— Можешь не мучиться, нам принесут всё прямо к разговору.
— Всё-таки, мадам, как-то неудобно, вы меня знаете, а я вас нет, хоть и кажется, что где-то видел. Вы в больнице «Пирогов» были?
— Слава богу, ты хоть это вспомнил, — Улыбается женщина. Сейчас поднимемся в кабинет, и я тебе всё расскажу.
* * *
— Мы с товарищем Живковым сначала думали, что будет лучше, если мы тебе ничего рассказывать не будем. Всё-таки, ту информацию, что ты нам рассказывал… Как бы поделикатнее сказать? Даже не знаю.
— Товарищ министр, говорите, как есть, я себя прекрасно чувствую, большую часть пропущенного мне мои друзья, родственники уже рассказали. Осталось, наверное, что-то болгарское, что-то связанное с вами и вашей страной.
— Мы же с тобой, Боря, договаривались, что можем обращаться по имени и на «ты», — Живкова улыбается и слегка касается моей руки, лежащей на столе. — Да, ты всё правильно понял. Мы тоже подумали, что можно уже больше и не секретничать.
Она подробно рассказывает о нашей беседе в далёком уже 78 году на вилле «Перла». О последовавшем приглашении и работе в институте суггестологии у Лозанова. Про историю со шпионскими играми тоже рассказала.
— Извини, тут наших безопасников вина. Плохо проверяли, кого Лозанов приглашал. Главу Державной сегурности пришлось наказать.
— Надеюсь, вы его не расстреляли?
— Отправили в отставку. Его место занял полностью наш человек.
Людмила на мгновение задумалась. А я сидел и переваривал полученную информацию. Кажется, в основных чертах всё в моей голове сложилось. Я так и не вспомнил произошедшие со мной события, как личные переживания, но по рассказам уже могу составить общую непротиворечивую картину.
Мадам Живкова поднимает на меня глаза и широко улыбается.
— Хочешь выиграть конкурс на проект университета?
— Выиграть даже не надеюсь. Столько маститых конкурентов, столько имён. Буду счастлив, если наш проект попадёт в число лауреатов конкурса. Приятно будет получить буклет с упоминанием нашей команды. Вы же планируете издать альбом по результатам?
— Выставка государственная. Сам понимаешь, без альбома будет не солидно. Скажи номер вашего проекта, и он обязательно в альбом попадёт. Я обещаю.
— Мила, скажите, пожалуйста, а когда будет подведение итогов и оглашение результатов? Не хотелось бы торчать в Москве слишком долго. Буду откровенен, плохо сейчас у нас в семье с финансами. Я на инвалидности, работаю, конечно, но зарплата не большая. Сестра ещё учится. Мама из-за меня потеряла в учебных часах и тоже получает не много. Я, конечно, живу здесь на всём готовом, но сидеть на шее пенсионеров, согласитесь не прилично.
— Боря, я поняла твой намёк. Как-то я всё время выпускаю из виду, что без денег жить очень трудно. — Людмила виновато улыбается. — У меня есть пара сотен русских рублей, мне они не нужны. Мне будет приятно тебе помочь. Не отказывайся, я же понимаю, ты и так много сделал и для нашей страны и для меня лично.
— Благодаря ви, — я очень рад такому неожиданному повороту. — А как на счёт сроков оглашения результатов конкурса?
— Я думаю, что недели нам хватит. Если рассматривать по полчаса каждый проект… Это много или мало?
— Не знаю, я же пока ещё не профессиональный архитектор. Мне кажется, можно даже быстрее. А можно и вообще устроить публичный конкурс. В выставочном зале на неделю открыть доступ для всех желающих. И собирать голоса…
— Нет, Боря, так точно не пойдёт! — Машет Людмила руками. — Это же посольство, территория другой страны. Оценивать работы будут болгарские специалисты.
— Я думаю, тогда ваши эксперты сами решат, как можно быстро оценить присланные работы. То есть получается не больше пары недель. Тогда я воспользуюсь вашей премией и проведу эти две недели дома, а вы мне, позвоните, если не трудно, хорошо?
— Договорились, — Людмила протягивает мне узкую ладонь для прощания.
После беседы с мадам Живковой я возвращаюсь к своим обязанностям по монтажу экспозиции. До полуночи мы сколачиваем пространственные жесткие стенды, чтобы завтра крепить на них привезённые проекты. Хорошо, что метро в Москве работает до часу ночи, и проблемы добраться до Грузинского вала нет. Морозовы ждали меня с нетерпением и даже с некоторым возмущением.
