«На кого вы работаете, мистер Морли?»
— Для небольшого конференц-центра, который находится на том же тротуаре.
Новый знак «британского акцента». Снова рука Распутина на моей руке. Костяшка моего плеча скрипела, как старый обрубок, брошенный в пламя.
«Я… я работаю внештатным сотрудником», — сумел проворчать я.
Смысл моего ответа, казалось, ускользнул от Распутина. Но инквизитор в белом безмолвно приказал ему, и он ослабил хватку.
«Это намного лучше», — сказал британский акцент. А теперь расскажи мне, что было у Пой Чу, что было так интересно для тебя.
— Я… я…
И снова хулиган дернул меня за руку. Боль отразилась в моей голове, и я почувствовал, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит.
— Пойдемте, мистер Морли, будьте рассудительны, говорите. Если только вы не чувствуете, что теряете способность использовать ту руку, затем другую, затем одну ногу и так далее…
— Э… Он… он хотел продать мне кое какой товар.
— А! наконец-то мы подошли к самому интересному! А что за товары, мистер Морли?
— Промышленные алмазы.
Жестокая ухмылка исказила черты лица «British Accent».
— Мистер Морли, вы дурак! — выплюнул он, отчетливо распевая каждый слог. Но хуже всего то, что вы меня тоже принимаете за дурака! И вот чего я терпеть не могу со стороны подмастерьев твоего вида!
Он шагнул ко мне, поглаживая пальцем спусковой крючок пистолета.
— Обе руки! — крикнул он своему приятелю.
Эта идея, похоже, не вызывала у Распутина особых проблем с совестью. Он схватил мою другую руку и довел ее до предела прочности. Его руки, мощные, как стальные когти, схватили мои запястья. Я знал, что все еще могу вырваться на свободу. Но сейчас не время устраивать им небольшую демонстрацию тхэквондо, карате в корейской моде.
«А теперь небольшая прогулка, мистер Морли», — озорно усмехнулся «British Accent», явно довольный своей веселой шуткой.
Распутин толкнул меня вперед, чтобы сбить со скамейки. С руками за спиной я не мог встать. Он заставил меня пригнуться, пока я не оказался практически лицом к лицу с пушкой «Смит и Вессон». «Британский акцент» потерял самообладание. Он не мог скрыть сильную радость, которую он испытывал, видя, как я страдаю. Его садистское лицо озарилось сияющим выражением лица, и он удовлетворенно кивнул.
«Вы идеальны, мистер Морли», — воскликнул он. Роль идеальна для тебя. Приведи сюда нашего друга, — добавил он к адресу своего приспешника, указав на конец перегретой кабинки.
Я сидел на корточках, весь в поту, мои руки были скручены за спиной, и «британский акцент» держал меня в страхе, одетый в свой белоснежный костюм. Несмотря на дискомфорт моего положения, я не мог не смотреть с изумлением, поскольку не заметил ни капли пота на его лбу.
«У него должна быть кровь рептилии», — сказал я себе. Но это интересное замечание быстро сменилось беспомощной отдачей, когда я понял, куда меня ведет сочувствующий Распутин.
Он безжалостно толкал меня к решетке отопительной системы.
Оснащенный серией вольфрамовых резисторов с покрасневшим цветом, устройство выглядело как гигантский тостер. Решетка удерживалась на месте стальным каркасом, который на ощупь был таким же горячим, как и само нагревательное устройство.
«Видишь ли, мы в Гонконге в курсе последних событий», — с ужасной гримасой указал мне Белый-Костюм. Больше никаких финских дровяных камней. Мы современные и показываем это! Итак, мистер Морли, вы все еще хотите продолжить этот небольшой эксперимент? Или вы готовы к сотрудничеству?
— Я уже говорил вам ! Я настаивал, пытаясь сдержать ярость. Он хотел продать мне партию промышленных алмазов. Он украл их из…
— Не сработает, мистер Морли! «Британский акцент» вмешался, даже не позволив мне закончить свой коммерческий шаг. Это вообще не сработает!
Теперь он смотрел на меня с убитым горем выражением лица хорошего учителя перед лицом непослушного ученика, который отказывается слушать разум. Он неодобрительно щелкнул языком и направил свой пистолет на меня. Я был примерно в четырех футах от решетки и уже чувствовал исходящее от нее тепло печи.
«Чуть ближе», — холодно приказал он.
