Едва я протягиваю руку, чтобы схватиться за шпингалет, как на нее обрушивается град. Борясь с ветром, я пытаюсь задвинуть шпингалет. Как только мне это удается, стекла – чудом невредимые! – освещаются вспышкой молнии. И в этом бликовом свете я вижу глаза-обереги, вырезанные в каменной кладке вокруг окна. Их семь – по всей окружности окна.
У меня внутри все холодеет. Столько глаз в одном месте я еще не видела! Умом я понимаю: это все старые предрассудки. Раньше люди верили, что подобные обереги защищают от зла, порчи, зависти и всякой прочей негативной энергии, и многие вырезали их над входной дверью в свой дом. И в городке, где большинству построек уже не один век, не стоит удивляться таким находкам. Но увидеть такое количество глаз… Бр-р! Это стремно. Особенно после того, как нашли ту утопленницу без глаз…
Я возвращаюсь в свою комнату. Но тревога, обуявшая меня на чердаке, понуждает сразу кинуться к окну. Склонившись над столом, я осматриваю каменную кладку в поисках таких же глаз-оберегов. Поначалу я их не замечаю. Но они есть – под толстым слоем фасадной краски проступают семь резных глаз! Я провожу пальцем по одному из них. И тут же подскакиваю: небо снова озаряет молния. Блики света искажают зрение, и на миг мне чудится, будто я вижу чью-то фигуру, стоящую на мосту вдали: темное пятнышко на чернильной черте, выгибающейся дугой над вершиной водопада. Но уже в следующую секунду мое зрение проясняется, и темная фигура исчезает. Остается только мост Бурден – на том же месте, где он был всегда.
Вызов поутру в кабинет мистера Хэмиша никогда не сулил ничего хорошего, но в душе я все-таки надеюсь на радостные новости о летних курсах. Увы, моим надеждам не судьба сбыться…
Мистеру Хэмишу за тридцать, и он относится к тому типу классных руководителей, которые носят плотно облегающие брюки цвета хаки. А в углу его кабинета стоят кресла-мешки, которыми никто, кроме него, не пользуется. А еще он выбривает пробор по центру своих усов и, слушая тебя, прижимает к нему палец.
Услышав мой стук в дверь, он улыбается и широко разводит руки, как будто собирается меня обнять. А когда я замираю на пороге, указывает жестом на кресло-мешок. Я вхожу в кабинет и присаживаюсь в обычное кресло, рядом с его письменным столом. Мистер Хэмиш в разочаровании хмурится и опускается в свое кресло по другую сторону стола.
– Как дела, Ава? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, продолжает: – До меня дошли слухи, что вчера с тобой приключилась небольшая неприятность и тебя оставили после уроков. Я думал, что все это в прошлом.
Это не вопрос, но мистер Хэмиш наклоняет голову набок, словно спрашивает.
– Это недоразумение, мы просто недопоняли друг друга, – говорю я, стараясь не скрипеть зубами из-за того, что придерживаюсь той линии поведения, которую посоветовал мне дядя Тай; впрочем, «посоветовал» – не совсем подходящее слово, так как это был не совет, а скорее приказ. – Такое больше не повторится.
– Гм-м… Гм-м… – С энтузиазмом закивав, мистер Хэмиш прикладывает к пробору в усах указательный палец, но уже через секунду одергивает его. – Я тут подумал… может, на тебя так подействовало известие о всплывшей утопленнице?.. Оно могло вызвать у тебя болезненные воспоминания…
Теперь хмурюсь я:
– Если вы имеете в виду моих родителей, мистер Хэмиш, то вы ошибаетесь. Они не утонули. Они погибли в автокатастрофе.
Мистеру Хэмишу это отлично известно. О том, что случилось с моими родителями, знают все преподаватели и учащиеся школы. В основных деталях, по крайней мере.
– Конечно, конечно. Я рад услышать, что вчерашняя трагедия не разбередила твои раны. Хотя некоторые учителя после инцидента признались мне: они обеспокоены твоими оценками. На самом деле очень обеспокоены. У тебя двойка за контрольную по алгебре, проблемы с химией. Ты наверняка завалишь экзамены… И похоже, ты не успеваешь с арт-проектом к выпускному экзамену.
– Я… – замолкаю я с открытым ртом, пытаясь переварить все услышанное, потому что его слишком много. – Наверняка завалю экзамены?
– Да, – радостно подтверждает мистер Хэмиш. – Но для тебя ведь это не шок, не так ли? Послушайся моего совета: найми себе репетитора еще до зимних каникул.
