Джон махнул рукой вместо ответа. Он осмотрел тела. Двое мужчин лежали на асфальте на боку. Их руки были связаны за спиной, а колени согнуты. Скорее всего они стояли на коленях лицом друг к другу.
– Что уже есть? – спросил Джон, достал сигарету, но закуривать не стал. В такой дождь это гиблая затея. – Ты что думаешь?
Уолштейн отошёл на шаг назад, указал на тела и заговорил:
– Скорее всего Призрак поставил их на колени. Друг напротив друга, но достаточно близко, чтобы держать обоих в зоне досягаемости. Этого, – Уолштейн показал на тело справа от себя, – он пытал. – Он заглянул в блокнот. – Многочисленные порезы. Скорее всего нож. Одно глубокое ранение в области сердца. – Уолштейн указал на второе тело, ненадолго замолк, а потом выдал внезапную даже для самого себя догадку: – Он заставил его смотреть…
– Что?
Уолштейн поднял взгляд на Джона и твёрдо повторил:
– Он заставил его смотреть. Смотреть, как пытает и убивает.
Джон задумался. В том, что сказал Уолштейн была логика. Аппетиты Призрака растут? Ему что, уже не хватает внимания прессы и внимания полиции? Ему понадобился зритель для самого процесса?
– Это всё лишь домыслы, – произнёс он, глядя Уолштейну прямо в глаза. – Жду от тебя полного отчёта.
Уолштейн кивнул. Кажется, он понял намёк. Им сейчас только этого не хватало – распоясавшегося маньяка и паники вокруг него.
Джон отошёл в сторону, давая коронерам заняться телами. Здесь ему делать больше нечего: дождь лил всю ночь, оставляя его без следов и зацепок. Впрочем, как и всегда.
Джон поднял взгляд вверх, прищурился, защищая глаза от капель. Скоро праздники. Если нет снега, то пусть у людей хотя бы не будет очередного повода бояться – нельзя говорить о том, о чём сказал Честер. Внезапно, он кое-что понял. Джон опустил взгляд и повернулся в сторону въезда в проулок.
– Нет прессы…
– Что? – Уолштейн ещё был здесь.
– Нет прессы, Чес, – повторил Джон громче. – Как тогда, на Панорама-драйв. И трупов тоже два. …как там.
– Думаешь, это что-то значит?
– Для него – да.
Джон не стал продолжать разговор. Он должен был подумать.
В прошлый раз Призрак убил двух человек сразу несколько месяцев назад. Это были Том и Маргарет Джонс на Панорама-драйв, №343. Джона тогда сильно вывело из себя очередное запутанное дело. Первое дело Призрака, где всё было не так, как обычно. Не было прессы, было два трупа, и был полный разгром в спальне второй жертвы.
"....а затем разгромный секс совсем в другой спальне", – вспомнилось Джону, и он заставил себя отмахнуться от лишних сейчас мыслей.
* * *
Мишен Бэй, Сан-Франциско
Калифорния, США
К участку Джон подъехал через пару минут. Он вышел из машины и закурил. Самое время для передышки. Скорее всего сейчас ему предстоит получить очередной нагоняй от лейтенанта – заряд бодрости на все выходные.
"Будут ли у тебя эти самые выходные, а Джон?" – спросил он сам себя.
Поднимаясь в свой кабинет, Джон продолжал размышлять о новом деле. В переулке в Саут Парк трупов тоже было два, но в этот раз Призрак убивал на глазах второй жертвы. Он заставил человека наблюдать за убийством. Зачем ему это? Аппетиты растут или это что-то другое? Нет, это точно не желание публичности, Джон каким-то образом чувствовал это. Призраку ничего не стоило убить на глазах толпы, или сделать это в прямом эфире, заранее позвав себе репортёров, этих голодных до сенсаций шавок. Но нет. Он не стремился к публичности, не жаждал всеобщего внимания.
Джон вспомнил слова Честера Уолштейна о том, что Призрак играет с Джоном, нарочно подбрасывает ему больше работы перед праздниками или выходными.
По поводу "играет" Джон бы поспорил: он никогда не считал свою работу увлекательной игрой. А во втором Честер не ошибся – скоро рождественские праздники, а его Призрак тут как тут, и не будет у Джона никакого праздничного настроения.
– Саммерс!!! – раздался рёв с другого конца помещения.
Джон обернулся, а тело уже разворачивало его к кабинету начальника, и ноги сами несли вперёд.
Лейтенант стоял в дверях кабинета, грозно хмурился и ждал. Когда Джон подошёл, он махнул рукой "Заходи!" и скрылся за дверью. Джон положил ладонь на ручку двери, резко выдохнул. За спиной кто-то из коллег не сдержал смешка; ну-ну, смейтесь, когда-нибудь сами окажетесь на его месте. Джон вошёл.