Распутин отодвинул мое лицо менее чем на шесть дюймов от теплового элемента. Мои ресницы и брови дернулись, источая запах жареной свиньи. Напрягая каждый мускул, я делал все, что мог, чтобы отвернуться от пылающего железа.
«Итак, мистер Морли, нам действительно придется отметить себя на всю жизнь?» Давай, ответь мне четко и тогда ты избавишь себя от этого позора!
Ты не хочешь ? Очень хорошо. Поднеси его немного ближе, дорогой друг.
Распутин сделал это без колебаний. На этот раз мне было невозможно подавить крик. У меня на лбу начали образовываться волдыри. Несмотря на то, что Smith & Wesson был приставлен ко мне, мне срочно нужно было что-то попробовать. Боги не оставили меня полностью, потому что в этот момент скрипнула дверная ручка. Безусловно, клиент, который хотел насладиться сауной… но пользовался удобствами в соответствии с их основным предназначением.
Это было тот случай, которого я так долго ждал. Белый костюм повернулся, чтобы пойти и запереться изнутри. Я сосчитал он, э, сам — один, два, три — точно так же, как мой учитель карате едва научил меня. Несомненно, мастер Чун гордился бы мной, если бы увидел меня.
Ты должен был быть самым быстрым. Я знал, что это мой единственный шанс. У меня не было времени доработать коррекцию удара или стабильность работы ног. Скорее инстинктивно, чем методично, я нанес потрясающий удар ногой. Когда моя нога ударила в колено оппонента, я был вознагражден треском. Его крик боли сопровождался ослаблением хватки, которая, однако, все еще замораживала меня. Белый костюм, похоже, не хотел использовать свой пистолет, вероятно, боясь причинить вред партнеру и оказаться передо мной в одиночестве.
Я воздержался от того, чтобы сказать ему, что его отношение успокаивает меня.
В тот момент, когда Распутин ослабил хватку, я развернулся на месте и, толкнувшись, закончил вырыаваться. Он застонал от ярости и бросился на меня, опустив голову. Недостаточная осторожность с его стороны: его подбородок соприкоснулся с моим кулаком. Он откинулся назад, что дало мне необходимый простор, чтобы ударить его высоко по лбу.
Это было чертовски сложнее, чем се-бон-кё-лу-ки, трюк с тремя движениями, который я кропотливо репетировал снова и снова под критическим и умелым взглядом мастера Чуна. Но не мне было хвастаться стилем. И только с небольшим академическим рывком я увернулся от «британского акцента», когда Аль Капоне из восточных стран рухнул. Без сомнения, я был более полезен живым, чем мертвым. На самом деле «British Accent» не мог решить оплатить мой счет. Это отсутствие решимости обернулось против него.
— Сволочь! — выругался он, взявшись за замок.
Но после всех страданий, которые он мне причинил, я не хотел отпускать его так легко.
Моя правая нога уже ушла в бросок, прежде чем я даже понял, что делаю. Она с глухим стуком ударила «британский акцент» в висок. Удивление и боль вызвали пронзительный рев моего уважаемого товарища, который потерял сознание. После нескольких жутких вращений в воздухе «Смит и Вессон» с шумом котелка упал на пол. Но горилла ещё не сказал своего последнего слова. Он поднялся в мгновение ока и схватил меня за шею. Я почувствовал, как его мощные пальцы впились мне в горло.
К несчастью для него, ответ был готов.
Он получил резкий удар рукой, метко названный «сон-нал-чи-ки», за которым сразу же последовал толчок в грудную клетку. Но он был крутым. Он издал тихий стон, от которого я вдохнул в лицо тёплый зловонный воздух, но тиски в его руках продолжали превращать кадык в губку для посуды. Еще одна секунда, и я был готов. Я ударил в них несколькими пальцами.
Рука Распутина безвольно повисла. Изрыгая непонятные проклятия, он начал трясти меня взад и вперед, как тряпичную куклу. Несмотря на определенное восхищение его сопротивлением, я не мог заставить себя изобразить злого парня.
Боковое перекручивание туловища было недостаточным, чтобы освободить меня, но позволило мне нанести ему ответный удар в подколенную ямку. Его нога согнулась под ним, и я, наконец, смог получить свой обычный воздушный паек. Второй удар последовал сразу за первым, на этот раз за другое колено. Он пошатнулся, очевидно готовый рухнуть. Но его ресурсы не были исчерпаны. Одной рукой, мизинец которой был похож на раздутого розоватого дождевого червя, он начал рыться в своей куртке-гармошке.
