– Я стопроцентно уверена. Гарантирую! – стараясь говорить торжественно, ответила Светлана.
– Вы знаете, а я почему-то вам верю, – вдруг согласился с ней незнакомец.
Она отпустила его руку. Они смотрели друг на друга, улыбаясь.
– Я даже не спросила, как вас зовут, – Светлана вдруг вспомнила, что они даже не представились друг другу.
– Мельников Константин Петрович, – представился мужчина, как уж очень официально, а потом добавил, – можно просто Костя.
– Моё имя Светлана.
Они пожали друг другу руки. Возможно, это нечаянное знакомство вылилось бы во что-то больше. Однако у мужчины зазвонил телефон.
– Простите, – бросил он, доставая трубку и отвечая на звонок. Он непроизвольно отвернулся от неё, как бы стараясь сохранить конфиденциальность беседы. Решив не мешать ему, Светлана встала и отошла на пару шагов от скамейки. Здесь начиналась дорожка в глубину парка прочь от пруда. Светлана сделала пару шагов. Сначала медленно. Рассуждая на ходу, будет ли что дальше, нужно ли продолжить знакомство с Костей. Она спросила вроде саму себя, а ответ получила от неведомых они. У неё возникло ощущение, правильней даже сказать понимание, что она уже сделала то, что должна была сделать здесь и сейчас. Возможно именно эти неведомые они привели её сегодня в этот парк, не просто так её сюда тянуло. И скамейку ту она выбрала не случайно. Возможно, только для того, чтобы встретить этого мужчину, увидеть, что всё у него будет хорошо, что ждёт его впереди счастье, сказать ему об этом, и привела её судьба сегодня сюда. Нет, конечно же не судьба, а неведомые «они», наделившие её даром. Теперь же всё, её миссия выполнена.
У Светланы появилось чувство, которое бывает после выполненной хорошо работы – удовлетворение своим трудом и некоторая приятная усталость. Когда проект был трудным, то ещё появляется и ощущение, что гора с плеч свалилась. Так бывает, если берёшься за что-то важное, и нет уверенности, что всё получится, а ответственность на себя возложил огромную. Тогда в случае успешного окончания дела чувствуешь не только радость и гордость, что справился, но и некоторое облечение, что всё удалось, в грязь лицом не ударил.
Вот и сейчас, идя по парку, Светлана чувствовала и удовлетворённость, и усталость, и облегчение одновременно. Да, наверное, это надо назвать чувством выполненного долга. Хотя, когда Светлана шла в парк, не чувствовала, что должна выполнить какой-то долг. Её просто непонятно почему, тянуло в этот парк. Сейчас же остро захотелось домой. Красота окружающих деревьев и шуршащей под ногами листвы уже так не вдохновляла, как вначале. Светлана прибавила шагу, направляясь к метро.
Через несколько минут она поймала себя на том, что строит планы на завтрашний день и последующие на этой неделе. Видимо, тот заряд энергии, который ей был нужен для дальнейших дел, она уже получила, плюс, как она сама отметила – сделала внезапно доброе дело.
Только вернувшись домой, и готовя девочкам ужин, Светлана поймала себя на том, что возвращается мыслями к тому мужчине. У неё перед глазами стояло его лицо, обрамлённое седыми волосами, глаза с искорками солнца.
Внезапно Светлана вспомнила, что был в её жизни Константин из Крыма. Вернее тогда это был просто Костик. Вместе с ним Светлана вспомнила и историю произошедшую с ней полжизни тому назад.
«Как она могла напрочь это забыть? Вообще, как чистый лист. Если бы не эта встреча сегодня в парке, она бы вряд ли вспомнила про лето в Крыму. Пожалуй, только имя встреченного сегодня мужчины напомнило ей ту историю», – размышляла она.
«И глаза, озорные мальчишеские глаза, цвета виски, с искрами солнышка в них, точно, как у того мальчика из детства», – поняла вдруг Светлана, что именно напомнило ей то лето в Крыму.
