КАМАЗ, груженый песком, разворачивался на достаточно узкой набережной так, чтобы вывалить песок аккурат напротив спуска к воде и уехать. У ближнего к Крымскому мосту спуска и дальше уже были насыпаны живописные кучи, на которые крепкие и энергичные чернобородые мужчины в оранжевых жилетах, но с военной выправкой, кидали осколки плитки и бордюрного камня. Несколько человек устанавливали ограждение в виде высоких решеток, скрепленных между собой.
– Муса, у меня куски камня закончились. Скажи Ибрагиму, пусть подвезут еще, – один из бородатых, острым жестким взглядом горца оглядел дело рук своих и довольно усмехнулся.
– Начальство будет довольно, Махмуд, – к первому бородатому подошел тот, кого он назвал Мусой. – Хорошо получилось. Ни обойти, ни перепрыгнуть.
– Этим трижды проклятым детям Иблиса, что задумали кражу, явно не понравится, – Махмуд недобро усмехнулся.
– Им еще больше не понравится знакомство с батальоном «Терек».
– Ну в таких обстоятельствах я бы никому не пожелал с нами познакомиться, – к говорящим подошел еще один, высокий, с мощной бычьей шеей и широкими плечами, на которых трещал стандартный желтый жилет дорожного рабочего.
– Ты как всегда прав, Шарип. Нельзя на нашу землю со злом приходить. А уж красть что-то – руки отрезать мало, – Муса угрюмо свел темные брови.
– Сказали только арестовать. Даже не бить по возможности.
– Жаль, – Махмуд вздохнул, – но приказы начальства не обсуждают.
К наваленным кучам песка с обеих сторон подогнали небольшие погрузчики и поставили их так, что ни с какой стороны быстро подобраться к спускам стало просто нереально. Специально приглашенные в Москву для проведения этой операции бойцы батальона «Терек» полюбовались на сделанную работу и пошли в установленную для них в парке палатку, чтобы отдохнуть до утра.
Утро следующего дня. Гостиница Royal Radisson –Украина. Номер Вилли и Марко.
– Um Gottes willen! (ради всего святого – нем.) Ну почему сейчас, почему сегодня?
– Вилли, что случилось?
– Нога, будь она неладна, – Вилли показал другу голень с красным воспаленным шрамом. – Эта рана иногда просыпается по одной ей понятным причинам.
– Ты ходить сможешь?
– Сейчас вколю себе обезболивающее и смогу. Verdammt (твою мать – нем.)!
– Это память об Афганистане?
– Да, и еще о том, как ты меня вытащил из той задницы на себе.
– В заднице были мы оба. Если помнишь, то за наши головы давали по два миллиона долларов. А четыре миллиона – хорошая сумма для этих дикарей. Вот и попытались нас заловить.
– Не вышло. Но разрывной пулей они мне в ногу все же попали.
– А потом мы попали по ним из базуки. Пару раз. И хватило. У тебя необходимое лекарство есть еще?
– Конечно. Всегда вожу запас. Мало ли где прихватит. Ладно. Не бери в голову, где в нас не стреляли!
– В Москве!
– Погоди, у нас еще есть шанс наверстать упущенное!
Смеясь и прихрамывая, Вилли и Марко вышли из номера.
Холл отеля. Полчаса спустя.
В холле отеля гиды уже по традиции собирали свои группы. Елена была спокойна, а Светлана пребывала в отвратительном расположении духа и нервничала.
– Ты чего, Свет?
– Да ничего. Неуютно мне как-то. Ощущение какой-то хреновины. Не знаю, с чем это связано.
– Да брось! Ехать недалеко, трассы спокойные в это время. Ты забыла лексику?
– Лен, ну какая к хренам лексика для описания этой, прости Господи, мазни? Это же не Пушкинский, не Третьяковка.
– Это Третьяковка.
– Новая Третьяковка.
– Не цепляйся.
– Сама ее не любишь.
– Но я спокойна. А ты что-то бесишься на ровном месте.
– Угу. То ли севрюжины с хреном охота, то ли в морду кому дать, то ли замуж.
– Замуж? – Елена хитро прищурила свои темные глаза.
– Свят-свят-свят… Сплюнь, – Светлана демонстративно сделала рукой итальянские «рожки» – знак от дурного глаза.
– Лючия, ты боишься сглаза? – Марко подошел совсем неслышно, но даже если бы он топал, как средних размеров слон, то в царящем в холле гвалте уловить звук его шагов было бы нереально.
