Эванс остановилась и присмотрелась сквозь застилавшую пространство пелену в силуэт, настойчиво приближавшийся к ней, и сердце пропустило удар. Внутри все замерло, а затем будто бы оборвалось. Это без сомнения был он. Все в безымянном очертании говорило об этом: рост человека, его уверенная походка, черная материя, плащом лежавшая на плечах, настойчивость, с которой он прорезал сгустившийся отсыревший воздух. Он здесь, он не бросил ее. Пришел спасти и выдернуть из цепких лап монстров, вцепившихся в измученную душу. Спаситель пришел, и плевать, в чьем облике, плевать, кто носит на себе его личину, если уж она на самом деле стоит того, чтобы примерить ее на себя. И все бы это выглядело весьма жизнеутверждающе, и, положа руку на зачерствевшее сердце, до тошноты романтично, если бы не паранойя, постучавшаяся в измотанный рассудок и спросившая тихим шепотом: «Не галлюцинации ли это?». Ох, черт возьми, хоть Эванс и обещала их не звать, но как было похоже на правду, что она уже очень давно лежит, отключившись, на холодной дороге и ждет свою встречку, которая размажет ее череп по мокрому асфальту, не заметив в тумане тело девушки поперек полосы движения, а приближающийся свет просто яркий ксенон – маяк ее неминуемой и неотвратимой гибели. «Плевать», – грешным делом подумала она. И в том, и в другом случае ее ждет то, что она давно уже ищет, но никак не может найти. Покой. Скоро она заснет. Возможно, ненадолго, а вполне вероятно, что и навсегда. Она и не знала, что в итоге бы выбрала. Было жаль только, что Лиам окажется прав, и маму Ника действительно найдут в канаве. Проигрывать этот спор мелкому говнюку никак не хотелось, но ноги подкашивались сами собой, а свет становится все ярче, ослеплял и сулил долгожданные покой и тишину.
***
Мелодичный и немного приглушенный звонок парадной двери повторился в третий и в четвёртый раз, пока Грегори Ларссон шел из кабинета в просторный холл особняка поместья Пэлисейдс. Они с Софией вернулись из города как раз в начале выходных, и поскольку Ник уехал погостить в пригород, София отпустила всю прислугу домой к семьям на весь уик-энд, уверяя мужа, что они прекрасно справятся и без нее пару дней. Грегори ничего не имел против, но кто же знал, что хозяину дома придется самому открывать дверь в преддверии ночи и встречать нарушителей спокойствия на пороге неблизко расположенного от дороги особняка.
– Одного раза достаточно, откуда столько нетерпения, – ворчал мужчина на незваных гостей, заявившихся посреди ночи еще и без приглашения.
Услышав переливы колоколов при пятом повторении, терпение начало подводить Грегори, и он заранее решил распрощаться с человеком, находившимся за дверью, прямо с порога.
– Кто понял жизнь, тот не спешит, – нарочито медленно открывал дверь Ларссон и застыл в немом удивлении, увидев людей на пороге.
– Прошу прощение, что так поздно, – немного хриплым голосом начал замерзший Лиам, державший на руках озябшего ребенка. Мальчик вцепился в его пальто, как младенец шимпанзе в тело матери. Кожа ребенка выглядела почти прозрачной, а губы, как и губы самого Лиамеля, начинали постепенно синеть.
Ли не успел закончить вступительную речь из извинений о позднем вторжении без предупреждения, как с расширившимися от испуга глазами отец выхватил Ника из его рук и затащил притаившегося рядом Эй Джея через порог за плечо. Сонный и замерзший Николас совершенно не сопротивлялся, и не менее замерзший и уставший Эй Джей со своим рюкзаком на плечах и рюкзаком брата в руке тоже не противился входу в теплое помещение.
Лиам же остался стоять за дверью, которую едва успел попридержать перед тем, как массивный кусок резного дерева хлопнет его по носу, отрезав от спасительного тепла холла. Он нерешительно перешагнул порог без должного приветствия и удивленно посматривал на отца, не обращавшего на него никакого внимания. Все внимание мужчины было сконцентрировано на замерзших и измотанных детях. Грегори, не теряя времени даром, сразу же принялся раздевать внука и проверять температуру у него и Эй Джея, прикладывая ладонь ко лбам ребят по очереди.
– Наша машина заглохла… – Лиам откашлялся, но голос все еще оставался хриплым, а под конец фразы совсем осип.
– Сколько вы шли? – перебил его отец.
