Маша взяла сумку и пальто.
– Как со своим чокнутым дружком-писателем пообщалась?
Маша закатила глаза.
– Не напоминай.
Кира рассмеялась.
Из коридора, ведущего к кабинетам «руководящего состава», показались издатель, арт-директор Денис и «гвоздь сегодняшней программы» радиоведущий.
–Я уж думала он давно у себя на радио или на телевидении, или где он там тусуется,– сказала Кира, изобразив томный взгляд.
– О, привет, милые дамы, а мы как раз собрались пообедать, составите нам компанию?– расплывшись в радостной улыбке, обратился Арсений к подругам. Он оглянулся на спутников, ища поддержки, мол, давайте ребята, уговаривайте милых дам, они это любят.
–Маша, Кира,– радиоведущий тоже одарил девушек своей очередной невероятной улыбкой,– будем счастливы, если вы скрасите наш обед своим присутствием.
Денис молчал, хмуро разглядывая что-то на полу возле своих ног.
– Спасибо за приглашение, но сегодня мальчики обедают отдельно, а девочки отдельно. У Вас свои мужские разговоры, не будем вам мешать. Думаю, если вы захотите разбавить компанию женским обществом, у вас троих невероятных мачо проблем с этим не возникнет,– ослепительно улыбаясь мужчинам, сказала Кира. Маша, стараясь скрыть изумление высказанным Кирой отказом, покосилась на нее.
–Ладно, – Арсений пожал плечами. – Жаль, но не хотите, как хотите. Может, в другой раз.
–Обязательно,– вновь одарила мужчин улыбкой бухгалтерша.
Отвергнутые подругами кавалеры, скрылись за дверью.
–Я что-то не поняла,– засмеялась Маша, продолжая пребывать в полном недоумении. На лице ее отражалась смесь удивления и искреннего любопытства,– с чего это ты вдруг отказалась? Я думала, ты только и ждешь возможности пообщаться с нашим звездным обворожителем поближе. Не скажу, что я сильно расстроена, что мы не приняли приглашения, но почему ты не захотела пойти? Такой шанс…
–Общаться поближе нужно тет-а-тет, а не когда вокруг еще куча народа,– пожав плечами, холодно сказала Кира. – Наш Арсений сейчас будет болтать, не закрывая рта, блистать своим остроумием. Ты же его знаешь. Тем более, он сегодня весь такой перевозбужденный. А Воронцов с такой кислой рожей стоял, что сидеть с ним за одним столом вообще не хочется, весь аппетит испортит. Я лучше подожду другого, более удачного момента. Не хочу портить первое впечатление, – Кира натянуто улыбнулась.
–Да, кстати, ты заметила, что Денис сегодня вообще какой-то странный. У него такой взгляд был, когда мы в кабинете Арсения сидели, как будто он злиться на что-то или сильно расстроен. Может у него что-то случилось?
Кира передернула плечами.
–Может, не знаю. Творческие люди они вообще странные. У них свои тараканы в голове. Может, у нашего суперталантливого арт-директора случился творческий кризис.– Последовала еще одна натянутая улыбка. – Ладно, пошли, а то так обед закончится, и старая мегера, потом, весь мозг проест, будет скрипеть, что мы опоздали. По крайней мере, что я, так точно.
––
–Нет, все-таки годы учебы в университете – это самое лучшее время, – сделав глоток вина из своего бокала, сказал Арсений. – Время абсолютной свободы, беззаботности, настоящих безумств и веселья.
–Да, время когда ты свободен от обязательств, молод и безрассуден и впрямь прекрасно,– рассмеялся Макс. – Вся жизнь впереди и ты полон надежд, а каждый день это праздник.
