Борис здорово обиделся тогда на мать и исчез на пару дней. В лесу он забрался на дерево и впервые наблюдал закат, а утром — и восход солнца. Парень выбрал величественную, самую высокую сосну на стоянке. Забрался почти до макушки. Откуда виднелись все окрестности, проглядывался его поселок, но Боря уставился на запад. Там, далеко за лесом, красным тускнеющим шаром солнышко величественно опускалось все ниже и ниже к линии горизонта, хорошо различимой с высоты. Вот краешек светила достиг этой далекой линии и исчез за ней. Посадка продолжилась. Вскоре исчезла половинка, а потом от светила осталась лишь узкая дуга, которая постепенно пропала из поля зрения совсем.
Весь процесс посадки длился всего несколько минут, но скрывшееся за горизонтом солнце, словно прощаясь, еще долго посылало свои постепенно блекнущие лучи, окрашивая небосвод в кроваво-красные тона.
Стали появляться звезды, все больше и больше. Борис хорошо ориентировался по звездному небу. Он узнал Большую Медведицу, другие созвездия. Дома парень тоже любил подолгу, запрокинув голову, смотреть на звезды. Безоблачное ночное небо вызывало его восхищение. Он наблюдал и за мигающими огнями вечерних самолетов, и за искусственными спутниками, путешествовавшими по небосводу в определенном направлении; его завораживали падающие метеориты, стремительно несущиеся в бездну. Ему хотелось увидеть летающую тарелку, корабль пришельцев из других миров. И он с надеждой всматривался в безграничные небесные просторы.
Здесь, в лесной тишине и полной изоляции, ночное небо казалось особенно величественным. Оно, сплошь усыпанное звездами, таило в себе движение, некую зачарованную жизнь. Борис обводил глазами весь необъятный небосвод, рассматривал изогнутую линию Большой Медведицы и думал о безграничности Вселенной и неведомых мирах. И эта бескрайность, это блаженное чувство слияния с Космосом исцеляли его истерзанную душу.
В день, когда мать выкинула его коллекцию, парнишка спустился с дерева, сделал себе лежанку и погрузился в глубокий сон. Спалось великолепно. Своеобразная аура леса помогла организму восстановиться, отдохнуть.
Проснулся он рано и решил встретить рождение нового дня. Опять взобрался на высоченную сосну и любовался, как огненно-красное светило медленно поднималось в дали, будто раздумывая: а стоит ли вообще обогревать эту грешную землю?
Пробуждалось утро очередного дня. Обыкновенное утро, тихое и спокойное, похожее на предыдущее. Лес лениво шумел листвою, запутавшиеся в ветках деревьев солнечные лучи будили птиц и дневных животных.
Борис тогда провел ночь и почти два дня в лесу. Голодный, он со страхом вернулся домой. Мальчишка опасался гнева матери, но мать встретила его на удивление спокойно. Она была и сама напугана столь длительным отсутствием сына.
— Где же ты шлялся всю ночь? — спросила Валентина Михайловна грубо, но не слишком злобно. — Я уже в милицию собиралась идти.
Борис правдиво рассказал, что был в лесу.
— Что же с тобой будет, сволочь, когда вырастишь, если уже сейчас не ночуешь дома? — только и ответила мать.
Она не обрушилась на Борьку с подзатыльниками, не схватила ремень, не посадила его в погреб, а велела наносить воды, чтобы можно было вымыть посуду и накормить дочку.
Борис в очередной раз простил мать. В его жизни было лишь две отдушины — лес и книги. Книги заменяли ему реальную жизнь. Он не очень любил книги по школьной программе, особенно толстые — они казались ему довольно сложными и длинными, Боря еще не воспринимал идеи Льва Толстого, Гоголя или Достоевского. Он читал лишь статьи с резюме и кратким содержанием таких книжек, как «Война и мир», «Мертвые души», «Преступление и наказание». Гораздо больше ему нравились «Три мушкетера» и «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна».
Борис часто заходил в детскую библиотеку. Он старался брать книжки о приключениях и путешествиях, чтобы больше узнать об удивительных городах и далеких странах, неизвестных ему животных и растениях. Особенно нравилось Борису читать Жуль Верна.
Как и большинство замкнутых людей, Боря был парнем мечтательным, ему хотелось приключений, его тянуло в неизвестные края, в душе у него теплилась надежда вырваться из своей убогой жизни. Он мечтал поселиться где-нибудь среди первобытной природы, своими руками добывать пищу.
