– Ашер!
– Мини-Форман! – Лиам и Эванс прикрикнули одновременно.
– Я все сказал, – командным тоном объявил мальчик и вернулся на место рядом с Ником.
– С точки зрения эволюции я свою функцию выполнена, – Эванс кивнула Ларссону на заднее сиденье, – так что не надо мне тут ваших теоретических основ, – немного обиженно заметила она, отрицательно помахав рукой.
– И ты решила сразу же перейти к практике, – подытожил Лиам. – Ой, молодец, тебя и разводить не надо, ты сама 有 все полимеры, – осуждающе качал он головой и косился на подругу.
– 是, 我有, – сбивчиво пробубнила она, отводя глаза.
– Ох, даже как… Кхм, – ее ответ застал Лиама врасплох.
Он никак не ожидал, что замкнутая и нелюдимая Эванс сразу же переедет к практическим занятиям по взаимодействию с, как он думал, сильным полом, не проштудировав пару учебников по гендерной психологии и не запытав его или Криса вопросами до смерти.
– Заткнулись! – Ашер подал голос с заднего сиденья, но взрослые только зашипели на него.
– Я думала, что интересна ему, – тихо и расстроено продолжила она рассказ, и Лиам едва не ущипнул себя, ведь было похоже, что Эванс жалуется ему на парня, а не наоборот, как бывало обычно. – А на самом деле, – глубоко вздохнув, девушка замолчала и сникла.
Этой степени откровенности ей хватило с лихвой, и после пары коротких фраз Эванс опять закрылась в себе, что только подтверждало опасения Ларссона. Для его девочки то была не просто интрижка, не способ снятия стресса и не просто любопытство. Хотя, что это он, в самом деле? Когда это с Эванс было просто?
– Эй, ну ты чего, милая? – Лиаму стало очень обидно за подругу. – Скажи мне, как его зовут, и я набью ему рожу, если он тебя обидел, – как истинный джентльмен Ларссон уже готовил перчатку для негодяя и обидчика лучшего и единственного друга, чьей доверчивостью, что странно, и неопытностью, а это ожидаемо, нагло воспользовались.
– Я его и не зову, – она даже не соизволила повернуться к другу, неожиданно честно отвечая на риторический вопрос.
– Ты? Что? – Ларссон вытаращил глаза на нее и решил провести Эванс такое полоскание мозга по поводу нежелательных связей, ведь он сам неоднократно пользовался такими же наивными особами. – Не знаешь, как зовут! – Лиам буквально задыхался от возмущения и приготовился напомнить Мие про объяснение Николасу, в какой канаве нашли его мать, но обдумав ее слова еще раз, лишь недоверчиво покосился. – Он не сказал тебе, или ты и не спрашивала? – очень странные подозрения начинали закрадываться в его мысли, а зная Эванс, отвечать она могла ее любимым способом, где недоговорила, не значит, что соврала.
– И то, и другое, – пожимая плечами, отвечала она, высматривая что-то в темноте вдоль дороги.
– Только не говори, что это Упоротый Лис, – констатировал Лиам, но без присущей ему экспрессивной окраски и воплей возмущения.
– За языком следи, – Эй Джей пнул его в спинку сиденья.
– Тебе спать не пора? – на автомате прикрикнул Ларссон и укладывал мысли в голове. Он уже почти решился спросить, какого хрена его подруга отдает все полимеры человеку без личности, полностью игнорируя его истинную ипостась, но щелчок на приборной панели отвлек его внимание. – Черт! – он громко выругался, а машина заглохла на полной скорости.
Ли едва не потерял управление, благо, успел вырулить на скользкой и сырой дороге, лишь чудом не уйдя в занос и осторожно затормозив на ручнике. И не успел он успокоить колотившееся от страха сердце и спросить, все ли целы, как нахальный мальчишка опять просунул голову между передними сиденьями и спросил:
– Что случилось, Ларссон? – испугано спросил Эй Джей, отпустив руку Ника.
– Рот закрой, мини-Форман, – глубоко дыша, отмахнулся Лиам, поморщившись от легкого удара по темечку выключившейся приставкой. – Да за что ты меня лупишь-то? – он обиженно посмотрел на Эванс, но та только отняла гаджет и попыталась его включить, что оказалось безрезультатно.
Приставка никак не реагировала на нажатия кнопок. Эванс схватилась за телефон, а Ларссон за свой, и смартфоны, так же как и планшеты детей, исправно демонстрировали гладкую черную поверхность выключенных экранов.
