Марат слушал, что она говорит. Он предпочел бы остаться один, но Дана повела их на экскурсию в прошлое. Она вспомнила, какими были его родители, когда они со Даной были маленькими детьми: она вспомнила ежегодные летние поездки, которые они вчетвером совершали в Караганду, чтобы навестить семью его матери с тетей и дядей Даны. Она вспомнила среднюю школу, когда решила отстаивать свою независимость и начала называть их Давидом и Анжелой, и как его мать была обижена тем, что, по ее мнению, было актом отказа, и как Давид смеялся над ее мужеством. Она вспомнила непростые годы, когда Давид завоевал национальную известность благодаря освещению организованной преступности в республике и как крупнейший столичный медиахолдинг пытался нанять его, но он отказался. Она рассказывала о днях учебы в колледже, не так уж далеко в прошлом. В памяти Даны это был ночной поезд, и Марату стало жаль ее, что за этим окном было не менее темно, чем в казахской степи.
Это было десять лет назад. Хотя они жили в одном городе, за прошедшие десять лет он редко видел ее, время от времени только отмечая дни рождения, новый год и годовщину смерти их родителей. Но они больше никогда не говорили о ее работе в русскоязычной диаспоре Казахстана, в те периоды, когда возвращалась на родину. Она ушла в подполье. Теперь она была еще серьезнее, ставки были выше. и она видела мудрость в благоразумии. Затем, в последнее время, она звонила ему под предлогом "необходимости с кем-то поговорить". Они несколько раз обедали вместе, и она иногда упоминала о своей работе с группой в городе, которая поддерживала "определенные политические движения" в Казахстане. Она стала утонченной, собранной, она теперь была менее склонна к риторике, и он счел ее очевидное желание бесстрастно поговорить с ним трогательным проявлением уважения, нехарактерного для Даны, которую он всегда знал. По какой-то причине она пыталась положить конец их напряженному перемирию за последние десять лет. Их неловкие совместные ужины два или три раза в год не доставляли удовольствия ни одному из них, и он часто задавался вопросом, почему они продолжают это делать. Теперь она хотела сократить разрыв, который вырос между ними, и он обнаружил, что сдерживается. Он был подозрителен и зол на себя за свой цинизм.
Побрившись, он быстро оделся, запер входную дверь и трусцой пробежал три квартала до автобусной остановки. Он опоздал на работу в третий раз (включая сегодняшний) из последних двух недель и с облегчением вспомнил, что его машина будет готова в гараже автомастерской в полдень. Он добрался до угла как раз вовремя, чтобы поставить ногу на скамейку и завязать шнурок, прежде чем автобус с ревом остановился под деревьями. Марат вошел в дверь. и водитель отъехал от тротуара, когда он предъявил проездной. Схватившись за блестящие хромированные стойки, Марат замешкался перед тремя коренастыми смуглыми азербайджанками в яркой бесформенной одежде, сгрудившимися стеной в передней части автобуса. Они замолчали согласованным рефлекторным действием, и стали ждать, когда он выберет свое место. Он прошел мимо них по проходу и сел у задней двери. Единственным человеком в автобусе, кроме женщин, был мужчина средних лет, сидевший через два места от него через проход. Он был маленький, эдакой грушевидной формы и был одет в светло-серые брюки и летний плащ с пожелтевшей белой рубашкой, расстегнутой на шее. На его коленях лежал серый кот английской породы в красном ошейнике, пристегнутый к ошейнику поводок мужчина держал намотанным на руку.
На следующей остановке все три азербайджанки вышли со своими бездонными перепончатыми сумками для покупок. В вагон вошли новые пассажиры: платиновая блондинка в темном отличного покроя костюме и два дерзких кавказских подростка, которые, усевшись напротив, смотрели на молодую женщину из-за дизайнерских стильных солнцезащитных очков и подталкивали друг друга с ехидными улыбочками. Бомжацкого вида мужчина в грязноватых темных штанах, джинсовой куртке и бейсболке с необычно серьезным лицом нашел уединенное место, прислонился головой к окну и закрыл глаза. Остановки появлялись все чаще по мере того, как на улицах становилось оживленнее и автобус приближался к центру. Грушевидный мужчина хитро засунул встрепенувшегося кота под широковатый пиджак, придерживая своего питомца другой рукой выскользнул из своего закутка и уверенно шагнул в проход. Он посмотрел в другую сторону, проходя мимо Марата к задней двери.
Глава 2
Жигулевск, Самарская область, побережье Волги.