Это и вправду не шок. Это удар под дых. Мне и в голову не приходило, что, раз моя успеваемость ухудшилась, значит, я наверняка завалю экзамены. И теперь эта мысль, как сирена, воет в моей голове.
Предложение мистера Хэмиша в действительности сводится к тому, чтобы в репетиторы я наняла его. Но если по чесноку – даже будь у нас деньги на репетитора, я бы никогда не выбрала на эту роль мистера Хэмиша. В нем есть что-то совсем не учительское. Да и разве этично классному руководителю навязывать свои услуги ученикам?
Так или иначе, но угроза проваленных экзаменов, прозвучавшая сейчас, когда до окончания школы остается в буквальном смысле несколько месяцев, меняет дело. Мне не удалось скопить много бабок с заработка в минимаркете, да еще и «Бесси» нужен бензин, но моих сбережений хватит, чтобы оплатить несколько занятий с репетитором.
– Я нагоню, – заверяю я мистера Хэмиша.
Он бросает на меня такой сожалеющий взгляд, как будто я только что пообещала ему научиться летать.
– Я понимаю, Ава, этот год был для тебя крайне тяжелым, но это твой выпускной год. И времени, чтобы наверстать упущенное, мало. А ты, образно выражаясь, слишком сильно отклонилась от курса.
Отклонилась от курса… А разве можно не отклониться, если на твоих глазах погибают родители?
– Я что-нибудь придумаю, обещаю вам, – говорю я.
А сама уже гадаю: каких унижений перед Карлой мне будет стоить ее согласие меня поднатаскать? Ко всему прочему, Карла не отличается большим терпением, когда ей приходится объяснять ерунду. А ей придется объяснять мне именно ерунду (в ее разумении). Как бы она не прикончила меня еще до экзаменов. И ночных кошмаров после выпускных мне, похоже, не избежать. Может, попросить Дафну уговорить Карлу?
Мистер Хэмиш пожимает плечами:
– У тебя есть выбор, Ава. Ты ведь можешь остаться на второй год. Или пересдать экзамены летом, после дополнительных занятий.
– Но ведь летом художественные курсы…
– Ах да! Но я бы на твоем месте не возлагал на них больших надежд.
Мной вдруг овладевает страшная опустошенность, пальцы на подлокотниках кресла все больше белеют, по мере того как мистер Хэмиш продолжает своим нудным тоном затягивать меня в вакуумную воронку.
– Мы постоянно созваниваемся с мисс Шеннон и обсуждаем кандидатов на эти курсы. От одной школы может быть выдвинут только один учащийся, так что решение предстоит сделать важное. – Мистер Хэмиш произносит эти слова так, словно ответственность за принятие этого важного решения лежит исключительно на нем одном. – И только потому, что мы видим и талант, и потенциал в твоих прошлых работах, мы все еще рассматриваем твою кандидатуру на это место. Однако скажу тебе прямо: если твоя успеваемость останется на том же уровне, что и сейчас, о курсах даже не мечтай. В любом случае тебе следует подумать о будущем. Программа ведь рассчитана всего на полгода. А что потом?
Я игнорирую вопрос, потому что понятия не имею, как на него отвечать.
– Но если я повышу свои оценки, шанс у меня останется?
Откинувшись на спинку кресла, мистер Хэмиш пытается сплести пальцы перед собой на столе, но его руки слишком коротки, и в итоге он переплетает их на своем животе.
– Конечно, это послужит тебе стартом. И ты девочка умная. Творческая. Полагаю, что, как только ты осознаешь, что хочешь окончить школу вместе со своими одноклассниками, а не годом позже, ты поймешь, что делать.
– А тебе не кажется это завуалированным… домогательством? – спрашивает меня за обедом Дафна, после того как я пересказываю ей беседу с классным.
Мы ждем Карлу, и я надеялась, что Дафна выступит посредницей в моих переговорах с подругой-отличницей и уломает ее подтянуть мою математику. Дафна – единственная, кто способен достучаться до более доброй, но глубоко сокрытой натуры Карлы. Но этот ее вопрос сбивает меня с толку.
– В чем ты видишь завуалированное домогательство?
– Как сильно ты хочешь попасть на эти курсы, Ава? – подмигивает мне Дафна. – На что ты готова пойти ради них? Такая умная девушка, как ты, должна сообразить, как решить этот вопрос творчески. – Подруга понижает голос так, что он становится отталкивающе противным.
– Он ничего такого не сказал.
– Ты уверена? А я именно так поняла его слова. И между прочим, ты часто тормозишь и не замечаешь, что на тебя кто-то запал.
– Я торможу и не замечаю? Разве?
