Марко читал новости в интернете, открыв ноутбук, и одним глазом посматривал на спящую в его кровати женщину. Ее лицо разгладилось, на нем не было ни тревоги, ни боли. Она как-то по-детски доверчиво посапывала, уткнув нос в уголок подушки.
Вылет домой ему перенесли на послезавтра. Вилли звонил из больницы, все прошло отлично, в Институте Скорой помощи им. Склифосовского квалифицированные врачи быстро вынули из ноги маленький кусочек металла, сильно отравлявший жизнь ушедшего на покой диверсанта. Завтра утром Вилли выпишут, поэтому сегодня Марко решил оставить Светлану у себя.
Говоря по правде, он, конечно, выдумал все эти причины, по которым женщине нельзя оставаться одной после пережитого. Итальянцу просто не хотелось с ней расставаться. Наконец-то Лючия была только с ним, в полном его распоряжении, плевать, что спит, зато никто из южан к ней не лезет со всякой ерундой.
Скользя взглядом по колонке новостей, адмирал поймал себя на том, что новости он и не читает, а прислушивается к ровному дыханию спящей.
– Где я? – даже со сна мелодичный голос раздался с его подушки. Женщина рывком села.
– Тебе сделали укол успокоительного.
– Это я помню. И я заснула.
– Именно. Но мне неизвестно, где ты живешь, как выглядят ключи от твоей квартиры, в какую сторону открывается дверь…
– Ты прав. Спасибо огромное, Марко. Ты спас мне жизнь. И еще сюда принес.
– Я не дал им увезти тебя в клинику, потому что подумал, что со мной тебе будет лучше. Я старый эгоист, конечно…
– Тут неизмеримо лучше, чем в больнице. Там от одних запахов сбежишь.
– Спасибо, что не сердишься. А насчет спасения тебя… Я привык признавать свои ошибки. Это моя вина, что тебя захватил этот киллер.
– Твоя? Почему? – Светлана совсем очнулась и смотрела на Марко выпученными глазами.
– Я не художник, Лючия. Я высший офицер спецназа. На пенсии, но еще в резерве. Поэтому меня попросили принять участие под видом художника в операции Интерпола. Но я не справился. Вилли, мой старый боевой друг, выбыл из строя, у него воспалилась старая рана. А за двумя гидами я не уследил. Охранял тебя и твою подругу, но…
– Важно не как началось, а как закончилось. И, по-моему, тебя толкнули. Ты же был все время рядом со мной.
– Не хотел говорить, чтобы не выглядело, что оправдываюсь. Меня сильно ударили в грудь.
– Как говорят в России все хорошо, что хорошо кончается. Спасибо тебе, поеду я домой, – Светлана встала, одернула одежду и завертела головой в поисках сумки.
Марко сразу стало грустно.
– Вот твоя сумка, все цело. Я провожу тебя.
– А что ты так загрустил?
– Вилли в больнице, а ты уходишь.
– Нам вообще нельзя к туристам приходить. Это табу. Я же гид.
– Забудь. Я больше не турист. Программа закончена, Елена завтра отвезет кого надо в аэропорт и на этом все. Ты просто женщина. А я просто мужчина, если тебя не пугает мой возраст. Давай с тобой посидим тут, поболтаем. Тебе лучше не оставаться одной после всего, что было в музее.
– Картины жаль, теперь их долго реставрировать будут.
– Эти картины бандитам на память оставили, чтобы в камере любовались. В тот день в музее повесили копии, а подлинники спрятали. Нас предупредили, чтобы мы спасали людей, а не полотна.
– И вам это удалось.
– Все равно перед тобой я виноват. Прозевал, хотя не должен был.
– Перестань себя казнить, – Светлана улыбнулась первый раз с того страшного момента в зале Малевича. – Если бы не этот захват, я бы никогда не узнала, как здорово ты метаешь нож.
– Я все-таки в первую очередь диверсант, хоть и при больших погонах сейчас.
– И каких, если не секрет?
– Я адмирал Военно-морского флота Италии, Лючия.
– А почему тебя послали в эту группу? Не нашли кого попроще? – ошарашено спросила женщина.
– Хочешь сказать помоложе?
– Нет. Я хотела сказать то, что сказала. У тебя высокий чин, можно было привлечь кого-то уровня полковника, майора наконец.
– Я в предпенсионном резерве. Попросили поучаствовать. Я живу один, мне скучно, потому и согласился. И мой опыт опять же. У молодых его нет, но есть быстрота реакции и скорость бега. Как раз французский полковник к тебе подбежал быстрее, чем я.
