Но надо уточнить у дяди…
Вдруг его размышления прерывает визг Зузанны у телефона:
– Господи… Господи! Он мне изменил с этой шлюхой! От старой ушёл, а теперь новая появилась, жена этого патрульного! Ох, стыд мне, один стыд!
Стефан попросил Марту передать тёте трубку, и когда та выполнила его просьбу, он заговорил громко и отчётливо:
– Тётя Зузи, вас разве не волнует судьба дяди?..
– Так ему и надо, этому поганому мерзавцу!
Вдруг в голову племянника заползла одна мысль, и он сказал:
– Так это что ж получается, свадьбы не будет?
Тётя ответила не сразу:
– Жениться?.. Какой уж там, мне кобель не нужен! Нет уж, дудки! Однако ж… коль ребёночек у меня в животике, Мартин заплатит мне кругленькую сумму на его содержание…
Стефан почувствовал в груди нарастающее раздражение.
– Тётя Зузи, извините за вмешательство, но по закону, если вы не расписаны, вы не имеете право вписывать отца ребёнка, так как у ребёнка может быть отец только в законном браке. Вы не имеете права требовать с дяди что-либо.
Зузанна задумалась.
– А ты прав, малыш. Что ж, тогда так: я требую с него деньги, а ребёнок будет без отца.
Не прощаясь, она повесила трубку. Стефан сел на диван, обхватив голову руками. «Господи, – подумал он, – что я наделал?..»
12
Только на следующий день, ближе к обеду, Зузанна могла найти больницу, в которой лежал Мартин, и дозвониться туда. Состояние у него стабильное, на следующий день его выпишут, но он должен недельку-две походить с гипсом и воздержаться от физических нагрузок на месяц. Ей разрешили навестить его, Стефан вызвался составить ей компанию, а Марта осталась в квартире с матерью. До больницы Стефан поехал своим ходом к Домбровскому и отдал тому вазу.
– Спасибо, сынок, – сказал он и потрепал юношу по плечу. – А где Мартин?
– В больнице; эта ваза стоила ему перелома ноги.
– О боже, бедняга… Ну, передавай от меня привет.
Тётя с племянником приехали как раз в разгар обеда, и их без особого труда пропустили в общую палату, где дядя Мартин в халате сидел на кровати с перебинтованной ногой и читал «Плейбоя». Зузанна попросила Стефана выйти и оставить их наедине. Он вышел, и через десять минут показалась Зузанна, сотрясаясь от смеха.
Стефан отправился внутрь и увидел своего дядю, бледного и трясущегося; журнал дрожал в его руках. При виде племянника в его глазах появились искры, лицо исказилось.
– Что ты ей сказал? – процедил он.
Стефан покраснел; он едва сдерживался, чтобы не отвести взгляд.
– Я… Она хотела расторгнуть свадьбу и потребовать с вас деньги, и я… Я пытался её уговорить.
– Ну спасибо, малыш. Ты вазу отвёз?
– Да, ещё утром. Он, этот ваш друг, передаёт привет.
– Хоть что-то ты сделал правильно, молодец.
Руки Стефана сплелись в замок. Он почувствовал, как сердце гулко бьётся в груди, сел и сказал:
– Дядя, как так получилось?.. Ну, всё это.
– У тебя есть предположения?
Стефан высказал ему свою теорию, на что тот усмехнулся.
– Ты кое-где промахнулся. Во-первых, Бриннер не бьёт свою жену. Он вообще никого, кроме меня, не бьёт, да и никогда руку не поднимет, поверь. Он как червяк, Стеффи – поклёванный, хиленький. Во-вторых, я его точно не испугался и даже первым с ним полез в драку. Это он меня скинул из окна. Я уже написал на него заявление, вчера приходили следователи. Пока никаких новостей, но патрульный у них под контролем. Короче говоря, одной проблемой меньше.
Племянник кивнул и опустил глаза в пол. Неловкое молчание прервала медсестра. Она вошла в палату с телефонной трубкой в руке и закричала:
– Герр Циммерманн, вас к телефону-у!
Мартин закатил глаза и направился за ней в коридор. Стефан поплёлся за ним. Сестра отошла, дядя встал у телефона и заговорил:
– Доктор Закс? Здрасте, здрасте, что такое?.. – Он побелел и нахмурился. – В смысле?.. В смысле?! Мы же… мы же ведь… Но вы ещё подняли сумму… Что?! Я… О боже! Прошу вас, подождите… Я… я вам позвоню, мне надо кое с кем связаться!
Не успел Стефан и рта раскрыть, а дядя уже набирал другой номер.
– Алло, какого чёрта?!