Лето в Крыму
Они прыгали со скалы. Это было удивительно. Страшно и захватывающе одновременно. Говорят «сердце упало в пятки». Во время прыжка сердце сначала ухало куда-то вниз, должно быть действительно направлялось в пятки. Одновременно что-то сжималось где-то в районе живота и казалось, что там появлялся кусочек льда, потом это ощущение мгновенно пропадало, и сердце, наоборот, летело куда-то вверх. Казалось, что оно выскочит через макушку назад к солнцу, что не хочет оно в воду. Сначала был удар об воду, потом вода обжигала холодом, но это было обманчивое первое впечатление. Море было вовсе не холодное, просто после раскалённых на солнце камней скалы, вода казалась ледяной. Да и тело успевало не только высохнуть, но и разогреться за то время, что они поднимались, цепляясь за камни, а потом стояли на уступе ожидая своей очереди для прыжка. В море же уже через минуту, если не меньше, тело привыкало к температуре воды, и она становилась вполне комфортной. К тому моменту, когда уже подплывал к берегу, вода был не просто теплой, а казалась даже горячей. Или действительно вода у берега была значительно теплее. Здесь же было куда мельче, чем в том месте, куда они ныряли. Чуть обсохнув на берегу, чтобы не скользить по камням, они начинали подъём на скалу.
Можно было пройти по асфальтированной дорожке, делая крюк мимо нескольких корпусов санатория. Пройти мимо замка, в котором теперь санаторский ресторан. Свету удивляло, почему в таком красивом замке не сделали музей. Затем пойти по дорожке к верхним корпусам, на половине свернув к скале и, немного спуститься, цепляясь за камни, добраться до той площадке, с которой они прыгали. Этот путь был значительно дольше по времени, надо было пройти по людным местам в плавках и купальниках, что было не очень прилично. При это в конце пути всё равно не было дорог и тропинок. Приходилось карабкаться по камням, с которых можно было сорваться вниз и сломать себе шею. Никто не собирался тратить в два, а то и три раза больше времени ради того, чтобы часть пути пройти по дорожке. Ребята и девчонки сразу выбирали опасный путь по скале, где подняться можно было только цепляясь за камни и тщательно выбирая камень, на который надо поставить ногу. Кто-то первый опробовал этот маршрут и потом научил других. Молодость – это безбашенность и потому бесстрашность, именно поэтому ныряльщикам даже в голову не приходило, что их подъём смертельно опасная затея. Площадкой ребята называли уступ скалы. Хотя так именовать небольшой ровный участок можно было с большой натяжкой. Стоять на нём можно было только в ряд, и, если вдруг захотелось бы повернуться вокруг себя – это надо было делать с большой осторожностью. Уйти обратно, если вдруг струсил и передумал прыгать, не было никакой возможности. Хочешь слезть со скалы – прыгай! Забирались они наверх прямо с пляжа. Главное, когда они лезли по горе к уступу, было не смотреть вниз, а то могла закружиться голова или вдруг стало бы невыносимо страшно.
Под скалой были камни. Всегда они тут были, или же скала старела, и они падали с неё – неизвестно. Падающих со скалы камней Света никогда не видела. Однако в воде под скалой их было полно. Какие-то выглядывали из воды, а какие-то были под ней. С берега их вообще не было видно, создавалось впечатление, что там достаточно глубоко. На деле же камни были прикрыты водой в лучшем случае сантиметров на пятьдесят. Они проступали во время волнения моря, тогда сквозь волны можно было увидеть их верхушки. На это же месте появлялась пена на воде, даже когда на море хоть чуть возникало волнение. Эти коварные камни были на расстоянии метров десять от берега и тянулись вдоль скалы. Скорее всего камни были и дальше, вдоль всей скалы. Со стороны моря было несколько огромных глыб. Упали они сверху, или же это были отколовшиеся из-за штормов части горы неизвестно. Совсем близко к скале, скорее даже как часть её, камни были вдоль всей части мыса, уходящего в море. На расстоянии же от скалы были только те коварные камни, что хорошо были видны сверху, а с берега только во время волнения моря. Дальше глубина резко увеличивалась и, даже если и здесь были камни, их уже не было видно ни с берега, ни со скалы. Сверху хорошо просматривалось, как камни становились темнее под толщей воды, затем лишь угадывались их очертания, а после и вовсе пропадали. Они были на дне, до которого было уже метров пять-шесть, а может быть и больше.
