— Пусть заходит, — сказал Марат, спрятал в карман фотографию жены, плотно задернул шторы, отрегулировал свет в кабинет в кабинете, сделав его рассеянным, не режущим глаза, включил тихую, приятную музыку.
* * *
Дежурный вбежал в кабинет Протапова.
— Товарищ полковник, разрешите доложить. Срочные вызовы.
Протапов оторвался от бумаг.
— Докладывай.
— Труп в пансионате Кострово. Убит владелец пансионата Глазунов. И — взрыв в торговом центре, есть пострадавшие.
Протапов побагровел, стукнул кулаком по столу и разразился «пятистопным ямбом» отборного русского мата. И резко спросил, — группы направил?
— Так точно. Лаврова — в пансионат, Родченко — на взрыв.
— Правильно. Не хрена Денису там делать…
* * *
В это время Марат уже выслушивал сбивчивую исповедь девушки Лизы, в модных дырявых джинсах, с ярко-красной косой и пирсингом на губе. В полной тишине — музыку Марат незаметно выключил — Лиза жаловалась на старшего брата, который не дает ей встречаться с парнем. Марат слушал внимательно и спокойно. А Лиза заводилась все больше.
— Уперся брательник рогом — еще раз увижу тебя с ним — кости переломаю. А мне чо делать? Не, я уже до края дошла! Вот, в интернете про ваш центр нарыла, ну, что вы во всяких таких проблемах помогаете. Пришла на удачу. Если мне парень нравится, почему нам нельзя встречаться?
— Правильно сделали, что пришли. Конечно, мы найдем решение вашей проблемы. Расслабьтесь, моя дорогая, вы слишком напряжены.
— Я? Не… — нервно ответила Лиза.
— А чем занимается ваш молодой человек? — спросил Марат.
Лиза удивленно пожала плечами, и вдруг хмыкнула.
— Ну, подрабатывает… Травку курит.
— А вы?
— Ну, пробовала эту дурь — чо-то не понравилось, — Лиза откинулась в кресле, почувствовав, как легкий холодок скользит по ее телу, постепенно переходя в приятное тепло.
— А где ваши родители? — спокойно и ласково продолжал выяснять Марат.
— Отца ваще не было, а вот мама… она… — Лиза споткнулась на слове и подняла свои большие глаза, которые мгновенно покрылись влагой.
— Не волнуйся, девочка. Я понял. Тебе удобно?
Лиза кивнула, все больше проваливаясь в приятную и теплую воздушную ванну, которая неожиданно образовалась вокруг нее.
— Вы живете вдвоем с братом. Брат чувствует за вас ответственность, поэтому бывает строг. У вас это вызывает сопротивление, что вполне естественно. Но если немного изменить установку, если не реагировать с такой агрессией на опеку брата, то вполне можно найти выход из ситуации.
— А как… это сделать? — пробормотала Лиза, погружаясь в гипнотический сон.
— Я научу вас. Но для этого вам надо измениться самой… Вы должны развивать свой дух, а не плоть… Вы должны научиться управлять своими страстями, и не причинять боль другим. Это произойдет не сразу, но у вас еще будет время. Я научу вас. И мы вместе, рука об руку, пойдем к вершинам человеческого духа…
Голос Марата звучал, как заклинание, но Лиза его уже не слышала, она парила над землей, над белыми перистыми облаками, напоминающими своим обликом таинственных и призрачных белых зверей…
Марат замолчал, снова включил тихую музыку, и стал мысленно считывать информацию с подсознания Лизы.
* * *
Денис, раскрасневшийся, возбужденный, ворвался в кабинет Протапова, прокричал.
— Я поеду в торговый центр!
— Отставить базар, — прервал его Протапов. — Ты с Тарасом и опергруппой отправляешься в пансионат. — Вольный, Радченко — срочно ко мне! — прогремел голос Протапова по селекторной связи.
— Да поймите, Василий Матвеич, — Денис бил себя рукой в грудь, — у меня к этим проклятым террористам — свои счеты!
— Знаю. Ты не можешь быть объективным. Поэтому и отправляю тебя в пансионат, — урезонивал Протапов, пытаясь сдерживаться.
Тарас и Игорь Родченко уже стояли перед Протаповым.
— В торговый центр, — упрямо повторил Денис.
— На труп, твою мать! — заорал Протапов. — Это приказ, Лавров! Родченко с опергруппой — в торговый центр!
Родченко козырнул и стремительно вышел из кабинета.
Тарас тронул Дениса за плечо.
— Поехали, Дэнь, теряем время.
Денис стоял мрачный, не двигался с места.