–Мы в университете отрывались по полной. Лазили в женское общежитие на второй этаж по связанным простыням,– Арсений радостно рассмеялся. – Все пьяные, удивительно, что никто из нас не сорвался и не покалечился или вовсе не убился. Мы это называли «приступом крепости». А на верху нас уже поджидали прекрасные Дульсинеи. А еще устраивали ночные гонки по бывшему колхозному полю. Выезжали из города и носились на сумасшедшей скорости. Побили кучу машин. И опять же, никто не разбился и даже не переломал себе ничего, так по мелочи, бывали синяки и ссадины. Мы были абсолютно безбашенные, не имели представления, что такое страх. Вероятно, опять же, из-за большого количества спиртного, выпитого перед этим. А победителю гонок доставался приз – поцелуй с самой красивой из присутствующих девушек. Чаще всего, поцелуем дело не ограничивалось, да и приз доставался не только победителю, девушек, желающих выразить восторг отчаянным смельчакам, хватало,– Арсений подмигнул своим спутникам и потянулся, поведя плечами. Присутствующие в зале дамы украдкой бросали взгляды на троих необычайно привлекательных молодых мужчин, собравшихся за одним столом.– А мы как-то, прямо во дворе университета, установили мощные колонки, принесли музыкальную установку и исполнили пару песен Rammstein. – Радиоведущий весело рассмеялся. – Получилось очень здорово и очень громко. Было ужасно весело. Все студенты, присутствовавшие на нашем маленьком концерте, были в восторге, в отличие от руководства университета, пригрозившего нам отчислением. В виде исправительно-трудовых работ, нам, как зачинщикам нарушения порядка, пришлось, во время каникул, заниматься ремонтом одной из аудиторий и коридора.
Мужчины чокнулись и выпили за свою бесшабашную юность и милые сердцу воспоминания о совершенных ими в то время «подвигах».
–Наш город, по сравнению с Москвой, можно сказать, совсем небольшой. Народ там попроще,– Арсений засмеялся, – и у девушек запросы не такие, как в Москве. Я-то, разумеется, рвался получать вышку в столицу, в город безграничных возможностей, нескончаемого веселья и развлечений и человеческих страстей. Но родители, посчитав меня недостаточно серьезным, и имеющим склонность к авантюрным приключениям, в категоричной форме настояли, что в ВУЗ я поступлю у себя в городе. Решили, что мне необходим контроль, ну, или хотя бы, его видимость. Чтобы я не пустился уж совсем во все тяжкие. Одним словом, оставили меня под своим бдительным оком. Я тогда, конечно, страшно злился, обижался, считая, что мои законные права ущемляют. Но сейчас я нисколько не жалею. Было прикольно. Скучать уж точно не приходилось. Хотя, тут, в Москве, студенту, однозначно, есть, где развернуться.– Он лихо тряхнул светлыми кудрями и рассмеялся. – Безграничный простор для любителей оторваться и насладиться жизнью и всеми ее прелестями. Эх, Москва, уж я бы точно не упустил данных тобою возможностей.
Макс Стрельников с некоторым удивлением посмотрел на издателя.
–Я был уверен, что ты родился и вырос здесь, коренной житель столицы,– улыбнулся радиоведущий. – А ты, оказывается, как и я, из «понаехавших». Еще один покоритель Златоглавой.
–Ну, я, честно сказать, не то чтобы покоритель,– изобразив смущение, развел руками издатель. – Стыдно признаваться, но от фактов никуда не денешься, в отличие от тебя и от Дениса, который тоже, как и мы, из глубинки, мне место под столичным солнцем отвоевывать не пришлось. Я получил, как говорится, все на блюдечке, уже готовенькое, благодаря отцу.
–Хорошо, когда есть на кого опереться,– усмехнулся Стрельников. – Не нужно ломиться в запертые двери, пробивать себе путь сквозь равнодушие и безразличие всех вокруг, в попытке зацепиться, удержаться и не рухнуть в пропасть, а наоборот, подняться наверх. Никто бы не отказался получить все в готовом виде, так что тебе очень сильно повезло. Баловень судьбы Арсений Веснин.– Радиоведущий поднял бокал и подмигнул. – Должно же кому-то в этой жизни, просто везти.
Арсений присоединился к нему и пригубил вино. Вид у него был радостный, беззаботный, как будто он и впрямь вновь вернулся во времена юности, в студенческие годы.
–Дэн, а ты чего молчишь?– заметив хмурое лицо приятеля, обратился к нему Арсений.– Давай, твоя очередь, поделись своими подвигами. Уверен, ты тоже не был пай мальчиком во времена студенчества. Наверняка есть что вспомнить. Давай, колись, приятель, твоя очередь рассказать о своих юношеских подвигах. Что-нибудь попикантнее.
Денис весь обед молчал. Услышав обращенные к нему слова, он натянуто улыбнулся.
– Да, ладно, Дэн, не скромничай, давай,– продолжал подбадривать его Арсений.
–Да, хорошее время было,– довольно кисло, как будто через силу, выдавил Денис. – Но, ничего такого выдающегося, как-то на ум не приходит.
–Ты чего такой сегодня, вообще?– видя, что приятель ведет себя странно, не в своей обычной манере любителя поболтать по-дружески и посмеяться, поинтересовался Арсений.
– Да так, ерунда. Все нормально,– улыбнувшись, уверил Денис.