Мало того, что ныряльщикам надо было взобраться на скалу, ещё по ней надо было двигаться чуть влево, чтобы, в конце концов, выбраться на ту самую узкую площадку-уступ, с которого можно было прыгать. Под этим уступом уже не было камней, во всяком случае тех самых коварных близких к поверхности воды. Здесь было уже настолько глубоко, что можно было прыгать не боясь, что ударишься об подводный камень. Те, если и были, то на дне, до которого во время погружения после прыжка никто не доставал. Дальше, ещё левее по скале, то есть ещё дальше в море, было глубже, вот только ни уступов, с которых можно было бы прыгать, ни удобных камней за которые можно было бы цеплять руками и опираться ногами не наблюдалось. Продвинуться по скале ещё левее не представлялось возможным. К площадке же на скале, с которой прыгали ребята, была уже проложена своего рода тропа, если её так можно было назвать. Состояла она из выемок и выступающих камней, за которые можно было цепляться руками и опираться ногами, чтобы продвигаться вверх. Дальше скала, что вверх, что влево, была почти гладкой – зацепиться было не за что. Вот так из-за особенностей скалы именно это место было облюбовано подростками для своих опасных прыжков.
С берега казалось, что скала острым выступом входит в море. Однако, когда поднимешься наверх, к корпусам, стоящим на её вершине, становилось понятно, что она скорее полукругом входит в море. Этот полукруг можно увидеть либо сверху, либо с моря. Однажды Света была на морской прогулке, на катере они проплывали мимо их скалы. С моря она не казалась такой большой, как когда забирался на неё для прыжка. Это было первое впечатление от ней. Второе – это то, что с моря эта маленькая гора выглядела почти что куполом вполне себе правильной формы. В своей вершине гора даже выглядела плоской. Действительно, даже на берегу, когда поднимался к верхним корпусам санатория, казалось что есть некоторая абсолютно ровная, плоская площадка, на который и стояли корпуса и был разбит небольшой парк. Только со стороны моря немного был заметен легкий уклон к воде, который становился всё очевиднее, чем дальше по нему пытался продвигаться, пока в конце концов не обнаруживалось, что дальше уже нельзя идти, а можно только слезать, повернувшись лицом к скале и выискивая опоры для рук и ног. С моря же очень хорошо было видно, как верхняя плоская часть горы довольно резко переходит к крутой дуге, что спускается в воду.
Бытовало мнение, что когда-то очень-очень давно, когда только образовывались крымские горы это гора была вулканом. Был ли он действующим когда-нибудь, или же зародился как вулкан, но так и не извергся не ясно. Понятно, что за время прошедшее с тех пор, вулкан разрушался, и, скорее всего, продолжает делать это и сейчас, однако округлое основание сохранилось до сих пор. Был ли вулкан конусообразным, а значит значительно выше, или же он изначально был купольной формы достоверно не известно. Возможно, спустя ещё ни одну тысячу лет на месте вулкана уже не останется ничего. Пока же это была ещё скала высотой около пятидесяти метров.
За полтора месяца, что Света уже провела на море, она уже освоилась, подружилась с местными ребятами и девчонками, и сигала со скалы ничуть не хуже их. Можно сказать, что ей несказанно повезло этим летом. Планировалось, что как и каждый год, Света поедет в детских оздоровительный лагерь на две смены, и только в августе с родителя отправится на море. Те всегда брали отпуск в последний летний месяц перед началом учебного года. Их семья всегда ездила в одно и то же место в Крыму. Здесь жила подруга бабушки, которая сдавала им комнату по вполне доступной цене. Втридорога не просила, как другие, несмотря на высокий сезон. Август в Крыму, пожалуй, самый пик сезона, и последняя возможность заработать местным жителям денег, поэтому обычно цена на всё вырастают, даже по сравнению с июлем, который тоже очень жаркий месяц.