Прогулки и общение с ровесниками Борис заменил книгами. Он сопереживал книжным героям книг, но настоящей жизни не знал совсем. Персонажи Марка Твена, Дюма или Аркадия Гайдара были для него персонами более понятными, чем его одноклассники. Он не вел дневников и только из книг знал, что такое любовь.
Боря больше любил лес и его обитателей, чем собственную маму и сестру. Для него лесная полянка и прилегающая к ней территория были самым желанным местом, своего рода убежищем. Неудивительно, что после нелепого убийства ноги сами привели его сюда. Теперь эта стоянка заменяла ему дом.
Пару недель назад, как только начал сходить снег, Боря заходил сюда проведать свою полянку. Он предвкушал скорые погожие денечки, и ему становилось радостнее на душе. Парень с нетерпением ждал, когда солнышко растопит снег, а усыпанный мягким тонким ковром из хвои и шишек пол полянки освободится от влаги, ждал, когда просохнут тропинки и можно будет бегать здесь босяком.
Весна не подвела Бориса. Она выдалась теплая, ранняя и сухая. Последние дни стояла почти летняя погода. Даже в чаще леса, где в прежние годы в это время было полно снега, остались лишь небольшие лужи, да и то не везде, а местами. Конечно, лес еще не просох, босяком по тропинкам не побегаешь, но на пригорках уже зеленела травка.
В дневные часы солнце припекало, можно было даже загорать. Радостно пели птицы, бегали муравьи и жуки, появлялись первые мухи.
Над головой у Бориса стучал по дереву дятел. Он забрался высоко и где-то у вершины сосны без устали колотил своим сильным клювом. Сосны, скованные зимой белым снежным нарядом, сейчас распрямили свои ветки и пустили смолу. Приятно пахнущая масса застывала густыми капельками на оранжево-желтых стволах.
Но Борису было не до дятла, он больше не хотел любоваться природой. Даже здесь, на стоянке, в относительной безопасности парень не мог прийти в себя, очнуться от странного отупения и сосредоточиться. Он находился в крайне возбужденном состоянии. Ему было и страшно, и тошно, и воспоминания не давали покоя. Сердце колотилось неровно, обрывки мыслей лезли в голову и тут же путались, блуждали, лихорадочно сменяли друг друга.
С сознанием Бориса творилось нечто невообразимое: временами оно ненадолго возвращалось к нему, и он пытался размышлять, осмыслить последние события, понять, что следует делать дальше, но сознание затухало опять.
Ясно было только то, что вернуться к прежней жизни он не сможет. У него не было больше дома, ему некуда идти, он ударил мать, забил лопатой до смерти тетку.
Зачем он убил женщину? Почему выплеснул свои эмоции таким вот образом?
Чем больше парень пытался думать об этом, тем становился возбужденнее. Его дикий, безумный поступок никак не вязался с образом тихого закомплексованного юноши.
Борис потерял счет времени. Он пошел к ручью и долго сидел у воды. Весенняя свежесть ручья и благодатная тишина леса помогли ему немного прийти в себя. Волнение отчасти улеглось, он опять стал прокручивать в голове последние события. Парень убеждал себя в случайности убийства. Он никого не хотел убивать, но у него не оказалось выбора, ему ничего другого не оставалось. Он убил тетку, потому что она спровоцировала его. Он знал ее. Если бы он попался другой, незнакомой женщине, в нем не взыграла бы такая ярость. А эта подруга матери, с которой они обсуждали его недостатки, стала к тому же угрожать, ругать и оскорблять его.
Имел ли право он убить? Глупый вопрос. Понятно: лишить жизни другого человека всегда считалось тяжким преступлением, ни один человек не имеет на это прав, но у Бориса не оказалось выбора, он попал в такую ситуацию, когда думать о правах не было никакой возможности.
Он совершил страшное преступление, бессмысленное по своей сути. Борис не хотел верить, что смог сделать такое. Он удивлялся своему поведению, своей силе и злобе. Парень убеждал себя, что убийство произошло помимо его воли, словно кто-то чужой вселился в него и командовал его действиями.
Оказывается, временами он не способен контролировать свою ярость и действия, но в то же время он обладает могучей силой! Он раньше даже не подозревал, что способен обидеть кого-либо, а тут ударил мать, и затем расправился с теткой.
