Синтея ЛюЯ краснею
Глава 1
Правило номер один в семье Мейлин Ли.
Почитай. Своих. Родителей.
Это высшие существа, что подарили тебе жизнь, по́том своим и самопожертвованием дали тебе крышу над головой и еду в твоей тарелке… вот уж точно, столько еды – суперски много еды. И самое меньшее, чем ты можешь им отплатить, – это делать то, что тебе говорят. Кое-кто может сказать: «Осторожнее. Уважение к родителям – это здорово, но не надо заходить в этом слишком далеко… скажем… настолько, чтобы забыть уважать и себя!»
К счастью, у Мейлин не было такой проблемы. Она делала то, что ей вздумается, и шла к своей цели 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Она надевала то, что хотела, говорила то, что думала, и не боялась внезапно пройтись колесом от избытка чувств. И вот настал 2002 год, и Мейлин исполнилось тринадцать – она официально стала взрослой (во всяком случае, если верить проездному «Торонто Транзит»).
Однажды ярким и солнечным утром Мэй как обычно пришла в школу – среднюю школу Пирсон. День ничем не отличался от любого другого. Мэй была в очках и кофте, она щеголяла новенькими кроссовками и любимыми розовыми носками до щиколотки. Девочка взбежала по ступенькам, вооружённая футляром для флейты, испещрённым наклейками с надписями вроде «ЭТА ДЕТКА ЛЮБИТ МАТЕМАТИКУ» и «СПАСЁМ КИТОВ». На ремне её рюкзака висел брелок с виртуальным питомцем. Мэй влетела в парадную дверь и увидела одну из своих лучших подруг, Мириам, стоящую у своего шкафчика.
– Мириам! – окликнула её Мэй.
Мириам подбежала к ней. Девочки проделали своё особое рукопожатие, стукнулись попами и рассмеялись.
Тут к ним присоединилась Прия, ещё одна подруга Мэй. Она уткнулась носом в роман о юных вампирах.
– Йоу, – сказала она вместо приветствия. Все втроём пошли дальше.
Мэй не успела ответить, как какая-то девочка закричала по-корейски на ребят, мусорящих в коридоре. Это могла быть только Эбби.
– Эбби! – позвала Мэй.
Эбби повернулась.
– Как дела, Мэй? – Она побежала к ним.
– Готовы изменить мир? – спросила Мэй. Четыре девочки одинаково зашевелили пальцами.
– Конечно, готова! – отозвалась Мириам.
– Я была рождена для этого, – сухо сказала Прия.
– Мы сожжём тут всё дотла! – вскричала Эбби.
Школьный день начался, и Мэй, как обычно, была на коне. На уроке математики она первая подняла руку. «Игрек равен минус четырём!»
На французском произношение Мэй было безупречно. «J’aime le fromage blanc!»
На географии она дала правильный ответ: «Манитоба, Альберта и Саскачеван!»
Музыка тоже, считай, была у неё в кармане (в прямом смысле слова). Мэй козыряла своей флейтой, а одноклассники только вздрагивали.
Учась в восьмом классе, Мэй не валяла дурака. Учитель математики охарактеризовал бы её как «весьма предприимчивую и слегка докучливую юную леди». Дети наверняка назвали бы её редкой чудилой. Тайлер, мальчик, с которым Мэй не желала иметь ничего общего, назвал её ботанкой и в каждой бочке затычкой. Но обзывательства не трогали Мэй. Она запросто принимала любые эпитеты.
Наконец прозвенел школьный звонок, и Мэй проталкивалась среди других учеников, спешащих покинуть здание школы.
– Разрешите! Пропустите! – говорила она.
Мириам, Прия и Эбби, следуя по пятам за Мэй, вышли наружу.
– Не приватизируйте тротуар, народ! – крикнула Мэй.
Подруги шли вместе, пока не оказались около минимаркета «Маргаритка».
Мириам ахнула.
– Мэй-Мэй-Мэй-Мэй! – Она схватила Мэй за рюкзак и потянула назад. – Ты только посмотри!
Мириам бросилась на землю, чтобы её не было видно через витрину магазинчика.
– Вперёд! – Она проползла мимо двери в магазин. Мэй, Прия и Эбби поспешно пригнулись и тоже поползли.
Затем одна за другой девочки заглянули в окно.
– Мири… – сказала Мэй, глядя внутрь. Она понятия не имела, на что они должны были смотреть.
Но Эбби и Прия сразу увидели. Вон он – семнадцатилетний парень за кассой, взъерошенный и совершенно великолепный. Эбби и Прия хором вздохнули.
Мириам могла смотреть на него часами.
– Ммм… Девон.
