаться с жизнью в этой конюшне.
2
Цепочка событий, последовавших за моим падением, немного смазалась в моей памяти. Все, что я знаю, – запаниковавший конь каким-то чудом не выломал дверь, Джастин с Брэндоном вбежали в конюшню, подняли меня на ноги и помогли выйти на свежий воздух.
Я сидела на заднем крыльце огромного дома, пытаясь сделать глоток воды из бутылки, но мои руки так дрожали, что больше воды попадало на свитер, чем в рот.
– Вы в порядке? – спросила миссис Харрис, усаживаясь рядом со мной.
Я кивнула, а потом отрицательно покачала головой.
– Там кто-то мертвый.
Миссис Харрис похлопала меня по руке. У нее были теплые пальцы. Я мерзла и не могла справиться с дрожью, сотрясавшей все тело.
– Никогда раньше не видела мертвого человека, – сказала я, и мне казалось, что мой голос звучит издалека, будто душа вылетела из тела. – Ну знаете, чтобы он просто так лежал. Не считая похорон. И я видела имитации трупов. Гримеры делают крутую работу, чтобы они выглядели, как настоящие. Но этот же настоящий. – Я поняла, что несу чушь. Замолчала и попыталась поднести бутылку с водой к губам, на этот раз сумев сделать глоток. – Вы думаете, он мертв? Может, ранен? Может, просто ранен?
Но я сразу же поняла, что это неправда. Это было лицо мертвеца. Стеклянные глаза, восковая кожа и багровые губы. Я думала, что скелет в шкафу Дина – это жуть, но сейчас было еще хуже.
Миссис Харрис, которая была лет на десять-пятнадцать старше меня, сочувственно мне улыбнулась.
– Я пошла посмотреть вместе с шерифом. Ей уже нельзя было помочь. Лежала там какое-то время.
– Вы медсестра? – Я кивнула на ее форму, пытаясь переключить внимание на что-то другое. На что угодно.
Она кивнула.
– Да, я работаю в медицинском центре в Милбруке.
Я снова кивнула. Попытки отвлечься не работали. Трудно думать о чем-то другом, кроме жуткого лица в сене. Наверное, мне будут сниться кошмары.
– Говорите, она?
Я была в таком шоке, увидев это лицо с распахнутым ртом, что даже не поняла, мужчина это или женщина.
Она вздохнула.
– Да, это Виктория Уинслоу. Мать Брэндона.
О боже мой, бедный мальчик. Я глянула на него. Он стоял рядом с Эшли спиной ко мне. Можно представить, как ему было больно.
– Что с ней случилось? – спросила я. – Лошадь ударила?
– Понятия не имею, – ответила она.
Несколько секунд мы сидели молча, пока тишину не нарушили гудки сирен.
– Это «Скорая помощь», – сказала миссис Харрис, вставая.
Я наблюдала, как она идет к Джастину. Он с обеспокоенным видом разговаривал по телефону. Тот факт, что не только я выбита из колеи, почему-то успокаивал. Очень странная ситуация. Подростки переместились к видавшему виды грузовику миссис Харрис. Эшли обняла Брэндона и положила ему голову на грудь. Брэндон смотрел прямо перед собой, его рот сжался в тонкую линию, глаза смотрели в никуда. Должно быть, он совершенно раздавлен произошедшим. Может, просто не понимает, что происходит. Бедный мальчик потерял мать. Как ужасно.
«Скорая помощь» и полицейская машина припарковались за особняком. Врачи в сопровождении Джастина скрылись в конюшне.
– Если с вами все в порядке, я пойду посмотрю, как там дети, – сказала миссис Харрис.
– Конечно. – На самом деле я чувствовала себя глупо. Вот она я, потрясенная и дрожащая, а ведь бедный Брэндон только что узнал, что его мать погибла. Надо взять себя в руки.
– Эм-м, – окликнула я миссис Харрис, – меня зовут Софи. А вас?
Она повернулась и улыбнулась, хотя в ее голубых глазах остались усталость и беспокойство.
– Джанин.