Подняв руку на мать, Борька как будто преодолел себя, набрался решимости и злобы. Агрессия стала внезапной разрядкой напряжения и ненависти, реакцией на нечеловеческие унижения и страх, которые он испытывал постоянно.
Парень ненавидел свою жизнь, его тревога и раздражение достигли предела и выплеснулись сначала дома, а затем кровавой драмой на подвернувшуюся под руку женщину.
Юноша сожалел о смерти тетки, но ничего не мог уже поправить, хоть как-то изменить ситуацию. Сердце его разрывалось на части от жалости к самому себе, по щекам текли горькие слезы. Он плакал молча и безутешно. Грусть захватила все его существо, на душе было прескверно.
Борис осознал весь трагизм своего положения. Ситуация казалась ему чудовищной. Он убил человека и ему придется отвечать за это, как-то выпутываться из создавшейся ситуации, опять мучиться и страдать.
Душа его маялась от гнетущих переживаний, но постепенно характер мыслей парня поменялся. Они стали какими-то противоречивыми. С одной стороны, он раскаивался, но в то же время из глубины подсознания шли непонятные ему сигналы, оправдывающие его преступление. К парню пришло ощущение, будто он освободился от своего злейшего врага. Временами ему стало казаться, что он совершил не страшное злодеяние, а избавил мир от подлой твари, покарал ее за грехи.
Удивительно, но помимо сожаления Борис реально ощущал и некое удовлетворение. Он вспомнил, что во время бойни испытал секундный экстаз, порыв мимолетной радости, который пронзил его, когда он добивал поверженную тетку.
Как бы то ни было, юноша чувствовал себя опустошенным и разбитым. Однако мысли о самоубийстве больше не тревожили его. В нем что-то перевернулось, надорвалось, злодейство в какой-то степени пошло ему на пользу, по крайней мере, избавило от унылой навязчивой идеи покинуть этот мир. И только смутная, неосознанная тревога так и не покидала его.
Юноша порвал невидимую нить, которая связывала его с ненавистным прошлым, он бродил около своей полянки и больше не испытывал сильного сожаления. Наоборот, Борька вдруг ощутил себя взрослым мужиком, имеющим право карать людей.
Теперь он думал о том, что его будут, наверное, искать. Он бросил лопату на месте убийства, заляпал одежду теткиной кровью. Впрочем, отпечатки пальцев его неизвестны правоохранительным органам, а кровавые следы можно будет застирать.
Борис решил избавиться от пятен на одежде. Он спустился к ручью, ополоснул руки холодной водой, затем нарвал прошлогодней травы, намочил ее и стал тереть пятна на куртке и штанах. Они не столько оттирались, сколько расплывались и грязнели от его усилий. Тем не менее, его труд не пропал даром: пятна остались, но были менее заметны и больше походили не на бурые кровавые следы преступления, а на обычную грязь, будто парня забрызгала жижей из лужи проезжавшая мимо машина.
Борис вернулся на свою полянку. Солнышко припекало все больше, парень разделся до пояса и решил позагорать. Он нашел сухой бугорок, завалился на него, повернулся к солнцу и подставил ему свой белый тощий живот. Было тепло, молоденькая травка радовала глаз.
Парнишка лежал с закрытыми глазами, наслаждался весенним солнышком. Он старался успокоиться и не думать ни о чем. Просто слушал звуки леса: стук дятла, шуршание деревьев и травы, жужжание редких мух. Напряжение понемногу уходило, голову заволокло сонным облаком. Он ненадолго задремал.
Однако солнце спряталось за облако, а нагрянувшая волна холода привела Борьку в чувство. Он вновь вспомнил до последних подробностей все, что произошло утром, и снова ощущение ужаса мертвым холодком пронзило его душу, отразилось дрожью во всем теле и электрическим разрядом вдоль позвоночника.
Нет, его больше не волновала загубленная жизнь. Его страшила неопределенность, необходимость что-то делать, как-то выпутываться из создавшегося положения. Теперь он боялся, что его поймают и надолго посадят в тюрьму.
Борис покинул полянку и стал бесцельно бродить по лесу, преследуемый голодом, жаждой и страхом. Кружилась и болела голова. Сказывалось нервное напряжение и то, что он почти не ел уже больше суток.
