– Но их царь Алексей…
– Я говорил не о нем, Марта! Пройдет еще лет двадцать-двадцать пять, и Московия широко станет шагать на Запад. И остановить её нужно уже сейчас.
– И как нам поможет Монтехо, если он станет служить Московии?
– Для этого я говорю сейчас с тобой, Марта. Нужно повернуть его службу Москве так, как это выгодно Ордену. Иными словами, он будет думать, что служит своему царю, а на деле он будет служить нам.
– Это сложная задача, монсеньор.
– Скоро он будет здесь.
– Монтехо вернется в Варшаву?
– Вернется. Московитам нужно, чтобы он служил им здесь.
– Московитам?
– Они тоже кое-чему научились за эти годы, Марта. Но что скажешь ты?
– Я?
– Ты стала враждебно к нему относиться. Разве не так?
– Он меня оскорбил.
– Разве?
– Я не могу ему простить пренебрежения!
– Но ты вышла замуж, Марта! Его можно понять.
– Вышла, ибо у меня тогда не было иного выхода, падре! Ордену я стала не нужна, а Фёдора не было рядом. Мне нужно было устраивать свою жизнь. Но всех мужчин, что у меня были, я ценила меньше его! Я продолжала надеяться, что он вернется.
– Я ожидал этого.
– Ожидали, падре? – удивилась Марта.
– Я знал, что он найдет тебя совсем не той, какой хотел бы найти.
– Монсеньор хочет сказать, что…
– Нет. Дело здесь совсем не в красоте. Федор не понял тебя, Марта.
– Не понял? Вы о чем, падре?
– Федор Мятелев нарисовал для себя твой облик и наделил тебя чертами, которых в тебе не было никогда. И сейчас он разочаровался. Много же ему понадобилось на это времени. И ты решила отомстить?
– От вас ничего нельзя скрыть, монсеньор.
– Я, зная тебя, так и предполагал. И я приехал.
– И что вы прикажете мне сделать, монсеньор?
– Тебе? – задумчиво сказал Ринальдини. – Я думал тебя остановить. Но теперь не стану этого делать, Марта.
– Я вас не понимаю, падре.
Ринальдини ответил:
– Пусть все идет, как идёт. В этом случае нет смысла вмешиваться в судьбу. Ты не будешь скрывать своей ненависти к Федору. Он не будет знать о нашем с тобой разговоре. Пусть он воспринимает тебя как врага.
– Я желала ему смерти. Падре, – призналась Марта.
– Делай, что задумала.
– Но вы сказали, падре, что он нужен Ордену.
– Делай, что должна, Марта! Я не стану вмешиваться.
– Вам его не жалко?
– Федора? С ним ничего не случится, Марта.
– Я хочу…
– У тебя будет такая возможность сделать то, что ты хочешь. Но результат определим не я и не ты. Кстати, твой муж попал в плен к татарам.
– Что? – переспросила Поланецкая. – Вы сказали, что Ян в плену? Но как?
– По воле Провидения, Марта. Мне только сегодня сообщили про это. Но он жив и здоров. И скоро пришлет письмо с указанием суммы выкупа.
– Но как он мог попасть в плен!
– Твой муж смел и потому решился атаковать врага со своими гусарами. Это стоило жизни трем десяткам гусар.
– Выкуп! – вскричала Марта. – А у нас не так много денег! А королевская казна не станет раскошеливаться на выкуп Яна. Его голова не такая ценная как голова пана Чарнецкого!
Ринальдини только развел руками.
– Орден поможет мне деньгами?
– Нет. И я тебе в этом не помогу, Марта! Своего мужа ты выкупишь сама.
– Но я не поняла ваших слов о Федоре, монсеньор. Если я стану ему мстить, то он может исчезнуть. Исчезнуть совсем.
– Все в руках бога, Марта!
– Стоит ли полагаться на бога, монсеньор?
– Я сказал, что Фёдора хранит Провидение.
– А я думаю, что его храните вы, монсеньор! Вы его ангел-хранитель!
– Что могу я немощный старец, чей жизненный путь окончен? Я многое сделал в своей жизни. Я не был глуп и поступал мудро. Но что я смог изменить? Может ли человек остановить пути судьбы великого народа? Или хоть одного человека? Вот вопрос, на который я не могу ответить…
***
Москва, сентябрь, 1672 год.
Башмаков спросил дьяка Посольского приказа Вылузгина, что он думает про агентов Ордена в Москве. Тот ответил сразу:
– Много продажных дьяков есть на Руси. Поди, узнай, кто продает интересы державы за золото? Золотым ключиком у нас многие ворота открываются.