– Не то, чтобы сглаза, – засмеялась Светлана, – но… Нам идти пора. Все в сборе.
Марко заметил, что женщина нервничает. От нее исходили флюиды беспокойства. Обычно размеренные и четкие движения гида стали суетливыми, резкими.
Загрузив группу в автобус, Светлана по обыкновению села рядом с водителем, взяла микрофон и начала комментировать окружающий пейзаж, развлекая туристов.
День был солнечный, ясный, какие бывают в Москве на исходе лета. Небо было еще по-летнему белесым и только сумерки, каждый день спускающиеся на город все раньше, напоминали о приближающейся осени.
Микроавтобус подъехал прямо ко входу в галерею, и группа вышла прямо под огромным козырьком монстуозного здания. Через пару минут, пройдя арки металлоискателей, вместе с другими подъехавшими группами и гидами, Светлана вела своих итальянцев на самый верх, в начало экспозиции.
Попав в привычную, хоть и не слишком комфортную среду, женщина смогла заглушить внутреннюю тревогу, снедавшую ее самого утра, и начать экскурсию, показывая полотна и рассказывая об их авторах.
Через сорок минут две итальянские группы вошли в зал, где аккуратно были развешаны графические работы Малевича и его учеников. Марко старался держаться рядом со Светланой, чтобы прикрыть ее в случае чего. Он заметил в зале Хорхе и Дидье, с умным видом изучавших эту геометрию, а также скучавшего в углу Кейта. Лестница была всего одна, поэтому Вилли не стал подниматься наверх, чтобы не трудить ногу, а остался сторожить выход.
Внезапно Марко почувствовал мощный удар в грудь. От резкого толчка перехватило дыхание, адмирал пошатнулся, и тут же его сильно пихнули в сторону. В этот момент Гюнтер подскочил к Светлане, взял ее в захват, а Чиро сказал:
– Отключайте сигнализацию. Мы снимем картины и уйдем. При малейшем сопротивлении мы сломаем шею вашему гиду. И никаких шуток с полицией.
Марко видел, как профессионально этот чертов пруссак захватил женщину. У нее не было ни одного шанса спастись. А у него не было ни одной возможности спасти ее.
Никто не двигался, понимая, что любое неосторожное движение будет стоить жизни ни в чем неповинной блондинке. Она стояла с закрытыми глазами, спокойная и отрешенная. Наверное, именно с такими лицами раньше шли на эшафот. Елена находилась рядом с кем-то из группы Светланы и тихо плакала. Слезы просто бежали по ее личику, оставляя влажные дорожки. Тишина была мертвая.
Из небольшой наплечной сумки Чиро извлек три острейших канцелярских ножа для бумаги. Миг – и оба «Черных квадрата» выли вырезаны из рам, свернуты в трубки, и бандиты в полном составе стали спускаться. Последним шел ненавистный немец, тащивший за собой Светлану все в том же страшном захвате. На лестнице Гюнтер для быстрейшего передвижения просто перехватил свою жертву поперек тела, отпустив ее голову и Светлана кинула на Марко потухший безразличный взгляд и снова закрыла глаза.
Марко показалось, что его наотмашь ударили по щеке. Бандиты их переиграли.
Глава 19
Парк «Музеон». Крымская набережная.
– Муса! Эти дети Иблиса захватили заложницу. Будьте наготове и очень осторожны, нам надо спасти бедную женщину.
– Понял, Шарип.
– Но не хватайте оружие сразу. Изобразите идиотов и подпустите их поближе. Киллера, который держит заложницу – убейте, а остальных просто повяжите.
Горцы проверили нательные кобуры, совершенно незаметные под широкими оранжевыми жилетами и сосредоточились около куч песка, перекладывая камни с места на место и имитируя бурную деятельность.
– Они вышли из здания. Готовность номер один!
Беспрепятственно покинув здание, бандиты шли быстро, почти бежали, и Марко понимал, что не успевает. Он не успевает ее спасти. Захват был не такой страшный, как в зале, но профессионалу вроде Гюнтера нужны доли секунды, чтобы изменить его. А женщина такая хрупкая…
– Cazzo!!! (непечатное итальянское ругательство) – сквозь зубы выругался адмирал, видя, как немец резво тащит не сопротивляющуюся Светлану к набережной. Он не успевает догнать их. Так быстро бегать он уже не мог. А расстояние не позволяло ему кинуть нож – пруссак все время вертелся, прикрываясь телом жертвы от возможных выстрелов.