– Чего Ава не замечает? – опускается на стул рядом со мной Карла, и мои ноздри раздражает неприятный душок от ее макарон с сыром.
– А разве она замечает, когда на нее кто-нибудь западает? – отвечает вопросом на вопрос Дафна.
И Карла, даже не поколебавшись, кивает:
– Никогда. Помнишь, как влюбленная Яра Алмаси пыталась получить от нее номер телефона на предпраздничной вечеринке в декабре?
– Подождите, что? – встреваю я, несмотря на то что подруги, похоже, рады развить эту тему без моего участия. – Измазавшая мне зад краской Яра была в меня влюблена?
Дафна и Карла хором хмыкают.
– Как же я этого не замечала?
– Конечно, не замечала. У тебя ужасная интуиция, а ты слишком сильно на нее полагаешься. Так кто нынче запал на нашу Аву? – любопытствует Карла.
– Мистер Хэмиш, – с кислой миной на лице отвечает Дафна.
– Реально? – косится на меня Карла. – Даже ты способна заарканить кого-нибудь получше мистера Хэмиша.
– Ненавижу тебя! – заявляю я Карле, не кривя душой: именно это чувство я испытываю к ней в данный момент.
Взгляд Карлы устремляется в дальний угол школьного буфета – там вместе со своими друзьями смеется над чем-то Фрейя Миллер. На секунду меня охватывает абсолютная уверенность: они смеются надо мной. Но я, наверное, уже стала параноиком. Из всей их компании только Доминик поглядывает в нашу сторону, и вид у него, как всегда, хмурый. У меня такое чувство, будто он под этой маской угрюмости прячет свое настоящее лицо, свои истинные мысли и чувства.
А затем Матео делает вид, будто собирается выдавить большими пальцами глаза Каспера.
– Сейди идет за тобой! – восклицает он достаточно громко, чтобы все оторвали глаза от тарелок и посмотрели на него, прежде чем продолжить поглощение пищи.
Судя по всему, команда близнецов Миллеров действительно планирует снять в поместье специальный эпизод о Мертвоглазой Сейди. И зачем я только разрисовала павильон этими чертовыми рисунками? Почему не потрудилась их закрасить до нашего выезда из усадьбы?
Ладно, сейчас уже не важно зачем и почему. Только мне уже не до шуток: надо замалевать рисунки сегодня же вечером. Я не смогу помешать Миллерам превратить мой старый дом в сцену для фильма ужасов, но использовать в нем мои росписи я не дам!
– По дороге в буфет я видела, как Фрейя выходила из кабинета Хэмиша, – говорит Карла. – Она выглядела расстроенной, реально. Хотя я больше чем уверена: Фрейя разбила бы ему лицо в кровь, если бы он к ней полез.
При всей своей ненависти к Фрейе Миллер я вынуждена признать: Карла права. Но весь наш разговор крутится вокруг моих крайне сомнительных способностей. Пора положить этому конец, все прояснить, пока он не вылился в то, во что не должен вылиться.
– Слушайте, мистер Хэмиш не клеился ко мне, понятно вам? Просто, наверное, в моем пересказе его слова приобрели двусмысленность, которой в них изначально не было.
Карла машет Дафне вилкой с накрученными макаронами:
– Она попала в точку. Красноречием наша Ава не блещет.
– Пошла ты к черту!
– Сама туда иди, – парирует Карла.
И мне кажется, будто меня только что проучили. Правда как, я не знаю.
Кстати! Об учебе…
– Карла… знаешь… ты не могла бы подтянуть свою любимую, но рискующую провалить экзамены подругу по алгебре и химии? Я готова тебе заплатить…
– Нет. – Не выронив изо рта ни кусочка, Карла продолжает есть свой отвратительный ланч. – Ты разве не знаешь, сколько домашних заданий задают нам на курсах углубленной подготовки к поступлению в вуз? У меня едва хватает времени на собственную учебу. А еще Кори с его новым увлечением проклятым терменвоксом. Этот инструмент звучит так, словно Кори пытается заглушить заставку из «Стартрека» в своей комнате. Как бы у меня не возникло желания убить тебя на одном из наших занятий. Попроси лучше Кэролин.
– Кэролин?
А это действительно хорошая идея! Ведь Кэролин по профессии химик. Я все время забываю, насколько не соответствует уровень образования Кэролин ее работе в местной аптеке. Но в Бурден-Фоллзе на самом деле нет возможности заниматься научной работой.
Эх, если бы я не скрывала от нее и дяди Тая свои плохие отметки (а это непросто, когда твой дядя – учитель в твоей же школе), Кэролин уже давно бы предложила мне помощь сама.
