Полыхающий Родионов поднялся с пола. Огонь распространялся вокруг него и опрокинутых свечек, охватывая пол и стены. Но самым страшным было не это. Стасевич закончил свою картину. Чернобородый художник протянул руку вглубь холста, взялся за нарисованную створку и приотворил дверь, за которой уже ожидали хозяева каменного круга. Счет шел буквально на мгновения. Не обращая внимания на приближающегося к нему Родионова, Владимир вскинул револьвер и начал стрелять. Наполовину вошедший в картину Стасевич вздрогнул, медленно обернулся и с пораженным выражением лица перевел взгляд с оставленных пулями дыр в сюртуке на Корсакова. Кажется, он не верил, что его могут остановить в момент величайшего триумфа.
С отчаянным криком, Владимир бросился вперед и толкнул художника внутрь написанной им картины. Тот провалился сквозь холст – и оказался за дверью, посреди источника зеленого сияния. Одного взгляда на существ, ждавших художника за порогом, почти хватило, чтобы лишить Владимира рассудка. Корсаков утопил руки в стремительно твердеющей картине, упер их в нарисованную створку и изо всех сил толкнул. Дверь начала закрываться – медленно, слишком медленно. Из-за неё выскользнула дрожащая рука Стасевича и попыталась ухватить молодого человека за рукав. Из последних сил Корсаков надавил на нарисованную дверь и отпрянул от холста, вытянув руки из картины. Ладонь художника, похожая на отвратительного белого паука из мертвенной плоти, шевеля длинными пальцами показалась следом. Но картина, поглотившая создателя, уже теряла свою силу. Дверь на ней захлопнулась, отрубив руку художника по самое плечо, а затвердевший холст отсек кисть, бессильно рухнувшую на пол.
Окружающий хаос резко вернул Корсакова к действительности. Чудом ему удалось увернуться от обрушившегося на мольберт безжизненного горящего тела Родионова. Марионетка лишилась своего хозяина. Пламя стремительно распространялось вокруг, грозя поглотить молодого человека. Он бросился к уже занявшейся двери, вышиб её плечом, перепрыгнул через горящее тело последней из Серебрянских в коридоре – и бежал, бежал, бежал, пока не оказался на свежем воздухе. За его спиной, огонь пожирал трухлявые внутренности усадебного дома. Лишь отсыревшие стены и крыша пытались ему сопротивляться, но пламя уже лизало и их. Уцелевшие окна лопались одно за другим. А затем в глубине усадьбы что-то ухнуло – и особняк сложился внутрь, словно карточный домик под рукой неловкого игрока. Пылающие бревна завалили тела погибших и проклятые картины.
XI
23 июля 1880 года, утро, церковь на краю холма.
Чувствуя себя опьяненным пироманом, Корсаков сорвал с потолка картину Стасевича, облил её керосином из запасной фляги (фонарь сгинул вместе с Родионовым) и запалил второй за сутки пожар, сжигая проклятое полотно вместе с оскверненной церковью. Нетвердой походкой, молодой человек прошествовал к краю обрыва и без сил уселся на мокрую землю. Подозрительно покосился на древние валуны, но те хранили молчание. Владимир трезво оценивал свои шансы покончить с этим проклятым местом – вряд ли его сил (да и сил всех горожан, если уж на то пошло) хватило бы, чтобы уничтожить каменный круг, а значит оставалось лишь надеяться, что с гибелью последних Серебрянских и Стасевича в живых не осталось никого, кто мог бы обратить его силу во зло. Но Корсаков был в меру циничен (сам себя он почитал, конечно, реалистом), и не сомневался, что рано или поздно пароход доставит на городскую пристань очередного безумца, который почувствует могущество монолитов и попытается заполучить его. Но – в другой раз. И, хотелось бы верить, не на его, Корсакова, веку.
