Потирая небритый подбородок, Балуев старался не смотреть на Гурмана. Наверное, нужно время, чтобы смириться с таким позором. А ударить девушку Гурман не мог. Это Балуев точно знал.
Пожалуй, до сих пор лишь Балуев знал о тех качествах, которые Гурман тщательно прятал от окружающих. Как же смогла Тамара раскрыть его слабости в столь короткие сроки? А увидев с каким спокойствием девушка нанесла удар, стало понятно, что не боится Тамара Табанидзе своего грозного похитителя. И сколько бы сейчас Гурман не метал молнии, не плевал огнём и не захлёбывался матом, Тамара знала, так же, как и Балуев, что всё это создано для того, чтобы скрыть добрую и ранимую душу настоящего Гурмана.
«Твои бы способности, да в нужное русло» – ядовито прокомментировал про себя Балуев, подходя к девушке. Тамара напряглась. Наверное, она, поняла, что в отличии от Гурмана, Балуев, не отвлекаясь от дел насущных, легко и просто размажет её по столу. И ни липовое княжеское происхождение, ни принадлежность к семье Заглиани в этом случае не помогут. Интересно, психологию «княгиня» специально изучала или волчья интуиция у неё обострена с рождения. На удивление и у него рука на Тамару не поднялась. «Старею, наверное» – рассеянно подумал Балуев. Медленно развернувшись, он вышел из дома.
***
Артём открыл глаза и сердце испуганно пропустило удар. Уже почти неделю он находился в маленькой сторожке в самой гуще леса, но каждый раз, просыпаясь нужно было время, чтобы осознать, где находится. Рядом, на светло-синем пододеяльнике в мелкий цветочек сидела Варвара Ильинична. Заметив, что гость проснулся, она чуть скривила губы в некоем подобии улыбки и положила холодную шершавую руку ему на лоб. От этого прикосновения сразу стало легко и спокойно.
Снова закрыв глаза, Артём каждой больной клеткой впитывал исцеляющие запахи сушёных трав, внесённых с мороза дров и знакомый запах наваристого куриного супа. Через минуту аромат супа притупил все остальные запахи. Желудок отреагировал неприличным громким урчанием. Повернув голову, Артём, в который раз, разглядывал стены с развешанными по углам иконами. На кухне хозяйничала Лена. Её руки, запорошённые мукой, спокойные, уверенные движения, даже байковый, с каким-то детским рисунком, халат успокаивали.
Оторвавшись от рассматривания девушки, Артём переключился на насущные проблемы. Память вернула его в старый подъезд. Спускающийся по лестнице Константин Табанидзе, лёгкий, едва слышный хруст лопнувшего стекла и разрывающая грудь, резкая боль. Раз он живой и в безопасности, значит Лена прикладывает все усилия, спасая его и от своих, и от чужих.
–– Температуры нет, рана затягивается нормально. Через пару недель будешь, как новенький, – прокаркала, поднимаясь Варвара Ильинична. Надев на голову старый чёрный платок, она неспеша подошла к Лене. – Ты, детка, главное, не забывай рану промывать, бинты меняй да мазью, как я сказала, смазывай. Отвар готовь и пить давай три раза в день до еды. Будет у парня желание вставать – не перечь. Но следи, чтобы не делал резких движений. Если в течение этой недели не произойдёт ничего страшного, то считай в рубашке родился твой друг. Впрочем, я вас ещё навещу.
–– Варвара Ильинична, – прошептала Лена, провожая гостью до дверей, – никто меня не спрашивал? Может что-нибудь странное заметили?
Артём попытался перевернуться, прислушиваясь к разговору, но малейшее движение нестерпимой болью пронзило грудь.
Дверь за Варварой Ильиничной закрылась. Лена снова прошла на кухню. Закрыв глаза, Артём на слух ловил звон стаканов, громыхание кастрюли, половника. Казалось, что где-то рядом орудует целый отряд поваров. Даже шорох нарезаемого хлеба в этом доме слышался как-то по-особенному. Наконец на кухне повисла тишина. Скрипя половицами, Лена прошла в комнату. Мелко переступая, она гипнотизировала содержимое тарелки глазами, как будто от её взгляда зависело, прольётся суп на поднос или нет. В глубокой тарелке плавно покачивался, покрытый плёнкой растопленного масла, куриный суп. Бело-жёлтые иголочки натёртого яйца плавали на поверхности, создавая завораживающую картину. Только от одного вида этого шедевра, есть захотелось ещё сильнее.