– Моя тоже не лаботает, – Ник протянул им свой неисправный гаджет.
– Что за хрень? – возмутился Лиамель, на что Ашер опять толкнул его в плечо.
– Что с машиной? – обеспокоенно спросила Эванс, нажимая на все кнопки потемневшей приборной консоли.
– Не знаю, что-то с электроникой, – консоль исправного до этого Мерседеса погасла, а двигатель не подавал признаков жизни, как и все средства связи в салоне.
Можно было бы предположить, что где-то неподалеку взорвался мощный электрогенератор, сгенерировав такой электромагнитный импульс, что вырубило всю электронику в радиусе действия импульса, но такой бы взрыв точно не остался бы незамеченным, а вокруг была все та же кромешная тьма и белесая мгла тумана, укутывавшего дорогу. Останься Лиам и Эванс вдвоем в машине, они бы сразу распаковали бутылку виски и начали бы ждать попутку, но только не в ситуации, когда у них на заднем сиденье двое малолетних детей, и температура на улице не располагала к сидению в машине с выключенным двигателем.
– Иди и чини ее, – Эванс жестом указала Ларссону на дверь.
– Да-да, – Лиам смиренно вышел на улицу, захватив с собой зажигалку.
– Мам, я спать уже хочу, – скуксился замотанный ребенок, державшийся всю дорогу только благодаря играм в приставке.
– Давай, мелкий, ложись, – Ашер притянул брата к себе и обнял, уложив у себя на коленях.
Спустя некоторое время с заднего сидения раздалось тихое сопение, а от дыхания в салоне машины начал появляется пар. Температура внутри начинала быстро понижаться, и если двигатель не удастся завести, то им придется разжигать костер, чтобы согреться.
– Иди, я присмотрю, – полусонный Ашер кивнул Эванс, что на заднем сиденье все под контролем, и, накрыв Ника своей курткой, прижал его ближе, засыпая.
Лиам возился с машиной слишком долго, и дети на заднем сиденье дремали уже оба, когда Эванс, тихо щелкнув дверью, чтобы не разбудить их, вышла наружу. Ашер только крепче прижал Ника к себе, почувствовав легкий порыв холодного воздуха.
– Эй, Принцесса, ты что-то долго возишься, – Эванс оперлась бедром о еще теплое крыло Мерседеса, оглядываясь по сторонам.
– Я ничего не могу сделать, – Ларссон уже порядком замерз и был не только расстроен, но и напуган. Из-за опустившегося на пустое шоссе тумана не было видно ни зги, и Лиам с трудом рассмотрел даже силуэт подруги, вышедшей к нему.
– Сдаешься? – судя по ее голосу, она приближалась, и рядом с Лиамом возник ее хрупкий силуэт в сером пальто.
– Да, Миа, – он очень редко называл ее по имени. Только в исключительных случаях. Видимо, это был один из них, а значит, они действительно попали, оставшись отрезанными от мира на абсолютно пустой дороге в черт его знает скольких милях от города.
– Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до дома, – тихо говорил Лиам, изображая, что копается под капотом машины и подсвечивает себе зажигалкой. Эванс нагнулась к нему и увидела, что его губы уже приобрели синеватый оттенок после долгого пребывания на холоде.
– Мы не можем оставаться здесь с детьми до следующей попутки, – она прижалась к нему слишком близко, и Ларссон ощутил, как знакомый циановый аромат проникает в его легкие.
– У нас нет выбора, – голос Лиама дрожал не то от холода, не то от страха. Он повернулся к Эванс, и ее теплые руки залезли под его пальто и футболку, согревая замерзшую кожу.
– Сколько ты видел машин, пока мы ехали, Ли? – спросила она. Правильным ответом было – ни одной, и оба это отлично знали.
– Нужно идти по шоссе в сторону города, вдруг встретим кого-то, от кого сможем позвонить, – прикинул Ларссон, а Эванс обняла его крепче, ожидая, что он перестанет дрожать. – Пэлисейдс на северном въезде в город по Mountain Drive. В поместье точно есть прислуга, даже если отца самого там нет, – рассуждал Лиам, ведь с двумя детьми вариантов добраться до дома было не так уж много.
– Хорошо, – погладив его по спине и дождавшись, что Ларссон хоть немного согрелся и расслабился, Эванс отступила от него. – Вы идите, а я догоню, – вынув из его кармана пачку сигарет, она подмигнула другу, и он не стал спорить.