– Я этого уже не помню, – женщина встала и подошла к зеркалу и оглядела себя. – Какой кошмар! Как я в таком виде домой поеду?
Футболка Светланы была испачкана брызнувшей кровью Гюнтера, которая попала также и на джинсы.
– Можно я умоюсь?
– Тебе не помешает принять душ и как следует поплескаться под струями воды. Возьми, – Марко встал и принес большой мужской махровый халат в упаковке. – Переоденься. А я отдам твою одежду в чистку. В хороших отелях всегда есть такая услуга.
Светлана исчезла в ванной и через пару минут вышла, завернутая в халат, как в кокон, и протянула Марко испачканную одежду.
– Я отлучусь ненадолго. Может на час-другой. Мне надо еще кое-какие дела уладить. Ты отдыхай пока. Есть хочешь?
– Пока нет. Но скоро могу захотеть.
– Хорошо, я закажу нам еду в номер.
Адмирал взял одежду Светланы, тщательно изучив бирки с указанием размера, и пошел на ресепшен. Николай Петрович сдержал слово, и при виде Марко на лицах сотрудников загорелась невероятная готовность сделать все по первому приказу.
– Мне нужна помощь. Мне срочно надо купить женскую одежду без примерки. Не люксовые бренды, но и не китайский ширпотреб. Я не говорю по-русски, поэтому мне нужен переводчик. Подойдет человек с английским, я хорошо говорю на этом языке.
Через пять минут Марко вместе с дежурным переводчиком конгресса уже ехал в такси в сторону торгового центра «Европейский».
Спустя час злой, как сто чертей, усталый, но довольный и нагруженный покупками, он вошел в свой номер, где Светлана сидела в кресле, завернувшись в халат, и читала новости в мобильном телефоне.
– Вот, примерь, должно быть твоего размера. Все старое я выбросил, извини, но…
– Спасибо! Знаешь, я бы тоже выбросила. Нельзя сохранять вещи после таких событий. Но ты купил одежды в три раза больше, чем забрал!
– Я не знал, что тебе понравится, да и ненавижу я по магазинам ходить. Я в этих торговых центрах сразу больной делаюсь. А через полчаса у меня возникает желание взять автомат и начать стрелять.
– Тогда ты совершил еще один подвиг, купив все это! – женщина подошла и, встав на цыпочки, нежно поцеловала адмирала в чисто выбритую щеку.
Она скрылась в ванной с пакетами и вышла оттуда уже одетой.
– Все идеально подошло. Ценники тебе в магазине срезали?
– Конечно. Некрасиво приносить женщине вещи в подарок с указанием цены.
– Ты ел что-нибудь?
– Нет, хотел предложить тебе пообедать в номере.
– Да. Сил куда-то идти у меня пока нет, – Светлана устало опустилась в кресло.
– Я закажу еду сюда. У тебя есть какие-то предпочтения?
– Не выношу арахис и кокос в любом виде. И терпеть не могу ризотто и крем-супы. Остальное на твое усмотрение.
Там же через два часа.
Светлана давно не смеялась так громко и так много. Может, виной тому было чудесное кьянти, которое Марко заказал вместе с едой, а может, и сам адмирал, сыпавший, как из рога изобилия, веселыми историями из разных периодов своей жизни.
– А вы ракеты запускали в детстве? – спросил Марко у смеющейся женщины.
– Мы бомбы делали. Из карбида. Или из спичечных головок. Мокрый шифер в костер кидали, а потом прятались – осколки летали, как снаряды, покалечить могло. Смолу еловую собирали и плавили. Свинец плавили, пластмассу…
– У нас все было серьезнее. Для начала надо было украсть селитру. Разными способами потом мы доставали серу и прочие ингредиенты, и сами делали порох. Несколько килограммов. Потом шли в магазин тканей и там выпрашивали картонные тубусы, на которые наматывались ткани раньше.
– В СССР так не было. У нас ткани наматывались на плоский кусок картона.
– Не важно. Мы выпрашивали такой пустой тубус, а иногда и воровали его. К нему из дерева делали конусное навершие, крылья и дно с местом для запала. Устраивали пусковую площадку в полях, поджигали и смотрели, куда полетит.
– И как летало?
– По-всякому. Один раз наша ракета полетела совсем не туда и снесла хлев с двумя коровами.
– Бедные животные!
– Они умерли от страха.
– Вас хозяева не побили?
