– Мне пора, – стараясь не показаться в очередной раз грубиянкой, сбивчиво пролепетала девушка и попыталась влиться в поток людей вокруг них. – Рада была вас увидеть, – наверное, где-то очень в глубине души, а значит, она ему не врет, и ее совесть чиста.
– Я вас провожу, – настаивает он, и ее неудачная попытка слинять ожидаемо окончилась провалом.
Больше просто так он ее не отпустит. Будь он и, правда, геем – может быть, но коли это не так – вряд ли. Шаг навстречу и синий океан становится ближе, затягивая в свои глубины, а у нее уже нет сил сопротивляться. Ей не выплыть, если кто-то не протянет руку и не вытащит из мягких и одновременно твердых щупальцев кракена, утаскивавших ее в холодные воды озера Мичиган.
– Плохая идея, – не очень охотно она пытается его образумить, а он без особого энтузиазма слушает ее лепет.
Плохая идея – почти чистая правда по мнению Мии, ужасная правда по мнению Фрея, катастрофа – если соединить мнения их обоих.
– Я настаиваю, – мягкие жгуты длинных пальцев быстро обвивают ее локоть и надежно фиксируют в стальной хватке, утягивая ее в сторону открытой двери припаркованного дорогого авто.
Фиаско горькое на вкус. У него привкус пепла и морской соли, а синева так и манит ее глубже погрузиться в пучину. Отметая все предрассудки, Миа старательно пытается найти выход, которого нет. Фрей Лориан – не парень с улицы, что стало спасательным кругом в прошлый раз и топит ее сейчас. Отказывать ему грубо и неуместно, а учитывая настойчивость Лориана, еще и абсолютно бесполезно. Доукс дал согласие на сделку, Лориан рассмотрела пакет документов. Полдела, даже больше, уже сделано, и Фрей сможет отомстить за нанесенную ему обиду в стиле самой Эванс, сорвав стоп-кран в самый последний момент перед подписанием договора. За это ее будет ждать выволочка перед боссом, и не перед Адамом. Объясняться за потерянный госконтракт ей придется с Грегори, который даже слушать не будет сказки о непредсказуемом поведении чикагского банкира. И тени в сером пальто с новыми блестящими пуговицами, пришитыми на скорую руку, следовало быть вдвойне осторожнее при общении с настырным чикагским партнером, оказавшимся не таким уж и простым поверхностным засранцем, каким он пытался позиционировать себя перед прессой. Лориан оказался хитрым и расчетливым типом, что не могло не добавлять ему очков. «Туше, мистер Лориан», – смирилась она, садясь в его машину.
Фрей чересчур долго пристегивал ее ремнем к сиденью, проверив крепление на прочность, вряд ли из безопасности, скорее, чтоб опять не сбежала.
– Вы что, так меня проверяете, да? – с подозрением спросила она и нахмурилась, как и всегда, ища подвох.
– Нет, – предельно честно, как и всегда с этой минуты, ответил он. – Я вас клею, – словно бросив камень в стоячую воду, Фрей ослабил ремень, пока Эванс не решила, что он пытается «нечаянно» задушить ее.
Резкий короткий вздох возле его уха и в салоне повисает неловкое молчание. Она молчит, не зная, как реагировать. Он молчит, зная, что она потеряла дар речи. Фрей спрятал ухмылку и никак не прокомментировал ее подавленную в зародыше попытку высказать наглецу пару ласковых на местном диалекте, если вообще не укусить, что было бы доходчивее. Пусть ее яд немного выкипит на огне обиды и возмущения, а он пока насладиться тишиной. Главное, чтобы Эванс не прикусила себе язык, пытаясь не сморозить лишнего, и не траванулась собственным ядом, как он успел это сделать. При мысли, что придётся делать ей искусственное дыхание, горечь скотча, игравшая на контрасте со льдом в услужливо протянутом в тот вечер стакане, обожгла язык, отдавая на вкус сладковатым привкусом снотворного.
– Вы что-то хотели сказать, мисс Доктор? – искренне спросил Лориан и посмотрел на нее невинными распахнутыми глазами, вопросительно приподняв бровь.
Воздух, припасенный ей для гневного ответа, смыло теплой волной, стоило глазам цвета темно-синей морской глади посмотреть на нее, и гнева, будто не было вовсе. Что-то знакомое промелькнуло в памяти, близкое и далекое, нереальное и одновременно во плоти. Кто-то смотревший на нее почти так же, но одновременно иначе. От диссонанса в мыслях у нее застучало в висках, и дверь с воспоминаниями пришлось резко захлопнуть, чтобы не упасть в них с головой.