Мелкий снегопад давно прекратился, и ветер с залива пригнал сырой морской воздух, быстро сгущавшийся над холодной землей в тягучий непроглядный туман, окутывавший все вокруг. Воздух от влаги стал не намного теплее, а видимость становилась только хуже с каждой минутой, и выдвигаться в путь стоило уже сейчас.
– Мы пойдем прямо по Mountain Drive до поворота к поместью, не заблудишься, – крикнул ей Лиам, закинув сумку с вещами на плечо и взяв Николаса за руку. – Пошли, мини-Форман, – скомандовал он Ашеру, вцепившемуся в Ника.
– Не заблужусь! – с притянутыми за уши бодростью и энтузиазмом крикнула она, но Лиам с Ашером бросили на нее обеспокоенные взгляды. – Я догоню, – улыбнулась она, и дети вроде бы поверили.
Она стояла и смотрела, как три силуэта растворяются в белесой мгле, и ждать ей пришлось недолго. Вокруг было хоть глаз коли, что, собственно, и делали мелкие повисшие на ресницах тяжелые капли тумана. Эванс достала сигарету из пачки и закурила, рассматривая красный уголек, тлевший на конце сигареты.
– В машине были дети, – сухо констатировала она, услышав подходившего к ней со спины человека по шороху растаявшей ледяной корки под ногами, и протянула ему открытую пачку.
– Ваш муж – прекрасный водитель, – ответил ей низкий женский голос, – а до Пэлисейдс полчаса ходьбы, – вынув сигарету из предложенной пачки, темнокожая женщина средних лет, одетая в неброское пальто, почти такое же, как и на само Эванс, встала рядом с ней, закурив, и также смотрела в сторону, куда ушли трое ребят.
– Я бы сказала, что удивлена, но тогда я совру, а это, как вы знаете, не про меня, – хмыкнула Эванс, убирая сигареты в карман. – Не могли придумать менее изощренный способ для приватной беседы, доктор Уорнер? – возмущению Мии не было предела, но Уорнер на это, без сомнения, было абсолютно наплевать.
Спецструктуры никогда не брезговали случаем продемонстрировать могущество и власть тем, кто может это оценить по достоинству, и доктору Уорнер – серому кардиналу Сената, стоило отдать должное. Она сделала это как нельзя мягко. Зная методы ее работы, их машина могла наматывать колесами круги в воздухе, свалившись в кювет, как случалось с менее удачливыми собеседниками спецструктур правительства. Видимо, дети стали их с Лиамом спасением, и в машине просто вырубили электронику.
– Вас не так-то просто застать врасплох, доктор Эванс, – от официоза в разговоре у обеих ломило зубы, но панибратство – это, как говориться, ни про одну из них, тех, что плетут свою паутину из жизней и судеб, каждая свою, но не менее причудливую. Всегда на грани и одновременно за ней, вечно в центре событий и в глазе бури. Они обе части и системы, и вне ее. – Практически невозможно, – довольно хмыкнула Уорнер, и ее непроизнесенное «но» повисло в дыме сигарет и таявших на папиросной бумаге тяжелых каплях, конденсировавшихся из воздуха над холодной землей.
– Но вам, как всегда, удалось невозможное, – съехидничала Эванс, которой промолчать намного дороже, даже если молчание – золото.
– Приоритеты меняются, доктор Эванс, когда в деле замешана третья сторона, – напомнила ей Уорнер, пока Эванс судорожно соображала, чьим сутенером из своего окружения ей опять придется выступить, и кого она может продать подороже спецслужбам, державшим под колпаком каждого в этой стране, и сама Костлявая не стала для них исключением.
Тихо
В ночном воздухе стояла тишина. Туман поглотил все звуки вокруг, заглушая едва различимый шорох шагов, шаркающих по асфальту маленьких ног в легких осенних туфлях. Плотная белая мгла опустившегося тумана затянула все пространство вдоль шоссе, и черная лента по-змеиному извивавшегося между деревьев асфальтированного покрытия окончательно перестала быть различимой человеческим глазом. В осевшей водяной мгле рука, вытянутая вперед, с трудом просматривалась дальше локтя, а темная кожа старых перчаток и вовсе растворялась в ней окончательно. Каждый из последующих шагов приходилось делать на ощупь, предварительно проверив наличие твердого покрытия под ногами, рискуя свалиться в откос, поскользнувшись на отсыревшей и жухлой траве, ковром стелившейся вдоль обочин. Опрометчиво брошенное в белую мглу тумана «не заблужусь» теперь казалось весьма жалким прощанием перед такой глупой и такой же нелепой смертью от холода и усталости. Она шла, по крайней мере, надеялась, что по направлению к городу и уже с трудом переставляла ноги. Путь был весьма простым, но беготня по ночному Нордэму наперегонки с Северным, мать их Шарлотту, Ветром не такая уж простая задача, особенно если после не спать нормально еще пару-тройку суток. Ожидаемый итог, что усталость все же брала свое.