В этом году всё сложилось иначе, чем планировалось. Как говориться: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Всё именно так и случилось. Подруга бабушки попала в больницу со сложным переломом где-то в апреле. Надо ж такому было случиться в апреле, когда в Крыму уже вовсю весна, тепло. Зимой, когда бывает гололёд, особенно в гористой местности, действительно и можно запросто поскользнуться и упасть. Но в апреле буквально на ровном месте, да ещё и заполучить сложный перелом. Это какое-то фатальное невезение. Врачи сказали, что до середины июля её не выпишут. Комнаты же под аренду уже были расписаны с середины мая до конца сентября. Кто же встретит отдыхающих, присмотрит за порядком, возьмёт на себя все хлопоты… Неизвестно из-за чего переживала больше бабушкина подруга: из-за перелома, или же из-за того, что не сможет принять отдыхающих. Пожалуй, последнее её расстраивало куда больше. Бабушка переписывалась с Серафимой Павловной всю жизнь. Когда-то они вместе учились в школе. Лет через десять после войны Серафима вышла замуж и уехала с мужем в Крым, где у того был маленький домик от родителей. Дом они увеличили специально, чтобы принимать постояльцев. Сначала это были только знакомые. Позже появились и незнакомцы. Друзья рассказывали своим друзьям и коллегам о своём отдыхе в Крыму, делиться контактами. Так у Серафимы с мужем стали появляться новые постояльцы. В какой-то момент желающие отдохнуть в Крыму, стали заранее писать Серафиме письма, чтобы забронировать комнату. Вот так процесс сдачи комнат в аренду встал на поток. Детей у Серафимы с мужем не случилось. Мужа Серафима схоронила пять лет тому назад. Выходило так, что помочь Серафиме было некому. Конечно же у неё были подружки-соседки, но у всех у них тоже летом дел было невпроворот, по той же самой причине, ждать помощи от них не приходилось.
Серафима написала бабушке и, буквально слёзно просила ту о помощи, приехать и заменить её, пока Серафиму не выпишут из больницы. Бабушка уехала в начале мая. А после окончания учебного года к ней поехала Света. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Родители решили не упускать шанс отправить дочь бесплатно на всё лето в Крым. Не совсем, конечно, бесплатно, деньги на дорогу и еду всё равно были нужны, но а иначе бы надо было приобретать путёвку в лагерь, выходило скорее то на то. Но разве может сравниться лето в средней полосе и лето в Крыму? Одно только наличие моря перевешивало все плюсы лагеря, во всяком случае для Светы.
В середине июля Серафиму не выписали. Прогнозы были не утешительные – в силу возраста выздоровление шло очень медленно. Бабушка через день ездила к Серафиме в больницу. Та совсем сдала и говорила, что, наверное, уже не поправится. Бабушка возила ей домашние продукты, фрукты из сада, и как могла, успокаивала и старалась подбодрить. Света же была предоставлена сама себе. Бабушка даже не догадывалась, что внучка подвергает каждый день свою жизнь опасности.
«Я с ребятами на море», – говорила Света, не уточняя, что это значит прыгать со скалы. Конечно, они не целый день прыгали со скалы. И даже не каждый день. Иногда кто-нибудь из ребят составлял компанию Свете, и они ехали смотреть что-нибудь интересное в Крыму: водопад, Ай-Петри, Ласточкино гнездо, однажды пробрались в Артек… Компания состояла не только из местных жителей и жительниц, были и отдыхающие, как Света. За лето она успела объездить весь почти Крым, благо, что всегда была компания единомышленников. В доме Серафимы ей попалась книжка «Легенды Крыма», которую она проглотила за один вечер, и теперь ей хотелось лично посмотреть все те места, что описывались в этих легендах.
Однако прыжки со скалы были самым захватывающим приключением, наверное, потому, что опасным и, разумеется, тайным, что ещё больше добавляло ему какой-то особой привлекательности. Ни бабушке, ни тем более родителям, рассказывать об этом было нельзя. Бабушке, чтобы ту не хватил удар. Родителям, чтобы они не ругали бабушку, а то в следующий раз, когда будет такая оказия, ни за что Свету с ней никуда не отпустят. Да и вообще никому из взрослых такое рассказывать не следовало, сразу бы запретили, да ещё и ругались бы. Ребята проявляли значительную осторожность, чтобы не дай бог никто из знакомых взрослых их не увидел и не сообщил родителям. Надо было выбирать время, чтобы не спалиться. Иногда им приходилось вести себя как заправские разведчики, следить, чтобы на пляже, с которого было видно скалу, не было никого из знакомых взрослых или наблюдать за ними, выжидая удобный момент, когда же те уйдут.