– Хм, а вы тот еще хитрец, мистер Лориан, – на выдохе и ровно произнесла она, но в горле все еще стояли слова возмущения.
– С волками жить, мисс Эванс, – Фрей ненавязчиво вернулся ей шпильку, и Эванс посмотрела на него с подозрением. Базальтовые скалы дрогнули в одночасье, и тут же снова замерли, сверкая ровными сколами под светом отражаемого и такого редкого в Нордэме Солнца.
– Мне и вправду пора, мистер Лориан, – Миа не чаяла избавиться от навязчивого кавалера, но в этот раз флакона со снотворным под рукой не было, а Лориан, как и всегда, шел в наступление с завидным упрямством.
– Вначале пообедаете со мной, – он не приглашал, а просто ставил в известность об их дальнейших планах. Настойчивость Лориана никуда не делась, а вот ей теперь придется лавировать в глубоких водах, чтобы не налететь на айсберг, который точно потопит ее за сорванную сделку.
– Непременно, но не сегодня, – не «да», но и ни «нет», не отказ, но и не согласие, и в голосе Мии слышалась нервозность. Отказать напрямую она не могла, но и соглашаться было очень плохой затеей, катастрофой, если говорить начистоту.
– Я вас чем-то обидел? – вопрос и намек одновременно. Ох, ни с тем человеком она затеяла эту игру. В трудностях перевода Лориан обошел бы и Адама, предстань перед ним такая возможность. Дожидаясь ее реакции на свои слова, Фрей пристально посмотрел девушке в лицо, но та только вздернула подбородок и продолжила:
– Мне действительно пора, мистер Лориан, – с нажимом, но, все еще пытаясь сохранить вежливый тон, выкручивалась Эванс.
– Отлично, – Фрей не отводил испытующего взгляда от ее сосредоточенного лица и включил навигатор на консоли перед ней.
Они смотрели друг на друга пару секунд. Бескрайний океан и грозовое небо, граница между которыми исчезала где-то на горизонте. Никто не хотел уступать, но запас терпения у Лориана был намного больше, чем запас времени у Эванс. Обреченно вздохнув, она отвернулась к навигатору и ввела в него адрес.
– Центр? – слегка удивился Фрей и позволил себе показать это своим тоном.
– Не все же гонять вас по злачным местам, – отшутилась она на его вопрос, но подтекст в нем был далеко не таким уж забавным.
– Я не это хотел сказать, – Фрей сам не понял, что попытался извиниться, когда его восклицания по поводу места поездки задели девушку.
– Как и все, как и всегда, мистер Лориан, – Эванс вздохнула и отвернулась к окну, когда машина тронулась с места. – Каждый из нас слышит только то, что хочет слышать, то, что важно именно для него, – уставившись в окно и почти прислонившись лбом к стеклу, ответила она. – Вы не это хотели сказать, я не это хотела услышать, – ее тёплое дыхание пробегало по стеклу, едва запотевавшему от легкого касания. – Мы с вами с разных планет и говорим на разных диалектах, дышим разным воздухом и видим разные цвета, – и в ответ сожаление, не злость. Сожаления и грусти были полны ее слова, отголосками знакомых угрызений совести отдававшихся в груди Лориана.
– Все же, я вас чем-то обидел, – на этот раз искренне и без подтекста спросил он, когда они приехали в пункт, обозначенный окончанием пути на карте, и был абсолютно прав, относительно своего социального статуса, но не своей человеческой сущности в данный момент.
Фрей повернулся к ней, аккуратно отстегивая ремень безопасности, пока Эванс смотрела в окно на хмурое небо и рваные обрывки свисавших с него туч, суливших снегопад под вечер.
– Отнюдь, мистер Лориан, – вздохнула девушка, примирившись с обстоятельствами и его настойчивостью, – на этот раз извинения за мной, – от переполнявшей ее голос грусти на душе у Фрея стало неуютно и тоскливо.
Именно так он почувствовал себя, проснувшись утром в постели дорогого номера чикагского отеля, а затем испытал то же самое, смотря на себя в зеркало ванной комнаты пропахшей хлоркой и такой же пустой квартиры. Он чувствовал себя использованным. Никто из них так и не перезвонил, и оба по одной и той же причине. Ларссон усердно отрицал факт подобных связей, Эванс отрицала саму связь с ним как факт. Лиам не хотел огласки своим предпочтениям. Миа не хотела оглашать свои предпочтения в принципе. Сбежать было для них самым лучшим вариантом, чтобы потом не столкнуться нос к носу с проснувшейся проблемой.