Дождь потихоньку заканчивался, впервые за две недели. На горизонте, за рекой, выглянуло солнце. С того места, где сидел Корсаков, было видно, как первые люди, казавшиеся отсюда муравьишками, высыпали на городскую площадь, встречая рассвет и завершение ненастья. Жаль только, что в последний раз не успел увидеть храбрый исправник. Молодой человек невольно улыбнулся, глядя на спасенных ими жителей города, перевел взгляд на разгорающийся сруб – и позволил себе улечься на землю, которая, несмотря на холод и влагу, казалась сейчас самой мягкой периной на свете.
–Господи, – пробормотал он. – Пусть какой-нибудь пароход уже плывет обратно к цивилизации! Нескольких дней стряпни в здешней гостинице я просто не выдержу…
Заключение
Драгоценный читатель! Спасибо за прочитанный рассказ! «Дело о проклятых портретах» очень дорого для меня потому, что это мой первый опубликованный рассказ, и первый рассказ, которым я остался доволен почти полностью. Надеюсь, вложенные силы и настроение передались Вам в процессе чтения.
«Архив Корсакова» – это просто эдакий костюмированный детективный «ужастик», без претензий на полную историческую достоверность и аутентичность. В нем есть как сознательные анахронизмы, так и (вполне возможно) ошибки, допущенные по невнимательности или незнанию, за что прошу прощения. Осмелюсь лишь заметить, что никто особо не обращает внимание на картонные декорации Клаузенбурга и говорящих по-английски крестьян в каком-нибудь «хаммеровском» «Дракуле». Вот и в «Архивах» герои общаются вполне современным языком с минимальной щепоткой необходимого исторического флёра. Выбор сознательный, на стилиста «под Чехова» я не претендую. При этом, я старался уважительно отнестись к описываемой эпохе и передать хотя бы часть атмосферы периода истории, который вызывает у меня лично живейший интерес.
Все персонажи «Дела о проклятых портретах» выдуманы. Не ищите мсье N в табелях министерства внутренних дел Российской империи за 1880 год. Не ищите также загадочный городок где-то в верховьях Камы (хотя он и должен находиться где-то чуть севернее Соликамска).
Если же говорить о вдохновении, то маленький городок с мрачной деревянной церковью на утесе и сошедший на берег художник, привлеченный этой картиной, появились не просто так. Любители путешествий и истории живописи XIX века эту историю, конечно же, узнают. Да, действительно, темноволосый художник с бородой и в щегольском фраке, проплывая мимо одного волжского городка, увидел над ним церковь – и сошел на берег, чтобы войти в историю. Живописца звали Исаак Левитан. Городок назывался Плёс. Я ни в коем случае не утверждаю, что Исаак Ильич писал проклятые портреты, а над Плёсом стоит жуткое капище, которому приносили жертву злобные помещики! Но уж больно силен был образ, который и дал толчок написанию рассказа. Попытка представить, как мотивы Говарда Лавкрафта могли бы перенестись во вполне реальные декорации России конца XIX века, тоже лишней не была, знаете ли.
Ссылки на другие реально существовавшие события, явления и реалии я оставил в самом тексте. Надеюсь, «Дело о проклятых портретах» вам понравилось и, возможно, даже заронило легкий интерес на тему «А что же с Владимиром Корсаковым будет дальше?» Отвечаю – дальше будет интереснее и страшнее, ведь ему предстоит распутать «Дело о безутешном отце», где мы вновь встретим мсье N, а также познакомимся с другими героями, положительными и не очень. Мне остается лишь еще раз поблагодарить вас за прочтение и пожелать новых встреч!
Примечания
1
Быт. 7:11
2
Глава уездного полицейского управления.
3
Паспорта в Российской империи полагались купцам, мещанам и крестьянам, служили для удостоверения личности и давали право на поездки по стране.
4
ок. 6,5 км.
5
первое кафе в Российской империи, основано в 1841 году. Славилось своими сладостями, кофе и шахматным клубом.
6
т.е. за 19 лет до описываемых событий – отмена крепостного права произошла в 1861 году
7
проще говоря – мэр города.
8
“Чугункой” просторечно называли железную дорогу.
9
1868 год, когда около 660 солдат обороняли цитадель Самарканда от 65 000 бухарских повстанцев.