Суп у Лены всегда получался замечательным. С тех пор, как ушла Елизавета, девушка, с которой Артём прожил четыре года в гражданском браке, он питался всухомятку или в дешёвых кафешках. Родители несколько раз предлагали вернуться домой, но гордость не позволяла, напоминая, что мама с самого начала предрекала его увлечению подобный финал. Если уж быть до конца честным, то с Елизаветой Артём прожил так долго именно потому, что не хотел признаваться, что мама права. И всячески поддерживал иллюзию семейного счастья. Лиза отвратительно готовила, была очень сдержанна в постели и сводила с ума всех его друзей. И в последнем пункте была просто непревзойдённой. Причём девушка ни разу не изменила ему, но факт того, что все вокруг восторгаются, приводил её в состояние бешенной эйфории. Чтобы поддерживать красоту в ход шли диеты, йога, фитнес, покупались крема за бешенные деньги, наряды… В какой-то момент Артём понял, что хочет иметь рядом не очаровательную куклу, а обыкновенную толстую деваху, способную хохотать, готовить суп из куриных потрохов и родить ему наследника. Ввиду того, что наследовать пока было нечего, с последним он не торопился, но со счетов не сбрасывал. Доев последнюю ложку супа, Артём расстроился. Супа хотелось ещё, но попросить добавки он постеснялся.
Неожиданно слух резанул едва различимый шорох за дверью. Лена тоже напряглась. Поставив поднос с пустой тарелкой прямо на одеяло, она метнулась в кухню и вышла вооружённая большой деревянной скалкой. Дверь со скрипом открылась. Вместе с клубом белого морозного пара на пороге появился мужчина. Чёрная шапка, куртка, блестящие сапоги… Всё было покрыто тонким слоем изморози. Между шапкой, натянутой на глаза и заиндевевшей бородой, торчал фиолетовый кончик носа. Закрыв дверь, незнакомец добродушно улыбнулся.
–– Ты? – удивлённо прошептал Артём, автоматически закрывая здоровой рукой живот.
Вошедший громко похлопал перчатками, стряхивая с джинсов снег и развёл руки в стороны, как будто собирался заключить в объятия всех, кто попадётся на его пути.
–– И снова здрасьте. Узнал, – констатировал он, и тут же перевёл восхищённый взгляд на застывшую на пороге кухни Лену. – А вы, хозяюшка, всё пирожки стряпаете болезному. Это правильно. Артёму Александровичу силы нужны. Вот, проведать зашёл. Мандаринки принёс.
Расстегнув подбитую мехом куртку, он вынул из-за пазухи и положил на табуретку, стоявшую рядом с кроватью, пакет с яркими красноватыми фруктами. Лена перехватила удобнее скалку. Бросив напряжённый взгляд на Артёма, заняла позицию за спиной незваного гостя.
По-хозяйски подвинув ещё один стул к кровати, тот повесил на спинку куртку, удобно сел и достал из пакета мандаринку. Длинные пупырчатые спиральки поползли, заворачиваясь между пальцами гостя, а тёплый воздух маленькой комнаты наполнился насыщенным запахом цитрусов. Несколько минут длилось молчание. Мужчины искоса изучали друг друга. Поняв, что без разговора гость не уйдёт, Артём кивнул Лене в сторону кухни.
Как только дверь за девушкой закрылась, мужчина бросил Артёму очищенную мандаринку и приступил к разговору.
–– Мы с тобой в прошлый раз так быстро побеседовали, что даже познакомиться не успели. Илья. Ты можешь не представляться. Долго не задержу. Понимаю, что больному нужен покой. Но без разговора никак нельзя. Раз я тебя нашёл, значит и другие скоро здесь будут. Мне до ваших разборок дела нет, но не хотелось бы, чтобы твой друг Гурман сделал из вас какой-нибудь деликатес.
В районе солнечного сплетения снова скрутило. Организм, на уровне подсознания вспоминал точность удара визави. Приподнявшись, Артём поправил подушку и раздражённо подумал, что встреча с Гурманом его пугает гораздо меньше, чем общение с типом, сидящим рядом. Что с одним, что с другим он предпочёл бы встретиться где-нибудь на нейтральной территории и без Лены. Но выбирать не приходилось, поэтому Артём сконцентрировался на предстоящем разговоре.
–– Какой ты «Васильев Илья Алексеевич, инженер из Приволжска», я в курсе.
–– Умный ты парень, Уфимский, – снова широко улыбнулся Илья.
–– Угу, – не сводя глаз с собеседника, буркнул Артём. – Ты тоже красавец. На этом китайские церемонии считаем законченными и может ты, наконец, расскажешь, чего припёрся.