– Что с Призраком? – с ходу спросил лейтенант.
– Всё по-прежнему, – привычно ответил Джон. – Двойное убийство ночью в Саут Парк. Пока ждём результаты экспертизы. – Он предвосхитил следующий вопрос: – Отчёт будет готов через час.
Ну, с часом Джон погорячился, но так положено: обещай через минуту, приноси через час, обещай через час, приноси до конца рабочего дня – и никто тебе слова не скажет, не в аптеке работаешь.
– Мэр требует от меня результатов, а не отчётов, Саммерс! Ему нужен твой Призрак, преподнесённый на блюдечке к столу вместо рождественского гуся, – начал лейтенант, всё больше распаляясь по ходу своей речи. – Скоро праздники, и мне нужен результат! Не отчёт, Саммерс, результат! – Он устало опустился на стул и уже тише продолжил: – Найди хоть что-нибудь, что я могу скормить прессе, Джон. Они меня достали! – Лейтенант с чувством ударил по столу кулаком. – И Призрак ведь ещё не стесняется, созывает всех, кому не лень приехать и перемыть нам косточки. Кстати, – лейтенант удивлённо посмотрел на Джона, – почему в этот раз тишина? Не успели ещё в монтаж отдать?
– В этот раз не было прессы, – ответил Джон, про себя радуясь, что мог принести начальнику хоть одну хорошую новость: перед праздниками не будет травли в прессе.
– Это хорошо, – вторил его мыслям лейтенант. Он указал Джону на дверь и напомнил: – Результаты, Саммерс!!! И отчёт чтобы был на моём столе через час!
* * *
Норд Бич, Сан-Франциско
Калифорния, США
Вечером пришёл Кевин, они вместе поужинали и перебрались в гостиную. Кевин вёл себя тише, чем обычно, но Джон не обратил на это внимания: он был занят мыслями о новом деле.
– Ты сегодня какой-то притихший, Джон, – сказал Кевин.
Джон улыбнулся.
– А мне показалось, что это ты чересчур мирный. – Джон пожал плечами и указал взглядом на погоду за окном. – Может, это дождь так действует на нас обоих?
– Может быть, – задумчиво ответил Кевин. – Как дела на работе?
– Всё в порядке. Преступники совершают преступления, полицейские их ловят.
Джон не смотрел на Кевина и не увидел, как по его лицу прошла мимолётная тень недовольства.
– Как дело Призрака?
– Почему ты спрашиваешь? – резко спросил Джон. Он тут же одёрнул себя. – Извини, Кев. Я не хочу говорить о работе.
Джон встал, подошёл к Кевину и протянул ему руку, приглашая пойти с ним в спальню.
– Я хочу тебя.
И Кевин не отказался.
* * *
Том был зол. Нет. Том был в гневе! Он сделал всё так, как надо. Он убил и показал Джону, что их ждёт: его первый урок.
"Я покажу тебе, как убивать, – говорил Том этим преступлением Джону. – Я покажу тебе, как приятно бывает убивать! Я научу тебя…"
Но Джон пришёл домой тихим и спокойным. Убийство Призрака не рассердило его, не довело до необходимого уровня ярости. Джон не был готов учиться у него. Джон просто не хотел учиться.
Том с недоумением наблюдал за тем, как ведёт себя этот новый, не знакомый ему ещё Джон Саммерс. Он был… Он был… Уравновешен – вот верное слово. Он не был готов стать выше, стать равным Тому.
И Том был расстроен. И зол. И разгневан!
А потом Джон сказал это: "Я хочу тебя!", и Том на минуту поверил, что у него всё получилось. Он был согласен идти куда угодно, лишь бы снова испытать ту боль, которую Джон уже однажды доставил ему. То сладкое, тянущее чувство, которое говорило лучше всяких слов, что он не один, что Джон такой же, как он.
Но Джон был чуток, ласков и нежен. Он ничем не показал Тому, что действительно хочет его.
– А ты не хочешь повторить, как в тот раз? – предложил Кевин, но Джон покачал головой и ответил:
– Это была ошибка, и я больше никогда не повторю её. Больше никогда!
И это была его ошибка. Том понял: Джон не хотел его – он хотел быть, как все. Да что уж там, Джон и был точно таким же, как все эти ничтожные и ни на что не способные людишки! У него был шанс возвыситься надо всеми, стать на одну ступень ближе к Тому, но он не хотел этого. Он считал это – ошибкой!