Не дожидаясь, пока он подаст мне свою визитку, предположительно в виде пистолета с глушителем, я наградил его ужасающим ударом в селезенку.
В принципе, должен был взорваться орган нормального сопротивления. Распутин окончательно рухнул. Когда он проходил, его голова ударилась об угол деревянной скамейки, и он вяло упал на пол, его губы дернулись в глупой улыбке.
Позади меня Белый-костюм все же решил выделять несколько капель пота, что мне показалось очень хорошим предзнаменованием для возвращения к нормальной жизни. Он ползал на четвереньках, ища свой пистолет. У него была большая рана в виске. Маленькая красная липкая канавка спускалась по его шее, прежде чем исчезнуть за воротником рубашки.
«С уважением, Джошуа Т. Морли», — сказал я, прижимая пятку к его руке изо всех сил.
Я жестоко нокаутировал его в целях безопасности. Слышался отвратительный шум раздавленных костей и сухожилий. Пенистый рот «British Accent» расширился, как у быка на бойне, и издал хриплый пронзительный крик раненого животного. Я взял Smith & Wesson и закрыл дверь сауны, чтобы попасть в более гостеприимные места.
Потому что чем больше я думал об этом, тем меньше мне казалось, что «Призраки гнева» часто посещаются.
ГЛАВА III
Однако бог знает, что неделей ранее сауны, парные и парные не были в центре моих забот.
Я был в Вашингтоне и вошел в офис Хоука в штаб-квартире AХ.
«Сядь, Ник», — сказал он мне. Я буду с тобой через минуту.
Я сел в кожаное кресло и терпеливо ждал, когда появится мой начальник. Сквозь венецианские жалюзи за старым обветренным дубовым столом я мог видеть поток автомобилей, кружащих пунктирными линиями вокруг Дюпон-Серкл. Март только что закончился при прекрасной весенней температуре, но апрель, казалось, был полон решимости не преуменьшать значение этого высказывания, и последние три дня небо падало на наши головы проливными дождями.
Я ненавидел эту дождливую погоду. Вдобавок влажность атмосферы пробудила в виде пульсации неприятные воспоминания об уколе, который я получил в Нью-Дели, и о пуле, которая менее года назад пронзила мою икру в Катманду. Но те прошлые миссии, которые в конечном итоге увенчались успехом, были древней историей. В настоящий момент меня интересовали взгляд и непроницаемое лицо Ястреба в глубокой медитации. Его глаза смотрели на меня. Выражение, которое, как мне показалось, я там прочитал, звучало как озабоченность, даже неуверенность. Как всегда, он старался использовать юмор.
— Ваш паспорт в порядке? — спросил он, закусывая одну из своих ядовитых сигар.
«Как обычно, сэр», — серьезно ответил я.
«Очень хорошо, — сказал Хоук. Потому что вам он понадобится. Конечно, с новым именем.
— Куда вы меня отправите на этот раз, сэр?
— Гонконг. Распоряжение президента.
— Как обычно, сэр.
— Не всегда. Только когда дело касается бизнеса, эм… беспорядочного или, эм… слишком чувствительного для парней из ЦРУ. Фактически, с некоторого времени утечки информации о национальной безопасности приняли вид кровоизлияний. Что вряд ли порадует сердце Овального кабинета. Возьмем, к примеру, этот заусенец с этим переводчиком. Он поставил правительство в чертовски затруднительное положение. Нам повезло, что мы пережили воспоминания.
Я терпеливо слушал, время от времени кивая головой, зная, что если Хоук так носится вокруг да около, то, вероятно, не без причины. Он осторожно раздавил мокрый бесформенный окурок своей уродливой сигары, затем потянулся и вытащил другой, в гораздо лучшем состоянии.
«Все это для того, чтобы вы поняли, что мы не можем позволить себе ни малейшего беспорядка», — сказал он.
Он снова сделал паузу, чтобы зажечь спичку. Пламя расширилось, когда он затянул сигару, прежде чем испустить гадкую затяжку. Затем он положил обе руки на стол и посмотрел мне в глаза, чтобы убедить меня в серьезности ситуации.
«Один из ваших коллег был убит два дня назад», — объявил он мне.
Я спросил. — Кто ?
— Роулингс.
— Черт! Я бы сказал, что он был чертовски хитрым лисом. Никогда бы не подумал, что с ним может случиться такое!