— Почему эти твои болгары не соблюдают трудовой кодекс, — сердито ворчал Николай Иванович, открывая мне дверь в половине первого ночи.
— Товарищ полковник, так у них сейчас как на войне, выставку надо открывать срочно, вот они и не смотрят на время. — Я устало разуваюсь в прихожей и прохожу в ванную. — У вас чего-нибудь перекусить осталось?
— А как же! Война войной, а обед по расписанию. Так кажется, Фридрих, якобы, Великий, шутил, пока ему Суворов не вломил. — Николай Иванович последнее время увлёкся теоретическим наследием великого русского полководца.
— Боря, ты пока мойся, а я тебе курочку с пюрешкой разогрею, — к разговору подключается Антонина Спиридоновна. — Ты очень правильно сделал, что сначала к нам зашёл, а только после поехал на работу. Тебе какая-то девушка звонила. Говорит, что видела тебя случайно. Жанной Кузьминой назвалась. Помнишь такую?
Я не помнил никакой Жанны. Я догадывался, что мог «наследить» и в столице, но с кем, как, где? Ладно, утро вечера мудренее, а сегодня я устал как собака, поэтому закину в пасть, что мне тётя Тоня положила, и спать. Тут ещё сказалась разница во времени, потому что глаза слипаются просто невыносимо.
В семь утра меня разбудил громкий телефонный звонок.
— Борис, тебя! — кричит из-за двери Морозов. — Девушка.
— Я в одних трусах выхожу в коридор, где по традиции стоит телефон.
— Борис Рогов… у аппарата. — заспанным голосом с большими паузами между словами бормочу в трубку. — Слушаю вас внима-а-а… — не успеваю подавить глубокий зевок, — …тельно.
— Борь, извини, что разбудила, но мне надо с тобой срочно встретиться, я тебя увидела вчера утром в районе «Белорусской». Обрадовалась, что ты в Москве и…
— Милая девушка, извините, ради бога, я с удовольствием с вами встречусь, только я вас не помню… У меня амнезия, поэтому большой кусок жизни просто выпал. Но встретиться мне было бы тоже очень интересно. Наверное, вы могли бы приоткрыть ещё одну страницу из моей биографии.
Только одна проблема, я очень занят. Мы монтируем экспозицию к выставке проектов в болгарском посольстве. Трудимся с утра и до ночи. Вот вчера пришёл уже в первом часу. Сегодня улетаю, у меня билет уже на руках.
— Ой, как жалко! — в голосе девушки звучит неподдельная печаль. — Мне так хотелось с тобой поболтать, мы же виделись последний раз летом 76-го, когда ты на вступительных срезался. А я поступила.
Мне становится интересно, ещё одна страница жизни, о которой неизвестно никому больше, готова приоткрыться, но со временем действительно напряг.
— Жанна, а если через пару недель? — мне приходит в голову спасительная мысль. — Я приеду на оглашение результатов конкурса. Приглашён Людмилой Живковой лично. Буду практически свободен, дня три… но не точно. Если удобно, оставь телефончик, я как узнаю точную дату, так тебе позвоню. Тогда и договоримся.
— Жаль, ну, очень жаль, что у нас не получается встретиться сегодня. — Жанна чуть не плачет в трубку. — А может, я сегодня к болгарскому посольству подъеду, где-то около часу? Как ты смотришь.
— Тоже вариант. Только как ты меня там найдёшь? В зал, где мы пашем, никого не пускают.
— Это не проблема. Я же будущий журналист. Недаром про нас журналистов говорят, что мы можем без мыла в жо… хм что-то я разошлась. Короче, милый, жди меня, и я приду, только очень жди. — Трубка на том конце опустилась на рычаг.
К счастью, Жанна так и не появилась сегодня в посольстве. Что уж там с ней произошло, я выяснять не стал.
* * *
Ровно через неделю на моё имя пришла телеграмму из посольства. Текст был лаконичен:
«Оглашение результатов 14 мая 16 00 зале приёмов тчк вам следует присутствовать тчк».