–– Не поверишь, Артём Александрович, – задорно хохотнул гость.
–– Иду, смотрю Варвара Ильинична тебе курочку для бульончика несёт. Так неудобно стало. Решил тоже зайти, проведать. Ну, и попутно узнать, где Тамара Давидовна?
–– Константин Табанидзе твоя работа? – зло скрипнул зубами Артём.
–– А ты думал, что я только красавец? – хитро подмигнул Илья. – Нет, брат, я разный. Возвращаясь к нашей теме. Наверное, не стоит Давида бесить. Он дед мощный, ответит – мало не покажется. То, что к вашим деньгам Тамара никакого отношения не имеет, вы уже выяснили, может пора вернуть девушку в родную саклю?
–– Давно пора, – согласно кивнул Артём. – Только я-то тут при чём? Здесь её точно нет.
–– А где? – поднял наивные глаза Илья и у по телу Артёма прошла нервная дрожь. Этакий добрый парнишка Чикатило.
Подавив желание швырнуть в сидящего напротив мужчину чем-то тяжёлым, Артём улыбнулся и, засунув в рот скользкую дольку мандарина, вежливо процедил:
–– Ну, это ты же у нас и умный, и красавец. Вот ты и решай задачку со звёздочкой.
Вынув из пакета вторую мандаринку, Илья молча принялся её чистить.
–– Артём Александрович, – наконец начал он. Артём удивлённо отметил, что из глаз собеседника исчезли смешинки. Кажется, разговор переходил на другой уровень. – Давид Возгенович дочку по любому найдёт, потому что ищет в правильном направлении. А после того, как Тамара Давидовна окажется в любящих объятиях родственников, я за жизнь Балуя ломаной полушки не поставлю. Может не стоит за него вписываться? Ты и так замаран по самые ушки.
–– Что предлагаешь?
–– Поподробнее карту местности, где спрятана Тамара. А взамен предлагаю немножко денег, загранпаспорта, моё участие в вашем скорейшем отъезде, ну и шоколадку для девушки.
–– Мне надо подумать, – скрипнул зубами Артём.
–– Да сколько угодно, времени у меня до пятницы, а у тебя и того больше.
По-кошачьи мягко поднявшись, Илья прошёл к стоявшему в углу креслу, стряхнул невидимые пылинки и, усевшись поудобнее, поднял с пола яркий женский журнал.
–– Могу я узнать, как ты нас нашёл?
– Это долгая история. Впрочем, в доме Варвары Ильиничны всё просто кричало о том, что вы где-то рядом.
Артём не перебивал, но и не поддерживал разговор, глядя, как Илья увлечённо разглядывает гламурные фотографии.
–– Когда я вошёл к Варваре Ильиничне, она готовила мазь из лопуха и чистотела. Запах такой шёл, – Илья щёлкнул в воздухе пальцами, подбирая нужное слово, – специфический. Кто знаком, никогда не спутает. Знаешь для чего это средство применяют в народной медицине? Правильно, для заживления ран. Причём, долго эта мазь не хранится, значит срочно понадобилась. Перебирая сухую траву, Варвара Ильинична откладывала в корзинку тысячелистник, крапиву, календулу. Всё так простенько и знакомо каждому с детства. А ещё в корзинке лежала курочка свежая, бульон из которой жизненно необходим для ослабленного организма. Так что я вышел во двор, покурил, подождал, пока Варвара Ильинична соберётся и проводил её в эту чудесную лесную сторожку. Заодно воздухом лесным подышал, энергией наполнился положительной. Вроде и недалеко от села, но, кто не знает, никогда не найдёт. Кстати, Уфимский, – понизил голос гость, – если ты не женишься на этой девушке, то будешь самым тупым парнем вселенной. Ну что, насчёт Тамары подумал? Времени у нас достаточно, но я бы всё равно поторопился. Твой друг Гурман иногда проявляет образец интуиции.
–– Документы и деньги? – прикусив губу, спросил Артём.
–– В ближайшие дни, – так же односложно ответил гость.
– Вот в ближайшие дни и поговорим, – добродушно улыбнулся парень, доставая из пакета ещё одну мандаринку.
Илья молча отложил журнал в сторону, поднялся, одел успевшую пропитаться влагой растаявшего снега куртку и, не прощаясь вышел из дома.
ГЛАВА 16
В ЗАПАДНЕ
Сердце не прекращало посылать тревожные сигналы то неприятной тянущей болью, то резкими уколами, протыкающими внутренности. Вот и сейчас, каждый вдох застревал на половине пути, образовывая огромный воздушный тромб.
