– Что бы он ни делал, не отвечай взаимностью. Не целуй его ни за что! А лучше иди домой, оставь его.
Звонок прервался, я была ошеломлена. Егор заметил мое изменившееся лицо, и спросил:
– Опять что-то случилось? Кто звонил?
– Папа…– выдавила я.– Мне пора домой… извини.
Его рука отпустила меня, он вздохнул:
– Я провожу тебя.
Небольшой остаток пути к моему дому мы прошли в молчании, он больше не делал попыток обнять меня, чувствуя мое поменявшееся настроение.
– Мы завтра увидимся? – тихо спросил он.
– Давай, только ближе к вечеру. Я буду занята весь день.
– Хорошо, до завтра,– неуверенно сказал он.
Я кивнула ему на прощанье и стремглав ворвалась в дом.
Лежа в своей кровати, глядя в ночное окно, я размышляла о сегодняшнем дне, о моей догадке. Егор – Рауль. Мне не давало покоя поразившее меня сходство внешней красоты, пронизывающего взгляда, проникающего до глубин моего сознания. Возможно, они обладают таким даром, как читать мысли. Ведь Егор реагировал на мои невысказанные вслух желания. Еще… оба они появились в моей жизни фактически за одни сутки. А еще оба они врачи… впрочем, как и я. Я тоже имею к этому отношение. Они очень похожи в манере общения, никто из людей моего круга и возраста, так не разговаривал со мной. Их речь была слишком правильной, можно сказать книжной, не современной. А может быть они не люди? Куча киношных сюжетов промелькнула в голове. Как бы узнать это?
Стоп! Откуда у меня в телефоне номер Рауля? Мы не обменивались номерами! Как он смог позвонить мне? И что значит его предостережение насчет Егора? Рауль все-таки знает его? Он опасен? Столько вопросов, сейчас попробуем получить на них ответы.
Кувыркнувшись с кровати, я нашла свой рюкзак, достала телефон и торопливо, сгорая от нетерпения, стала искать номер Рауля. Что за фокусы! Я чуть не взвыла от негодования, его там не было. Кто-то просто издевается надо мной! Кто мог удалить номер? Егор, папа, мама? … Абсурд. Я опять осталась ни с чем. Можно подумать, кто-то играет со мной. До того злосчастного дня, как я упала со скутера, моя жизнь была проста и понятна. В ней присутствовали обычные вещи: учеба, друзья, моя семья, с ее маленькими проблемами и радостями. Сейчас же, в эти несколько дней, моя жизнь превращалась в фантастический триллер, с элементами мелодрамы. Что-то закручивалось вокруг меня. Кто я в этом жанре? Жертва? Я ничего не могла больше придумать, и мои глаза закрывались от усталости и бесплодных размышлений. В предупреждающе тревожных снах черные глаза Рауля искрились от гнева, они приказывали мне: «Не смей целовать его», но в голосе звучала неподдельная забота.
Я проснулась с чувством вины, словно что-то натворила, но не помнила, что. Сегодня я решила провести день в домашних заботах, с папой. Ни на секунду не забывая о предстоящем вечере с Егором, чувство опасения закрадывалось мне в сердце. Предупреждение Рауля сыграло свою роль, хотя, зачем бы мне верить ему. Его я также мало знала, как и Егора. Егор все-таки являл собой более реальную личность, он был рядом, а Рауль был, как сон. Меня весь день мучил вопрос, в какой же переплет я попала? От папы не укрылась моя сосредоточенность на своих мыслях, и он тихо наблюдал за мной, не мешая мне суетиться с уборкой по дому и приготовлением обеда, пока мама была на работе.
После обеда ко мне вдруг заглянула Карина. Ее приход был полной неожиданностью, мы ведь были не особенно дружны с ней, разве что учились вместе. Чувствовалось, что она пришла не просто так, а с определенной целью. За обычным разговором она нерешительно пыталась несколько раз сменить тему. Мне стало интересно, что же ее волнует и чего она добивается. И, вот, наконец, она спросила:
– Как вы вчера отдохнули с Егором? Где были? – по ее напряженному тону и тому, как она старалась придать ему небрежность, я поняла, что это и есть цель ее прихода.
– По городу гуляли, катались на мотоцикле. Ничего особенного.
– Знаешь, он вчера какой-то расстроенный пришел. Я подумала, что вы поссорились или что-то случилось.
