– И это вроде бы хорошо, – запуталась София, поглаживая его по голове и нежно приговаривая, – но мне кажется, что ты об этом жалеешь?
– Я совершил ошибку, – с принятием в голосе ответил Адам, подняв опущенную на руки голову и посмотрев на мать.
– Ошибку? – София непонимающе посмотрела на него.
– Я смотрел, но не видел, – Адам не оставлял себе шанса на оправдания и уперся взглядом в крышку стола, допив перед этим виски.
– Ты слишком требователен к себе, дорогой, – успокоила его женщина. – И к окружающим тоже. Не стоит забывать, что ты в итоге всего лишь человек, – тепло улыбнулась она сыну.
– Где сейчас Ник? – казалось, Адама волновал только этот вопрос.
– Спит в своей комнате, – успокоила его София. – Она опять догадалась, когда ты… – от щекотливости ситуации София не знала, как продолжить. Для нее был давно не секрет, каким именно образом ее сыновья добивались расположения окружающих. Да, неэтично, но она их мать, и осуждать их точно не станет, по крайней мере, за это. И каким бы мастером подбирать слова не была София Ларссон, но фразу «залезть в трусы» не могла даже она облачить в приличные для озвучивания формы.
– Быстрее, чем ее брат не дал мне совершить непоправимое, – тяжело выдохнул Адам, и разобрать облегчение ли было в его голосе, или разочарование, не представлялось возможным даже для самого Адама.
– Адам… – София не знала, что сказать, как утешить, как помочь жить дальше, или как заново начать жить после гибели и Шарлотты, и Рид, что была не таким уж и плохим другом, хотя этот этап они уже проходили. Сейчас самый родной для нее человек загонял себя в еще больший тупик – лабиринт, откуда не было выхода, как из проклятых катакомб, в которых гулял северный ветер.
– С волками жить – по-волчьи выть? Это ты хочешь мне сказать, – с надрывом едва ли не прокричал Адам и стукнул ладонью по столу. – Жить обычной жизнью после… – продолжать не было смысла, жить дальше, как ни в чем не бывало, тоже.
Он не умел иначе, да и не хотел учиться. Проще мерить всех по себе и видеть во всех и каждом опасность и предателя. Чем слепо доверять, лучше полностью контролировать. Всё и всех, «от» и «до», ждать от каждого подчинения и карать за непослушание. Никаких исключений. Ни для Эванс, ни для Лиама, ни для Криса и даже для себя.
– Насколько все плохо? – София пододвинула стул и села рядом с сыном, положив руку ему на плечо и сжав его.
– Я не знаю, – Адам только обессилено покачал головой. – Уже нет, – уронив голову на руку от усталости, он даже не мог поднять ее, – больше нет.
– Всем нам порой приходится спускаться с небес на землю, Адам, и выбирать между тем, что правильно, и тем, что легко, – искренне утешала его мать – пока что единственный человек, чьи слова звучали искренне. – Не относись к себе слишком строго, ты всего лишь человек, – и, все, что она могла сейчас добавить, ставя своего первенца перед правдой лицом: – Люди не всесильны, – ужасная правда по мнению Адама, жестокая реальность по мнению Софии.
– А Адам Ларссон? – Адам с трудом поднял голову и посмотрел на мать с такой надеждой, что сердце женщины защемило от переполнявшей боли во взгляде.
– Он близок к этому, – надежда, единственное, что София могла ему сейчас дать, ведь ангелов, как известно, не существует, а если они и спускаются с небес, то в Нордэме они уже давно мертвы.
Ему предстоял еще долгий путь наверх, а он не мог подняться после сегодняшнего падения. Он лишь ненадолго выпустил вожжи, и теперь все, кого он контролировал, зажили собственной жизнью, а его неумелые попытки опять загнать их под колпак воспринимались в штыки. Брат вырос, его подружка очерствела, Томпсон потерял тормоза и двинул кони, а Оулли, казалось, было уже глубоко плевать на все. В итоге Адам остался один на сером поле и не знал, кому из своих он мог доверять. Все вроде бы слушали его, но делали все по-своему. Слишком сильно сегодня он ударился о землю, спустившись с небес без лестницы, без крыльев, без страховки. С одной стороны, он сделал все правильно, выбрал верный путь к намеченной цели, но от удара о реальность внутри все горело, как в жерле только что вулкана. Долго же еще ему предстояло падать, а он все никак не мог вспомнить, что такое летать.
