– Мне кажется, что я знаю ответ, – вмешался Петька, – вы же помните, что моя любимая книга «Три мушкетёра?» – Ванька закатил глаза – он не разделял Петькино увлечение мушкетёрами. – Так вот, там есть момент, где д’Артаньян подслушивает важную информацию через каминную трубу. Я думаю, что тот дедушка сделал то же самое – случайно услышал желание папы Маруси через какую-то трубу на кухне.
– Точно! – подхватили близнецы. – Через кухонную вентиляцию можно подслушать, ведь она выходит на крышу. Нас так однажды ворона напугала – она начала каркать прямо в трубу, и мы сначала страшно перепугались, а потом разобрались.
– Разобрались в ситуации или разобрали трубу? – съехидничал Ванька, и один из близнецов в отместку скорчил рожу.
– Подождите, вы считаете, что дедушка слышал все три желания папы Маруси в разные годы через трубу? Чтобы это сделать, нужно было дежурить возле неё круглые сутки, – заметил Поль.
– Согласен, не сходится, – подтвердил Ванька.
– И не забывайте про размер ноги: чтобы купить коньки, нужно было знать точный размер, а маленький папа Маруси вряд ли упоминал о нём в молитве, – добавил Поль. – И ещё кое-что: ни через трубу, ни через стакан или камин невозможно чётко расслышать фразу. Отдалённо понять о чём разговор, но разобрать каждое слово нельзя. Так только в фильмах бывает. Мне об этом папа рассказывал.
Всё время пока дети спорили и выдвигали гипотезы, Мориц боролся с желанием наесться печенья. Проиграв в этой борьбе, он достал сдобное имбирное лакомство и с нескрываемым удовольствием откусил от него. Дети обернулись, учуяв аромат печенья.
– Детишки, – воспользовавшись возникшей паузой, заговорил Мориц, – а вы знаете, как у меня появился всем вам известный пудель?
Дети в недоумении взглянули на старика. При чём здесь непослушный пёс? Но перебивать Морица никто не решился.
– Когда моя жена тяжело заболела, это разбило моё сердце. Я страшно боялся её потерять и всё надеялся, что горе и одиночество обойдут стороной наш дом. Я невыносимо страдал и однажды в минуту тягостных раздумий заговорил на эту тему с соседом. Он опрометчиво поинтересовался состоянием моих дел, и тогда я с горя рассказал ему всё, что накопилось в моей душе и всё, что я утаивал от любимой Шац, лишь бы не расстраивать её. Я поступил неосмотрительно: изливая душу соседу, я не задумывался о том, что моя любимая жена может услышать тот разговор. Так и произошло: через открытое окно кухни она услышала обрывки фраз. На моё счастье, не весь разговор целиком, но оказалось, что и обрывки фраз достаточно, чтобы догадаться о сути разговора. И тогда, чтобы выяснить детали, она приготовила своё фирменное имбирное печенье и отправилась к соседу. Конечно, никто и никогда не мог устоять перед её сладостями, поэтому сосед рассказал ей всё, что узнал о моих переживаниях и страхе перед одиночеством и бесконечным горем. На следующий день она купила мне чудесного пуделя, которого вы все теперь знаете. Моя милая, добрая Шац… Она не хотела, чтобы я остался один, – старый Мориц отвернулся, достал платок, обтёр им лицо и затем снова повернулся к детям. – Иногда для того чтобы помочь другому, нужно приложить чуть больше усилий, чем просто услышать. Случайность – редкость в добрых делах. Но если она и становится первопричиной, то подобна слабой искре: чтобы из неё разгорелся настоящий костёр добрых дел, нужно приложить чуть больше усилий, чем просто наблюдать на ней и ждать, пока кто-то подбросит охапку сухой травы.
– Печенье… – пробормотал Кузя, не сводя глаз со старого немца. – Мама мальчика ходила к соседу с печеньем. Значит, это она ему рассказала о желании сына!
– Или сосед мог услышать обрывки фраз через вентиляционную трубу, а потом уточнить у мамы, когда она пришла с печеньем, – подхватил Поль. – А у мальчика он потом спросил детали, как бы случайно, про размер ноги и тому подобное. И если мама носила соседу печенье перед каждым Рождеством, она могла ему рассказывать о своих делах и печалях, и так он каждый праздник узнавал о том, что нужно мальчику для его мечты.
– Значит, мама знала, что тот дедушка был богат? – спросили смышлёные близнецы.
– Почему именно богат?
– Потому что разве может старый одинокий дедушка покупать всё, что ему захочется? Вот нашему дедушке наши родители всё покупают. У него же пенсия маленькая.
– А может быть, мама думала, что он обычный дедушка, поэтому всё ему рассказывала. А на самом деле он необычный… – задумчиво проговорил Поль.
– Ну вот этого мы точно не узнаем, – заключил Ванька. – Объявляю дело закрытым!