Карина ждала подробностей нашей прогулки. По-моему, это невежливо выпытывать детали чужого свидания, мы даже не были близкими подругами. Длинный путь от детского сада до колледжа не сблизил нас ни капли. В детском саду она кусалась, в младших классах дразнилась, в старших – задирала нос и знала все обо всех, а в колледже была ходячим новостным каналом. Карина нежно розовела под моим испытующим взглядом. Ну, что ж! Пусть сама сочинит захватывающий дух мелодраматический сюжет, я не собираюсь с ней делиться. Я вообще не смогу никому рассказать о том, что происходит!
– Мы расстались на дружеской ноте.
– Сегодня вы опять встречаетесь? – продолжая краснеть, выспрашивала она.
– Он говорил, что зайдет вечером.
– Куда вы собираетесь пойти, если не секрет?
«Что за допрос?»,– я начинала закипать, но вслух сказала, стараясь придать голосу ледяной оттенок и намекая этим на конец разговора:
– Не знаю, мы ни о чем конкретном не договаривались.
– Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Заходи как-нибудь,– поняла мой намек Карина.
Но я видела, что она до конца не высказалась, ей не хватило решимости.
Вечером пришел Егор. Дверь ему открыл папа.
– Здравствуйте,– поприветствовал он и тут же представился. – Егор.
– Алексей,– протянул ему руку мой папа,– можно дядя Леша.
Пожав друг другу руки, папа пропустил Егора в дом. Вышла мама и увидела Егора. Егор почтительно поздоровался, наклонив голову, и назвал себя. Мамины глаза изумленно раскрылись и она на секунду замерла. Похоже, моя мама тоже испытала на себе его чары. Но, что касается меня, сегодня я твердо намеревалась контролировать свои чувства и эмоции. Уверенность в том, что Егор не простой парень, не охладила мой пыл ответить на его вызов. Я наивно решила отнестись к этому должным образом, с большей осторожностью, полагая, что кто предупрежден, тот вооружен.
– Ну что ж, я готова. Куда пойдем?
– Ты не будешь возражать, если мы поедем в город, в кино? У вас в поселке мало куда можно сходить.
– Не возвращайтесь поздно,– попросила мама.
– Возьми свой шлем,– напомнил мне папа, недоверчиво зыркнув на Егора.
– Машин шлем у меня, она его вчера забыла.
Обворожительная улыбка была адресована родителям.
– Так, ладно, пошли,– нетерпеливо бросила я.– Пока, родители.
Мы опять вдвоем ехали на мотоцикле. Я ждала, возникнут ли вчерашние побуждения, захочется ли мне прикоснуться к Егору. Пока все было спокойно. Вплоть до того, как мы сели в кинотеатре на свои места, я не испытывала ничего волнительного, словно я с обычным парнем пришла на фильм. Егор был вежлив и мил, и когда он взял меня за руку ничего не произошло. Неужели он отключил свою способность?
В зале погас свет. Фантастический боевик «Звездный путь» подошел бы больше мальчишкам-подросткам. Где-то на середине фильма я заметила, что Егор со снисходительной улыбкой смотрит на меня. Он поймал мой взгляд и наклонился ко мне.
– Если тебе не нравится фильм, мы можем уйти.
Бархатный голос звучал настолько обворожительно, что я покрылась мурашками. В свете экрана его глаза сияли, и он ожидал моего ответа. Мой ответ затерялся где-то в голове, не имея возможности добраться до языка. В опьяненном мозгу промелькнуло: «опять началось», я не могла контролировать свое состояние. Меня тянуло прикоснуться к нему, но я с усилием покачала головой и слабо выдавила из себя:
– Нет, давай останемся.
Теперь я боялась находиться с ним наедине. Егор усмехнулся и поднес мою руку к своим губам, нежно прижался, а затем, повернув ее ладонью вверх, поцеловал запястье. Искры прошлись по моим венам, и сердце учащенно затрепетало. От моего оборвавшегося дыхания в животе возник холодок, который, опускаясь ниже, вызвал во мне неясные желания. Егор поднес мою ладонь к своей щеке и прижал ее к бархатной теплой коже. Горячие волны устремились от его щеки по моей руке и дальше по телу, заменяя холодок в животе на теплые импульсы, которые становились все жарче. Влечение вновь с силой охватило меня, и я познала выражение «жаркая страсть», у меня возникла потребность прижаться к Егору и слиться с ним воедино, целуя его мягкие жаждущие губы.
– Может, уйдем? – вновь прошептал он, касаясь губами моего уха.
В отчаянии, в борьбе с собой, я отрицательно качнула головой. Инстинкт самосохранения еще был предан мне, когда разум окончательно сдал позиции. Егор не отодвинулся, но продолжал губами касаться моей шеи, опускаясь к ключице. Я утратила способность двигаться и готовилась к потере сознания, поскольку почти не дышала. Тут Егор вздохнул и остановился, пристроив свою голову на моем плече. Он спустился с кресла, удобно устраиваясь на моем плече, и прижался ко мне ухом.
