Мэй продолжала рисовать. Пожалуй, плечи у него вроде ничего. И глаза… ммм… хорошие.
Мэй остановилась и сняла наушники. Вдруг ей представилось, как нарисованный Девон сидит на камне, а на пальце у него птица. Он улыбнулся ей и ПОДМИГНУЛ.
Мэй выпучила глаза. О чём она думает? Девочка схватила тетрадь, чтобы закрыть, но так и не смогла оторвать глаз от картинки, которую нарисовала. Она отодвинулась от стола. Что-то пошло не так. Она что-то чувствовала.
Мэй прижала блокнот к груди, встала со стула и эдак небрежно отошла от стола. Она опустилась на ковёр и прислонилась к кровати.
Мэй положила блокнот на пол. И опять просто не смогла сдержаться – взяла блокнот и нырнула с ним под кровать, словно секретный агент.
Мэй нарисовала другую картинку. Это было что-то новенькое. Закончив, она внимательно посмотрела на рисунок. Это был Девон вместе с Мэй, они, держась за руки, сидели на единороге, и Девон смотрел ей в прямо глаза. Мэй покраснела.
Она перевернула страницу и принялась опять рисовать. Много-много. Её бросило в пот. Дыхание прерывалось. Не успев опомниться, она заполнила рисунками всю тетрадь.
– Мэй-Мэй?
Мэй вздрогнула при звуке маминого голоса и ударилась головой о нижнюю часть кровати.
– Ой!
Она выползла и села на постель, стараясь выглядеть непринужденно. Только когда мать уже открывала дверь, Мэй заметила уголок блокнота, торчащий из-под кровати. Вот блин!
Мин вошла в комнату Мэй с подносом нарезанных на ломтики яблок.
– Хочешь перекусить? – спросила она.
Мэй натужно улыбнулась, она снова вся вспотела.
– Круто, здорово, спасибо!
«Только не смотри на блокнот, – думала девочка. – Не смотри на блокнот».
Мин пристально посмотрела на дочь. Она заметила пот и поняла, что что-то не так. Затем она увидела, как Мэй украдкой косится на пол. Мин заметила блокнот. Она поставила поднос на прикроватную тумбочку и подняла блокнот.
– Это твоя домашняя работа? – сказала Мин.
Мэй нервно рассмеялась.
Мин открыла блокнот и сразу поняла, что это не домашнее задание.
– Ох…
– Мама, не надо! – воскликнула Мэй. Но было слишком поздно. Мин перевернула страницу. – Нет… – промямлила Мэй. – Мама!
– Ой-ой-ой, – ахнула Мин. – Что?.. Что это? – Она перевернула страницу. – Ого? – Снова перелистнула. – Что? – Лицо её переменилось, выражая абсолютный ужас. – Ой-ой… Э… ФУ! Мэй-Мэй! – Вот теперь Мин перепугалась до смерти. – Что это?
– Ничего! – сказала Мэй. – Просто мальчик. Никто…
– МАЛЬЧИК? – Мин подняла рисунок, где Девон подался вперёд, чтобы поцеловать Мэй.
Мэй ахнула.
– Кто он? – вскричала Мин. – Он делал эти вещи? С тобой?
Мэй попыталась вырвать блокнот у матери, но Мин не отпускала.
– Нет! – выпалила девочка. – Это просто фантазии, мама! Не по-настоящему… – Тетрадка порвалась.
Мин, сощурившись, смотрела на разорванный рисунок Девона у себя в руке.
– Эта шапка… так это… тот помятый продавец из «Маргаритки»?
Не дав Мэй времени ответить, Мин развернулась на месте и вне себя от ярости вылетела из комнаты.
– Мама! – крикнула ей вслед Мэй. – Нет!
Через несколько минут семейный седан Ли с визгом остановился на стоянке перед минимаркетом «Маргаритка». Мин вышла из машины, Мэй выпрыгнула с пассажирского кресла.