Джон Саммерс не был праведником. Но не был он и кем-то особенным.
Джон Саммерс был его ошибкой. Том впустую потратил своё время. Джон никогда не стал бы таким, как он. И Том был разочарован. Он был зол. Он был в гневе!
Но Том знал, что делать.
У него был адрес белого домика по Колджетт-драйв, невысокого, словно бы приплюснутого кирпичного цвета крышей. Там приходу отзывчивого добродушного соседа всегда была рада милая старушка по имени Розита Саммерс. И Том намерен был наведаться к ней как можно скорее, чтобы показать Джону, какую боль он может причинить, если его разочаровать.
Расследование имени Маргарет Джонс
Норт Бич, Сан-Франциско
Калифорния, США
Громко зазвонил будильник, вырывая Джона из сна без сновидений. За окном снова лил дождь.
«Нас ждёт дождливый Новый Год во вторник. Это будет просто замечательно!» – ворчливо подумал он и поднялся. Надо бы поскорее добраться на работу. Хотелось завершить все сегодняшние дела ещё до обеда, выслушать непременный и неотвратимый, как само окончание года, нагоняй от лейтенанта и свалить на выходные домой.
Джон быстро принял душ и, прежде чем спуститься на кухню, взглянул на кровать. Там, укрытый тонкой простынёй, спал Кевин. По-прежнему язвительный и донельзя наглый, но уже почти родной.
Родной… Джон улыбнулся, вспомнив, какой скандал разразился, когда он попытался свозить Кевина в Окленд и познакомить со своей мамой, единственным родным человеком, который есть у Джона. Они спорили до хрипоты и хлопанья дверьми – к тому времени Кевин уже переехал и жил у него. В итоге Джон отстал. Но колокольчик предчувствия в очередной раз звякнул, и Джон никак не мог выбросить это из головы: не мог понять, почему Кевин отказался? Он ведь чуть ли не каждую неделю сам ездил в Окленд по делам, о сути которых никогда не рассказывал Джону. Чего ему стоило сделать небольшой крюк и заехать в гости к его маме? В том, что всё дело в недородителях Кевина, Джон искренне сомневался. "Тут что-то другое", – подсказывал ему внутренний голос, но в чём именно, не говорил даже он.
Парень без имени, который не знает даты своего рождения, до сих оставался для него загадкой.
Джон вышел из дома и, закрывая дверь, невольно улыбнулся, вспомнив, как именно на этом месте произошло их примирение. Его личный демон не сдерживал себя и вновь пробудил в Джоне несдерживаемую, почти животную страсть, как мог сделать только он. Джон сглотнул и подавил в себе возбуждение.
– Сначала рабочий день, а потом я разберусь со своим демоном! – пробормотал он вполголоса и пошёл к машине.
* * *
Хайес Велли, Сан-Франциско
Калифорния, США
В морге Центральной больницы Сан-Франциско царила атмосфера покоя. Не смерти, нет. Джон никогда не чувствовал в этом месте тяжёлой поступи Старухи с косой. Тут не ощущалось боли, страха или страсти – безудержного и безнадёжного желания прожить как можно дольше. Только покой: серые стены, серые холодные металлические двери, серый, мёртвый свет и тишина.
Честер Уолштейн обнаружился в секционной. Он сидел за столом и заполнял очередной отчёт. Тело его «подопечного» лежало здесь же, прикрытое простынёй.
– Привет, Чес! Чем порадуешь?
Уолштейн оглянулся, узнал вошедшего, кивнул, вместо приветствия, и вернулся к отчёту. Джон ждал. Уолштейн в первую очередь был профессионалом. Хочешь, чтобы он хорошо делал свою работу для тебя, позволь ему просто делать свою работу.
– Доброе утро, Джон! – поздоровался Уолштейн, наконец откладывая ручку в сторону. – Ты за отчётом по вчерашнему делу? Не рановато?
– А что, ещё ничего нет?
– Есть, – ответил Уолштейн и скупо улыбнулся. – Я же знаю, что ты не отстанешь, пока не получишь своё.
Уолштейн вытащил из верхнего ящика стола пару тонких папок и протянул Джону. Тот открыл одно дело, бегло просмотрел. Открыл второе.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. Следов нет, как и обычно у Призрака.
– Есть сходство с «делом Маргарет Джонс»? – спросил Джон и с удивлением услышал скрипучий смех Уолштейна.
– «Делом Розы Джонс», ты хотел сказать? – смеясь, сказал тот. – Нет. Совпадений или сходства, помимо количества жертв, нет. А мы тут уж и намаялись с твоей Розой, Джон.