– У тебя сейчас сердце выпрыгнет,– тихо прокомментировал он мое состояние. – Успокойся,– его рука нежно прошлась по моей щеке.
«Успокоиться? Как?» – мой разум не мог найти ни одной лазейки для спасения. Я безумно хотела быть с Егором, растворяясь в нем. Таких сильных и непонятных желаний я никогда не испытывала, и даже не подозревала о них, я не представляла, что такое бывает. Меня не существовало, мое «Я» исчезло. Я хотела быть не с Егором, а прямо в нем, ощущая себя его частью, его составляющей. Меня не имелось в наличии, лишь только Егор, а я – его рука или глаза, или любая другая часть тела. Инстинкт самосохранения вдруг завопил во мне, и в моей голове прозвенело единственное слово, имя – Рауль. Слово стало спасительным и растворило державшие меня оковы. Мое дыхание успокаивалось, и сердце начало биться ровней. Едва двигая губами, я прошептала: «Рауль». Егор тут же приподнял голову и спросил:
– Что? Что ты сказала?
– Ничего, кое-что вспомнила.
Тут в зале загорелся свет. И фильм, и моя пытка, закончились. Егор медленно поднялся, пытливо вглядываясь мне в глаза. Я смогла выдержать его взгляд, отметив в красивой синеве мелькнувшее подозрение, сомнение. Он слегка улыбался, и, взяв меня за локоть, осторожно подтолкнул к выходу. Мы вышли на улицу, где уже начало темнеть.
– Отвезешь меня домой? Я хочу пораньше вернуться,– тихо попросила я.
Егор ничего не ответил, только кивнул. Его огорчение распространилось и на меня. Я вспомнила разговор с Кариной, что вчера вечером он тоже вернулся расстроенным.
– Ты грустный. Тебе фильм не понравился?
С моей стороны было неразумно его задирать. Ведь только что, я чуть не умерла со страху. Но ощутив минутное единство с ним, я считала приемлемым это поддразнивание.
– Ничего особенного.
– А вчера? – решила уточнить я.
Его бровь удивленно взлетела вверх, в немом вопросе он спрашивал меня, что я имею в виду?
– Мне Карина сказала, что вчера ты тоже был печальный.
– Ей показалось. У Карины свой интерес ко мне.
– Можешь сказать?
Его губы раздвинулись в довольной усмешке:
– Она считает, что я, возможно, ей не кровный брат. Я ей нравлюсь, и она питает надежды. А еще она, по-моему, ревнует к тебе.
– Видимо, ты на весь женский пол так влияешь.
– Как так? – удивился Егор.
– Ну, … очаровываешь, – с трудом подобрала я слово, которое не совсем отражало суть его действия на меня, но я не знала, как называется это влияние.
Он опять усмехнулся:
– Видно, не на всех,– и пронзительно глянул мне в глаза.
Мы подошли к мотоциклу, и я неуверенно предложила:
– Поехали?
Он отстегнул шлемы и бережно надел мой мне на голову. Я избегала его глаз, боясь попасть в их плен, и снова стать безвольной. Именно в этом состоянии я испытала безотчетный страх перед Егором, страх потери себя. Мое чутье подсказывало, что простым соблазнением тут не обойдется. Что-то мощное, и даже могущественное, было заключено в Егоре и рвалось наружу. Такое впечатление, что в нем уживалась не одна личность. Слишком быстро он менялся, превращаясь из обаятельного парня в опасного соблазнителя. Может, мне не надо ехать с ним? Вдруг он маньяк или шизик?
Егор вскочил на свое сиденье, завел мотоцикл и кивнул мне:
– Садись, поехали.
Я села сзади и притихла, ожидая, когда мы тронемся. Он плавно отъехал от парковки, а потом мотор взревел, и мы понеслись. Скорость была просто бешенная. Я испугалась, что в темноте мы можем перевернуться. Крепко зажмурившись, я схватилась за рубашку Егора, давая понять, что мне страшно. Он тут же сбросил скорость и половину пути мы проехали в таком темпе. Внезапно скорость снизилась и он остановился. Мое сердце затрепетало, я встревожено вскинула голову, чтобы осмотреться, где мы и что случилось. Егор сидел за рулем, замерев, низко опустив голову. Было темно, только свет одинокой фары мотоцикла освещал дорогу. Полная луна еще не набрала свою силу.
– Егор,– срывающимся голосом позвала я,– что случилось?
Егор не ответил, он медленно стянул шлем и повесил его на руль. Сердце в моей груди сжалось от тревожного предчувствия. Рулады сверчков только усиливали чувства моего одиночества и беспомощности.