Единственная ртутная лампа отбрасывала тусклый свет на причал и воду, а также на пышную летнюю растительность, которая окружала тропинку, ведущую вверх по густо поросшему лесом склону холма к домику у реки. Двое мужчин грамотно маневрировали своей резиновой лодкой вдоль берега, оставаясь под нависавшими деревьями, когда они использовали ветви, чтобы подтянуться к освещенной посадочной площадке. Когда они подошли так близко, как только могли, они привязали шлюпку вплотную к мотку и вылезли. Стояла тихая, ясная ночь. В одном из заливов, образованных сходящимися к берегу холмами, кашлял подвесной мотор. Летние домики на берегу реки, мерцавшие в лунном свете, как балконы из слоновой кости, приютились среди холмов, их огни мерцали на воде, как звезды в черном рябом небе. Когда первый человек поднялся на берег, он поднял инфракрасный бинокль к дому в сотне метров вверх по тропинке. Второй мужчина собрал свои камеры и объективы и повесил их себе на шею. Цифровые показания на линзах были тщательно покрыты фосфоресцирующей краской. Камеры были загружены специальной высокоскоростной пленкой. Вместе они направились к дому. медленно продвигаясь вперед, они держались в стороне от тропы в густом подлеске и изобилии горного лавра. Первый человек осторожно держался за сопротивляющиеся ветки, чтобы они не ударили его по лицу. Когда они прошли почти половину пути, человек с камерами похлопал другого по спине и показал, что хочет попробовать оттуда. Первый мужчина заколебался, затем медленно опустился на живот, чтобы фотографу было хорошо видно. Пока он лежал в траве, усыпанной галькой, он снова поднес бинокль к глазам. Позади него камера щелкнула и зажужжала в быстром огневом действии. но по тому, что он видел в бинокль, он мог сказать, что фотограф не получил ничего существенного. Несколько фигур двигались взад и вперед перед окном, но никто из них не задерживался надолго, и никто из них не показывал даже своего профиля. Это было хорошо. Лучше, чем он ожидал.
- Черт возьми, - шепотом выругался фотограф.
Он снова постучал по спине первого мужчины. Он хотел двигаться вверх. Первый мужчина оглянулся на него. Глаза фотографа все еще были прикованы к дому, его камера стояла у него под носом, готовая к идеальному снимку. Он был молодым человеком, но уже вступившим в брак,- на его тонкой руке красовалась обручальное кольцо. Его спутнику было интересно, как долго парень был женат. Или он гадал, как воспримет последующее жена этого молодого человека, когда ей все расскажут. Черт! Он снова повернулся к дому. В Казахстане он никогда не думал об этих вещах.
Вытирая крошечные камешки с ладоней, он поднялся на корточки и двинулся вверх по холму. По мере того как склон становился круче, он все осторожнее ставил ноги на землю. Через двадцать метров он снова остановился и снова поднес к глазам бинокль. Позади него щелкнула и зажужжала камера. Первый мужчина сразу же увидел распростертую фигуру. Человек лежал на веранде, примыкающей к дому со стороны реки, его тело выровнялось в тени, отбрасываемой папоротником в горшке. Агент казахского антитеррористического подразделения не смог подавить холодок в затылке, когда посмотрел в бинокль на стрелка, смотрящего на него в свой собственный инфракрасный телескоп. Он знал, что стрелок выбрал его, что теперь тот подтолкнул ствол снайперской винтовки к молодому российскому коллеге, который, не обращая внимания на его присутствие, щелкал фотоаппаратом по освещенному окну. Агент лежал на склоне холма, насколько мог, и ждал. Что, черт возьми, делает стрелок? Струйка пота просочилась из-под волос мужчины и побежала по его лицу, мимо щеки в черные усы.
Бах! Выстрел из винтовки с глушителем и тошнотворный взрыв в голове молодого агента ФСБ произошли в одно и то же мгновение, сопровождаемый потоком выдыхаемого воздуха, когда тот накренился вперед в траве, затем откатился на несколько метров, прежде чем замер. Усатый мужчина встал- проверять тело не было необходимости-и вскарабкался по тропинке к дому. Он перепрыгивал через две ступеньки, а когда добрался до верха, стрелок встал из тени, открыл дверь в дом и последовал за мужчиной внутрь. Он быстро прошел в гостиную, где обнаружил женщину и мужчину, стоявших на коленях перед камином, которые лихорадочно перебирали стопки бумаг и бросали большинство из них в ревущий огонь. Мужчина встал, когда вошел агент, и мрачно жестом пригласил его пройти в дальний конец комнаты. Женщина цвета оливкового загара и поразительно привлекательная, она на мгновение подняла глаза, но продолжала подкармливать огонь.