– Около часа, – Ларссон немного удивился не самому вопросу, а резкому тону, которым тот был задан. – На улице сильный туман, я немного не рассчитал путь, и, кажется, мы пару раз сбивались с пути и не туда сворачивали, – Лиам окончательно впал в замешательство от столь пренебрежительного тона отца. Грегори же никоим образом не реагировал на вопросительные взгляды Лиама, полностью концертируя внимание на детях.
– Все лучше, чем сидеть в остывающей машине, – бросил ему отец и взял детей за руки, уводя их в сторону кухни.
На удивление Лиама, отец так и не напомнил ему ни снять пальто, ни пройти с ними на кухню, чтобы выпить чашку горячего чая и согреться, а будто специально игнорировал присутствие сына, слывшего сплошным разочарованием семьи.
– Вот и я так подумал, – пробубнил Ларссон себе под нос, когда отец увел детей и оставил его одного в пустом холле. – Телефон-то где? – презрительно прыснул он.
– Справа от тебя, – от низкого и звучного голоса брата, раздавшегося в затылок Лиаму, тот вздрогнул.
– Устал от городской жизни? – с сомнением в голосе спросил Лиам, никак не ожидая встретить здесь брата в воскресенье вечером.
– Я ждал приезда Ника, – Адам скрестил руки на груди, послав Лиаму презрительный взгляд. – Хотел убедиться, что с детьми все в порядке, – надменно высказал мистер Тотальный Контроль, оправдывая свое присутствие за городом в преддверии рабочей недели. – И, видимо, был прав, – он всем своим видом показывал, что пешая прогулка Лиама с Ником на руках не осталась незамеченной.
– Электроника вырубилась, – Лиам полез в карман за телефоном, который теперь можно было использовать разве что в качестве зеркала или подставки под кружку. – Всё, от бортовика до вейпа, – весьма детально описал проблему Лиам, протянул Адаму сдохший мобильник, и, повернувшись к брату, невольно засмотрелся на представителя аристократии в столь непривычном для того облике.
Даже сейчас без лишнего лоска, прилизанности и претенциозности в обычной одежде, состоявшей из джинс и черной майки, Адам выглядел невероятно привлекательно, чем вызвал очередной укол зависти у брата. Перед глазами Лиама стоял статный, отлично сложенный мужчина с яркими зелеными глазами – его копия на несколько лет старше и выше, черт возьми, на целый дюйм! Точнее копией был сам Лиамель, а рядом с ним стоял оригинал. Уж кто-кто, а Лиам точно был экспертом в мужской красоте, с какой стороны не посмотри. Тут с одной стороны вечно маячивший перед глазами безупречный старший брат, а с другой – уже личные предпочтения самого Лиама, демонами терзавшими его изнутри, а порой и пускавшими его жизнь под откос. «А она еще и привередничает», – с обидой усмехнулся Лиамель, вспомнив недавние душеизлияния подруги, если пару фраз, одна из которых была на китайском, можно назвать таковыми. «Поганка», – негодовал Лиам, что той было недостаточно того, кто рядом, и обязательно надо было бежать куда-то на сторону и искать приключения на тощую задницу.
– Лиам, – Адам щелкнул перед его лицом пальцами и вывел молодого человека из охватившего того гормонального транса.
– Что? – смутился Ли, потупив взгляд, и если бы не замерз настолько сильно, как сейчас, скорее всего, еще и покраснел бы от недостойных мыслей, в которых посмел почти прировнять себя к Адаму.
– Если ты не прекратишь, я двину тебе в челюсть, – отрезвляя его, напомнил Адам, изучавший сломанный телефон, что он не смазливая мордашка с обложки журнала, а еще самомнение и мозги может поставить на место едва ли ни убойным хуком справа.
– Ты не подумай, – Ли очухался от разглядываний Адама и примирительно поднял замерзшие ладони, а затем поднес их ко рту, согревая дыханием. – Мне, конечно, льстит, что ты решил, будто интересен мне, но ты немного не в моем вкусе, – съязвил Лиам, довольно ухмыляясь и выводя брата из себя неуместными замечаниями.
Адам поднял на него очень тяжелый осуждающий взгляд торбернитовых глаз, буквально впечатывающий Лиама в стену твердостью и тяжестью, и покачал при этом головой. Ли, в свою очередь, будто специально нарывался:
– Я здесь услышал, что у мышки появился кое-кто и уже дошел до третьей базы, а потом не перезвонил, – съязвил он. – Теперь я, как верный друг, просто обязан вызвать этого кого-то на дуэль, – Ли вопросительно посмотрел на Адама, ища совета, – но вначале мне бы выяснить, кто он.