Рептилоиды с планеты Нибиру
Фрей остановил машину возле здания в центре Нордэма, куда его привел навигатор. Застывшая точка с координатами на карте сообщала, что обладатель отслеживаемого мобильного устройства не перемещался в течение получаса и не менял координат в радиусе десятка ярдов. Он посмотрел на знакомую блестевшую в солнечных лучах вывеску здания и прочел: «Loreangroup». «Отлично. Не хватало еще столкнуться с Рикардой», – обеспокоился Фрей. Внимательно осмотрев все подходы к филиалу чикагского банка, и, не заметив никого из знакомых, он направился к дверям, когда объект на карте начал движение к выходу в его сторону. Из здания навстречу Лориану вышли две девушки примерно одного возраста, но совершенно разные по внешнему облику: Солнце и Луна, иначе не опишешь. Одна из них сияла ярким светом, а вторая лишь отражала его, прячась в тени. И приняв, что встречи с сестрой не избежать, Фрей, словно ненамеренно столкнувшись с ними, ненавязчиво обратил на себя их внимание.
– Рикарда, – Фрей обольстительно улыбнулся сестре и приобнял девушку, приветственно целуя в щеку.
– Фрей, – радостно поздоровалась с ним та, что напоминала собой Солнце. Рикарда выглядела несказанно радой этой «случайной» встрече. Лориан изящно откинула за плечо шлейф шоколадных волос, уложенных, как и полагалось, по последней моде, и с охотой ответила на почти дружеское приветствие более чем дружеским, прижавшись щекой к щеке Лориана немного дольше, чем следовало.
– Вот черт, – тихо пробубнила себе под нос ее спутница, отражавшая яркий солнечный свет лунным мерцанием, и бегающим взглядом начала выискивать пути отступления.
Поправив на плечах серое пальто с вновь пришитыми пуговицами, вторая девушка старательно пыталась делать вид, что они не знакомы, а ее присутствие всего лишь декорации на сцене для выступления настоящей звезды.
– Говорил же, можно просто Фрей, – Лориан отступил от сестры, и улыбка исчезла с его лица при взгляде на ее спутницу. – Мисс Доктор, – вежливым кивком поприветствовал он ее, с укоризной поглядывая из-под темных волос, растрепанных ветром и упавших на лицо.
– Мистер Лориан, – тихо ответила Эванс на приветствие, отступая от обоих Лорианов мелкими шагами.
– О, – Рика удивленно изогнула бровь. – Вы знакомы? – приятный голос звучал с налетом легкого скепсиса и неверия.
– Познакомились на одном званом вечере, – Фрей, как истинный джентльмен, не стал вдаваться в подробности знакомства, ограничившись лишь обозначением самого мероприятия, за что Эванс была ему несказанно благодарна.
– Серьезно? – в голосе Рики был все тот же мерзкий пренебрежительно-удивленный тон, а на лице вскинута идеально ровная бровь. – Ты был на званом вечере? – недоверчиво сощурилась девушка.
Рикарде, очевидно, верилось, но с трудом, что ее младший брат по доброй воле мог потратить драгоценное время и не менее драгоценное внимание на знакомство со столь заурядной личностью, как помощник Лиама Ларссона, откровенно неровно дышащая к своему боссу. Но факт оставался фактом, и Лориан пришлось с ним смириться, покривив душой, коли такая имелась у работника банковской сферы.
Эванс же, в свою очередь, уткнулась взглядом в тротуар и всячески избегала смотреть Фрею в глаза, старательно изображая из себя палочника, застывшего на древесной ветке, и сливалась с окружающей средой, будто ее здесь нет и вовсе.
– Еще виделись пару раз на работе, – не останавливался Лориан, продолжая впечатлять сестру, опять обозначив только обстоятельства и никаких подробностей тех встреч, при которых мисс Эванс постоянно оказывалась в непосредственной и неуместной близости с братом Рики. – Кстати, – между делом бросил Фрей. – Мои наилучшие пожелания мистеру Оулли, – он умело ушел от обсуждения темы знакомства с Эванс, которую Рикарда уже не чаяла сменить, потеряв всякий интерес. – Был приятно удивлен его общительностью, – его голос перешел в режим тотального обольщения, уводя внимание сестры от серой тени поблизости.
– Общительностью? – взяв Лориана под локоть, Рика направилась к подъехавшей за ней машине. – В последнее время ты сам не свой, видимо, смена обстановки пошла тебе на пользу, – пожимая плечами, отмахнулась она от охватившей брата меланхолии.