Несколько раз она сбивалась с пути, чувствуя под ногами хрустевшую прошлогоднюю листву вместо влажного и ровного асфальта и уворачивалась от цеплявшегося за пальто придорожного кустарника, ветки которого были насквозь пропитаны водой. Как бы ей не противилось, но сейчас Эванс отчетливо понимала, что рассмотреть поворот на Пэлисейдс в непроглядной завесе из мелких капелек воды теперь для нее разве что несказанная удача, в которую она уже не верила от слова совсем. Куда не повернись, вокруг была лишь белая молочная мгла, и при большом желании девушка не смогла бы найти ни брошенной в начале пути машины, ни верной дороги вперед. Зажигалка с отсыревшим кремнем давно приказала долго жить, а проклятый туман не то, чтобы не собирался рассеиваться, а становился только плотнее, сковывая легкие и мешая дышать свободно. Запах сырости и морской соли вместе с каплями влаги оседали на волосах, лице и губах, и пока что не замерзали, но и это было ненадолго. Стоит температуре воздуха сравняться с температурой подстилающей поверхности и перевалить за ноль, и ее труп будет очень красиво смотреться в блестящей ледяной глазури. Избегая участи остаться замерзшей на дороге в грядущий час быка, ей оставалось только идти, как она думала, вперед, и надеяться встретить попутку, которой по прошествии второго часа блужданий еще не было ни одной.
Холод постепенно протягивал к коже липкие и обжигающие щупальца, залезая ими под одежду и лишая последних сил, и когда она уже думала, что вот-вот отключиться на холодном асфальте вдалеке неожиданно начало светлеть. Весьма кстати вспомнив, что декабрьские ночи самые длинные в году, Эванс решила, что, наверное, все-таки проиграла битву за последний вздох и откинулась прямо на дороге, а свет вдалеке – далеко не рассвет, до которого было еще далеко, и от нелепого каламбура в рассуждениях девушке стало немного грустно. Скорее всего, то был свет в конце тоннеля, ознаменовавший последний путь ее затухавшего сознания, но, к сожалению, верность ее суждений проверить эмпирическим путем не представлялось возможным. Как бы то ни было, в любом случае ей оставалось только двигаться дальше и ждать окончания этого пути. Отчаянным, безмозглым мотыльком ей пришлось лететь на свет призрачных огней в надежде, что не спалит свои тонкие крылья. Хотя кого она обманывает. Крыльев на ней давно уже не было. Их забирают у всех мертвых ангелов, которым буквально кишит земля вокруг и внутри этого проклятого города.
Стены тоннеля сужались, а свет постепенно становился ярче и концентрировался в одной точке, подтверждая, что имеет не чудесное происхождение, а вполне себе конкретный источник. Яркий светящийся сгусток плотного тумана приобретал очертания круга и неумолимо приближался к ней, плывя по воздуху сквозь повисшую воздушно-капельную, иначе не сказать, завесу. В светящемся ореоле проступал темный силуэт очертаний высокого человека, идущего к ней навстречу. Эванс с принятием смирилась, что Святой Николай с фонарем в руке никакой не миф. Он, как и говорилось в легендах, явился указать ей последний путь, в который ей придется последовать и ожидать левиафана напрямую в Чистилище. Эванс еще удивилась, зачем стоило беспокоить посредников, если можно разверзнуть земную твердь и сразу столкнуть ее в теплый котел с кипящим маслом, но возражать против компании умудренного старца не стала и не звала чертей раньше положенного им времени. У всех же есть профсоюзы, в конце концов, и регламентированный рабочий день по графику. Кто она такая, чтобы нарушать порядки, установленные пару тысячелетий назад. Хотя, как говорят программисты, пользователь всегда прав, но он не должен об этом знать.