Я снова отпросился у Свирского, взяв отпуск за свой счёт. Снова «Сибиряк», снова площадь трёх вокзалов, но Москва в этот раз празднично убралась цветами сирени и черёмухи. Погода почти летняя. Яркое солнце дарит москвичам и гостям столицы отличное настроение. Перед началом торжественного действа успеваю закинуть сумку с вещами к Морозовым и отправляюсь в посольство.
— Тебя та девушка, Жанна, кажется, опять искала, — сообщил мне полковник. — Вот телефон передала, просила, чтобы позвонил, как появишься.
Всё оказалось даже лучше, чем я ожидал. Жанна решила в качестве какого-то курсового задания написать статью о выставке, а значит, там мы с ней и встретимся. Я её не помню совсем, и просто сгораю от предвкушения встречи с незнакомкой с таким редким именем. У меня даже появилась мысль, посоветовать ей взять интервью у меня, как у рядового участника.
Зал приёмов болгарского посольства заполнен до отказа. Конечно, не все команды-участники смогли прислать на процедуру оглашения результатов представителей, наверное, даже и половина не прибыла. Всё-таки попасть в Советский Союз не просто, тем более в год Олимпийских игр. Тем не менее, к моему приезду все места в передних рядах заняты солидной публикой. Очки в изящных металлических или солидных роговых оправах, бороды разной густоты и дизайна, куртки с замшевые и кожаные, галстуки бабочки и в виде шейных платков. Одно слово — богема!
— … итак, я начинаю оглашение списка призёров нашего конкурса, — после довольно официозного вступительного слова Людмила Живкова собственно приступила к основному действию. В зале постепенно затих ровный гул голосов. — Гран-При конкурса присуждается команде из… — она делает театральную паузу, — из Новосибирского инженерно-строительного института!
Состав команды Борис Мельников, Борис Рогов и Павел Комарович. Молодые зодчие сумели наиболее близко к представлениям жюри воплотить пространственный образ Глобального Университета, способного сконцентрировать в себе творческий порыв Земной цивилизации.
За самое экстравагантное, самое масштабное, и в тоже время, самое детально проработанное решение им присуждается золотая медаль конкурса, а также 50 тысяч левов. Кроме того, главные идеи, заложенные в проекте, будут обязательно учтены при разработке технического задания. Представителя команды я прошу подняться на трибуну.
Зал в ступоре от решения жюри. Никто из маститых не ожидал такого. Им было бы гораздо легче смириться с победой равной им мировой звезды, но присуждение Гран-При каким-то студентам из провинциального ВУЗа?! Даже если они и сделали что-то супер-пупер, то всё равно так поступать с архитекторами нельзя!
Моё сердце после прозвучавшего приговора забилось в каком-то бешеном темпе. На ватных от волнения ногах я иду через весь зал, поднимаюсь по ступеням на сцену и в полной прострации беру из рук Людмилы Живковой коробочку с медалью, кожаный адрес с дипломом обладателя «Гран-при» и чек на бешеную сумму. В голове у меня пусто, как в космосе, я ничего не понимаю, как будто всё происходит не со мной. Также в полной тишине возвращаюсь на место. Соседи почему-то отводят глаза, криво улыбаясь.
Серебро взяли болгары. Команда Христо Лозанова из Софийского университета предложила расположить новое сооружение не на берегу моря, а в долине речки Струмицы в кальдере вулкана Кожуш. Действительно очень интересное решение, там же рядом Ванга живёт, термальные источники, захоронения древних фракийцев, ещё какие-то чудеса.
Всё-таки даже интернациональный стиль несёт отпечаток личности автора. Людмила Живкова заявила, что Христо Лозанов будет отвечать за рабочее проектирование и строительство объекта. «При максимальном контакте с победителями». — Подчеркнула она.
Бронзу получила тоже студенческая команда, но из МАРХИ. Её лидер Александр Великанов, был очень недоволен таким результатом. В силу горячего характера, он даже взял микрофон и нелицеприятно отозвался об организаторах конкурса, об участниках и организаторах. Однако не получив поддержки, ушёл, хлопнув дверью.
После этого были зачитаны номинанты поощрительных премий, которых было около двух десятков. Живкова произнесла речь, в которой рассказала о планах по организации в процессе строительства нового подхода к решению творческих задач.
— Нам, я имею в виду не только Болгарию, но и человечество в целом, важно найти пути к решению общих задач вставших перед Цивилизацией в последние годы. Надо уходить от ядерной конфронтации, надо решать проблему голода и болезней, надо бороться за сохранение природной и культурной среды. Строительство международного университета на территории нейтральной Болгарии будет служить важной вехой на этом пути и послужит укреплению связей между народами, между цивилизациями, между культурами.