Арсений открыл рот, чтобы еще что-то спросить, но тут к столику подошла официантка, узнать, не хотят ли гости еще чего-нибудь. Пока Арсений беседовал с девушкой, естественно, не упуская случая пустить в ход свои чары обольстителя и слегка пофлиртовать, Денис поднялся и направился в уборную. За время его отсутствия разговор переключился на тему спорта, затем плавно перешел на прекрасный пол, а в конце обеда коснулись даже внешней политики. Но эта тема показалась скучной и быстро себя исчерпала. После этого радиоведущий, у которого была запланирована встреча на телевидении, распрощался с приятелями и уехал, а они вернулись, наконец, в издательство, каждый к своей работе, заниматься которой, впрочем, хоть и по разным причинам им обоим сегодня уже не хотелось.
Глава 5
-Федя, не размахивай вилкой! Сейчас твоя котлета улетит, что, разумеется, порадует Степку, но не порадует меня,– сделала замечание младшему сыну Маша. – А к нам сегодня приезжал Макс Стрельников, известный, как сказал Арсений, радиоведущий. Будет издавать у нас свою книгу.
–Вау! Блин! Он такой офигенный!– восторженно отозвалась Вера, старшая сестра Федьки и томно закатила глаза. – Мам, ты у него автограф взяла?
Маша пожала плечами. Она не ожидала, что ее дочь такая радиолюбительница.
–Нет. Я вообще не думала, что ты слушаешь радио,– Маша улыбнулась. – Я-то сама вчера впервые в жизни о нем услышала. О Стрельникове. Насчет существования радио я узнала немного раньше,– смеясь, добавила она.
–Мам, ну ты, что?! Его же по телевизору все время показывают. Да его все знают. Он такой крутой! Ужасно-ужасно красивый! Ты, что не видела его ни разу?! Ну, ты, вообще!
–Я вообще,– подтвердила Маша и снова засмеялась. – Арсений сказал, примерно также как и ты, что я темная и отсталая. Он тоже был возмущен до глубины души тем, что я не знаю кто такой Стрельников.
–А он еще приедет к Вам? А возьмешь у него автограф?
–Постараюсь,– пряча улыбку, сказала мать. – Скажу, что это для его преданной почитательницы, считающей его ужасно крутым и не менее ужасно красивым.
–Мам!– засмеялась Вера.
–А у нас мороженое есть? А можно я не буду котлету доедать? Мам, а мороженое можно? А какое у нас?– затараторил Федька, которого не интересовали брутальные крутые красавцы с радио, телевидения и откуда бы то ни было еще.
–Федя, ты ничего не съел. Какое может быть мороженое?– Маша сдвинула брови, стараясь придать лицу строгое выражение.
–Ну, мам! Я больше не хочу, я наелся,– заканючил Федька.
Вера снова томно закатила глаза. Ох уж этот ее младший брат!
Уложив детей, вернее одного из них, не достигшего еще «сознательного» и ответственного за собственный нормальный режим возраста, Маша, закончив с домашними делами, погуляв с собакой, и считая свой долг по отношению ко всем домочадцам на сегодня выполненным, забралась на мягкий, уютный диван и, не горя особым желанием, приступила к чтению произведения, всученного ей настырным тезкой великого классика. Степка, развалившись в ногах у хозяйки, выставил вверх пузико и раскинул лапки в стороны.
–Ты мой хороший,– с улыбкой почесывая мягкий животик, сказала Маша.– Ну что приступим к прочтению великого шедевра?
Степка зевнул и положил морду на ее ногу. Шедевры великие и невеликие были ему до лампочки. Закрыв глаза, пес, судя по издаваемому им сопению, тут же уснул. Позавидовав такой способности и вообще возможности поспать в любое время, когда только захочется, Маша развязала тесемки, которыми была перевязана папка и достала из нее рукопись.
«Дочь тьмы». Уже одно название шедевра было многообещающим. Маша даже подумала не последовать ли ей примеру своего пса и просто нормально выспаться, вместо того чтобы «знакомиться» с сомнительным произведением и его, явно, сомнительными героями, судя по названию, имеющими самое непосредственное отношение к темным и потусторонним силам.
«Издавна на краю маленькой, скромной французской деревеньки Рашмельвеньион, в домике, соседствующим со старым кладбищем, жили ведьмы, не только занимавшиеся колдовством, но и пившие человеческую кровь…» К концу второй страницы, познакомившись с целой династией ведьм-вампирш, Маша пребывала в искреннем недоумении, как страшные колдуньи, неустанно творившие свои злодейства и страшно терроризировавшие жителей деревни с непроизносимым названием, насылая на них порчу, болезни, всевозможные проклятия и попросту убивая их, не извели их всех на корню, и в крошечной, по словам самого автора, деревне, вообще кто-то умудрился остаться в живых.