– Они просто не нашли нас. Если бы нашли – мало бы нам точно не показалось.
– Но вы не оставили свои научные изыскания?
– Нет, конечно. У моего деда были настоящие ракеты, метеорологические, облака разгонять. Пару раз мы их крали и тоже запускали.
– Как мой отец. Тот после войны взрывал все, что удавалось найти в окопах около летних пионерлагерей и на складах металлолома с разбитыми танками и самолетами. Видимо все мальчишки одинаковы.
Светлана пригубила еще вина. Давно ей не было так хорошо и легко. Она уже и забыла, что первое впечатление от Марко было не лучшим, сейчас галантный итальянец раскрылся совсем с другой стороны.
– Я вообще был ужасным озорником.
– Ты и сейчас не лучше, только это выражается по-другому.
– Наверное, ты права. Я и мои друзья доставляли близким кучу хлопот. Недалеко от того местечка, где я родился и вырос, в годы Второй мировой войны была ставка немецкого фельдмаршала Кессельринга, поэтому тогда, когда я был мальчишкой, вокруг нашего поселка было полно необезвреженных минных полей. И мы с приятелями периодически воровали дома куриц, чтобы пустить на поле и потом смотреть, как высоко полетит, когда рванет старая мина.
– Наверное поэтому ты решил стать военным?
– И поэтому тоже. Я мечтал о море, я хотел стать моряком.
– И стал им. Кораблями командовал?
– Конечно! И сейчас скучаю иногда по покачиванию палубы под ногами. Ты любишь море?
– В общем да, но у нас, русских, нет такой маниакальной страсти к морю, как у вас. Наши моря далеко. Мы не зависим от них так сильно. Нам роднее наши леса, – женщина сладко зевнула и поставила пустой бокал на столик.
– Я еще не надоел тебе свой болтовней?
– Совсем нет. С чего ты так решил?
– Мне непривычно. Я никогда не говорил так много.
– Тебя интересно слушать.
– Но ты зеваешь.
– Видимо, еще успокоительное действует. И вино. Мы же с тобой бутылку выпили на двоих. Расскажи еще что-нибудь.
Марко углубился в воспоминания о годах учебы в Военно-морской академии Ливорно. Но через какое-то время заметил, что Светлана никак не реагирует на рассказ и не подает свои реплики. Присмотревшись, он увидел, что женщина спит. Она настолько расслабилась, что заснула, свернувшись калачиком в глубоком кресле.
Адмирал аккуратно, стараясь не разбудить, взял ее на руки и бережно переложил на постель, прикрыв одеялом. Светлана даже не пошевелилась. Здоровый организм с крепкой психикой справился с чудовищным стрессом, но нуждался в отдыхе, поэтому в спокойной обстановке женщина отключилась. Он отвез столик с посудой в коридор и позвонил, чтобы его забрали.
В слабом свете ночника Марко смотрел на спящую и понимал, что не хочет отпускать ее от себя вообще. Он хочет быть только с ней. Крадучись, как дикий кот, он прилег на одеяло рядом со Светланой и приобнял ее. Сонная женщина что-то забормотала, прижалась к нему и доверчиво положила голову ему на грудь, продолжая крепко спать. От этого жеста адмиралу стало удивительно спокойно и тепло, и он тоже погрузился в глубокий сон. Так они и встретили утро следующего дня – прижавшись друг к другу и дыша синхронно.
Глава 21
Москва, Моховая улица, кафе Eat&Talk. Примерно через месяц после описываемых событий.
Грустная Светлана сидела за столиком, ела салат, и ждала подругу. Примерно через пятнадцать минут в кафе вихрем влетела Ленка и плюхнулась на стул рядом.
– Что у тебя стряслось?
– Лен, я вообще ничего не понимаю.
– Давай с самого начала.
– Ну ты в курсе, что после нападения он меня выхаживал целый день. Я и ночевала у него. В прямом смысле спала на его груди. Ты не представляешь, как стыдно было утром проснуться в гостинице с туристом в обнимку. Никогда такого со мной не было. Учитывая, что целовались только в щечку. В наши-то годы.
– Да. Ты рассказывала.
– Через день они улетели, мне даже их трансфер оплатили. Я провожала Марко с Вилли на мюнхенский рейс. И сразу адмирал стал мне писать в WhatsApp, а потом мы с ним в скайп перешли. Живет он в горах, с интернетом не ах как все здорово – и звук пропадал, и видео висло. Скайп работал лучше ватсапа. Вчера я усталая домой пришла, созвонились, поболтали и даже дату согласовали, когда я к нему полечу. Рейс выбрали. Все было отлично. Я ноут прикрыла и легла спать – вымоталась, работала на английском, от него почему-то больше устаю.