– Günti! Sei schön artig, lauf bitte nicht weit weg, vergiss nicht, du gehst doch nicht allein! – удивительно нежным, каким-то отцовским тоном вдруг крикнул тяжело хромающий и белый от боли Вилли. (Гюнти! Не шали, не убегай далеко, пожалуйста, не забудь, никуда не ходи один!)
Ничто не влияет на человека так, как внезапно услышанная родная речь, зашитая в генах, в хитросплетениях родной ДНК, запечатленная еще в утробе матери и сразу после рождения. Самые матерые разведчики-нелегалы проваливаются именно на таких проверках. Внезапно услышав родной язык человек вздрагивает, останавливается, у него могут расшириться зрачки. В любом случае он так или иначе покажет, что понял сказанное. Только годы специальных тренировок могут убрать эту предательскую реакцию тела.
Простые слова, которые каждый заботливый немецкий отец скажет своему ребенку, собирающемуся погулять во дворе, прозвучали совершенно неожиданно в этой ситуации, и Гюнтер на миг остановился, чтобы оглянуться. Этого мгновения хватило Марко, диверсантская сущность которого действовала уже на многолетних рефлексах.
Итальянский десантный нож свистнул в воздухе и воткнулся прямо в переносицу немца. Киллер ошарашенно выпучил глаза и начал медленно оседать, выпустив женщину из захвата.
Светлана также медленно села на асфальт рядом с трупом своего несостоявшегося убийцы. К ней одновременно подбежали Иньяцио с ножом и Дидье. Кулак француза откинул неаполитанца на пару метров в сторону, а подоспевший испанец скрутил его. Остальных повязали бойцы батальона «Терек». Англичанин цепко держал своего земляка, пытавшегося под шумок исчезнуть и избежать ответственности за содеянное.
Марко подбежал к Светлане, сидевшей на асфальте с застывшей физиономией и остановившимся взглядом. Глаза женщины были открыты, она дышала, но ее бледное лицо ничего не выражало и было похоже на какую-то маску.
Мигом подъехали две «скорые», спрятанные до поры за зданием, и «автозак», куда бравые чеченцы с видимым удовольствием пинками загнали схваченных преступников. Труп киллера накрыли черным мешком и отволокли в сторону.
Марко обхватил спасенную им женщину и без стеснения прижал к себе. Она не сопротивлялась, но и не расслаблялась. К ним подбежала плачущая, но уже улыбающаяся сквозь текущие слезы Елена.
– Я помогу с переводом.
– Спасибо.
Ворчащего Вилли уложили на носилки и уже грузили в машину «Скорой помощи». Рядом с ним хлопотала гид немецкой группы, быстро переводя в обе стороны.
Неаполитанец все-таки успел поранить руку Хорхе. Поэтому испанец шипел сквозь зубы, пока врачи обрабатывали порез и останавливали льющуюся кровь, вкатив ему противостолбнячную сыворотку.
– Что там с Вилли, Элена?
– Рана открылась. Срочно в госпиталь увезли. Но как сказали это на пару дней, быстро подлечат. Осколок неизвлеченный активизировался и спровоцировал воспаление. Сегодня прооперируют, а завтра или послезавтра выпишут уже. Ничего опасного.
Марко помахал другу рукой, тот скорчил недовольную рожицу и подмигнул.
– Дружище, все будет отлично! Спасибо за все!
– Это тебе за ту заваруху под Кандагаром, Марко. Я сделал все, что смог.
– Сочтемся еще. И не очень там ухлестывай за молоденькими медсестричками, а то Ингрид тебе по возвращении шевелюру проредит наполовину.
– Старый бабник! Хватит по себе мерять! Займись уже Лючией, а то ее тоже увезут.
Марко обратил внимание на подошедшего к ним врача с чемоданчиком и нехотя выпустил Светлану из объятий.
Сурово глядя на адмирала, врач спросил:
– Вы кто?
Елена, став незаметной, как тень, тут же перевела.
– Marito! Suo marito! – Марко попробовал на вкус это слово, и оно ему понравилось.
– Муж! Ее муж! – быстро прошелестела Елена.
– Ну раз муж, то надо ее в машину отвести, – доктор махнул рукой в направлении набережной.
Марко подхватил женщину на руки и отнес ее в машину «Скорой помощи», стоявшую в двух шагах. Положив Светлану на носилки, итальянец вышел из тесного салона, чтобы не мешать врачу.
Елена подбежала к нему.
– Прошу тебя, переведи мне все, что скажет врач. У твоей подруги шок, это понятно, но насколько сильный – может определить только медик. А дальше уже мои проблемы.