– Какой ещё Розой?! Маргарет Джонс из Окленда, убита вместе с мужем, Томом Джонсом, 24 августа в доме №343 по Панорама-драйв, – недоумённо сказал Джон. Он точно помнил все эти детали, ведь он так долго думал, что именно убийство Маргарет Джонс даст ему необходимую зацепку для поимки Призрака.
– Всё верно, Маргарет, – поддакнул Уолштейн. – Вернее, Маргарет Розмари Джонс. – Он прекратил смеяться, но всё ещё улыбался. – Вот и погоняли же нас её родственники. Выдайте нам тело, говорят, Розы Джонс. Кто же знал, что её все домашние звали Розой. Мы и искали «Розу». Они ведь даже документы все так и заполнили: «Роза Джонс. Окленд».
«Роза Джонс. Окленд», – закружилось в голове у Джона, и внутренняя трель колокольчика превратилась в набат.
– Я знаю Розу Джона из Окленда, – тихо сказал он. – Так зовут мою мать.
Улыбка моментально погасла на губах Уолштейна. Он задумался, а затем выдал:
– Джон, буква «W» на её груди…
Джон отмахнулся. Он уже звонил туда, где можно было найти помощь.
– Детектив Джон Саммерс, полиция Сан-Франциско, – представился он, когда оператор ответил на звонок. – Свяжитесь с полицией Окленда. Срочно требуется охрана в дом №65 по Колджетт-драйв. Розита Саммерс, 65 лет. Возможно нападение. Пусть отправят к ней патрульных и дежурят рядом с домом круглосуточно.
Джон сбросил звонок и набрал снова – уже матери.
– Что с буквой, Честер? – спросил он, пока в телефоне слышались длинные гудки.
– Буква «W» на груди Маргарет Розмари Джонс была перевёрнута. Мы тогда решили, что это из-за расположения трупа. Так было бы удобнее её "нарисовать". Но это был первый раз, когда Призрак нарисовал букву на теле жертвы вверх ногами.
– Буква «W», – повторил за Уолштейном Джон и сразу понял, о чём тот. – Это на самом деле «M»!
Уолштейн кивнул.
В трубке щёлкнуло и родной женский голос ответил:
– Да, Джон?
* * *
Кресмонд, Окленд
Калифорния, США
Томас был у «своего» дома на Колджетт-драйв уже к обеду. Он неспешно прошёлся по комнатам, уничтожая следы пребывания в доме. Любому, кто сюда сунется, должно быть сразу ясно: тут никого и никогда не было.
Весь собранный хлам он закинул в машину, затем вернулся в дом и переоделся. Теперь на нём были толстые кожаные перчатки, чёрные джинсы и тёмная толстовка. Капюшон толстовки он натянул как можно ниже, чтобы скрыть лицо. Том вышел на задний двор и прислушался. Где-то вдали выла полицейская сирена.
«Ах, Джон! – подумал он, сразу вспомнив о своём детективе. – Знал бы ты только, где я сейчас…»
Том подошёл к невысокому заборчику, ограждающему два участка, перелез и подкрался к задней двери соседнего дома. Через открытое окно кухни был слышан работающий телевизор. Громко хлопнула входная дверь, раздались голоса: один – Розиты Саммерс, которой сегодня было суждено прожить последний день её бестолковой и никчёмной жизни, второй, мужской, принадлежал соседу миссис Саммерс, тощему и сухонькому старикашке Уилльямсу. Том присел под окном и прислушался. Скорее всего Розита позвала соседа на чай или он сам зашёл проведать её. Обычно такие визиты надолго не затягивались, и Том устроился удобнее, готовый подождать.
Сирена взвыла совсем рядом, на углу. Том нахмурился, но предпринимать ничего не стал. Должно быть стандартный объезд. Он прислушался.
Полицейская машина быстро проехала по улице и затормозила у дома Розиты Саммерс. Двое патрульных подошли к дому, постучались в дверь и вошли. Они удостоверились, что внутри всё в порядке, разделились и обошли дом. Никого не было…
Том ехал обратно и мысленно чертыхался. План провалился. Как же это было просто: убить мать детектива Джона Саммерса! Нужно было сделать это ещё тогда, в августе. Зачем он медлил? Он ведь до последнего надеялся, что Джон станет ему кем-то особенным. Ждал, что Джон станет таким же как он, примет его.
Том вспомнил Джона, вспомнил их встречи и бессонные ночи, проведённые вместе; по телу прошла дрожь. Он прекрасно знал, почему не сделал этого – почему не убил Розиту Саммерс ещё в августе, когда была идеальная возможность это сделать. Том хотел тепла Джона Саммерса, хотел быть рядом с ним.