Лиамелю очень не хотелось портить с Адамом отношения, которые и так становились все более натянутыми. Последний их разговор сложно назвать теплым, а поход с Ником на руках по трассе ему будут еще долго припоминать. Но раз тут уж дело семейное, и Лиаму нужен совет, как отвадить от своей небывшей нежелательных ухажеров, то почему бы не спросить у знатока с уровнем «эксперт». Конечно, спускать с рук обиду за из прошлое общение Ли не собирался, а Адам, полный идиот, раз решил, что за оскорбление Эванс некому будет постоять, коль она не попросит.
– Лориан подвез ее, а она уехала с тобой в пригород, – уклончиво отвечал Адам и не собирался выкладывать брату все, как на духу, в отличие от мисс Я Никогда Не Затыкаюсь. Что скрывать, он был слегка удивлен, что Эванс поделилась с другом подробностями их последнего общения. Имени Адама, конечно, она не упомянула, и на том спасибо. Вот только по имени она его никогда не звала. По крайней мере, Адам ни разу такого не припоминал, а с памятью у него все было в порядке.
– Рей здесь ни при чем! – резко от подступившей ревности ответил Ли. – И он не тот, кто… – Лиам поводил ладонью в воздухе, а потом махнул рукой, так и не найдя подходящих слов.
– Я понял, пожалуйста, не продолжай, – грубо прервал его Адам. Выносить нравоучения еще от Лиама Адам не хотел. Матери было вполне достаточно. – И какое же оружие вы предпочитаете, мистер Ларссон? – с едва заметной угрозой в тихом рокочущем шуме прибоя, которым звучал его голос, спросил Адам. – Браунинг? Или возьмете Беретту вашего бывшего? – и, конечно же, он в долгу не остался, хотя не у Лиама он и занимал.
– Я тебя понял, пожалуйста, не продолжай, – ощетинился Лиам, будто рассерженный кот. – Я всего лишь беспокоюсь за нее, ей и так не просто, – подытожил он, словно Адам и сам этого не знал, и когда это с Эванс было просто? – Я не хочу, чтобы мать Ника нашли в канаве! – напомнил Ли брату, что Эванс, как ни крути, все же часть их жизни, пусть даже та часть, которая находится за семью печатями.
– Ничего, отец сможет отвлечь ее разговорами, – заверил Адам и заметил, что на последних его словах Ли побледнел сильнее и не от холода.
– Конечно, – Лиам тяжело сглотнул, – когда она нас догонит.
– Догонит? – немного непонимающе переспросил Адам.
– Она осталась возле машины и должна была догнать нас на повороте, но… – торопливо принялся объяснять Лиам, и вот теперь побледнел уже сам Адам.
– Ты оставил ее одну? – Ларссон уже не слушал брата, бросившись к шкафу.
– С нами были дети! Что прикажешь, нам было делать? – Лиам развел руками, а Адам накидывал на себя пальто и взял из гардеробной еще одно размером поменьше.
– Уж точно не оставлять ее одну на дороге, – хотелось бы продолжить, что без оружия, но и у стен есть уши. И если Грегори сделает вид, что ничего не слышал, то София устроит разнос всем представителям следующего поколения.
– Я иду с тобой, – твердо заявил молодой человек, у которого зуб на зуб все еще не попадал.
– Нет, – отрезал Адам. Ему предстояло найти на дороге Эванс, или то, что от нее осталось. Присматривать еще и за братом у Адама не было возможности, а если помнить, что у всех Ларссонов топографический кретенизм, то им с Лиамом вдвоем будет сложнее двойне, и каламбур здесь, как говориться, на лицо.
– Я помочь хочу! – возмутился Ли и схватился за перекинутое через руку Адам шерстяное пальто.
– Отлично. Не мешай, – вытащив из ящика гардеробной дальнобойный фонарь, Адам вышел за дверь.
– Северный выезд, Mountain Drive, – только и успел крикнуть ему в спину Ли, когда массивная входная дверь все же хлопнула его по носу, правда уже не со стороны улицы, оставляя молодого человека в полнейшей тишине.