Подоспев быстрее водителя, Фрей открыл для нее дверцу машины и услужливо подал руку, помогая сесть в салон. Вырваться из цепких лап Рикарды Лориан – непростая задача даже для ее брата, справляться с которой ему постоянно приходилось, и спровадить ее восвояси, пока серая тень на тротуаре не растворилась в окружавшей ее толпе, было для Фрея намного важнее налаживания родственных, а, по его мнению, и рабочих, контактов.
– Рей, – хитро улыбнулась Рикарда, положив свою руку поверх его, придерживающую дверцу, – у меня сегодня самолет, – снисходительный тон Лориан, расправленные плечи и второй раз откинутые волосы за плечо в течение уже трех минут общения, выделяли намеки Рикарды на превосходство ее и брата над остальными смертными жирным шрифтом. – Но я очень жду подробностей твоего прибивания здесь, – низко и тихо проговорила девушка, взмахнув густыми ресницами, обрамлявшими янтарные глаза. Рика, казалось, смотрела прямо в душу Лориану, и видела его насквозь, чтобы тот не пытался от нее скрыть. И если окружающим ее поведение казалось вполне себе дружелюбным, то Фрей знал, что это далеко не так. Проявленное к сопровождавшей их особе внимание еще не раз ему аукнется полунамеками на деловых встречах и прямыми укорами на семейных вечерах. От цепкого взгляда сестры не укрылся его интерес, а спускать Фрею с рук общение с лицами, невхожими в их круг, Рикарда не станет, а поучения не станет откладывать в долгий ящик.
– Поведаю все досконально, – его голос теплым морским бризом окутал всех вокруг, и даже водитель попал под волну обаяния Лориана, немного смутившись.
Отвлекая сестру от излишнего внимания к желанию пообщаться с бледной и выцветшей копией девушек, подобных самой Рикарде, Фрей изворачивался, что называет, как мог, рассеивая ее внимания. Придерживая руку сестры, он помог ей сесть в салон, торопливо улыбнувшись на прощание. Рика посмотрела на него с прищуром, изящно закинула стройную ножку, так кстати выглядывающую из-под подола задравшейся юбки, и проводила Фрея изучающим взглядом, пока он нарочито медленно захлопывал дверь.
Едва машина отъехала от тротуара, и обольстительный настрой Лориана улетучился, как туман над водой в погожий солнечный день. Теперь его очарование стало совершенно не нужно. Ему бы залезть в фонтан, да поставить глупую мелодию на телефон, а не процветающую банковскую сеть в наследство пополам с сестрой в перспективе, и тогда бы, наверное, он смог бы привлечь к себе внимание и растормошить хамелеона, стоявшего за спиной и быстро посеревшего в отсутствие солнечного света.
– Опять исчезнете, не попрощавшись? – теплый морской бриз вмиг заледенел и устремился резким порывом к замершей фигуре на тротуаре. От его вопроса она стала только статичней, хотя и так казалось, что статичнее уже некуда. – Вы не перезвонили, – Фрей говорил, не повернувшись к девушке, но точно знал, что Эванс его слышит.
– У меня нет вашего номера, – от растерянности и неловкости Эванс начала юлить, глядя на широкую спину мужчины, стоявшего у края тротуара и провожавшим взглядом уезжающую машину.
Будь на ее месте любая другая, да та же Рикарда, Фрей бы поверил в нелепое оправдание, но только не мисс Эванс, которой если нужно, то и босса достанет до печенок.
– Вообще-то есть, – оспорил он. Перехитрить хитреца – высшая награда. Лориан победно усмехнулся и, повернувшись, направился медленным шагом к той, что многое готова была отдать сейчас за способность просто раствориться в воздухе. – Номер приемной Доукса, – бросил он ей неоспоримый аргумент.
Пусть попробует его оспорить. Фрей Лориан – не парень с улицы, и ему не запудрить мозги хлопаньем глазками и томными стеснительными вздохами. Подойдя почти вплотную и смерив девушку перед собой немного сердитым взглядом, Фрей возвышался над ней во весь свой рост и с превеликим удовольствием смотрел, как беглянка проглатывает упрек без каких-либо возражений.
Они так и стояли посреди тротуара друг напротив друга в живом потоке обходивших их людей. Базальтовые скалы и бескрайний океан. Две крайности непримиримых сущностей: она – полностью скрытая за ровными сверкающими остовами, но при этом вся, как на ладони, и он, скрывавший себя под толщей холодных вод, но при этом был полностью открыт для всех. Спешившие по своим делам люди обходили их, огибая как непреодолимые препятствия, которыми они, по сути, друг для друга и являлись.