Фрей поставил себя на их место, но легче ему от этого не стало, ведь оказаться на его месте никто из них отчего-то не захотел. Все нелепые, хоть и искреннее «прости», не уменьшат нанесенной обиды. Радовало только, что Эванс понимала это, так же как и он, почему и оказалась сейчас в его машине. Такой поступок, как использовать человека для личных целей, а затем сбежать без объяснений, не загладить извинениями, выгладившими пустыми, бездушными, неискренними. Прости – просто слово, а обида никуда не денется. Она так и будет ныть в груди и саднить при малейшем касании. Им же совесть будет напоминать о содеянном при каждом удобном случае. Фрей не мог избавить Эванс от постоянного гложущего чувства и постарался сгладить его насколько это было в его силах:
– Вам стоило просто позвонить, – рука неосознанно накрыла ее руку, переплетая их пальцы, в которых не хватало только пустого стакана для полной картины их прошлого прощания.
– Зачем? – отрешенно спросила Эванс, но не отдернула руку и позволила его пальцам проскользнуть между ее. – Ожидание не всегда вознаграждаются, мистер Лориан, а разочарование – обычное послевкусие, когда они слишком велики, – она неотрывно смотрела на их руки, не выпуская свою из его, но и не сжимая крепче.
Не «да», но и не «нет», не принятие, но и не отрицание. Балансирование на грани между недостаточно белым и слишком черным, и абсолютно серое – логичный итог, ответ на вопрос без ответа, и право выбора предоставляется потерпевшей стороне.
– Откуда в ваших словах столько горечи? – спросил он прежде, чем смог остановить себя.
– Поверьте мне, мистер Лориан, – на его счастье Эванс не провела аналогии, а может быть, ей было глубоко плевать на мнение заносчивого богача, строившего из себя оскорбленную невинность. Эванс поступила намного честнее, просто исчезнув наутро и предложив не идти на сделку с совестью, ведь никто не в минусе, все в плюсе, так же это работает? Верно, Фрей?
– И люди, и горы способны разрушаться, – горько усмехнулась девушка и продолжала топить его и себя в их общем, как оказалось, чувстве вины.
Не так давно у нее уже был подобный разговор, но смысл в эти слова был вложен совершенно иной, далекий от первоисточника, не то, что сейчас. Сейчас он был почти полностью аналогичный ее гордости и его предубеждениям, и противоположен ее разочарованию в людях и его веры в них. Аналоги и гомологи, конвергенция и дивергенция – странное для ее столько короткой жизни сочетание, но жизнь есть жизнь. Она встречается и на других планетах, отличная от привычных нам форм, способная ввести нас в искреннее удивление, как и мы ее. Прямо как Лориан, который все еще смотрит непозволительно пристально и неотрывно. Она бы решила, что, скорее всего, он принял ее за городскую сумасшедшую, что не далеко от истины, но тот только продолжил с пониманием в низком и глубоком голосе, смывавшим боль и обиду теплой волной:
– Правда, люди по причине своего высокомерия и глупости, – знал бы он, как близки его слова к истине. Знала бы она, как больно ему эту истину принять.
Под пристальным и изучающим взглядом девушки, Фрей осторожно поднес ее руку к губам и поцеловал тыльную сторону узкой девичьей ладони, зажатой в его. Базальтовые скалы дрогнули и посыпались черным песком, заволакивая ее взгляд смятением и неверием.
– Вы все же проверяете меня, – констатировала она, проходя по нему долгим взглядом, и сотни антимонитовых игл рассыпаются, не успев уколоть.
– И все же, нет, – лишь объяснял, но не настаивал, – я вас клею, – ровным голосом и без тени сарказма ответил Фрей.
Этот голос напоминал ей совсем другой, звучавший над ее ухом без ехидных усмешек, а вместо бескрайнего океана перед глазами только радиоактивное зеленое море, обжигавшее касавшимися кожи лучами. Этот голос был одновременно так близко и так далеко. Закрой глаза и можешь его коснуться, почувствовать на ощупь всю его теплую, едва уловимую бархатистость. Он совсем рядом, прямо над ухом, и тугой узел сворачивается у нее в животе. Но, вернись в реальность, и он где-то в другом, чуждом ей мире, за сотни световых лет, за тысячи стереотипов и миллионы косых взглядов сквозь лобовое стекло машины на них.