6. Картина
В комнату вошёл румяный папа Маруси, поприветствовал Морица и сложил связку дров подле камина.
– Ай-ай, – покачал он головой, – чуть-чуть не успел!
Он присел на ковёр, отодвинул стеклянную дверцу, смял несколько листов газеты и вложил поверх неё несколько небольших поленьев. Огонь занялся. Из каминной трубы послышался еле различимый гул, а из очага шёпот пламени.
Всё это время дети стояли не шелохнувшись, и молча смотрели на того самого взрослого мальчика. Папа Маруси с улыбкой поднял глаза, оглядел детей и, заметив кубок на центральной полке, переменился в лице:
– Что здесь делает мой кубок? – изумился он.
– Это я его достала, папа, – бесстрашно выступила вперёд Маруся. – В память о том дедушке, который так хотел, чтобы ты стал великим хоккеистом. Ты не должен прятать свои награды, ты должен гордиться ими.
Лёгкое замешательство возникло на лице папы.
– Это тебе мама рассказала?
Маруся кивнула. Она ожидала, что папа будет недоволен и наверняка расскажет ей о том, что нельзя копаться в чужих вещах. Но вместо этого он с нежностью посмотрел ей прямо в глаза:
– Доченька, милая, – заговорил он, – мои победы, моя история и моё прошлое всегда будут храниться вот здесь и здесь, – он приложил руку к сердцу, а затем к голове. – Как и всё, что связано с тобой, твоей мамой, моими родителями и тем замечательным дедушкой, который помогал мне. Ты можешь повесить медаль за хорошую учёбу на стену, но знания, за которые она тебе досталась, на стену не приладишь. Останутся ли они в твоей голове или нет, зависит только от тебя. Будет ли висеть твоя награда или стоять, она не изменит ничего в твоей сути. Так и с моими кубками: я не выставляю их напоказ, потому что моя помять и моё прошлое живо не в них.
Казалось, большие зелёные глаза Маруси ловят каждое слово отца. Она изо всех сил прижалась к нему – от его пухлого свитера пахло деревом.
– Ну а что касается памяти, – продолжал папа, сжимая Марусю в своих объятиях, – о том добром дедушке, так я храню её. И у этой памяти есть настоящее физическое воплощение.
Папа указал на что-то позади детей. Они обернулись: над камином висела картина с васильками.
– Эту картину нарисовал тот самый дедушка. Он был пейзажистом – писал природу Карелии, был визуальным поэтом тех мест. Он мог навсегда уехать из моего родного города, расположенного в сотнях километрах от Петрозаводска, ведь его картины пользовались широкой известностью. Но он остался, потому как был влюблён в северную природу, одержим ею. Поэтому он глубоко чувствовал и разделял одержимость других. Таковым он считал моё увлечение хоккеем. В память о дедушке Мите вместе с благотворителями мы открыли небольшой музей и детскую художественную школу.
Пока папа Маруси говорил, Ванька засунул руку в карман. Там он нащупал смятую записку с предсказанием из печенья, которым два месяца назад его угостила мама Маруси. Каждый юный гость, впервые переступая порог серого дома, получал в дар это особое печенье. Предсказание, спрятанное внутри, содержало маленький стишок – загадку, которую предстояло разгадать обладателю. Ванька развернул записку, в которой было написано:
Пейзаж из ярких васильков,
Понятнее ста тысяч слов.
Их нет нужды произносить,
Чтоб добрые дела творить.
Ванька застыл в недоумении. Он внимательно оглядел друзей: те слушали папу Маруси, затаив дыхание. Они ещё не знали, что мир Ваньки только что перевернулся, и он поверил в чудеса. Через час он уговорит малышку Лу передать ему право загадать желание возле волшебной ёлки. «Я хочу помогать другим, когда вырасту!» – загадает он, и его желание исполнится. Пусть не сразу, пусть через много лет, но исполнится.
Но пока этого не произошло, старый Мориц отправил кусочек долгожданного штоллена в рот. На вкус он оказался именно таким, каким готовила его любимая Шац, именно таким, каким он помнил его. Единственное, что старику захотелось добавить, это самую малость сахарной пудры. Он взял небольшое ситечко, добавил туда сладкого снега и затряс им. Сахарная пудра сыпалась на рождественский штоллен подобно снегу, валящему из огромной тучи за окном дома, в котором собрались и встречали праздник добрые соседи.
Эпилог
– История с печеньем выглядит фантастической, – заметила я, когда мы с Полем встретились на следующий день.
Ветер ломился в двери и окна ярко-красного дома. Небольшая металлическая печка завывала, будто отпугивая незваного гостя.
– Отчего же? – удивился Поль. – Ты не веришь в предсказания? – он с улыбкой протянул мне очередную чашку какао и присел на диван, где его жена вслух читала детям книгу. В мягком оконном свете их фигуры казались прозрачными.