– Я ждал твоего звонка, – в его голосе послышалась грусть и обида, настоящие, реальные. Они не были игрой и притворством, что минутой назад он применил к сестре, не были маской, которую он надевал для других, когда из затравленного и вечно третируемого сына становился самим собой.
– Мне жаль, что разочаровала вас, – она даже не пыталась найти оправдание, которого попросту не было.
Ее пустые извинения звучали вполне себе искренние, но Лориан точно знал, что это не так. На его мнение ей глубоко плевать. Она просто использовала его для достижения личных целей, чтобы позлить босса и друга, не в пример тому, как он использовал ее. То была его плата Ларссону за причиненную Фрею самоуверенностью и нахальством обиду. Ее же вина перед Лорианом была очевидна и не искуплена, а Эванс будто бы и не жалела о своем поступке, что, к сожалению, и было правдой почти наверняка. Сказать, что Фрею стало немного обидно – не сказать ничего. Тогда и сейчас он – Фрей Лориан, личность, а подставная кукла. Он есть и существует, здесь и сейчас в одной с ней реальности, времени и пространстве, а она сбегает на «slow-quick-quick-slow», едва завидев его поблизости.
– Я этого не говорил, – не согласился Фрей и был предельно честен в своих словах.
Сложно разочаровать человека, когда он постоянно ожидает худшего от людей. В этом жители Нордэма были стабильнее некуда. Они никогда его не подводили и в этот раз тоже не подвели, окунув с головой в омут человеческого цинизма и расчетливости и, подобно глубокой депрессии, вытравили всю радость в душе на несколько недель. Радости, которой и так было непростительно мало в его жизни до момента ее жарких объятий в пропахшей хлоркой квартире, напомнившей Фрею, что он, черт возьми, существует и к его большому счастью все же не гей.
– А я и не ждала вашего одобрения, – слова правды, как ведро ледяной воды, лились из ее рта нескончаемым потоком, опять возвращая мечтателя из грозовых облаков на заледеневшую землю.
Ощетинившись, Эванс очень быстро перешла в наступление и напоминала, кто сейчас перед ним. Мисс Эванс – девушка со здешних улиц, воспитавших ее в лучших традициях родной обители. Она самый типичный их представитель – циничный и расчетливый нордэмит. В отличие от нее, Ларссон хотя бы пытался это скрыть свой цинизм при первом знакомстве, но и с ним радужные облака наутро пролились на землю, оседая разводами масляной пленки в лужах.
Какими бы безобидными люди из этого города не выглядели на первый взгляд, у них всегда припасена пара правдивых фактов в рукаве. В данном случае в рукаве ее серого поношенного пальто, в случае Ларссона – в рукаве пиджака брендового костюма. Голая правда всегда была их верным оружием, которое нордэмиты бросали в лицо, дезориентировали и ослепляли, и пока жертва колебалась, наносили решающий удар. У правды нет цвета, желаний и предпочтений. Она просто есть, нравится нам это или нет. Порой, столкнувшись с ней, мы не знаем, как правильно поступить и сделать нужный выбор. Избегая глубоких ям на протяжении всего пути дальнейшего общения с кольями из правдивых и не очень фактов о личности эксцентричного банкира на дне, для собственной безопасности впредь Фрей решил быть предельно честным. Больше никаких недомолвок, никаких благих и истинных, которые ведут только в одно место, а именно: в котел с угрызениями совести. На сером поле он будет играть так же открыто, как и они, и пусть попробуют теперь его обойти.
Синий океан опять обрушился на нее со всей своей необузданной силой, едва не потопив ее в чувстве вины. Лориан не язвил и не повышал голоса, но от его задумчивого взгляда и осуждающего молчания на душе замяукали голодные кошки, запертые на раскаленной крыше. Выстраивая свой план по спасению, она никогда бы не подумала, что им с Лорианом снова суждено столкнуться, и уж точно была уверенна на все тысячу промилле, что он не вспомнит ее и не узнает в толпе. Но, видимо, у судьбы свои резоны, а уступать – это не про Фрея Лориана типичного жителя контрастного Чикаго, где крайности – норма, а понятие «слишком» порывистый ветер сносит в холодные воды озера Мичиган. Лориан ничем не заслужил такого обращения с ним, и, хоть Эванс и не такой доктор, но «не навреди» взяло над ней верх, как ее совесть взяла верх над ее расчетливостью.