– Нет-нет-нет-нет! – стенала Мэй, тащась за матерью в магазин. Дверь звякнула, возвещая об их прибытии. Куча тусовавшихся здесь подростков уставилась на Мин с Мэй, а Мин прошествовала к прилавку, стуча каблуками. Мэй мельком увидела знакомое лицо. «О нет!» Тайлер из школы Мэй был здесь.
– Ну и ну! – сказал Тайлер.
Мэй умоляла мать остановиться, но та прямиком направилась к прилавку. Мэй потянулась за ней.
– Мама, нет!
Все в магазине собрались посмотреть, что происходит.
Подлетев к Девону, Мин ткнула в него пальцем:
– ТЫ!
Девон от удивления отпрянул вместе со стулом.
– Что ты сделал с моей Мэй-Мэй? – требовательно вопросила Мин.
Девон, казалось, был сбит с толку.
– Эммм… с кем?
– Мейлин Ли, – пророкотал Тайлер. И он указал на неё: – Вот она!
Все головы повернулись к Мэй.
Мэй сглотнула.
– Мне следует сообщить о тебе в полицию! – бушевала Мин, перегнувшись через прилавок. – Сколько тебе лет? – Она оглядела Девона сверху вниз. – Тридцать?
– Я… Мне… семнадцать, – ответил Девон, вопросительно глядя на неё, словно уже ни в чём не был уверен.
Мин повернулась к Мэй:
– Вот видишь? Видишь? Вот что происходит, если не пользоваться кремом от солнца и целыми днями ширяться! – Она снова повернулась к Девону: – Она просто милый, невинный ребёнок! Как ты посмел воспользоваться ею!
Мин полезла в карман куртки.
Мэй ахнула.
– Мама, не-е-е-е-е-ет!!!!!
Мин вытащила рисунки Мэй и шлёпнула их на прилавок. Все подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть. На верхней картинке был изображён Девон в образе русалки. Тайлер усмехнулся.
– Чаво? – недоумевающе промямлил Девон. Мэй только что задыхалась от волнения.
– Вот чудила! – сказал Тайлер, указывая на Мэй.
– Прямо маньячка, – прошептала какая-то девушка своей подруге.
Девон уставился на рисунок, затем посмотрел на Мэй.
Спрятаться было некуда, и Мэй отвела глаза. Её щёки горели.
Смех гремел всё громче.
И тут её мать окончательно всё испортила: она достала благовония и помахала ими, как будто проводила обряд экзорцизма:
– Изыди… хулиган!
Новый взрыв смеха. Мин поставила благовония на стойку, а затем вывела Мэй из магазина.
Мин и Мэй сели в свою машину. Мин с удовлетворением хлопнула дверью. Мэй села на пассажирское сиденье и вся сжалась от стыда. «Как моя мать могла так поступить со мной? Нет, стой, – думала она. – Мама не виновата». Мэй сообразила, что её стараниями всё выглядело так, будто Девон к ней приставал! Её мать просто сделала то, что сделала бы любая на её месте. «Ты тупая, тупая, тупая!» – она ругала себя.
– Слава богу, я вмешалась, – сказала Мин. – Этот дегенерат больше к тебе не подойдёт. – Она заправила прядку волос за ухо Мэй и положила руку ей на плечо: – Так, есть ли что-то ещё, что мне следует знать, Мэй-Мэй?
Мэй сжала кулаки.
– Нет. – Она фальшиво улыбнулась. – Всё в порядке.
* * *
Когда Мэй вернулась домой, она отправилась спать и у себя в комнате разрыдалась в подушку. Затем она села в кровати и отчитала себя резким шёпотом:
– Ты что, больная! О чём ты только ДУМАЛА? – Сердце у неё жгло чувство горечи и сожаления. – Зачем ты рисовала всё это? Все эти ужасные вещи! – Она металась по комнате, словно ища выход. – Ничего страшного… Всего лишь нужно переехать в другой город, поменять имя…
Снова плюхнувшись на кровать, Мэй взяла в руки свою грамоту за успехи в учёбе.