Звонок от Вероники застал Давида врасплох, хотя ещё вчера ему доложили, что все Капитоны, включая Василису, вернулись в город. Отвечая, Давид старался успокоить больное сердце, забившееся с непозволительной скоростью. Несколько минут разговор шёл о здоровье, о знакомых, родне и только в конце, девушка предложила встретиться.
Выдернув капельницу, Давид тяжело поднялся с кровати и, бросив убийственный взгляд на подскочившую медсестру, вышел из комнаты.
Зима, выполнив программу по осадкам и праздничному настроению, затихла. Снежный покров устало оседал, тускнел, а оптимисты, скользя по мокрому снегу, готовились к ранней весне.
Машину повело на повороте, и Давид бросил раздражённый взгляд на водителя. Парень испуганно прикусил нижнюю губу, выдавливая что-то нечленораздельное. Давид даже не понял, то ли он выругался, то ли извинился. Впрочем, это было и не важно. Взгляд устало бродил по салону и, словно споткнувшись, остановился на ярком календаре. Откинувшись на спинку кресла, Давид закрыл глаза. Год прошёл с тех пор, как Тамара принесла рекламный календарь туристической фирмы, на февральскую страничку которого попал снимок их домика в Альпах. Сначала календарь был торжественно повешен в зале, потом в его кабинете, а затем появился и в машине. Тамара загадочно щурила глаза, гладя кончиками пальцев заветную страничку, и у Давида даже мелькнула мысль, а не она ли и спонсировала агентству поездку на горнолыжный курорт, за право ненавязчиво продемонстрировать впоследствии всем желающим фотографию русской усадьбы, возвышающейся вдалеке от классических немецких коттеджей.
Много лет назад, снеся старый домик в горах, Давид планировал не заморачиваться и построить что-нибудь стандартное. Но Тамара так восторженно рассказывала о постройке усадьбы в русском стиле, что они с Лолой сдались, порадовавшись, что дом, по крайней мере, будет без графских наворотов. Позволив дочери сделать всё по собственному усмотрению, Давид, подписывал счета, смутно представляя, что получит в итоге. Впрочем, боярская усадьба старой Руси, с использованием передовых технологий, приятно удивила его. Первое время соседи и гости деревеньки даже просили разрешения сфотографироваться на фоне достопримечательности. Поначалу это немного раздражало, но вскоре все привыкли и жизнь пошла своим чередом.
Протянув руку, Давид так же, как когда-то дочь, погладил глянцевый снимок.
Много лет назад, главарь одной из самых мощных ростовских криминальных группировок Давид Заглиани искренне завидовал другу Горке Капитонову, глядя, как один за другим поднимаются его незаконнорожденные дети. Как простые, ничем не примечательные женщины заглядывают «залётному мужу» в рот, ловят каждое слово и передают малышам, как великий завет отца. И наблюдая, как сейчас слаженно работает бизнес Георгия, уже не завидовал, а восхищался другом. Дети носили фамилии своих матерей, но все они были объединены одним общим брендом «Капитоны». Каждый из ребят выполнял строго обозначенные обязанности, координируемые из зоны отцом, но главной в семье всегда оставалась Ника. На ней лежала ответственность за работу транспортной логистики, причём официально зарегистрирована была только автомобильная ветка, то, что фирма оказывает услуги морского и воздушного перемещения знали немногие. Хотя Ника, как прежде, согласовывала с отцом самые прибыльные операции, и Георгий, и партнёры знали, что всё держится именно на её опыте, на её знаниях, на её чуйке.
Серый неприметный дом Вероники Грибановой резко выделялся на фоне кричащей роскоши дворцов городской элиты. Никаких позолоченных куполов, ни взлетающих крыш из китайских кварталов, ни византийской мозаики, всё аккуратно и простенько. Именно тот стиль, который ценил и Давид Заглиани, и Георгий Капитонов.
Высокие чёрные ворота, шедевр кузнечного ремесла, начали раздвигаться, когда машина гостя ещё только свернула с основной трассы. «Ждёт», – отметил про себя Давид. Значит разговор предстоит, как он и предполагал, серьёзный. И, скорее всего, именно Ника выяснила место нахождения Тамары. Умная девочка всегда знала, что и когда надо предложить, чтобы выжать из информации как можно больше барышей.
В этом доме семьи Капитоновых Давид ещё не бывал. Подавая пальто горничной, он автоматически подсчитывал расходы хозяев на его содержание. Обычно Давид никогда не ошибался и умел отличить серебристо-розовое показушничество человека, вылезшего из грязи от неброской роскоши аристократа.