- Тебе лучше оставить что-нибудь важное, - сказал агент, останавливаясь рядом с ней. - это будет выглядеть подозрительно, если ты этого не сделаешь.
- Некоторые из этих людей уже добрались до Казахстана. Я оставлю их контакты, - сказала женщина, не поднимая глаз. - возможно, вам придется пойти на компромисс с одним или двумя из них. Это трудное решение, но оно не будет выглядеть правильным, если вы этого не сделаете.
Женщина замолчала, а заговорил высокий мужчина, который встал.
− Мы почти закончили. Конечно, мы не могли все продумать. Мы слишком долго пользовались этим местом, и у нас не было времени.
− Это не имеет значения. В любом случае мы только выигрываем пару дней. И на это не стоит тратить так уж много времени, - снайпер теперь помогал женщине подбрасывать бумаги в огонь. Они сделали это молча. Их лица вспыхнули. Летняя ночь - не лучшее время для костра.
Двое мужчин сидели друг против друга, между ними стоял кофейный столик. Высокий мужчина скрестил ноги в коленях и пристально посмотрел на усатого. Он ослабил галстук и закурил сигарету.
- Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, - сказал он.
Его выдающийся голос выражал искреннее сожаление. Усатый пожал плечами. Сказать было нечего.
- Нам повезло, - сказал высокий мужчина. Он говорил по-казахски. - Очень. Нас уведомили только два дня назад, они хотели, чтобы мы сотрудничали. Граница была широко открыта, я прибыл только вчера вечером. Это было первое, что нарушилось, и я заставил их позволить мне сделать это таким образом.
− ФСБ никогда мне этого не простит. - усмехнулся усатый. − Но я буду той мелкой деталькой, который испортила самую лучшую возможность, которая у них была до сих пор.
На мгновение он вспомнил нетерпение на лице молодого агента.
- Да, тебе не могло повезти больше.
−Я полагаю, что теперь они будут действовать быстро. Что, черт возьми, произошло в Актау, в любом случае?
- Это были наши, 'Арастан'. Я ничего не знал об этом, пока все не закончилось, что меня беспокоит. Это было решение, принятое очень высоко. Попытка оказать давление на Москву. Я не могу понять, почему они купились на это. - загадочно произнес высокий мужчина. - Что ты имеешь в виду?
- В Москве не дураки сидят. У них есть скрытые мотивы. У нас есть кое-какие документы.
- Я в это не верю!
- Это правда. Несмотря ни на что, ФСБ, ГРУ, остальных. Жадность-замечательный порок. В конце концов они обошлись нам в целое состояние, но это ничто по сравнению с тем, что они добудут нам взамен.
- Я не могу в это поверить, - агент позволил себе слабую улыбку. - Куда ... что вы с ними сделали?
- Они здесь.
- Здесь? В этом доме? Ты дурак!
- Может быть. но не из-за этого. Я только что получил их, когда узнал о вашей миссии здесь сегодня вечером. Здесь все должно было быть убрано. У меня не было времени ни на какие другие приготовления. Но это не имеет значения. Сейчас мы будем нуждаться в вашей помощи больше, чем когда-либо. Вам придется выиграть нам время, пока мы не перевезем документы через границу и не доберемся до Павлодара.
- Выиграю тебе время! Я не буду в таком положении. Мне повезет, если они не отправят меня обратно в Казахстан в вагоне для скота.
- Делай, что можешь. Дайте нам безопасный номер, по которому мы сможем связаться с вами, пока вы все еще находитесь в Самаре. Мы вернемся туда сегодня вечером.
Агент затушил сигарету и достал из кармана ручку. Он написал номер на листе бумаги, который протянул ему высокий мужчина.
- Возможно, это придется изменить. но сначала я дам тебе знать.
- Спасибо, друг мой. Мы будем действовать как можно быстрее. Мы дадим вам знать, когда документы будут вывезены из страны.
- Теперь ты должен идти, - сказал усатый, вставая. - Я позабочусь об остальных бумагах.
Высокий мужчина обхватил ладонью шею агента сбоку.
- Будь осторожен. Мы расшевелили змей.