Подруга Светы молча кивнула и встала рядом с Марко.
Около клумбы санитары труповозки упаковывали в черный мешок тело Гюнтера. К Марко приблизился Шарип и, с уважением глядя на адмирала, почтительно протянул ему вынутый из тела киллера и тщательно протертый от крови нож.
– Grazie! (спасибо – итал.) – адмирал убрал свое верное оружие в прикрепленные к руке ножны.
– Мое восхищение Вами! – чеченец с уважением смотрел на немолодого мужчину с покалеченной рукой, мастерски управившегося с непростым оружием в экстремальной ситуации.
– Еще раз спасибо на добром слове. Мне не хватило скорости бега, возраст подвел, но ножи метать я еще умею.
– Хотел бы я такого инструктора для моих бойцов!
– Все в руках Всевышнего. Вот перееду жить в Россию – буду твоих бойцов тренировать.
– Договорились.
Пожав друг другу руки, мужчины разошлись по своим делам. К Марко подошел Николай Петрович.
– Спасибо за помощь. Наши люди восхищены тем, как Вы метнули нож.
– Это просто опыт. Если бы Вилли не слег с этой чертовой раной, то они бы и заложницу не взяли, мы бы их прямо в зале скрутили. Меня ударили в грудь и откинули в сторону от женщины. Я следил одновременно за двумя гидами и пропустил удар.
– Кейт поквитался за Вас сполна. Вас ударил Эндрю, англичанин, входивший в банду. Кейт скрутил его, когда тот попытался удрать, поняв, что дело проиграно. Похоже, что бравый генерал сломал преступнику челюсть. Теперь они ответят за все свои кражи по миру. А наше отделение Интерпола уже получило особую благодарность из головного офиса.
– Здорово Вы придумали одеть боевиков как дорожных рабочих.
– Нельзя было дать бандитам уйти. Поэтому сделали вид, что раскопали набережную. Такими делами у нас занимаются выходцы из Средней Азии, но это мы отличаем азиатов от кавказцев. Для Вас, думаю, разницы нет.
– Нет. Я не заметил ничего, кроме того, что мужчины более крепкие и рослые чем те, которых я видел в других местах.
– Это чеченский спецназ. Батальон «Терек».
– Наслышан. Серьезные ребята. Скрутили бандитов очень профессионально.
– Жаль, что Хорхе пострадал.
– Не сильно. Заживет как на собаке. Диверсанты очень живучи. По себе знаю.
В подтверждение слов Марко к ним подошел улыбающийся испанец и помахал перебинтованной рукой.
– Все в порядке. Наложили два шва. Снимать не надо – сами отвалятся.
– La malerba non muore mai (Сорная трава живуча – итал. пословица), – пробормотал Марко, а Хорхе рассмеялся и стукнул адмирала по плечу здоровой левой рукой.
Марко подошел вплотную к машине, где была Светлана.
– Что с ней?
– Не знаю. Пока врач не выходил, – по-военному отчиталась Елена.
В этот момент из машины выглянул медик и поманил к себе женщину. Внимательно выслушав сурового доктора, хрупкая брюнетка подошла к Марко.
– У нее шок, к счастью несильный, может пройти к вечеру. Ей сделали успокоительное, она заснула. Предлагают в больницу, но велели с тобой переговорить сначала.
– Я сам заберу ее. Не надо никаких больниц. Только помоги такси вызвать.
– Я могу чем-то помочь? – Николай Петрович, разговаривавший с остальными прикомандированными офицерами, подошел к Марко. – Как она?
– Удивительная женщина. У нее шок. Но врач сказал, что к вечеру будет в норме. Ей сделали успокоительное, а мне нужно такси, чтобы отвезти ее в гостиницу. Я не знаю, где она живет, как открывается дверь в ее квартире, а у себя я смогу успокоить ее. Ей нельзя быть одной хотя бы сутки.
– Сейчас сюда прибудет минивэн. Мы вызвали его для Вас и Ваших коллег. Он доставит Вас в гостиницу. И я предупрежу отель, чтобы Вас не беспокоили и оказывали всяческое содействие.
– Благодарю.
В микроавтобусе Марко сел сзади, удобно расположив спящую Светлану у себя на коленях. Женщина расслабилась, дышала ровно. Ее голова покоилась на широком плече адмирала, а он, замирая как мальчишка, вдыхал тонкий аромат ее цветочных духов.
Глава 20
Номер на десятом этаже гостиницы Royal Radisson – Украина. Послеобеденное время того же дня.