– И что?
– И то! Утром просыпаюсь, открываю ноут – три неотвеченных звонка по скайпу от Марко и потом он мне написал уже глубокой ночью, что я его обманываю, не отвечаю и больше он мне не верит ни в чем, поэтому отношения развивать не имеет смысла. Я вообще ничего не могу понять.
– Скайп вообще дурное приложение. Ему нельзя верить. Он может показывать онлайн человека, который в скайп год не заходит, как один мой хороший знакомый.
– Поди объясни этому ишаку итальянскому, что надо верить людям, а не тупой программе, кривыми руками индийских айтишников писанной. Я честно ответила ему, что спала, разумеется никаких звонков не видела, но он просто попрощался со мной. Оправдываться, что я не верблюд, не буду. Не мой стиль. Обидно, но значит так тому и быть.
– Понравился он тебе?
– Не то слово, Лен. Там такой интеллект, такое чувство юмора, такое обаяние… Очень неординарный человек. И подкупило, что он не торопил события. Мы проспали ночь в одной постели, но самое пикантное, что было, кроме собственно сна, – поцелуи в щечку. И вдруг такое.
– Ревность, Свет. У меня муж был его ровесник. Ревновал к каждому столбу. Орал и бесился постоянно. Он тебе говорил что-то?
– Сказал, что влюбился. Но я как-то не поверила…
– Дура ты, подруга, прости меня, конечно.
– Прощаю.
– Свет, ты первый день с итальянцами работаешь? Ты их как облупленных не знаешь?
– Лен, я никогда не заводила отношений с туристами. Ты же это знаешь.
– Ты как девочка наивная, честное слово. По нему сразу было видно, что запал мужик. Он вокруг тебя на пуантах тут танцевал, хороводы водил. Никого к тебе не подпускал.
– Но я же и не думала ни с кем общаться и уж тем более его обманывать! Сама знаешь, для меня это просто за гранью. Жаль, что все так закончилось.
Елена хитро прищурилась и усмехнулась:
– Закончилось? И не мечтай. Для тебя все только начинается!
– Лен, я итальянский пока не разучилась понимать. Он написал addio (прощай – итал.), ты же знаешь, что такое только на похоронах говорят или при расставании навеки.
– Знаешь, мне в свое время Т9 такую подлянку подкинул… Телефончики тогда простые были, и мы СМС-ками обменивались. Мужа звали Тициано, я пишу Caro Tizi (Дорогой Тици), а мне Т9 заменяет на Чиро исходя из собственных соображений. Я не посмотрела и отправила.
– Как ты после такого вообще жива осталась?
– Три дня он со мной не разговаривал. Потом показала ему фокус – угомонился. Так что погоди, попсихует твой Отелло – объявится.
– Хоть бы так, – Светлана смахнула слезы.
– Да ты влюбилась, Светка!
– Ужас! Угораздило на старости лет.
– Значит помиритесь. С тебя приглашение на свадьбу.
– Ты с ума сошла? Какая свадьба?
– Увидишь. Я редко ошибаюсь.
Италия, автономная область Фриули – Венеция-Джулия, местечко Энемонцо. Через два дня после встречи в кафе.
У адмирала все валилось из рук. Злость кипела внутри и не находила выхода. Он поехал в тир и стрелял нам по мишеням три часа без перерыва. Легче не стало.
Дома, кипя праведным гневом, Марко принялся изучать страничку Светланы на фейсбуке. Ничего криминального – фотографии с туристами, фото из спортзала, фото московских достопримечательностей. Никаких изображений в обнимку с кем-то, никаких бойфрендов. Может, он зря погорячился? Но компьютер ведь не может лгать! Значит почему-то ему солгала Лючия. И опять же не вязался у него образ этой женщины с ложью.
Она все время была искренней. И машина. Как она вела машину – спокойно, с максимальным уважением к остальным участникам движения и действующим правилам. Такой человек не должен лгать! Но почему тогда скайп показывал, что она в сети?
За такими грустными мыслями его застал телефонный звонок.
– Привет, адмирал!
– Привет, Вилли!
– Я не вовремя? У тебя траур?
– Почти.
– Жаль. Мы с Ингрид в Венеции сейчас, хотели к тебе заехать.