– Но они знают многое о наших слабых сторонах, Елизар. Мы подсунули бы Метелеву одного человечка. Но есть ли теперь в том толк?
– Главное для тебя сам де Монтехо! С ним многие дела сделать можно будет. Пусть он выдаст твоего человека Ордену и тем заслужит доверие! Нам нужно знать все, что происходит в Варшаве сейчас! Там заваривается крутая каша!
Башмаков понимал, что Вылузгин прав.
– Хотя Орден нам пока не по зубам, Дементий! – продолжил Вылузгин. – Там люди не то, что у нас! Я ведь многое узнал об этом воинстве Милосердного Христа!
– Это я и сам слышал, Елизар. Еще папа римский Павел III утвердил устав Ордена «Regimen militentis ecclesiae».
– Там строгая иерархия. И младшие всегда слушают старших. Ни одна армия мира не знала и не знает такой дисциплины! И они не продаются за деньги, Дементий. А у нас на Руси, все продается…
****
Башмаков сам оправился в дом, где размещалось гишпанское посольство. Он прибыл под видом одного из слуг, что привезли для посольства припасы, положенные от имени великого государя.
Он проник в дом и, пока слуги таскали корзины и бочки на посольскую кухню, сумел незаметно пробраться в комнату де Монтехо.
– Василий? Как ты сюда попал? – спросил удивленный Федерико по-русски.
– Вынужден был прийти. Тебе ходить ко мне опасно и потому больше того не нужно.
– Отчего так?
– Некто следит за тобой здесь, Федя. Зачем тебя сюда отправили? Знаешь ли, сам ответ на этот вопрос?
– Я пользуюсь полным доверием кардинала!
– А если нет?
– Я кое чего повидал в жизни, Вася!
– Сколь раз говорил тебе, что я Дементий.
– Для меня ты Василий Ржев.
– Ладно. Про это потом. Ныне про дело говорить станем. Сдаётся мне, что у твоего кардинала есть большие тайны от тебя. Думаешь, что главная фигура в посольстве – ты? А я ныне не уверен в этом.
– Ты считаешь, что мне не верят? – спросил Фёдор.
– Тебя используют вслепую. В том нет сомнений.
– Мне поручено найти человека, знающего тайны державные! Найти и купить его! Это ли малое задание?
– Потому я дам тебе такого человека, Федя. Потеря для нас будет небольшая.
– Мелкую сошку задумал подставить, Вася? Но там также не дураки! Они все сразу поймут!
– Не поймут! Человек будет знающий и сребролюбивый. К тому же ты многое и сам своим хозяевам расскажешь. Про сие они и так знают от других, и ты подтвердишь.
– Ты про что?
– А про что мы с тобой давеча говорили? Интересы державы Российской в политике восточной. Особливо до Украины касаемые.
– Орден все это и так знает.
– Именно. Но подробности, что ты расскажешь укрепят доверие к тебе. Да и не думаю, что по возвращении в Варшаву ты надолго в Польше задержишься.
– С чего такое мнение?
– Не станет твой кардинал тебя вблизи от наших границ держать.
– Хорошо. Но что далее?
– В Варшаве я дам тебе одного моего человека. Он верный и не продаст ни под какими пытками. Но ежели что пойдет не так, то ты того человека не тронь, Федя.
– Им рисковать нельзя, – пробормотал Монтехо. – А мной можно?
– Что делать, Федя. Что делать! И ты нам надобен и он. Но ежели что, то зачем двоих терять? Сам посуди?
– Ты прав, Василий.
– На том и порешим, Федя. Более отнимать время у тебя не стану.
Часть 2На службе у короля Англии.
Глава 1Смерть кардинала.
Париж, дворец кардинала Ринальдини.
Январь, 1673 год.
В Париже, в собственном дворце, умирал кардинал Пьетро Ринальдини. Врачи дали ему всего несколько часов жизни.
– Смерть настигла его, – сообщил медик секретарю де Ромену. – К утру он предстанет перед создателем.
– Это же вы говорили и вчера, мэтр. Но он жив.
– Я не самый плохой врач, господин де Ромен. И я ваш брат по Ордену. Старик упорно цепляется за жизнь. Ему нужно еще кое-что сделать.
– Сделать? – не понял секретарь. – Но что он может сделать, если прикован к постели и лежит в беспамятстве?
– Сегодня ночью все свершится, – еще раз сказал врач и оставил дом кардинала.
В полночь на 24 января 1673 года в дом кардинала прибыл гость. Он был в дорожном сером плаще. Капюшон скрывал его лицо. Де Ромен встретил его и собирался сказать, что падре не принимает, но пришедший показал ему руку, на которой был перстень.