Мэй нахмурилась. Эбби не отрываясь смотрела, как Девон поправляет табличку на прилавке.
– Моя мама стригла его у себя в салоне, и я потрогала его волосы – они такие мягкие!
– Ух ты, – с завистью сказала Прия. – Дашь мне прядку?
– Ага, Эбби, – бросила Мириам. – Держи карман шире!
– Фи! – Мейлин отстранилась от окна. – Он выглядит как бродяга!
– Горячий бродяга! – сказала Эбби. Мэй полезла в свой рюкзак.
– Позвольте напомнить вам, как выглядят настоящие мужчины? – Она вытащила журнал «Подростковый ритм».
Её подружки ахнули.
– «4 Town», – выдохнули они хором.
Мэй открыла журнал.
– Да! «4 Town»! – Она ткнула в фотографии участников бой-бэнда и пробежалась по статье, где рассказывалось об уникальных качествах и интересах каждого. – Джесси ходил в художественную школу. Тхе Янг выхаживает раненых голубей. Робер говорит по-французски. Аарон Т. и Аарон З. тоже жутко талантливые!
Она закрыла журнал.
– Мы «4 Тауняшки», не забывайте! – Она воздела четыре пальца к небу, чтобы подчеркнуть свои слова.
Прия вздохнула.
– Да, но вот только билеты на «4 Town» – это типа фигальон долларов, а Девон вот он.
– И бесплатно! – добавила Эбби.
Мэй закатила глаза. В этот момент рядом остановился трамвай.
– Мне пора, – бросила она подружкам.
– Постой! – сказала Мириам. – Мы сегодня идём в караоке…
– Пойдём с нами, – подхватила Прия.
Мэй повернулась и посмотрела на своих друзей. Все они состроили умильные физиономии, умоляюще глядя на неё. Эбби и Мириам заныли.
– Пожа-а-алуйста? – протянула Прия.
Мэй подумала о матери, ждущей её в семейном храме.
– Я не могу, – сказала она, буквально разрываясь на части. – Сегодня день уборки.
– Мэй, – сказала Мириам, – уборка каждый день. Неужели нельзя разок пропустить?
Мэй приподняла бровь:
– Но мне нравится прибираться. Плюс у меня как раз новая перьевая метёлочка, и, бог мой, девчата, она собирает столько пыли. Крутотень!
– Хорошо, я тебя отпущу, но… – Мириам улыбнулась, – только если ты отыграешься. – Она встала на тротуаре между Мэй и трамваем, затем поманила Прию и Эбби. – Давай же!
Прия и Эбби начали стучать, хлопать и цокать в ритм.
– Глупости, не сейчас, – попыталась отговориться Мэй, но Мириам толкнула её бедром.
– Ты не сможешь устоять, – поддразнила она и принялась смеясь выделывать шикарные танцевальные движения. – Ну, давай же! Ты же знаешь, что тебе хочется.
Битбокс в исполнении Прии и Эбби нарастал. Мэй вздохнула и опустила на тротуар футляр с флейтой и рюкзак.
– Вот то-то… – Мириам запела, и не успела Мэй опомниться, как все четверо уже танцевали под одну из их любимых песен из репертуара «4 Town».
Мэй во весь голос затянула куплет с несдерживаемым энтузиазмом. Когда они допели, Мириам вручила ей компакт-диск «4 Town».
– А вот и награда, – сказала она.
– Боже мой, Мири. – Мэй прижала компакт-диск к груди. – Я сберегу это ценой собственной жизни. – Она несколько раз поцеловала диск. – Спасибо-спасибо-спасибо!
Она обняла Мириам, и все девчонки подняли четыре пальца.
– «4 Town»! – воскликнула Мэй.
– Навсегда! – подхватили все хором и разом пошевелили пальцами. Мэй подобрала свои вещи и побежала к трамваю.
– В другой раз я пойду с вами в караоке. Обещаю! – крикнула она.
– О’кей, конечно, Мэй! – сказала Мириам.
– За мой счёт! – крикнула она в ответ. – Еда, песни…
– Хо-хо! – воскликнула Прия.
– Ты золото, подруга! – сказала Эбби.
Мэй поднялась по ступеням и помахала рукой из заднего окна отъезжающего трамвая.
Прия проводила её взглядом, думая, до чего же Мэй всегда старается угодить своей матери.
– Ей основательно промыли мозги, – сказала она остальным.
Глава 2
Как только трамвай остановился, Мэй поспешила сойти. Она опаздывала, и хотя она знала, что она самостоятельная личность (и знание это держала близко к сердцу), но также она знала, что вокруг есть люди, которые на неё рассчитывают, – например, её мама. Мэй влетела в ворота, ведущие в китайский квартал Торонто, и понеслась мимо покупателей и лотков с товарами.