Впрочем, стресс притуплял чувство голода. Борис и раньше знал, что такое голод и мог терпеть его продолжительное время. Вот только появилась и все нарастала ужасная жажда, пить хотелось зверски. Сухой язык царапался о сухие губы.
Борис никогда раньше не думал, что отсутствие воды может так терзать человека. Все мысли его сосредоточились на том, где можно напиться. Но чистой проточной воды или родника поблизости не было. По крайней мере, Борис о них не знал. Он подошел к ручью и убедился, что эту темную, очень грязную воду пить нельзя ни при каких обстоятельствах. Парень решил, что пойдет в Ольгинку, ближайшую деревню, километрах в пяти от его стоянки, и там утолит свою жажду. В деревне имелся колодец с отличной родниковой водой. Колонка была и в его родном поселке, который находился существенно ближе к полянке, но очень не хотелось и казалось опасным идти опять туда, где он убил человека.
К счастью, этот дикий день стал постепенно угасать. Лишь недавно чуть ли не по-летнему припекало солнце, а теперь его сила ослабла, светило превратилось в красный шар, который, запутавшись в ветках деревьев, медленно шел на посадку. Налетел прохладный вечерний ветерок, с ручья потянуло сыростью и холодом — Борису стала зябко.
Не дожидаясь, пока на землю спустятся сумерки, он пошел в Ольгинку. Парень ходил туда уже пару раз и на окраине села обнаружил колодец.
ГЛАВА 22СХВАТКА
К деревне можно дойти по проселочной дороге, но Борис пошел по лесу, рядом с дорогой. Он не хотел, чтобы его кто-то видел.
В районе карьера парень осмотрелся и спустился вниз. Он зачерпнул ладонями пригоршню воды и долго держал ее, борясь с желанием утолить свою страшную жажду. Он сдержался, вылил грязную воду, поднялся по крутому склону.
Лес начал погружаться во власть тьмы, а ленивая луна затерялась где-то в облаках. Борис решил выйти на дорогу. Он продолжил свой путь. Жажда и голод по-прежнему мешали ему соображать. Но парень без проблем добрался до деревни, осмотрелся, вышел из леса и оказался у небольшой канавы, за которой просматривалась узкая улочка, ведущая к колодцу. Улица была пуста. В ближайших домах света не наблюдалось, что порадовало Бориса.
Он легко преодолел канаву и подошел к глубокому колодцу с мощной цепью и оцинкованным ведром. В деревни у многих на участках были источники воды, поэтому местные сюда приходили редко.
Борис огляделся еще раз, чтобы убедиться, что никого рядом нет. Все было тихо и спокойно. Он взял ведро и стал раскручивать ворот. Со скрипом и звуком бьющихся друг о друга звеньев цепи парень опустил ведро в самый низ колодца, зачерпнул воду, вновь прислушался и стал наматывать цепь на желоб, поднимая драгоценную влагу.
Трясущееся дрожащее ведро разбрызгивало воду, но поддавалось измученному Борису. Он зря зачерпнул целое двенадцатилитровое ведро — тяжелее поднимать, а все не выпить.
Наконец ведро достигло края колодца. Борис поставил его на выступ, опять осмотрелся, опустил голову и стал жадно пить.
Он закрыл от удовольствия глаза. Какой божественно вкусной казалась ему простая прохладная вода! Борис не принес никакой емкости, чтобы набрать воды с собой, и с упоением поглощал влагу про запас, пил до упора, чувствуя, как вода наполняет тело, не обращая внимания на то, что где-то неподалеку заорала собака.
Он остановился лишь тогда, когда понял, что не может больше пить — полный желудок не принимает уже воду. Испарина покрыла все тело Бориса, дышалось легко, он ощущал прилив сил и облегчение.
Борис утолил жажду, вернулся в лес и некоторое время сидел в укрытии в темноте, наблюдал за дорогой и пережидал, когда стихнет лай недовольной собаки. Вскоре все успокоилось. Появившаяся луна осветила близлежащие дома.
Борьке захотелось найти какой-нибудь домик без хозяев, где можно будет обогреться и отоспаться. Улица была безлюдна, он решил осторожно осмотреть село, выбрался на дорогу и стал обходить проступавшие в лунной мгле постройки. Но заколоченных и явно необитаемых домов ему не попалось.