Несчастный случай
Сегодня они собирались всей оравой поехать в Мисхор, но потом что-то не сложилось. Сначала один отказался – не удалось отпроситься у родителей. Потом другого заставили трудится дома и не отпустили вообще никуда. У третьего нашлась ещё какая-то причина. Кто-то просто не пришёл в назначенное место к оговоренному времени и ни через кого из друзей не предупредил. В итоге от большой компании осталось трое. Решили отложить поездку на завтра, а самим остаться дома и пойти на пляж. Постепенно туда подтянулись и остальные участники компании, которые утром не смогли вырваться из дома. Даже тот мальчик, что должен был весь день трудиться дома, умудрился улизнуть на полчаса, пока мать пошла в магазин. Разумеется, не обошлось без прыжков со скалы, благо никого знакомый на пляже не наблюдалось. Санаторские уже давно ушли на обед, да отдыхающие дикарём потянулись с пляжа, так как наступила самая жара.
Света давно хотела попробовать задержаться под водой. Только постоянно забывала об этом. Всякий раз, когда она прыгала, попав в воду, непроизвольно возникало желание, внутренний порыв, как можно быстрее выбраться на поверхность. Из всей их компании, только Костик умел задерживаться под водой. Он был старше всех в компании. Костик был местным жителем, видимо, поэтому плавать научился ещё совсем маленьким. Сейчас же он точно чувствовал себя, как рыба в воде. А ещё он был отчаянный, то ли сам по себе, то ли хотел произвести впечатление на приезжих. Ему было семнадцать, скоро должно было исполниться восемнадцать. Он учился в училище, летняя практика давно закончилась, поэтому сейчас он имел законный отдых, правда всё равно немного подрабатывал, помогая матери на её работе. В будущем по специальности ему работать не хотелось. Учиться же пошёл только потому, что специальность давала полезные для жизни навыки. У Костика была мечта, которую Света не очень понимала, может в силу того, что она девочка. Он хотел пойти служить в армию и остаться там служить по контракту. Закончить одиннадцать классов и поступать сразу в военное училище не получалось. Они с матерью жили вдвоём. В училище же, в отличии от школы, была стипендия, что было пусть и небольшим, но всё же подспорьем. Зная, что деньги очень нужны, Костик учился на отлично, чтобы получать повышенную стипендию, и даже умудрялся находить подработки, но это были скорее разовые работы. Приходилось довольствоваться малым. Мать Костика мечтала, что после армии сын поступит в институт, хотя бы на вечернее отделение. Он же сам уже даже не пытался её переубедить и спорить с ней, лелея надежду быть военным. Сейчас же было его предпоследнее лето детства, когда ещё можно было повалять дурака. Хотя может быть уже в следующее лето, после окончания училища пришлось бы расстаться с детскими забавами и искать работу, хотя бы до призыва. Возможно именно поэтому Костик сам себе позволил отрываться от души. Мать не мешала, тем более что по первой же её просьбе он приходил ей на помощь и не отказывался ни от какого труда. Ещё на нём было хозяйство и дом. В сезон у матери на работе было хлопот по горло и заниматься хозяйством было некогда, да и сил не было. В это же время и в санатории, где работала его мать, были нужны лишние руки, даже брали дополнительно сотрудников на лето. Матери удалось выбить ему полставки, что дало ему возможность питаться при санатории, а работать только полдня. Костик же умудрялся прийти ни свет ни заря и выполнить необходимые дела уже часам к одиннадцати. Вечером, уже совсем поздно, он снова возвращался в санаторий, скорее чтобы определить фронт работа на завтра, но порой нужно было что-то сделать срочно. Изредка ему приходилось подменить кого-то из взрослых мужчин, кого держали на работе разве что из жалости. Когда кто-нибудь исчезал в очередном запое, Костику приходилось выполнять их обязанности. Отдыхающим же не попросишь войти в положение и понять, что слесарь или столяр временно недоступны. Да и не волнуют их внутренние проблемы с персоналом в санатории, они заплатили деньги за отдых, значит надо им предоставить нормальные условия, без текущих кранов и сломанных тумбочек, и уж тем более не закрывающихся дверей.