– Я уезжаю, Маша,– проговорил он, и в его голосе звучала боль. – Я хотел бы попрощаться с тобой прямо здесь,– он соскочил с мотоцикла, чуть не задев меня.
Я сняла свой шлем и обескуражено произнесла:
– Как уезжаешь, почему? Прямо сейчас? А как же твои родные?
– Я уже сказал им «до свидания»,– криво усмехнулся Егор.
В свете фары его точеное лицо было печальным и даже страдальческим. Все с той же улыбкой он спросил меня:
– Можно на прощание я тебя поцелую? Потом я отвезу тебя домой, а сам сразу же уеду.
– Как же ты ночью…
Только и успела произнести я, как попала в плен его лучистых синих глаз. В них жили боль и желание. Я распахнула глаза и замерла, не в силах пошевелиться.
– Ну, так как? – подходя ближе, Егор потянул меня за руку, стаскивая с мотоцикла. – Можно я тебя… поцелую? – его губы шептали уже рядом с моим лицом.
Вместо ответа, я потянулась к нему, и он прикоснулся к моему лбу. Моя кожа сразу же воспламенилась в этом месте, и жар распространился по лицу. Я не ожидала, что он поцелует меня в лоб, я думала, он найдет мои губы. Егор прижал мою голову к своей груди, и я ощутила его сердцебиение. Его губы прильнули к моим волосам, с каким-то тихим стоном, и он прошептал:
– Прощай, Маша, будь счастлива.
Жар от лица растекался по телу, вынуждая мой разум скукожиться. «Что значит, прощай? Я не могу отпустить его». Мои губы скользнули по его подбородку. Его дыхание участилось, и крепче прижав меня к себе, он еще раз поцеловал мои волосы. В каком-то страстном порыве я стала целовать мягкое бархатное лицо, старательно избегая его рта. Он тихо стоял, не говоря ни слова, прижимая меня к себе, и его руки ласкали мне спину и волосы, его взволнованное дыхание порождало во мне желание. Мне захотелось большего. Я провела тихонько своими губами по его мягким губам, стараясь не увлечься сильно, и тут его страсть сокрушила меня. Его руки и губы были везде. Я даже вздохнуть не успела, как его губы овладели моими, и я задохнулась от нахлынувшего желания. И нечто большое, розовое, искрящееся обволакивало меня. Отрывочные мысли, что Егор все-таки не человек никак не помогли мне. Затуманенный рассудок бесповоротно оставил меня, и сознание хотело отправиться туда же. Ноги отказывались держать меня, и, по-моему, руки Егора подхватили мое безвольное тело. В голове мелькнуло разъяренное лицо Рауля, и вроде бы наяву донесся его голос, пробивающийся через туман моего сознания.
– Мария! – прозвучало страдальчески, как будто непонятливому ребенку уже сто раз объясняли правила, а он делает все по-своему.
Сильная рука Рауля вырвала меня из объятий и отшвырнула от обомлевшего Егора. Но я, отлетев, не упала. Егор оторопело и с изумлением всматривался в Рауля. Я стояла, дрожа всем телом, устремив свой взгляд на двух мужчин или существ, не знаю. Они оба излучали свет. Их глаза полыхали неведомой мне страстью: болью, страданием, яростью и … любовью. Бархатно-синий и золотисто-черный. Тела завибрировали.
– Ты-ы! – взвыл голос из открытого рта Егора. Но это был не его голос, а смутно-знакомого мне существа, он был наполнен усталостью и ожиданием. – Я знал, что здесь что-то не так! Все пошло не так, как я задумал, мне стоило догадаться, что это ты! – заключительные слова он просто выплюнул.
– Горг, тебе стоит покинуть эти места,– непререкаемо произнес Рауль.
– Х-ха-а, я сто-олько сде-елал,– растягивая слова, говорил он,– столько вложил, чтобы… оставить это,– последние два слова прорычал Егор или Горг.
Его голос изменился до неузнаваемости, создавалось впечатление, что не одно, а несколько существ говорили одновременно. Я стояла позади Рауля и была этому рада, чувствуя себя беззащитной перед Горгом, так как он смотрел на меня жадными, плотоядными глазами, и я не знала, что он собирался со мной сделать. Но что бы то ни было, я чувствовала себя под защитой Рауля; он стоял, обороняя меня, не давая никакой возможности подойти Горгу ближе.
– Я проник в ее существо, я воплотил себя в ее мечты, она моя! – тяжело выдохнул Горг. – Она желала меня, барьер сломан! Она вся, с рождения принадлежит мне!
– Как? – пропищала я, услышав это чудовищное утверждение.