Подростки не обращали на нас внимания. Они продолжали держать друг друга в объятиях, и было очевидно, что это первая любовь. Это явно романтические отношения, а не дружба. По лицу Эшли текли слезы, но я опять обратила внимание на каменное выражение лица Брэндона.
Я сидела на ступеньках, пила воду и наблюдала за этими тремя. Когда Джанин подошла к ним, ее дочь отпустила Брэндона и упала в ее объятия, заливаясь слезами. Брэндон стоял, прислонившись к грузовику и глядя в никуда – по-видимому, все еще в шоке. Но потом он сунул руку в карман и достал телефон. Провел пальцем по экрану. Закатил глаза, что-то увидев в телефоне. Потом убрал мобильный обратно в карман. Его действия казались до странности спокойными и абсолютно нормальными.
Если бы я только что обнаружила, что моя мать умерла, я была бы в шоке, рыдала в телефон отцу, тете или моему лучшему другу Оливеру. Я бы не стояла с таким видом, будто ничего не произошло. Я бы растеклась лужицей по полу. Я к тому, что даже я в тот момент была в полнейшем раздрае, а я ведь даже не знала Викторию Уинслоу.
Но все справляются со смертью по-разному. И я последняя, кто может судить, какой должна быть нормальная реакция у мальчика-подростка. У меня нет братьев, и никто из моих друзей в колледже не терял родителя. Я наблюдала, как Эшли и Джанин повернулись к Брэндону и обняли его. Эшли продолжала рыдать, и, хотя со своего места я не могла разобрать, что говорит Джанин, по ее интонациям и поведению я поняла, что она по-матерински приободряет их обоих. Когда Брэндон обнял ее в ответ, я впервые увидела тень эмоций на его лице. Он закрыл глаза и стал принимать соболезнования. Но я заметила, что слез не было.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил подошедший Джастин.
Я пожала плечами.
– Бывало и лучше. Не этого я ожидала, когда мы отправлялись на поиски Джека. Я боялась, что мы найдем его труп, а не тело хозяйки дома.
Джастин кивнул, криво улыбнувшись.
– Я тоже. – Он сел рядом со мной. – Я позвонил в паб, чтобы тебя забрали. Брэнди сказала, что она выезжает, так что скоро будет здесь.
– Ты должен остаться?
Джастин молча кивнул. Мы были давно знакомы, и он знал, что я бываю чересчур надоедлива, так что не могу его винить. Я предпочитаю называть это любопытством, но уверена, что он использовал бы слово «надоедливость». Но я уже сделала вывод, что, если он должен остаться, а «Скорая помощь» до сих пор не увезла тело, значит, они думают, дело нечисто. И значит, я не смогу забрать Джека прямо сейчас. Может быть, с моей стороны это жестокосердно, но девушка и ее лама неразделимы. К тому же сама ситуация странная и даже зловещая. Джеку ни к чему видеть трупы. В его жизни и так было много травм, он потерял Санни и свою лучшую подружку-ламу Дженис Джоплин. Не говоря уже о том, что его обвинили в убийстве старого Клиффа Рибошо.
Я взглянула на Брэндона. Он разговаривал с полицейским из Милбрука. Кивал, но по его лицу ничего нельзя было прочитать. Он все еще не выглядел расстроенным или потрясенным. Опять-таки я не эксперт по мальчикам-подросткам, но что-то явно было не так.
– На самом деле мы не знаем, от чего именно умерла Виктория Уинслоу, – сказал Джастин, снова привлекая мое внимание. – Но на всякий случай полиция Милбрука предпочитает действовать так, как будто это место преступления.
Я кивнула, и хотя мои познания о сценах преступления основывались главным образом на моей роли в детективном сериале, объяснения Джастина казались вполне логичными. Должно быть, они заметили что-то неладное. Но еще я знала, что Джастин не собирается делиться со мной этой информацией. Во-первых, пока ведется расследование, он просто не может. А во-вторых, он знает, что только распалит мое любопытство.
Может, я и правда надоедливая проныра.
– Полицейские должны поговорить со мной? – спросила я. – Это же не связано с пропажей Джека? – Я не видела связи между этими событиями, но, с другой стороны, я вообще не понимала, зачем Джека похитили.