Де Ромен тут же согнулся в низком поклоне. Перед ним был глава иезуитов, генерал ордена монсеньор Джованни Паоло Олива.
– Веди меня к брату! – приказал генерал, и Ромен исполнил приказ.
У двери секретарь остановился.
– Он здесь, монсеньор. Но он в беспамятстве.
Генерал Ордена приказал Ромену удалиться. Тот поклонился и ушел.
Олива вошел к Ринальдини один. Тот лежал на своем ложе и при скрипе двери открыл глаза.
– Джованни! – проговорил он. – Я ждал тебя. Я не мог умереть, не повидав тебя…
– Я спешил, как только мог! И я рад, что застал тебя живым, брат мой, мой отец и учитель!
Генерал Ордена сел на кровать кардинала.
– Я всегда помнил, и буду помнить, что ты сделал для меня, брат. Это благодаря тебе я стал главой Ордена. Хотя ты мог возглавить его сам. Я готов принять твою исповедь.
– Исповедь? – кардинал улыбнулся. – Я не для исповеди ждал тебя, Джованни. Я ведь сам учил братьев, что «Исповедуя важное лицо, надо относиться к нему гораздо снисходительнее, чем к простому смертному, чтобы излишней строгостью не внушить ему отвращения к таинству исповеди». Но мне этого не нужно. Я сам примирюсь с Господом. Но я не мог уйти, не передав тебе своего завета.
– Я слушаю тебя, брат Пьетро.
– Я в последнее время много потрудился, чтобы наш Орден был крепок в землях Польши и Литвы. Наших агентов много в Украине и есть они в Московии. Хотя там меньше, чем хотелось бы.
– Я помню, брат, что ты всегда уделял много внимания Московии. Но меня, признаться, больше волнуют дела Европы. Сам понимаешь, что сейчас здесь происходит. Война Франции и Голландии. Интриги при испанском дворе…
– Брат мой, – прервал его кардинал. – Я предвижу большое будущее именно для Московии. Эта страна может стать опасной. И потому нам стоит уделить внимание именно ей. Среди моих людей есть некто Федерико де Монтехо.
– Это кавалер Алькантара, которому ты покровительствовал?
– Да. Этот человек московит. Я знаю его уже давно. Это он доставил мне Золотую Кингу, что я передал тебе.
– Он? – удивился генерал. – Этот человек наш?
– Не совсем. Но не торопись принимать решения по его поводу, брат мой. Он недавно был послан мной в Москву ко двору царя Алексея в составе посольства маркиза Мансеры.
– Значит, он все же наш?
– Пусть Орден станет для него всем!
– Но зачем нам нужен этот человек, Пьетро? Что в нем особенного?
– Этого не скажешь с двух словах, брат мой. И мне жаль, что мы не сумели обговорить этого ранее. Все не было времени, и все оставляли на потом. И вот «потом» уже нет для меня.
– Но зачем он нужен Ордену?
– Скажу кратко. Через него мы будем многое знать о Московских делах. Московию нельзя пускать в Европу, Джованни.
– Хорошо, брат. Где сейчас этот кавалер?
– В Варшаве.
– Хорошо. Я сделаю, как ты говоришь и даже готов встретиться с ним лично.
– И еще одно, Джованни. В моем доме сейчас находится Марта Поланецкая.
– Та, которую ты вышвырнул из братства?
– Да. Но сейчас я возлагаю на неё надежды, и пусть она возвысится в Ордене…
– Женщина? Она ведь провалила нам все в Стамбуле в 1660 году.
– Я знаю, что ты считаешь женщин недостаточно мудрыми. Но Марта будет нам полезна. И она знает де Монтехо очень хорошо.
– Я сделаю, как ты сказал. Твоя воля будет выполнена. Тем более что Орден должен позаботиться о новом короле для Речи Посполитой. И нам нужны там хорошие агенты. И раз ты считаешь Марту пригодной для той работы, пусть так и будет.
– И не вспоминай ей провал в Стамбуле, Джованни. Она слишком самолюбива.
– Хорошо.
– Джованни, сейчас Монтехо весьма привязан к Московии. И его стоит удалить подальше от Европы. Пусть поедет в Новый Свет. Там он может также оказывать нам услуги. В Карибском море активизировались пираты, и они разрушают испанскую торговлю.
– Их к тому толкают многие европейские монархи.
– Да, так было, – согласился умирающий кардинал. – Но сейчас для сохранения равновесия стоит положить конец разгулу морских разбойников.
– И это сделает твой Монтехо?