Было несколько вещей, которые усатый должен был сделать после того, как они уехали, и он пытался думать о них сейчас, когда они упаковывали последние вещи в свои портфели и сумки и загружали их в машину, ожидающую на подъездной дорожке. Через десять минут они ушли. Он вернулся в дом, спустился вниз по ступенькам на палубу и вниз по тропинке к тому месту, где в нескольких ярдах от тропинки в сорняках лежал молодой агент российских спецслужб. Он нашел точное место, где они оба сидели на корточках, когда в его напарника стреляли и встал на колени. Вооружившись собственным табельным оружием, он тщательно прицелился и выстрелил в дом. Дважды через одно из окон доносился звук разбитого стекла.
Стекло задержалось в падении в неподвижном ночном воздухе, затем еще три раза в общей части веранды, где лежал стрелок. Закончив, он перезарядил свое оружие и сунул его обратно в кобуру под пиджаком. Сопротивляясь искушению заглянуть в траву позади себя, он пошел обратно по тропинке к дому. Из гостиной, где огонь в камине догорел до тлеющих углей, он позвонил своему связному из ФСБ в Самаре.
Глава 3
Редакция "Центр Плюс Санкт-Петербург" располагалась в старинном здании, находившемся в сравнительно тихом районе города. Вход в него открывался с улицы Егорова. Над двойными входными дверями название редакции было выгравировано на стеклянной фрамуге в виде восходящего солнца. Обе секретарши улыбнулись Марату, когда он вышел из лифта в приемную редакционного отдела на третьем этаже. Секретарши и оператор АТС сидели за длинным изогнутым столом из темного дерева, окруженным комнатными растениями. Одна из девушек держала желтую записку между вторым и третьим пальцами, положив локоть на гладкую поверхность стола.
- К тебе посетитель, - прозвенела она Марату и кивнула в сторону отдела новостей. - Некий господин Кулиев.
Марат непроизвольно съежился от ее неправильного произношения и посмотрел через стеклянную стену на территорию отдела новостей, где ряд столов из - за полуоткрытых штор виднелся в своеобразном сумраке. Рустем Кулиев сидел со шляпой на коленях рядом со столом Марата.
- Как долго он там пробыл? - спросил он, не сводя глаз со старика. Секретарша посмотрела мимо него на часы над дверями лифта.
- Почти час.
- Господи.
Он взял желтую записку со стола, увидел, что это от Даны, и вошел в редакцию. Когда до него донесся шум телефонов и компьютеров, он снова взглянул на записку в своей руке и заметил, что номер обратного звонка не был кабинетом Даны в ее колледже, где она преподавала или ее квартирой. Где, черт возьми, она могла остановиться на достаточно долгий срок, чтобы оставить ему этот номер? Он подумал о своих двух выходных, начиная с завтрашнего дня, и подумал, сможет ли он провести некоторое время со своей давней пассией Зоей. Она сказала ему, что, возможно, ее супруг Файзулла уедет из города на выходные. Он позвонит ей после разговора с Кулиевым. Пока он пробирался через лабиринт столов и шкафов, он поймал на себе взгляд редактора городских новостей, смотревшего на него с дальней стороны помещения. Дмитриев поднял брови, посмотрел на Кулиева, а затем снова на Марата. Марат проигнорировал его и сунул желтый листок в карман летнего плаща.
- Рустем, как поживаешь, друг мой? - Марат улыбнулся и протянул руку коротышке.
Кулиев встал, тоже улыбнулся и пожал Марату руку.
- Ничего. ничего. А ты?
- Ну что ж. Я слишком много работаю, но это не имеет значения. Я становлюсь богаче с каждым днем, - это было невеселое подшучивание Громова. Они оба рассмеялись.
Кулиев откинул голову назад и сказал: "А-а-а, эбб". Марат знал, что Дмитриев наблюдает за ними, и он увидел, как пара других репортеров осторожно отвели глаза, когда он посмотрел через комнату.
- Садись, садись, Рустем. Это было так давно. Ты должен был сначала позвонить мне на мобилу. Я опять опоздал.
- Ничего особенного. Это нормально. Это не то же самое без твоего отца, а? Ну кто ожидает, что все останется по-прежнему? Один человек уходит, другой продолжает идти. - старик улыбнулся.
- Как Эльвира? - Марат взял со стола пачку "Кэмела" и предложил одну Кулиеву. Старик благодарно кивнул и взял сигарету, наклонившись вперед, когда Марат зажег ее для него. Он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и положил фетровую шляпу на колено. Марат тоже успокоился, смирившись с нудным визитом, который ему придется вынести, прежде чем старик соберется рассказать, зачем он пришел к нему.