Первой адекватной мыслью было взять машину для поисков, но в таком тумане Адам рисковал разве что намотать Эванс на колеса, а не привезти домой к детям в целости и сохранности. Из-за шума двигателя он вряд ли сможет ее расслышать, если она начнет кричать и звать на помощь. Значит, придется идти пешком на север, как и поведал ему белобрысый дебил, бросивший свою небывшую на пустой дороге в холоде и тумане. Чудо, что сам Лиам добрался до места, ведь в словах Эванс, что у всех Ларссонов топографический кретинизм, есть доля истины, и, по всей вероятности, то, что все трое ребят добрались до Пэлисейдс – заслуга Ашера Младшего. Тот хоть на четверть, но все же Вульф – потомок лучших следопытов в истории Северо-Запада.
Без фонаря на улице оказалось хоть глаз коли. Не видно было ни самой дороги, ни направления, в котором ты двигался, и благо, что Адам захватил дальнобойный, а не обычную безделушку для поиска ключей в бардачке. В таких погодных условиях пропустить поворот на Пэлисейдс проще простого, что, вполне вероятно, и случилось с Эванс, иначе она давно догнала бы Лиама, который шел с ребенком на руках. «Чтоб тебя Эванс», – выругался Адам, но в этот раз в его мыслях не было осуждения, а искреннее беспокойство.
Пробыв в таком холоде несколько часов, она уже не иначе как потеряла счет времени, если вообще осталась жива. Ох, чтоб ее, Костлявой можно вручать премию Дарвина, если она скопытится из-за банальных холода и тумана при ее-то навыках выживания в Северном Нордэме. «Может, стоит позвать ее?» – подумал Адам, прислушиваясь к тишине. Это виделось слишком нелепым, да и как ее звать, он точно не знал. Адам мог придумать множество эпитетов относительно нее и знал несколько ее имен, но крикнуть их в темноту и услышать из нее проклятую разрывающую слух тишину он был не готов. И пожалев скорее себя, чем ее, айсбергом двинулся навстречу Титанику, оставаясь абсолютно безмолвным. В мирском обличье Сир Безупречный быстрым шагом шел вперед по дороге, очень надеясь, что не наткнется на хладный труп Костлявой.
Луч фонаря утыкался в глухую стену из миллиардов повисших в воздухе частичек воды и отражался от них во всевозможные, кроме нужной, стороны, больше мешая, чем помогая. Едва различив яркую дорожную разметку под ногами, Ларссон надеялся, что не поймает попутку не самым лучшим образом.
Он шел около часа, а ее все нигде не было. Возможно, они разминулись у поворота, а возможно, попутка все же подвезла Эванс до Нордэма, и все его поиски лишь погоня за собственными страхами. Его телефон наперебой атаковали Лиам и Грегори с вопросами, где он и нашел ли ее? После его последнего: «Отвалите!», которое Адам очень надеялся, что сказал Лиаму, они наконец-то, перестали звонить. И, было бы отлично, если она уже давно в поместье, а Лиам с отцом просто издеваются над ним, не позвонив, но что-то подсказывало Адаму, что здесь не тот случай. Дома ее ждут дети и ее тупорылый небывший, оставивший ее одну посреди тумана, хотя и здесь, Адам был уверен, что решал далеко не Лиам.
Он уже готов был плюнуть на все и пойти в обратную сторону, но, пройдя еще пару сотен ярдов на север, ему показалось, что тишину нарушил тихий и приглушенный женский вздох. Решив, что ему померещилось, и это лишь иллюзия, выдававшее желаемое за действительное, поиски тщетны, но не во имя, а вопреки, Ларссон ускорил шаг. За вздохом последовал сдавленный смешок, и Адам почти бежал вперед, даже будучи уверенным, что это всего лишь игра воображения – ничего более, когда луч фонаря наткнулся на нечто плотнее белесой пелены, и исчезающий силуэт, расплывавшийся в тумане серым пятном. Он целенаправленно двинулся вперед, когда к нему под ноги едва не свалился человек некрупной комплекции, если бы Адам его не подхватил. От призрака ее отличал разве что вес, но немногим более. Адам чудом успел ее поймать, когда силы окончательно оставили девушку, и она упала ему в руки. Поймав ее, не думая и не спрашивая, он накинул на нее второе пальто, которое нес в руках, попытавшись с ней заговорить.
– Эванс? – позвал он ее и прижал губы к ледяному лбу с налипшими прядями мокрых волос. Жара не было, что уже хорошо, но кожа девушки была чересчур холодной, что немногим лучше. – Ты меня слышишь? – тормошил ее Ларссон, а она только настойчивее оседала у него в руках.