Стефан отошёл и вздохнул. На дядю смотрел весь коридор, некоторые любопытные пациенты окружили их в кольцо. Племянник шикнул на них, и те ушли заниматься своими делами. Через несколько секунд дядя подошёл к нему: потный, красный, глаза на лбу. Он схватился за голову и направился на улицу, Стефан последовал за ним. Мартин сел на ближайшую лавку и завыл.
– Дядюшка, – сказал племянник и положил руку ему на плечо, – дядюшка, родной мой… Что случилось? Дядюшка?
Мартин покачал головой; на глазах стояли слёзы. Он прижался к Стефану и прошептал:
– Всё кончено, Стефан, я труп.
– Не говорите так, дядя Марти. Что же случилось?
– Закс… он не повышал сумму долга. Хуже того, деньги к нему не поступали, ни гроша. Я позвонил Домбровскому, а он не отвечает. Я ещё позвонил старшей по подъезду в коммуналке…
– Вы знаете её номер?
– Ну так, он дал на всякий пожарный… Короче, она сказала, что он отправился отдыхать во Францию, в Канны.
Часть 2. Как в кино
13
«Пятьдесят тысяч Заксу, ещё пятьдесят Зузанне – и того сто тысяч долга. Что делать?» – именно так Стефан записал в своём дневнике.
На последний вопрос ни он, ни дневник не знали ответа. Когда дядя более-менее успокоился, Стефан оставил его наедине со своими мыслями и совершенно разбитый вернулся домой. С утра он приехал к дяде как раз в тот момент, когда Зузанна отправилась за ним, и вернулись они ближе к обеду. До этого он разговаривал с Мартой; в этот день она всё время улыбалась.
– Всё, Стеффи, я почти накопила денег. Скоро переедем в коммунальную квартиру, я нашла одну по объявлению и связалась с владельцем. Поверь, мы съедем через несколько дней и сможем прожить там месяц, а пока… а пока я буду копить дальше, – может, на съёмное жильё накопим.
Мартин поплёлся на костылях до дивана и плюхнулся на него. Когда дамы ушли, он приобнял племянника и прошептал:
– Стефан, у меня идея, как хотя бы с Заксом расквитаться. Я взыщу с Бриннера деньги за лечение и моральную травму.
– Дядя, вам навряд ли много дадут, так как, – боже упаси! – вы отделались только переломом…
– Но хоть что-то, мальчик мой.
– А что фрау Бриннер? Она в курсе?
– Да что я ей буду говорить, малыш? Когда меня доставили, она поехала со мной и даже сама предложила эту идею, чтобы проучить своего непутёвого мужа. К тому же на эту мысль меня также подтолкнули следователи, которые приезжали ко мне после твоего визита. Бриннер сейчас под стражей, и я прямо с койки подал иск в суд. Он состоится послезавтра. Чёрт, Бриннер даже не позвонил и не извинился! Мне сказали, что он заплатит как минимум тысячу марок – не меньше.
Стефан улыбнулся.
– Это замечательно, дядя! Что же ещё вы приняли?
Мартин поджал губы.
– Ну… Тебе это навряд ли понравится, но я попрошу в долг у твоих родителей. Знаю, твоя матушка будет против, но я постараюсь её убедить. Пока что на этом всё, других идей нет, а насчёт краж… Сначала нужно дождаться полного восстановления моей бедной конечности.
– А что Домбровский?
Он побелел и закурил.
– Не знаю я, где его искать и что с ним. Есть одна идея, но я не уверен, что он там. Короче, он был пять лет назад женат, но потом они развелись, и она, Виолетта, уехала во Францию. Может, он сейчас у неё. Вот только как его искать, – ума не приложу! Единственное, я знаю, что она работает актрисой у одного известного режиссёра… Но всё равно это очень много времени займёт.
– Извините за возможно столь нелепый вопрос, но зачем вам его искать? Деньги вернуть? Так и так уже, возможно, половину потратил.
– Ваза и кольцо дают в общей сложности пять тысяч марок. Это чуть больше тридцати семи тысяч франков. Даже если он и поселился в самый роскошный отель, снял себе солидный номер – как минимум одна треть денег осталась. Но я думаю, что он у своей бывшей. Мне нужны мои деньги, а ещё морду набить. Так душа у меня будет спокойней.
– Но у вас же нога…
– А я не говорил, что поеду. Это сделаешь ты.
Стефан побелел и вскочил. Он понимал, что это уже слишком.
– О нет, дядя, даже не просите! Я не сделаю это, мы с вами не в одной лодке… Нет и нет, дядя, не просите!