– Да, я так и сделаю, – говорю я, подхватывая пустой поднос. – Спасибо за совет. Пойду поработаю над своим арт-проектом, пока не начался следующий урок. Увидимся позже.
Стоя у стола для грязных подносов, я набиваю послание Кэролин и в этот момент краем глаза замечаю приближающегося Доминика Миллера. Похоже, он все-таки решил учинить мне разнос за мое проникновение в поместье. Хотя Форд и уверял меня, что замел все следы.
– Тёрн, подожди…
– Иди в жопу!
Вполне красноречивое выражение даже по меркам Карлы…
Я выскакиваю из буфета, ощущая на спине, прямо между лопаток, негодующий взгляд Доминика Миллера.
Глава девятая
По дороге домой я захожу в публичную библиотеку. Это старинное здание из красно-белого кирпича с округлой башенкой на одном конце. Войдя внутрь, я направляюсь прямиком в отдел местной истории. Он занимает небольшую отдельную комнату, в которой я могу сесть и пользоваться вайфаем, не опасаясь подглядываний. Я достаю свой альбом для эскизов и несколько цветных карандашей (хотя мне на самом деле не мешало бы заняться выпускным арт-проектом), вытаскиваю мобильник и загружаю фильм, который выбрал Форд для нашего совместного просмотра вечером. У Форда дома тоже нет вайфая, так что мне приходится тайком скачивать этот фильм в библиотеке.
Дожидаясь окончания загрузки, я просматриваю местные новостные репортажи о Клэр Палмер. Упоминаний о ее глазах нигде нет. Но меня охватывает странное чувство тревоги, когда я представляю себе девушку, кружащуюся на воде… девушку без глаз… Под стать Сейди.
Закрыв браузер, я пытаюсь сфокусировать внимание на эскизах для арт-проекта, но мысли заняты совсем другим. О чем беседовала с Хэмишем Фрейя до того, как попалась на глаза Карле? Почему Хэмиш разговаривал с ней после встречи со мной? По словам Карлы, Фрейя вышла из его кабинета рассерженной или расстроенной. Может, мистер Хэмиш ей сказал, что не она главный кандидат для зачисления на художественные курсы? Выходит, так… И я совершенно не согласна с тем, как Дафна истолковала намерения мистера Хэмиша. Думаю, я бы заметила или почувствовала что-нибудь. Но по успеваемости Фрейя почти на одном уровне с Карлой. Так зачем еще мог вызвать ее в свой кабинет наш классный?
Неожиданный сигнал заставляет меня подскочить – на мой мобильник приходит уведомление о загрузке нового эпизода «Земли призраков». И не успеваю я себя отговорить, как кликаю по ссылке, моля все темные и нечестивые силы, чтобы не оказалось слишком поздно и близнецы Миллеры не выложили всем напоказ мои росписи в павильоне.
– Эй, вы, обитали Земли призраков! – мощно, словно из мегафона, звучит голос Фрейи, и я поспешно уменьшаю на мобильнике громкость.
В кадре только она – с ярко полыхающими рыжими волосами и такими же губами. Как диснеевская версия дьяволицы. – Я хочу вас всех предупредить: следующий эпизод нашего сериала будет самым КРУТЫМ! Вы НЕ должны его пропустить. Он выйдет всего через пару дней, так что будьте внимательны. И глядите в оба! Я люблю тебя! – подмигивает зеленым глазом в камеру Фрейя, и на этом видео заканчивается.
Что ж, мне не нужно трех попыток, чтобы догадаться, о чем будет новый эпизод близнецов Миллеров. Я с самого начала подозревала, что после переезда в усадьбу они нацелятся на Мертвоглазую Сейди, а всплывшая у водопада Клэр Палмер послужила им прекрасной зацепкой.
Я кладу мобильник на стол, голова опускается на руки. Ну почему? Почему именно Миллеры купили поместье? Зачем я расписала павильон? И для чего я изобразила там Сейди? Посторонний звук заставляет меня поднять голову – в отдел местной истории заходит кто-то еще. И я едва не чертыхаюсь, увидев, кто это. Доминик Миллер!
Он не глядит в мою сторону. Нет. Сначала Доминик вытягивает шею в дверной проем, выходящий в главный зал библиотеки, как будто высматривает кого-то. А потом пересекает комнату и останавливается у двери с табличкой: «Посторонним вход запрещен». Эта дверь утоплена между книжными стеллажами, и я никогда не обращала на нее внимания. А Доминик дергает за ручку, убеждается, что она не заперта, опять озирается по сторонам и на этот раз замечает меня.