– Простите! – Она пробежала мимо парня, державшего коробку с печеньем.
– Эге, – крякнул парень. – Ты чего так быстро бежишь? – прибавил он на кантонском диалекте – китайском наречии, на котором говорили жители китайского квартала Торонто. – Не беги!
Мэй уворачивалась от велосипедов и вёдер с овощами так, словно от этого зависела её жизнь. Впереди два сантехника пересекали тротуар, неся тяжёлые трубы. Мэй подбросила компакт-диск «4 Town» и футляр с флейтой в воздух, поднырнула под трубы, тотчас ловко поймала диск и флейту с другой стороны и ещё быстрее побежала к дому.
Она пронеслась мимо женщины с растением в руках.
– Привет, Мейлин!
– Как поживаете? – откликнулась Мэй.
Мимо прошёл мужчина с деревянным ящиком. Из него выпал фрукт, и Мэй подхватила его. Она перебросила его мужчине, не теряя ни секунды.
– Спасибо, Мейлин! – сказал тот. Похоже, здесь все друг друга знали.
Мэй бежала до самого перекрёстка. Тут она остановилась, чтобы посмотреть налево и направо, прежде чем перейти улицу, и перевела дух. Почти на месте!
Наконец она добралась до старого китайского храма – храма Ли. Это был семейный храм, её храм. Две обережные статуи красных панд стояли у входа. Мэй остановилась, чтобы дотронуться до каждой статуи.
– Привет, Барт, – сказала Мэй. – Привет, Лиза.
Она прошла через величественные ворота и пересекла маленький дворик, где господин и госпожа Гао играли в шахматы.
– Привет, Мейлин! – поприветствовала её госпожа Гао.
Мэй улыбнулась паре:
– Всё ещё готовы взять реванш, господин Гао?
– В любое время, Ли! – отозвался господин Гао. – Вот какая хорошая девочка.
Мэй вошла в сувенирный магазин и повесила рюкзак на крючок. Она положила футляр для флейты на прилавок и закрепила на свитере бейджик с надписью «МЕЙЛИН ЛИ, ПОМОЩНИЦА ХРАНИТЕЛЬНИЦЫ ХРАМА». Затем она остановилась на мгновение, чтобы поклониться портретам предков.
Мэй нашла свою мать, Мин, стоящей на коленях перед алтарём. Над алтарём был гобелен с изображением красивой женщины в традиционных китайских одеждах и духов-хранителей, красных панд, по обеим сторонам от неё. Мин поднялась с пола, когда услышала шаги Мэй.
– Мэй-Мэй! Вот и ты!
Мин была высокой элегантной женщиной, и возраст её совершенно не угадывался. На лацкане её пиджака был такой же бейджик, как у Мэй: «МИН ЛИ, ХРАНИТЕЛЬНИЦА ХРАМА».
– Привет, мам, – сказала Мэй.
Мин подошла к Мэй и обхватила её лицо ладонями. Она внимательно посмотрела на Мэй.
– Ты опоздала на десять минут. Что случилось? Ты поранилась? Ты проголодалась? Как прошёл твой день?
– Крутяцки, как всегда, – бодро ответила Мэй.
– Ты мой маленький учёный, – сказала Мин. – Сегодня лучшая ученица. Завтра генсек ООН! Предки будут тобой гордиться.
Мин и Мэй преклонили колени у алтаря. Мин подожгла благовония за них обеих.
– Сунь Е, – торжественно проговорила Мин, – почитаемая прародительница, хранительница красных панд…
Мэй приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на гобелен, изображавший её безмятежную прародительницу.
– …Мы смиренно благодарим тебя, – продолжала Мин, – за то, что ты защищаешь и направляешь нас. – Мин поймала взгляд дочери. – Особенно Мэй-Мэй, – добавила она.
Обе закрыли глаза, и Мэй продолжила молитву:
– Да продолжим мы служить и почитать тебя и эту общину.
– Во веки веков, – закончили они в один голос, а затем поклонились.
Мин и Мэй вышли во двор храма. Снаружи шумел ветер и щебетали птицы. Они напитались всем этим, сделав очищающий вдох. Это было мгновение безмятежности. Храм был их особенным местом.
– Ты готова? – спросила Мин.
Мэй хрустнула костяшками пальцев:
– За дело!
Они взяли чистящие средства и пристукнули мётлами одна об другую, словно хоккеисты, выходящие на лёд. Потом они начистили, оттёрли и отполировали всё, на что упал взгляд, включая Барта и Лизу, статуи красных панд. Они даже прогнали группку подростков, пытавшихся разрисовать стену граффити.