Мартин улыбнулся.
– Малыш, разве ты не хочешь увидеть Францию?
– Нет! Меня ваши проблемы нисколеньки не интересуют. Если вы будете настаивать, я сейчас же уеду к родителям!
– Ну спасибо, добрая душа, помог. Ты не забывай, что на тебя полиция глаз положила…
– О боже, я один раз посидел, ничего она не…
– Может, и да… А может, и нет. Почему ты не хочешь это сделать хотя бы ради меня?
– Простите, конечно, но я вас мало знаю. Вы… Эх, вы почти никогда не появлялись в моей жизни, только один раз, а сейчас просите, чтобы я поехал за границу, чтобы отомстить вашему соучастнику, способствовать вашей афере, ведь так? Вы хотите спасти бизнес, но тогда возникает вопрос: зачем мне это?..
– Хорошо, тогда у меня к тебе встречный вопрос: какого чёрта я содержу твою подружку и её мать?
Стефан на секунду потерял дар речи, губы намертво приклеились. Он почувствовал, как его трясёт, как сердце колотится о рёбра. Он понял, что на кону стояла учесть Марты, пока она всё ещё зависима от дяди и его финансового положения. Может, судьба поступит так, что они с матерью не раз попросят помощи… А что родители? Отец уже не молод, он может скоро уйти с работы по состоянию здоровья, и тогда…
Но всё же, на другой чаши весов стоял вопрос о поездке за границу и о поисках человека в совершенно чужой стране, не зная даже его адреса. И всё ради чего? Чтобы вернуть украденное добро. «Что я скажу родителям?» – подумал Стефан.
***
Выхода не было, Стефан позвонил родителям и сообщил, что останется у дяди и приедет собирать вещи, а между тем они начали обдумывать план действий. Он сидел вместе с дядей Мартином, тот лениво курил.
– Я так понял, у тебя есть загранпаспорт. Откуда он у тебя?
– Я летал с классом на экскурсию в Оксфорд.
– Английский знаешь?
– Немножко, но вот французский – нет.
– Ладно, это лучше, чем ничего. В течение суток ты окажется во Франции; прилетишь туда на летающей таблетке.
– Что вы имеете в виду? Дирижабль?
– Ну да, эту громадину. Короче, прилетаешь туда и останавливаешься в самом дешёвом мотеле, какой только найдёшь. Потом ты должен съездить в одно место… адрес я тебе позже напишу… В общем, да, напишу. Там ты увидишь павильон, которым заправляет один человек, я тебе его тоже напишу. Спросишь у него все данные про Виолетту Рено.
– Но что я скажу?
– Думай сам, сымпровизируй.
14
Мартин и Стефан активно занялись сбором вещей; Стефану предстояло за сутки добраться из Восточного округа во Францию. Он даже не представлял, что будет делать в совершенно незнакомой стране, не имея хотя бы карты местности. Мартин дал наводку на того самого человека, у которого работает (или по крайней мере, работала) Виолетта по контракту – на директора одной из знаменитой кинокомпании, Доминика Пети, а также его адрес в Каннах. Это и была вся наводка – ни фотографий, ни точностей в таких крупицах информации.
Дядя даже слушать не хотел его возражений, поэтому племянник поделился всеми новостями и информацией с Мартой, которая пришла с работы и начала расспрашивать о том, куда собирается Стефан. Когда же он просветил её в курс дела, она покачала головой и сказала:
– Ты действительно этого хочешь? Это в тебе не говорит самовнушение?
– Я не знаю, Марта… Я просто не знаю. В любом случае колесо Фортуны уже запущено, и надо двигаться до конца, чтобы с этим покончить.
– Я лишь могу пожелать тебе удачи, Стефан. Завтра я хочу тебя проводить до аэропорта. – С этими словами она поцеловала его в губы.
Он улыбнулся и почувствовал, как уши краснеют.
– Я буду скучать, Марта, очень сильно. Справишься одна?
– Постараюсь. Пиши мне по возможности, ладно?
– Хорошо… Кстати, а как тебе, у дяди?
– Твой дядя действительно святой человек. Я ему по гроб жизни буду обязана, что он нас приютил, дал крышу, еду… Но мы всё равно съедем. Мама, наконец, поняла, к чему ведёт безбожная трата… Вот только тут один момент…
Стефан нахмурился и взял её за руку.
– Какой?
– Мне кажется, что… Это не моё дело, но твой дядя, при наличии беременной… сожительницы, дышит к маме неравнодушно.
– Ты это видела?