– Ты этого не заслуживаешь. Ты просто гормональная ДИКАРКА. – Она разорвала грамоту. – Как и все остальные!
Мэй взяла с тумбочки фотографию себя с матерью. Раздираемая противоречивыми чувствами, она заплакала.
– Мамочка… – Девочка погладила рамку, словно живое существо. – Мне очень жаль!
Она встала перед напольным зеркалом и попыталась взять себя в руки.
– Ты её ГОРДОСТЬ и РАДОСТЬ, – сказала она своему отражению, – вот и веди себя соответственно!
Мэй ударила себя по лицу. Затем она схватила тетрадь, разорвала листы с рисунками и сунула их в корзину для мусора.
Она глубоко вздохнула, ещё раз посмотрела на себя в зеркало и ткнула в отражение пальцем со всей серьёзностью.
– Этого больше… никогда… не повторится.
Она выключила свет, нырнула в кровать и свернулась калачиком под одеялом.
Но этот кошмарный день ещё не закончился… пока не закончился.
* * *
В ту ночь, пока Мэй спала, во дворе было тихо. Позвякивали китайские колокольчики. Свет свечей лился на алтарь в храме, где Сунь Йи глядела с гобелена, висящего на стене. Вдруг порыв ветра загасил свечи, и наступила тьма.
Дождь застучал в окно. Полыхнула молния, и Мэй зашевелилась во сне.
Ей снились каменные статуи, охранявшие храм. Во сне они были залиты жутким красным светом. Снова вспыхнула молния. Глаза панд-хранителей засветились белым, а затем статуи взорвались, послав вверх, к небу, две колонны белого света. Сотни красных панд побежали по карнизам храмовой крыши, будто крысы, бегущие с тонущего корабля.
Луна светила красным светом.
Мэй повернулась в своей постели, стиснув мопса Уилфреда, свою любимую мягкую игрушку. Её сон причудливо тёк и менялся. Ей снился Девон в виде суши, он молил её о помощи. Ей снились диковинные человеко-цветы, распускающиеся лицами «4 Town». Всё новые образы наводняли её сны: фото предков, мёртвая птица, разбитые очки, лошадь со змеиным языком, червь, разрезанный надвое и извивающийся на земле.
И последнее, однако, возможно, самое важное: духи двух красных панд на гобелене Сунь Йи над храмовым алтарём открыли глаза. Их глаза загорелись красным, когда они спрыгнули с гобелена, наконец-то обретя свободу.
Глава 4
Утром Мэй проснулась от голоса матери – та звала её из коридора:
– Мэй-Мэй!
Мэй потёрла глаза. Звуки радио разносились по всему дому. Диктор вещал: «За окном прекрасный день, ребята, после на редкость ненастной ночи. Однако всю оставшуюся неделю нас ждёт ясное голубое небо».
На кухне Мин приготовила для Мэй миску рисовой каши. Поверх каши она выложила яйца и овощи в форме смайлика.
– Ты встала? – окликнула она Мэй. Мама вставила в серединку лица гриб, из которого получился просто идеальный нос. – Завтрак готов!
Она отнесла кашу на стол, за которым уже сидел и завтракал Цзинь.
Мин поставила миску и ещё коробку с пончиками, а затем села. Цзинь потянулся за пончиком:
– Ммм…
Мин оттолкнула его руку:
– Э нет! Никакого сахара!
Пончики предназначались Мэй-Мэй.
Мэй выбралась из постели.
– Иду!
Она направилась в ванную, и до её носа донёсся запах завтрака.
«Ммм… каша…»
Она зевнула и встала перед раковиной.