– Вы придурки! – крикнула им вслед Мэй.
– Я поговорю с вашими матерями, – пригрозила Мин.
Наконец подошла туристическая группа, и Мин провела посетителей в храм. Она указала на гобелен Сунь Йи:
– Вот самая почитаемая из наших предков: Сунь Йи была учёным, поэтессой и защитницей животных! Она посвятила свою жизнь всем созданиям леса и особенно…
Тут появилась Мэй в костюме красной панды, сделанном из картона.
– …красной панде! – закончила Мин.
– Та-дам! – сказала Мэй.
Туристическая группа охала и ахала, делая фотографии. Мин объяснила, что Сунь Йи любила красную панду за её огненную шубку и озорной нрав.
– С тех пор, – сказала Мин, – красная панда одаривает нашу семью удачей и процветанием.
– И вас тоже может одарить! – сказала Мэй.
Пока туристы аплодировали, она передала им ящик для пожертвований. Мин и Мэй отрабатывали экскурсию за экскурсией, пока солнце не начало садиться и тени не выросли. Наконец они проводили последнюю группу к выходу.
– До свидания! – сказала Мин, махая рукой.
– До встречи, – сказала Мэй.
Они закрыли двери храмовых ворот и, прислонившись к ним, вздохнули с облегчением. Что за день!
– Дай пять, – сказала Мин, пока они шли к своему дому, стоявшему под охраной отдельных ворот на храмовой территории. Мэй улыбнулась матери и дала ей пять, довольная тем, что на сегодня хлопоты окончены.
Отец Мэй, Цзинь, был дома – готовил на кухне ужин. Он так энергично нарезал, приправлял и варил, что у него очки запотели от пара. В гостиной Мин и Мэй сели на диван и принялись лепить пельмени, смотря свой любимый сериал «Дневники Нефритового дворца».
В телевизоре главный герой обнял героиню, которая явно замышляла что-то нехорошее.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда, – сказал мужчина.
Мин застонала.
– Ему следовало прислушаться к своей матери и жениться на Линь И.
Она ловко сложила и залепила последний пельмень.
– Точно, – согласилась Мэй. – Суй-Джуй такая двуличная. – Она подала матери поднос, чтобы та положила на него свои пельмени.
– Она просто использует его, чтобы подобраться поближе к трону, – сказала Мин. – Вероятно, она заколет его в первую брачную ночь.
– Хм! Всё-то ты знаешь, мама.
Мэй отнесла поднос с пельменями отцу, и тот осмотрел все до одного. Он довольно хмыкнул:
– Идеально!
– Да! – согласилась Мэй.
Из телевизора донеслась поп-музыка, привлекшая внимание Мэй. Это была реклама.
– Вы все слышали их хиты, – говорил диктор, а на экране появились пять артистов. – Вы повторяли их движения. А теперь вы сможете увидеть их вживую! Мировая поп-сенсация «4 Town» начинает свой тур по Северной Америке! Билеты уже в продаже!
У Мэй вдруг задрожали коленки. Она вцепилась в диван, чтобы не упасть.
– Обожемой!
Мин скривилась.
– Что это за… хипхоперы? – Она повернулась и посмотрела на Мэй. – А почему они называют себя «четырьмя пацанами», если их пятеро?
– Я не знаю, – пожала плечами Мэй. – Некоторым в школе они нравятся.
– Ты имеешь в виду Мириам? – Мин снова повернулась к телевизору. – Эта девочка… довольно странная.
Мэй посмурнела. Мириам была совершенно нормальной. И почему её маме не нравятся её друзья?
– Ужин готов! – позвал Цзинь.
Мин поднялась с дивана. Проходя мимо дочери, она взяла Мэй за подбородок и ласково улыбнулась. Мэй улыбнулась в ответ. А потом Мэй бросила на телевизор последний мечтательный взгляд. Она напела себе под нос одну мелодию «4 Town», прекрасно зная, что мать ни за что не поймёт, и присоединилась к своим родителям за столом.
Глава 3
У себя в спальне Мэй сидела за столом в наушниках. На полках у неё были аккуратно расставлены плюшевые игрушки, награды, книги и рамки с фотографиями семьи. Кровать была застелена, стены украшали мотивационные плакаты. Мэй делала домашнее задание по математике, слушая компакт-диск «4 Town», который ей дала Мириам. Мысли её витали в облаках, и она бездумно рисовала чьё-то лицо на полях тетради. Вдруг девочка остановилась. Лицо выглядело знакомым.
– Хм, – сказала сама себе Мэй. – Немного напоминает… Девона. – Она с отвращением фыркнула: – Не понимаю, что Мири в нём нашла. НЕ ТАКОЙ УЖ он классный…