«Я тоже», — признался Хоук. — Мы нашли его в гостиничном номере. Он был мертв уже несколько часов. Передозировка.
Убийцы хотели, чтобы это выглядело как самоубийство. Излишне говорить, что это было не так.
— Где же ?
— В Гонконге.
— И поэтому вы меня туда отправляете?
«Совершенно верно», — ответил Хоук, откинувшись на спинку стула и выпустив кривое кольцо дыма к потолку, которое было отражено его звукоизолирующей плиткой и на мгновение окутало кабинет непрозрачной дымкой. — Конечно, у Роулингса было задание, — продолжил он. Я послал его купить рулон микрофильма. У него даже не было возможности встретиться со своим контактом.
— И я уверен, что этот контакт все еще ждет.
Хоук кивнул.
— Имя Пой Чу тебе известно?
Я опустил голову, чтобы сосредоточиться, зная, что директор АХ и главный операционный директор внимательно посмотрел на меня.
— Да много чего, — наконец сказал я. Китайский двойной агент, тридцать четыре года, без шрамов или каких-либо особых видимых признаков, среднего роста. Любой, кто его не знает, отдаст ему Господа без исповеди. Он заслуживает очень небольшого доверия. Но информация, которой он делится, всегда первоклассная.
«Очень хорошо», — удовлетворенно прошептал Хоук. — А теперь, Ник, держись крепче за подлокотники своего стула, — добавил он, сбрасывая пепел своего яда от мух. Как бы вы отреагировали, если бы я сказал вам, что Пой Чу удалось заполучить микрофильм, содержащий список всех имен — я имею в виду все, а не один или два или даже полдюжины — все, список всех Китайских шпионов — агентов, действующи на Западе и в Советском Союзе?
«Я бы сказал вам, что он золотой человек, сэр», — ответил я, не в силах подавить легкое восхищение.
«Это именно то, что я думаю», — согласился Хоук, прервав свое заявление ударом кулаком по своему несчастному столу. Вы представляете, что представляет собой этот документ? Возможности, которые он нам открывает? Мы бы все знали о их сети проникновения в эту страну, а также в Европу! И все это благодаря чему? К нашей политике примирения с Москвой! Судя по всему, их начальник опасался борьбы за влияние между двумя блоками. Он собрал все имена в одном документе, чтобы они были под рукой на случай, если кто-то попытается его обойти.
— Если до нас доходит, то это демонтаж всей их секретной службы, особенно здесь, в Соединенных Штатах.
«Верно», — кивнул Хоук. Их сеть не восстановить. Ты понимаешь, Ник, что мы ждали чего-то подобного с 1949 года? Вот почему Овальный кабинет не хочет никаких разногласий. Президент, СБ и Пентагон сделают все, чтобы этот микрофильм появился. И они готовы заплатить цену.
— Что составляет…?
— Немного. По крайней мере, по нашим критериям. Двести тысяч в американских долларах. Пой Чу даже не говорил по-китайски — если позволите — чтобы получить швейцарские франки. Я чувствую, что он спешит на пенсию, а для него двести тысяч долларов — это милый маленький шерстяной носок. Только вот загвоздка.
— Я не ожидал меньшего.
— Мы не знаем, сделал ли он копию документа и объявил ли он другой тендер.
— В данном случае Советский Союз и КГБ?
Хоук кивнул, отложил сигару и осмотрел кончики своих никотиново-желтых пальцев.
«Единственное, в чем я могу поклясться, — сказал он, — это то, что Пой Чу любит деньги. Если бы наши советские коллеги случайно предложили ему больше, чем мы, он не колебался бы ни секунды. Он продаст им фильм еще до того, как мы успеем сказать «уф» и скорректировать наши предложения.
— Для этого русским все равно необходимо связаться с ним до того, как на его след нападет Пекин…
«Прежде чем ты встретишься с ним, Ник, — поправил Хоук. Неудача — это просто не вариант. Похоже, что Пой Чу обеспокоен тем, что Пекин разоблачил его. По нашему мнению, что-то подсказывает ему, что секретная служба Китая знает, что он микрофильмировал список и перевез его в Гонконг. Он будет маневрировать с величайшей осторожностью.
«Излишне говорить, что мне придется сделать то же самое», — заметил я, вставая. Когда вы хотите, чтобы я ушел, сэр?
— Вы вылетаете сегодня вечером из Даллеса. Ваш номер зарезервирован на полуострове.