И тут в зеркале перед собой Мэй увидела… увидела гигантскую пушистую красную фигуру! Огромное пушистое существо наклонилось, чтобы посмотреть на себя поближе. Его большие карие глаза расширились. Мэй уставилась в зеркало. Почему её отражение выглядит как… как… гигантская… красная… панда?
– А-а-а! – во весь голос завопила она.
Встревоженная Мин оторвалась от завтрака. Цзинь стянул пончик, стоило ей отвернуться.
В ванной Мэй отшатнулась от зеркала и прижалась своим большим телом к стене. Она, разинув рот, пялилась на себя в зеркало. Мех, зубы, усы, когти?
– Этого не может быть, – сказала сама себе Мэй. – Этого не может быть!
Она растянула свои пушистые щёки, оттянула жировую складку на пухлом животе, повела носом в воздухе – что-то неприятно попахивало. Она подняла руку (или, вернее сказать, лапу?) и понюхала свою пушистую подмышку: «Фу!»
На глаза навернулись слёзы. Мэй заскребла лицо.
– Проснись, проснись, проснись…
– Мэй-Мэй? – позвала Мин из коридора. Мэй в панике ахнула. – Всё в порядке?
Её мать стояла прямо за дверью ванной.
Мэй пришла в ужас.
– НЕ ЗАХОДИ СЮДА!
Она резко обернулась, и её пушистый хвост смёл с раковины туалетные принадлежности. Мать не должна видеть её такой. Никто не должен увидеть её такой.
– Мэй-Мэй? – повторила Мин. Она слышала, как что-то упало и разбилось. – Что происходит, милая? Ты заболела?
Цзинь заглотил ещё один пончик, а затем встал из-за кухонного стола и направился к стоящей в коридоре Мин.
– У тебя жар? – Мин продолжала: – Боль в животе? Озноб? Запор?
– Нет, – сказала Мэй.
– Подожди-ка, – сказала Мин. – Это оно…
Цзинь встал столбом посреди коридора.
– Это… это… расцвёл красный пион?
Цзинь перешёл в отступление и скрылся из виду.
– НЕТ! – воскликнула Мэй. Хотя подождите… – Может быть? – жалобно протянула она.
Мин удивлённо втянула воздух. Но ещё слишком рано! Она должна чем-то помочь.
– Не волнуйся, Мэй-Мэй! Я принесу всё, что тебе нужно. – Она неловко отступила, врезалась в вазу, спасла её от падения в последний момент и метнулась в другую комнату. – Мамочка здесь! – Затем она позвала мужа: – Цзинь! Цзинь! Это происходит!
В ванной Мэй лихорадочно огляделась в поисках пути для бегства. Она пыталась втиснуть свою гигантскую голову в окно, опрокидывая всё новые бутылки.
– Давай же, пожалуйста!
Девочка-панда каким-то образом случайно наступила на унитаз, и сработал слив. Ей было ни за что не выбраться через окно. Её голова была слишком большой.
– Мэй-Мэй! – крикнула её мать. – Я захожу! Я иду!
– Нет! – вскрикнула Мэй. Она запрыгнула в ванну и успела задёрнуть шторку, прежде чем дверь распахнулась и в ванну влетела Мин, неся коробку с туалетными принадлежностями. Она поставила коробку на тумбу с раковиной и принялась рыться внутри.
– Всё будет хорошо!
Стоя в ванной, Мэй совсем перепугалась.
– НЕТ, НЕ БУДЕТ! – вспылила она. – ПРОСТО ВЫЙДИ УЖЕ!
Мэй шлёпнула лапами по усатому рту. Она поверить не могла, что только что накричала на свою мать.
– Прошу прощения? – опешила Мин.
– Я… я не это имела в виду! – протараторила Мэй и заревела в три ручья. «Я МЕРЗКИЙ КРАСНЫЙ МОНСТР! – причитала она про себя. – А-А-А! – Мэй снова оттянула свои пушистые щёки. – А ну прекрати, – сказала она сама себе. Её мать не должна узнать, что случилось. – Хватит болтать!» – И она звучно ударила себя по лицу.