— Да пойми ты, в торговом уже наверняка фэ-эсбешники. Все равно они дело заберут, — бубнил в ухо Денису Тарас.
У Протапова зазвонил телефон, он поднял трубку, коротко переговорил с кем-то. Посмотрел на ребят, сказал устало.
— Они уже там. Но мы все равно должны отреагировать на вызов. Все. Быстро разъехались. Утром жду доклад.
* * *
За окнами пансионата заметно стемнело. В номере Алины, в отличие от номера Андрея, не было все переворочено вверх дном. Алина сидела на диване и курила одну сигарету за другой. Она казалось спокойной, смотрела перед собой холодным, застывшим взглядом, и только слегка дрожащая рука с сигаретой выдавала ее волнение. Родион сидел рядом, обнимал ее и уговаривал ласково, как ребенка.
— Аленький, ну, не надо так… Не держи в себе, лучше поплачь. Легче станет.
— Легче не станет, — обреченно произнесла Алина и схватила очередную сигарету. — Скорей бы все закончилось. Как долго они не едут, черт подери!
— Всего полчаса прошло. Сейчас приедут. Потерпи, я с тобой.
— Как же все нелепо, — Алина затянулась сигаретой, выпустила тонкую струйку дыма. — Мы вчера поругались, а помириться уже не сможем.
— Что-то не заметил, что вы были в ссоре, — Родион взял руку Алины, поднес к губам, — ты была такая красивая, Андрюшка — такой веселый, — на лице Родиона невольно появилась горькая гримаса.
— Пир во время чумы… У него были какие-то проблемы, он скрывал, нервничал. Я чувствовала, но только злилась. И ничего для него не сделала.
— Алинушка, родная. Не говори так. Ты подарила ему столько счастья…
— Ладно, хватит меня утешать. Я сильная, выдержу.
— Уж в этом я не сомневаюсь. Но даже такой сильной, как ты, бывает надо прислониться к другому сильному плечу, — Родион обнял Алину. Она на мгновение замерла в его объятиях, но быстро и резко отстранилась.
— Посмотри, как там Нелька. Наверняка рыдает белугой.
— С ней Боб. Думаю — справится.
— Подружку свою поищи, а то еще приревнует. А я побуду одна.
— Да ну ее к черту. Она здесь — чужая. Нет, я тебя не оставлю…
Алина, смирившись, замолчала, откинулась на спинку дивана, прислонившись плечом к мощной груди Родиона, прошептала.
— Родька-Родька, с тобой, правда, легче.
— Вот так-то, — Родион положил руку на плечо Алине, осторожно прижал к себе. — Знаешь, я всегда думал — если кто из нас выживет, не смотря ни на что, будет жить вечно — это Андрюшка… Жутко будет его не хватать…
* * *
Неля и не думала биться в истерике. Она целовалась взасос с Бобом в своем номере и тянула его в постель. Дверь они предусмотрительно заперли.
— Нелька, ты сумасшедшая, — пытался сопротивляться Боб. — Не время сейчас.
Неля нервно рассмеялась.
— Как раз самое время! Папаши нет! Никто нам не помешает, не станет читать мораль…
— Менты сейчас приедут, пойми. А мы тут… И вообще нехорошо это. Он там лежит на полу….
— Господи! — Неля вдруг оттолкнула Боба, шарахнулась в сторону. — Какая же я дура! Несу какую-то хрень.
— Не ругай себя, это у тебя нервное.
— Прости, Боб. Знаешь, до меня еще не дошло, что отца… — Неля вдруг зашмыгала носом и залилась слезами.
Боб ласково обнял Нелю. Она уткнулась головой ему в плечо.
В коридоре послышались шаги и голоса подъехавшей опергруппы и персонала. Администратор Сергей объяснял и показывал, в каком номере произошло убийство.
* * *
— Ну вот, приехали, — Боб взял Нелю за плечи, развернул к себе ее мокрое личико, посмотрел в глаза, — старайся держать себя в руках, не говори ничего лишнего, только отвечай на вопросы.
Неля мотнула головой.
— Угу…
* * *
— Наконец-то, — вздохнула Алина, тоже услышав шум в коридоре.
— Пойдем? — Родион подал Алине руку.
— Здесь посижу. Сами позовут, — жестко ответила она.
И тут же раздался стук в дверь.
— Открыто, — крикнул Родион.
На пороге появился оперативник Гоша.
— Прошу всех пройти в холл, там с вами будет следователь беседовать.
* * *
Денис, Тарас, эксперт-криминалист Петрович и еще двое оперативников — Вадим и Гоша, вошли в номер Глазунова.