– Вы слишком настойчивы, мистер Лориан, вы в курсе? – с осуждение спросила она, а пальцы сами сплетаются с его, хватаются за спасательный круг в мире цинизма и расчетливости, на что Лориан только крепче стискивает их. На его лице лукавая усмешка с небольшой хитринкой без привычной насмешливости, которую она привыкла видеть на совершенно другом, знакомом ей лице. Его глаза в паре дюймов от ее давят тяжестью бескрайнего океана, а не толщей токсичных вод.
– В Чикаго нет понятия «слишком», – низким, почти утробным голосом, ответил Фрей и наклонился к ее лицу, не оставляя между ними пространства для вдоха. Доказывал себе, а не ей, что можно, даже когда нельзя, ведь если сработает на квинтэссенции нордэмского скепсиса, возможно, сработает и с Ларссоном. Так ведь это работает, верно, Фрей?
– Верно, «слишком» скорее про нас, – согласилась она, грустно улыбнувшись в ответ.
От ее выдоха Фрея окутывает циановый дурман. Так близко и так далеко. Он уже чувствует на своей щеке шелковые, едва заметные касания ее волос, почти ощущает под губами нежность ее кожи и сглатывает с языка знакомый горько-сладкий привкус. Она права. Все в этом городе слишком. Его холодные огни так и манят далеким светом, но приблизившись к ним, с опаленными крыльями ты падаешь в пропасть, чтобы на утро проснуться в одиночестве. И совсем неважно, что зовет тебя своим светом, будь то сиреневое мерцание или зеленый отблеск. Ближе не подойти. Они не подпустят, до последнего сохраняя дистанцию. И невидимый сигаретный дым зеленоватым мерцанием заполняет салон машины.
– Я вам не нравлюсь? – он не отстранился. Не в этот раз. Если сказанное Эванс правда, пусть она отстраниться первой. Он больше не будет играть в поддавки, двух раз вполне достаточно.
– Не в этом дело, мистер Лориан, – обречённо вздохнула она. – Совсем не важно, что и кому нравится. Мы с вами из разных миров, и с разных планет, – сейчас она говорила не с ним. Кому-то другому были предназначены ее слова, как и настойчивость Фрея доказать кому-то серьезность его намерений. – Некоторым просто не суждено встретиться, как бы они друг другу не подходили, а тех, кто друг другу не подходит, судьба сталкивает помимо их воли, – описание чересчур точное, и от того им обоим не легче.
– Считаете, что мы друг другу не подходим? – точно зная, кто относится сразу к обеим перечисленным ею категориям, Фрею стало интересно, какую же для него выберет она. – Я вам не подхожу или же вы не подходите мне? – и очень хотел уточнить: Фрей Лориан, или Лиам Ларссон, но вспомнил, что для обоих в ее жизни есть особое место. Один постоянное напоминание, что в ее жизни нет ничего, кроме разочарования, второй одним своим существованием напоминает, что ее жизнь сплошное разочарование как факт.
– Можете считать меня хоть рептилоидом с планеты Нибиру, но это не отменяет моего предыдущего вопроса, – и, очевидно, ей опять плевать на мнения их обоих. Они могут оставить его себе, заламинировать, прошить, и, скрепив государственной печатью, повесить на стенку в качестве доказательства своей полной несостоятельности вкачестве ее пары. – Зачем? – спросила она, и Фрей с горечью осознавал, что во мнениях теперь уже их обоих – и Ларссона, и Лориана, не больше смысла, чем во всем этом разговоре.
– Поехали со мной, – не выдерживает Фрей, тихо говоря ей на ухо и не переходя на шепот. Он устал ждать, что она отстранится, убежит с воплями прочь, и его совесть будет кристально чиста, но отсутствие ее «да» в разговоре, ничуть не лучше, чем прямое и конкретное «нет».
– Поехали. Сейчас, – он уже не врет себе, пусть и она перестанет. Она может сколько угодно убеждать и себя, и окружающих, и самого Фрея, что согласилась поехать с ним лишь для прикрытия, вот только сердце, отстукивавшее ритм на «slow-quick-quick-slow» и губы, кружащие в опасной близости, уже сказали все ее «да», при так и непроизнесенном «нет».
– Мне и, правда, пора, Мистер Лориан, – и в этот раз с сожалением отвечает она, отстраняясь. Задержать дыхание, чтобы не задохнуться в морском бризе, не поднимать глаз, чтобы не смыло теплой волной, и полностью расслабиться, выворачиваясь из этих крепко держащих ее пальцев.