– Он может в том помочь. Добейся того, чтобы маркиза де Мансеру снова назначили вице-королем Новой Испании. И пусть в его свите в Мехико отплывет и Монтехо. Он принесет пользу… я уверен…
Ринальдини говорил еще около часа, пока совсем не ослабел, и тогда генерал Ордена покинул его. К утру кардинала Пьетро не стало…
***
Варшава, дом Поланецких.
Февраль, 1673 год.
Панна Марта Поланецкая вернулась домой из Франции. Она не сильно печалилась из-за смерти кардинала. Ведь это он закрыл ей двери для удачной карьеры.
Она могла пройти все ступени в Воинстве Иисуса* (*Иезуиты). Вначале новопосвященный становился послушником и выполнял приказы. Сам он мог лишь повиноваться. Рассуждать послушнику запрещалось. Затем агента посвящали в схоластики, затем в коадъюторы, а затем в профессоры. Марта остановилась на чине послушницы и после провала в Стамбуле её убрали из Ордена.
И вот Ринальдини больше нет, и дорога для честолюбивой шляхтянки была открыта. Кардинал дал ей перед смертью неплохую рекомендацию. Сам генерал Ордена иезуитов говорил с Мартой.
Панна видела, что Джованни Паоло Олива она совсем не нравится. Но генерал искренне уважал Ринальдини и исполнил его последнюю волю. Она хорошо поняла, что глава Ордена так и не понял кто такой Федор Мятелев. Про этого человека Ринальдини мало кому рассказывал, и решила действовать по-своему…
***
Марта подкатила в карете к своему дому. Ей хотелось отдохнуть с дороги, но её ждал один важный разговор.
«Придется мне высказать ему все именно сейчас, – подумала она. – Покончу с этим сразу».
Слуга распахнул дверцу кареты:
– Приехали, милостивая панна!
Она вышла и проследовала к парадному входу. Слуги распахнули двери для хозяйки.
– Милостивая панна, вернулись! – обрадовалась служанка Марты. – Как жаль, что панна меня не взяла с собой.
– В следующий раз, Ольга. А что пан Ян?
– Пан вернулся. И он желает видеть панну. Пан сказал прямо сейчас. Он видел из окна, как панна приехала.
– Он не пожелал сойти, чтобы увидеть жену? – усмехнулась Марта.
– Пан слишком зол на панну. Панна позволила себе путешествие в Париж, – сказала Ольга.
– Я так и думала. Я поднимусь к нему сейчас…
***
Пан Ян Поланецкий, недавно вернувшийся из Крыма, встретил жену сурово. Он приказал ей подняться в его кабинет, даже не дав переодеться с дороги.
– Панна хорошо развлеклась? – спросил он. – У панны есть средства для путешествия в Париж?
– Пан за эти меня позвал, не дав даже сменить дорожное платье?
– Панна поторопилась в Париж, но не торопилась выкупать меня из плена!
– Но пану там жилось недурно? Разве нет? Пан не был рабом на галере, а жил в доме мурзы и обращались с ним хорошо. Плен не был для пана обременителен.
– Панна еще шутит! – вскричал Поланецкий.
– Нет! – сказала Марта. – Я не шучу! А в Париже я была по делам!
– У панны есть дела кроме балов и нарядов? – искренне удивился Поланецкий.
Марта ответила не сразу. Она одарила своего мужа снисходительным взглядом. Как он был глуп этот рыцарь древнего рода, только и умевший что рубить мечом и скакать верхом.
– Пан долгое время не знал кто я.
– Панна Марта из хорошего, но бедного шляхетского рода! Того я не забыл. Панна отлично умеет тратить деньги и любит развлекаться. Я ничего не упустил?
– Такой я была не всегда, пан Ян.
– Вот как? Это для меня новость. Я думал, что знаю панну.
– Пан меня совсем не знает. Я представляю здесь Орден Иисуса!
– Что? – не поверил Поланецкий.
– Я не должна была, этого говорить пану. Но пан вынудил меня. И пусть пан отныне не лезет в мои дела. Иезуиты умеют охранять свои тайны.
Поланецкий был удивлен. Он переспросил:
– Панна имеет отношение к Ордену? Может ли то быть?
– А что пана так удивило?
– Вы и Орден? Я… не мог подумать…
– Пан скоро узнает о том влиянии, что я имею, когда у нас будет новый король.
– Новый?
– Дни Михаила Вишневецкого сочтены. Он болен. И Ордену это известно.
– И панна знает, кто будет королем Речи Посполитой?
– Так пан!
– Но предстоят выборы! Это Речь Посполита.
– Их результат мне известен, – сказала Марта.
– И кто?
– Я не могу того сказать пану.
– Марта, я дам тебе рыцарское слово, что никто сего не узнает!