Мин изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Она прочистила горло и продолжила распаковывать коробку.
– Мэй-Мэй, я знаю, что ты расстроена, но вместе мы справимся с этим. – Она вытаскивала множество разных предметов один за другим. – У меня есть ибупрофен… витамин B… грелка… а ещё… прокладки. – Она быстро выложила всё это на стойку с раковиной. – Обычные, ночные, ароматизированные, без запаха, тонкие, ультратонкие, ультратонкие с крылышками…
– Угу, – сказала Мэй. – Потрясающие. Просто оставь это на раковине.
– Мэй-Мэй? – Мин повернулась к закрытой шторке для душа. – Возможно, нам стоит поговорить о том, почему это происходит…
– Нет! – резко сказала Мэй. – Ну то есть… – голос её смягчился. – Неа! Всё нормально.
– Теперь ты женщина… – сказала её мать.
Мэй вздрогнула. Она засунула обе лапы себе в рот и сделала вид, будто внимательно слушает.
– Ухумммм…
– … и твоё тело начинает меняться, – продолжала Мин.
– Ухумммм! – Единственное, чего хотелось Мэй, – чтобы её мать перестала говорить.
– Здесь нечего стыдиться!
В конце концов Мэй не выдержала.
– МАМА! – воскликнула она с отчаянием. – ПОЖАЛУЙСТА!
Но мать не собиралась замолкать.
– Ты теперь стала красивым, сильным цветком… – Она потянулась к занавеске.
Мэй уставилась на руку матери, схватившую занавеску. Она приготовилась к худшему. «Нет, нет, нет, нет, нет, нет!»
Мин начала отдёргивать занавеску, продолжая:
– …Сильный цветок, который должен защищать свои нежные лепестки и регулярно очищать их…
Вдруг на кухне завизжала дымовая пожарная сигнализация – как раз в тот момент, когда Мин откинула занавеску. К счастью, на Мэй она не смотрела – она обернулась на дверь ванной.
– Эм, Мин? – позвал Цзинь. – Мин!
– Моя каша! – вскрикнула Мин. Она отпустила занавеску и выскочила вон. – Цзинь! ЦЗИНЬ!
Из коридора Мин заметила дым, заполнивший холл. Цзинь трусцой пересёк кухню, держа над головой огнетушитель и продолжая звать её.
Мин поспешила на кухню. Пока родители были заняты, Мэй рванула к своей спальне.
– Цзинь! – принялась командовать Мин. – Открой окно!
Мэй добралась до своей комнаты и захлопнула дверь. Каждое движение её неуклюжего тела опрокидывало кучу вещей. Мэй запрыгнула в кровать и проскользнула под одеяло.
– Я просто лягу спать, – сказала себе Мэй, переведя дух. – А когда я проснусь… всё закончится.
Хрустнули, ломаясь, ножки кровати.
Мэй глубоко вздохнула. «Просто засыпай». Потом сделала ещё один глубокий вдох. «Спокойно. Спокойно».
На третьем вдохе её звериные уши внезапно – пуф! – рассеялись, как туман. Мэй ощупала голову лапами. «Что?»
Девочка встала с постели и посмотрела на себя в зеркало. Она сделала ещё один глубокий успокаивающий вдох. Ещё один пуф! Её хвост исчез. Ого!
Шарики в голове Мэй закрутились. Она оглядела свою комнату и взяла из комода две щётки для волос. Она провела ими по макушке и щекам. О-о-ох, как приятно. Она закрыла глаза и сделала ещё два глубоких медленных вдоха. «Вот и всё. Успокойся».
Пуф! Её окутало розовое облако. Когда дым рассеялся, Мэй увидела себя – нормальную себя, девочку, а не панду. Всё ещё держа в руках расчёски, она радостно подпрыгнула, потрясая кулаками.