Я промолчала.
– Знаешь, перед тем как угостить меня тем волшебным печеньем, мама Маруси спросила, знаю ли я что-то о предсказаниях, – продолжил Поль. – Я ответил, что нет, и тогда она сказала, что предсказание – это ключ, который подходит к замкам разных дверей. И только от обладателя ключа зависит, какая дверь будет открыта.
Погода за окном начала портиться. Дождь острыми каплями забарабанил в окно. Ветер вторил ему, а завывание печки стало больше походить на заунывное пение.
– Потом я много думал над её словами, – продолжил Поль. – Что, если бы Ванька оказался глух к той рождественской истории и пропустил бы её мимо ушей? Что, если бы Маруся не почувствовала желания узнать своего папу ближе? Ведь мы могли съесть печенье и выбросить записки. Мы могли не захотеть разгадывать тайну старой куклы или картины, а заняться чем-то проще: поиграть или поесть пирожных. Но мы выбрали другую дверь, и эта дверь оказалась дверью, за которой пряталась сказка. И мы впустили её в свою жизнь благодаря тем, кто любил нас.
Поль замолчал. Внезапно ветер перестал ломиться в дверь и окна, и принялся разгонять капли дождя по оконному стеклу.
– Знаешь, Поль, – тихо проговорила я, – реальная жизнь сильно отличается от той, которая осталась в твоих воспоминаниях. Она в сто раз сложнее и печальнее. Не все могут так любить, не все могут быть такими внимательными и эмоциональными. Жизнь разнообразнее, чем идеалы, которые во многом однобокие. Вот, например, я… У меня не было столько времени в жизни, чтобы участвовать в расследовании загадок из печенья. Я должна была выжить с двумя детьми на крохотную зарплату.
– Но воспоминания отрывочны, – возразил Поль. – Они складываются из множества эпизодов и фрагментов. Создать их – не дело рук какого-то проведения, а человека. Например, для детей счастливые фрагменты могут создать их родители. В конечном счёте именно от них зависит, останутся ли короткие эпизоды семейной жизни счастливыми воспоминаниями из детства или нет. Равнодушие, злость, унижение – всё это разрастается в миллион раз быстрее, чем маленький светлый эпизод. Поэтому так важно наполнять жизнь этим крохотным светом, расставляя на своём пути лучины, пусть скромной, но любви. И изо всех сил сопротивляться темноте, которую так легко пустить в свою жизнь вместе с усталостью. Но если так случилось, то вовремя расставленные лучины всегда помогут тебе найти обратный путь.
Мне стало невыносимо больно. В моих воспоминаниях бесконечный бег и суета слились воедино. Грустные глаза дочери, которой так не хватало моего тепла, казалось, и сейчас смотрят на меня. Смиренный образ двенадцатилетнего сына, который молча терпел эмоциональную изоляцию того времени, казалось, до сих пор бродит в закоулках моего стыда.
Помню, как дочь старалась быть ближе. Ночами я дописывала статьи, а она сидела возле меня, болтала, а потом засыпала, свернувшись в кресле калачиком. Конечно, я не слушала её тогда, но до сих пор мне казалось, что я ценила эти редкие эпизоды единения, позволяя ей быть рядом. Но остались ли эти эпизоды счастливыми в её воспоминаниях?
В тот вечер Поль продолжил рассказывать мне о своём детстве, а я всё никак не могла забыть его слова о лучинах. Достаточно ли я расставила их на своём пути для того, чтобы найти обратный путь?
Примечания
1
Синяк (простореч.)
2
Первый полицейский, который начал это делать, не был художником. Им был французский криминалист Пьер Шабо. Это он придумал складывать из кусочков фотографий глаз, губ и носов портрет предполагаемого преступника, а затем фотографировал то, что получилось.
3
К странам Скандинавии принято относить Норвегию, Швецию и Данию.
4
Эркюль Пуаро – литературный персонаж известной английской писательницы Агаты Кристи
5
Эта технология называется GPS, или Global Position System, что в переводе с английского означает «Глобальная навигационная система (определения местоположения)».
6
Например, красный клевер – лучший корм для скота. Лишь шмели могут опылить его сложные цветки.
7
Примером такого помещения может послужить читальная комната главной библиотеки Великобритании.
8
Шац (нем. «Schatz») – так Мориц называл свою жену, что в переводе с немецкого означает «сокровище».
9
Отсылка к первой тайне из «Мир детектива Поля», в которой Ванька выдумывал названия болезней: «Однако со временем однотипные диагнозы перестали производить должное впечатление на публику. И тогда Ванька принялся выдумывать названия болезней.
– Это не гематома, а феморис сантунум! – пугал он нового пострадавшего. – Лечится вот этой травой! – и он срывал первый попавшийся сорняк».