— Мда, — крякнул Тарас, оглядывая раскиданные в беспорядке вещи. — Как Мамай прошел.
— Ничего не трогали? — строго спросил Денис администратора.
— Нет, нас предупредили.
Денис скользнул взглядом по раскрытому окну.
— Похоже, убийца вошел оттуда, — отметил Тарас.
— Или ушел.
Оперативники принялись осматривать помещение в поисках вещдоков. И тут же обнаружили сотовый телефон.
Денис подошел к трупу Глазунова, над которым уже склонился дотошный эксперт-криминалист.
— Ну, что у тебя, Петрович?
— Ножевое, проникающее. Рана вертикальная, продольная. Края гладкие.
— Орудие убийства?
— Имеется. Нож.
— Отпечатки есть?
— Да что он, дурак — автограф оставлять, — усмехнулся Тарас.
— Не все убийцы — Сократы. И спешил он.
— А вот представьте — наш как раз не из Сократов, есть пальчики, — Петрович подмигнул Денису.
— Уже легче. Время смерти?
— Ориентировочно — двадцать один — двадцать один тридцать, Дэня. Точнее скажу после экспертизы.
Петрович ловко, профессиональным движением извлек нож из раны.
— Ни хрена себе — ножичек! — ахнул Тарас.
— Да, ножик специфический, похож на средневековый кинжал, — со знанием дела предположил Петрович. — Мне такие не попадались, — Петрович аккуратно упаковал орудие убийства в специальный пакет, — не простой, видно, убийца.
— Кинжал — антиквариат, или подделка? Что скажешь, Петрович? — с интересом спросил Денис.
— Ну, конечно, новодел, Дэня. Настоящий антиквариат бешеных денег стоит. Но работа неплохая.
— Узнать бы, где такие штуки делают.
— Экспертизу сделаем, состав металла выясним, я в своих талмудах покопаюсь, может, какую-то зацепку получим.
— Спасибо, Петрович.
Петрович продолжал обследовать труп. Извлек из кармана пиджака сотовый телефон. Проверил входящие и исходящие вызовы.
— А убиенный любил поговорить, — констатировал Петрович.
— Когда говорил последний раз?
— В 19.45.
— То есть, часа за полтора до убийства.
— Выходит, так.
— Приобщай к вещдокам, — Денис обратился к оперативникам, — работайте, а я пойду с народом беседовать, — и направился к выходу,
* * *
Гоша уже собрал и рассадил в холле участников происшествия.
Алина, Родион и Неля с Бобом сидели на диване, на небольшом расстоянии друг от друга, молчали.
В стороне на стульях уселись администратор Сергей, метрдотель, повар, трое официантов, горничная, и носатый подсобник Шитов, который, как выяснилось, занимался фейерверком на празднике. У колонны навытяжку стоял охранник. Все они были мрачными и тоже молчали. Четверо музыкантов и пятеро цыган расположились на ковре, прямо на полу, отнюдь не выглядели подавленными, и оживленно переговаривались между собой.
— Прошу соблюдать тишину, и оставаться на местах, — строго произнес Гоша.
Подошел Денис.
— Все здесь?
— Родители сейчас придут, — произнес Боб. — Мать приводит отца в порядок, то есть — в чувства, ему нехорошо.
— Нужен врач? — спросил Денис.
— Да нет, сами справятся…
— Хорошо, тогда начнем пожалуй… с вас — Денис уперся взглядом в Родиона, и не дождавшись его согласия, пошел в дальний угол ресторана.
Усевшись за стол, он достал бланк протокола, положил на журнальный стол перед собой, включил диктофон. Родион уселся напротив, и положил на стол свои большие руки.
— Прежде всего, Родион Михайлович, я хотел бы знать — кем каждый из вас приходится убитому? И по какому поводу вы тут собрались?
— Это долгая история. — после секундной заминки произнес Родион.
— А я никуда не тороплюсь. — пожал плечами Денис. — Но если расскажете вкратце — буду благодарен.
— Ммм… Я могу рассчитывать на вашу деликатность и тактичность?
— Не интригуйте, Родион. — Денис на секунду перестал заполнять «шапку» протокола опроса. — В интересах следствия я прям-таки обязан хранить молчание.