Степка продолжал мирно посапывать и Маша, осилившая две главы страшного, в прямом смысле, бреда, вновь подумала, что стоит последовать его примеру. С книгой было все ясно. Решив, прочитать, для очистки совести еще одну главу, она продолжила «знакомство» с ведьмами, крестьянами, пребывающими в постоянном страхе и другими героями, которых судьба случайно забрасывала в забытую богом деревню. Имена у всех, без исключения персонажей были под стать названию населенного пункта, в котором происходило все действо. Совершенно не то, что непроизносимые, но даже с трудом читаемые. Лев Николаевич, на этот раз, превзошел себя. Первые две книги были не менее бездарными, но, хотя бы просто занудными, без моря кровищи и всяких ужасов, описываемых им с явным старанием, с отвратительными подробностями. Очевидно, непризнанный писатель решил, что именно страстей-мордастей не хватало предыдущим его творениям, для того, чтобы их оценили по достоинству.
«… Сижизмон открыл глаза. Прямо над ним было усыпанное звездами небо. Сижизмон осмотрелся. Со всех сторон от него вверх поднимались темные отвесные стены. Застонав, он попытался встать, но все тело наполняла невыносимая боль. Дрожащей рукой он коснулся одной из стен своей темницы. Это была земля. Догадка молнией пронзила мозг. Сижизмон задрожал от охватившего его ужаса – он лежит на дне могилы. Внезапно, над краем ямы возник темный силуэт. Лунный свет освещал мертвенно бледное лицо.
–Тебе некуда бежать, Сижизмон. Ты в моей власти.
Он узнал этот голос. Ферлионодора. Ведьма. Сижизмон едва не застонал от охватившего его отчаяния. Он погиб. Надежды на спасение нет.
–Сижизмон, ты мой пленник,– в голосе колдуньи звучало торжество.– Признай это. Подари мне свою любовь, и я дам тебе вечную жизнь. Мы будем счастливы, Сижизмон.
–Нет. Ни за что!– выкрикнул он, понимая, что обрекает себя своим отказом на страшную смерть.– Я люблю Бернардайн и лучше умру, чем предам мою любовь к ней.
Ведьма склонилась еще ниже над краем ямы. Длинные черные волосы спускались вниз как змеи. Губы искривились от злобы, и на миг прекрасное лицо стало страшным.
–Ну, так умри, Сижизмон. Ты глупец! Ты посмел отказаться от меня ради никчемной деревенской простушки.
Ночная тишина наполнилась звуками смеха ведьмы. Стены вокруг Сижизмона как будто пришли в движение и из их поверхности начала сочиться жидкость, а спустя некоторое время, хлынула сплошным потоком. «Кровь! Это кровь»,– с ужасом догадался Сижизмон и закрыл глаза. Это был конец…»
К сожалению, это был вовсе не конец, до него оставалось еще страниц двести, а то и больше. «Ужас!». Маша собрала листки и потянулась за папкой, твердо решив, на этот раз, не церемониться и выложить автору свое мнение о его творении на чистоту. Внезапно стена, находившаяся напротив дивана, начала растворяться и исчезать. Маша застыла, не в силах поверить в происходящее. Исчез большой экран телевизора, висевшего на стене, стоявшая под ним тумба. Книжный шкаф… Там, где еще несколько секунд назад находилась стена, была освещенная луной дорога, темные контуры деревьев, вдали в лунном свете угадывались очертания покосившихся крестов и надгробий. Кладбище! По дороге, навстречу Маше, шла женщина. Длинные темные волосы колыхались при каждом ее шаге. Темное одеяние, доходившее до пят, скрывало все кроме изящных рук и лица, мертвенно бледного и невероятно красивого. «Это колдунья. Ведьма! Ферлионодора…»– Маша почувствовала, что волосы у нее встают дыбом.
–Тебе некуда бежать! Ты в моей власти,– вытянув вперед руку с длинными заостренными ногтями, произнесла колдунья. Маша попыталась отступить назад, закричать, но ноги не слушались ее, и она не могла произнести ни одного звука. Впав в оцепенение, она с ужасом наблюдала, как тонкая, изящная рука ведьмы тянется к ней. Еще секунда и острые ногти вопьются в ее горло.