Тут уже зал не мог усидеть. Все как один разразились дружными овациями. Около минуты под сводами посольства раздавались дружные рукоплескания. Обстановка, накалившаяся после оглашения результатов, разрядилась к всеобщему удовольствию.
В июньском номере «Архитектуры СССР» глава Союза Архитекторов Г.М. Орлов написал буквально следующее «Результаты конкурса проведённого правительством НРБ показали высокий уровень преподавания в архитектурных ВУЗах СССР…»
Во время фуршета, держа в одной руке канапе с болгарской брынзой, а в другой бокал «Биляны», я, перекрикивая общий гам голосов, отвечаю на вопросы Жанны. Миниатюрная блондинка, стройная, с большими почти кукольными серыми глазами. Привлекательна, мила, не отнять.
Я всё ещё нахожусь под впечатлением, но как-то умудряюсь отвечать на вопросы. Не знаю, правда, попадаю ли в требуемый формат.
— Боря! Ты сегодня какой-то не такой! — Жанна недовольно морщит брови. — Соберись, сосредоточься и попробуй более ответственно отнестись к нашей совместной работе. Интервью, если его хорошо оценят завтра, пойдёт в КП. Надо же отметить редкую победу наших студентов на международном конкурсе.
— Жанночка, миленькая, смилуйся над несчастным инвалидом подковёрной войны. — Пытаюсь я отшутиться в ответ. — Меня и в самом деле очень потрясло сегодняшнее событие. Я даже на призовое место не рассчитывал, если честно.
— Тогда, может быть, поедем в «Музу». Выпьем «Шампань-Коблер». Вспомним…
— Идея насчет «выпьем», мне нравится. Вот насчёт «вспомним» я сильно сомневаюсь. Опыты, проведённые мной, показали, что алкоголь не способствует восстановлению памяти.
— Узнаю болтунишку. — Жанна смеётся открыто и задорно. — Поехали, сама тебе всё расскажу.
Вечер был скрашен не только сладеньким коктейлем, но и сладенькими губками очаровательной юной журналистки. Когда она узнала, что я не помню и про Архангельский переулок, ей стало так смешно, что она чуть не упала со стула от разобравшего её хихиканья.
Оказалось, что познакомились мы с ней ещё зимой 1976 года, когда я припёрся в Москву готовиться к поступлению на журфак, потом встречались летом, после фиаско с поступлением. К сожалению, в последний раз. После этого она мне как-то раз даже звонила, но меня не было дома, работал в Болгарии.
— Зато теперь я совершенно свободен, хоть и получил пулю в башню, последующую кому и амнезию, — Мой рассказ краток. — по рассказам друзей и родственников в Болгарии я работал в каком-то институте и вёл совершенно разнузданный образ жизни.
— Как это разнузданный? — Жанна делает круглые глаза. — Ты же говоришь, что с женой там был.
— Так мы вместе… это… разнуздывались, как только фантазии хватало. — Мне потом Ленка сама и рассказывала. Кстати, поэтому она меня и оставила.
— Ну и дура! Судя по тому, как ты в первый же вечер честь мою девичью порушил, я могу поверить в эту странную истории. — Она прильнула к моим губам в очередной раз. — Как же мне с тобой было тогда здорово. До сих пор, как вспомню, так ноги дрожать начинают, и дыхание учащается… Никто после тебя так меня не любил.
— Что ты хочешь от инвалида? — нежно шепчу я ей в ушко, одновременно руками забираясь под одежду. Нежная и гладкая горячая девичья кожа под моими руками заставляет сердце биться часто и громко. Во рту внезапно пересыхает, в глазах темнеет, — Неужели последствия ранения так сказываются? — проносится у меня в мозгу. Однако желание пересиливает страх.
На следующий день, когда я уже вернулся к месту временного проживания, в двери квартиры Морозовых раздался настойчивый звонок. Уже по звуку чувствовалось, что это представитель власти. Молодой усатый мужчина в чёрном костюме, но с военной выправкой уверенно вошёл и потребовал представить ему Рогова Бориса Григорьевича.
Я не стал уходить через балкон, а вышел и отрапортовал, что есть такой, что это я, и я готов выслушать товарища.