– Один раз, когда пришла с работы чуть раньше обычного. Мама с ним сидела на кухне и целовалась. Я пыталась расспросить маму, но она и слушать меня не хочет. Нет, я ничего не имею против, я просто делюсь…
Он усмехнулся.
– А я и говорю, что дядя любвеобилен для женщин. Ладно, раз уж всё нормально, то ладно. В любом случае пиши.
Она улыбнулась и ещё раз поцеловала его.
– Хорошо.
***
Стефана провожали дядя, Зузанна и Марта. Зузанна была за рулём, Марта сидела рядом с ней, а мужчины пристроились на задних сиденьях. Всю дорогу Мартин давал указания племяннику, повторяя адрес директора и дальнейшие инструкции:
– …Когда узнаешь её адрес, найди её и представься кузеном Домбровского. Далее два варианта: либо он живёт с ней – тогда вообще дело в шляпе, осталось только его найти и его хоромы, но постарайся ему не попадаться на глаза, понял? На худой конец, хотя бы она знает, где он, тогда уточни адрес. Либо возможен такой вариант, что он совсем с ней не пересекался. Тогда звони мне, будем решать проблему вместе.
– Дядя, это очень рискованно.
– Риски увеличатся втрое, если ты будешь всё время об этом думать. Хватит, малыш, и так забот хватает.
Вскоре они доехали до аэропорта, и все трое проводили юношу до кабины дирижабля. Он напоследок крепко поцеловался с Мартой и прошёл внутрь…
15
Как это бывает, тоска от разлуки сменилась ребяческой радостью, когда Стефан почувствовал толчок от земли, и громадина вытянутой формы поднялась вверх. Он прошёл в столовую и сел у окна, наблюдая, как город медленно, но верно уменьшается на глазах, превращаясь в груду серых домиков и многоэтажек. Вскоре его взору открылся лес, очертания гор, Клайнсланда и даже Люксембурга. Дирижабль двигался так плавно и медленно, что Стефану казалось, будто транспорт не двигается с места. Но вот проходит полчаса, час, два, три, а всё одно и то же. Племяннику надоело сидеть перед окном, и он отправился в каюту, которую делил с подвыпившим матросом. Сутки на дирижабле пролетели как три дня в школе – медленно, скучно и сонливо. Однако это закончилось и появились очертания Франции, французских городков, Эйфелевой башни, а затем – пляж, песок и море, дома и огни (стоял вечер).
Вот они, Канны.
Дирижабль приземлился на окраине города, и Стефан первым делом отправился менять валюту: дядя дал ему тридцать марок – то есть чуть больше двухсот двадцати двух франков. Ему должно хватить как минимум на два дня, если не на пять. Стефан направился в ближайший мотель. Сложности возникли сразу с порога, когда администратор выяснил, что гость не знает французского. Пришлось полчаса ждать его знакомого-переводчика. Как выяснил Стефан, номер стоил недорого; к тому же у него слипались глаза, а от чемоданов руки повисли как тряпки. Он тут же согласился снять душный номер с видом на пляж. Придя в новые хоромы, он отправил телеграмму дяде с адресом и пожеланием сладких снов и, не раздеваясь, лёг на кровать, тотчас же уснул…
***
…Стефан проснулся ближе к обеду и направился в местную столовую. Пообедав, он вернулся в номер и взял бумажку с указанным адресом, на трамвае отправился туда. В этом месте располагался раньше павильон, о чём свидетельствовали груды картонных и металлических платформ с изображением джунглей, волн, пустынь и даже некое подобие тигров и львов. Тем не менее всё это добро стояло в стороне, ограждённое забором и частично изолентой; оно покрылось трещинами, а местами даже отваливалось. Тут два варианта, решил Стефан: либо это добро выбросят, либо реставрируют. Но его внимание тут же отвлекло огромное здание как раз напротив хлама с названием на английском: «ФРЕНЧ СИНЕМА КОМПАНИ», дом восемьдесят три. Племянник сверился с адресом и прошёл внутрь.
Едва он попал в кинематографическую обитель, его едва не сбила с ног девушка с папками. Он отстранился и стал наблюдать за потоком мужчин и женщин, с папками и без; они, словно бактерии под микроскопом, двигались хаотично, вверх и вниз, без остановки, ничего не говоря. Они бежали в своём направлении, не сбивали друг друга с ног; казалось, это единый механизм человеческого движения, шестерёнки и железные цепи, которые остановить может разве что ржавчина в виде закрытия помещения на карантин.
На секунду Стефан встряхнул головой и устремился за другой девушкой с кейсом.
– Извините, – сказал он, – а где Доминик Пети? Он…
– Третий этаж, – сказала девушка, не глядя на него, и убежала вниз по лестнице.