— Ничего такого сильно тайного вы и не услышите. — вздохнул Родион. — Ну что ж… Мы познакомились, так сказать… когда деревья были еще большими…
* * *
… Семья Глазуновых переезжала в новую квартиру. Маленький Андрюшка помогал родителям таскать большие тюки. Что и приметили толстый Родя и тщедушный прыщавый Пашка. Они как раз собирались погонять мяч во дворе, а тут такое событие — новые соседи заезжали в их дом. Слово за слово — познакомились с Андрюшкой. И с тех пор не расставались — всегда втроем. Втроем грызли гранит науки в ближайшей школе. Втроем ходили на футбольные матчи, гуляли, веселились. Росли… Даже в ментовку подростками попали вместе, за распитие пива в парке. Причем Пашка не пил — он же спортсмен, но бросить друзей не по-товарищески. Они были такие разные: нервный, взрывной мечтатель Родион, шустрый исполнительный добряк Пашка и Андрюха — хитрый, умный, изобретательный организатор. Они все делали вместе. И в футбол играли, и кино снимали на старенькую видеокамеру.
К десятому классу у них была уже целая фильмотека из короткометражек. Когда Пашку заметили тренеры одного московского футбольного клуба, он рыдал. Не столько от радости, что спортивная карьера обрисовывается в нечто очень осязаемое и прекрасное, а от того, что теперь у него совсем не будет времени участвовать в волшебном деле создания настоящего кино.
После школы Родька, прихватив их фильмотеку, рванул в Институт кинематографии, учиться на режиссера. Пашку за выдающиеся заслуги в футболе «поступили» в Институт Физкультуры, а Андрей… оказался в медицинском, на стоматологическом факультете, справедливо рассудив, что миром правит «злато». А кто у нас одни из самых обеспеченных людей? Правильно — зубники. Никакие катаклизмы в государстве, никакие мировые кризисы не отражаются на дантистах — они всегда более чем сыты, одеты и при деньгах.
Кстати сказать, Андрей не отличался большими знаниями в тонком деле врачевания, но зато умел отлично организовывать талантливых людей. Поэтому с кровью вырвав диплом из профессоров стоматинститута, быстренько пристроил трех краснодипломников в хорошие поликлиники и поставлял им богатых клиентов. За солидный процент, естественно.
К двадцати четырем годам друзья были «в полном шоколаде»: на Андрея работали уже шесть блестящих дантистов, Родион успешно снимался в кино (с режиссурой не сложилось) и его узнавали на улицах, а Пашка заслужил звание лучшего форварда сборной страны и в своих кругах был знаменитостью.
К тому же он решил жениться… И невесту ему нашел Андрей. Просто привез знакомую девицу на вечеринку. Пашка отчего-то в тот вечер сильно напился, и Андрей попросил Катю довезти его до дома на такси.
Уже через две недели хмурый Пашка собрал друзей в ресторане и огорошил новостью — Катя беременна. От него. Аборт невозможен — у нее резус-фактор, к тому же не москвичка. Андрей включил всю мощь своего убедительного дара и уговорил-таки Пашку окольцеваться: девица страшна, как атомная война, поэтому будет сидеть дома при ребенке, давая Пашке полную свободу. А «экстерьер» — дело поправимое. Пластическая хирургия не стоит на месте, и Андрей в этом деле поможет.
И обещание сдержал. Правда, через десять лет, но сдержал.
А уже в середине лета 1991 года под сводами храма Святой Богородицы Андрей держал на руках месячного Борьку и улыбался тихим шуточкам Пашки и Родьки. Окрестить настояла Катя — слишком слабенький был Борька. Роды были внезапные, тяжелые, Катя еле доносила до семи месяцев. Борька плохо ел, и постоянно спал. Андрей сам вызвался быть крестным. Пашка не возражал.
Жизнь была прекрасна и полна чудесных событий впереди.
Но не знали друзья, что в августе именно этого года могучий сибиряк со своей командой круто изменит не только их судьбу, но и судьбу России.
В мгновения ока в стране стало нечего жрать, никто не лечил зубы за деньги и не снимал кино. Полная разруха и разорение.
И именно в этот год друзья поссорились впервые за пятнадцать лет дружбы. Поссорились круто и надолго.
После развала Союза, Андрей недолго грустил над крахом своего маленького, но доходного дельца. Какая ерунда! Любая революция — это возможность сделать свои деньги. Глазунов спинным мозгом, восьмым чувством даже в плохих переменах видел выгоду. Чего нельзя было сказать о Родьке и Пашке. Они размазались, раскисли, и роняли слезы над обломками своих надежд. И никакие силы, никакие уговоры и здравая логика Андрея не смогли сдвинуть их с места. Как они не понимают? Деньги лежат под ногами! Можно организовать видео бар, можно кататься в Турцию и перепродавать шмотки, можно открыть казино, можно придумать черт знает что — ведь в стране абсолютное беззаконие — лови момент и ты в дамках. Но, увы, друзья не слышали его.