Она крикнула вслед что-то еще, но Грофилд не услышал. Он прошел в стеклянную дверь, затем пересек весь дом и зашагал по подъездной аллее к «форду». Никто его не преследовал, нигде не было ни души, хотя Грофилду так и казалось, что в любую минуту из-за угла может выскочить немецкая овчарка, норовящая вцепиться ему в глотку.
В «форде» было жарко, как в печи, к раме окна и не прикоснуться — так разогрелась. Чемодан Грофилда, лежавший на заднем сиденье, вроде бы, никто не трогал, хотя это, наверное, не имело значения, поскольку там все равно не было ничего, кроме одежды и туалетных принадлежностей.
Грофилд завел машину, объехал по алее вокруг дома и снова оказался на темной дороге в джунглях. В салоне тотчас стало прохладно, а сорочка, в тех местах, где ее пропитал пот, сделалась холодной и мокрой.
Он добрался до грунтовой дороги, свернул налево и проехал четыре десятых мили обратно, до шоссе 135. На развилке Грофилд остановился, и тут открылась дверца с пассажирской стороны. Откуда ни возьмись появился улыбающийся бородач, босоногий, в грязных, некогда белых брюках и некогда белой сорочке, с громадным вороненым автоматическим «кольтом» сорок пятого калибра; он влез в машину и захлопнул за собой дверцу. Улыбка обнажила его блестящие безупречные зубы. Бородач сказал:
— Сверни направо, верзила.
— Никаких попутчиков, — ответил Грофилд. — Ты что, не видел знак?
Бородач продолжал улыбаться.
— Не создавай мне неудобств, дорогой, — сказал он. — Мне говорят, что патроны я должен покупать за свои счет.
Грофилд посмотрел на бородача и увидел, что при всех улыбках до ушей и шутливых речах парень смотрел на него холодно. «Кольт» был снят с предохранителя, и Грофилд подумал, что если этот тип решил убить его, то вполне мог бы сделать это и не садясь в машину. Грофилд кивнул.
— Покупатель всегда прав.
— Хорошо сказано, а главное — умно, — согласился бородач. Грофилд свернул направо, на юг, прочь от Тома-де-Агва, прочь от Лойвы, аэропорта и всего остального.
Глава 3
— Сверни направо, зеленоглазый. — Грофилд нажал на тормоз и посмотрел на сплошную стену джунглей справа.
— Непохоже, чтобы тут была дорога, — сказал он.
— Рули-ка вон туда, милок.
Бородатый указал в какую-то точку, где джунгли, казалось, были такими же густыми, как и в любом другом месте. Грофилд повернул руль вправо и осторожно въехал в заросли.
Они расступились перед капотом машины, листья, лозы, нависшие кусты скользнули в стороны, пропуская ее. На миг ветровое стекло сплошь закрыли белесо-лиловые листья — такими они бывают с нижней стороны, — салон окутал зеленый полумрак, и Грофилду в голову полезли дурацкие мысли о том, чтобы резко наддать ходу или, наоборот, затормозить и схватить пистолет. Но мгновение спустя листья расступились, секунда дурацких размышлений осталась в прошлом, и машина остановилась в двух трех ярдах от полуразвалившейся деревянной хижины, которая когда-то была покрашена в ядовито-синий цвет с розовыми полосами по углам, но теперь от этих красок остались только пятна на фоне застарелой серости. Утрамбованная полоска земли между хижиной и кромкой джунглей рядом с дорогой была загромождена пустыми клетками для кур, ржавыми обломками автомобилей, погнутыми и дырявыми щитами с рекламой пива, гниющими деревянными стулья и всевозможной рухлядью, так что «форду» едва хватило места. Грофилд даже затормозить не успел. Передний бампер ударился о бочку из-под масла, и та с грохотом опрокинулась.
— Как неловко, — заметил бородач.
— Дайте мне возможность вернуться в аэропорт и сыграть весь этот эпизод еще раз.
— Хо-хо, — с каменным лицом воскликнул бородач. Он потянулся, выключил зажигание и забрал ключ. — Идем на лоно природы, любовь моя.
— Все, что только прикажет твой пистолет. — Грофилд вылез, оставив дверцу открытой. Бородач скользнул за баранку и сказал:
— Стань перед машиной, покойничек, таким я хочу запомнить тебя навсегда.
Грофилд пожал плечами и стал перед машиной. Он заметил, что, хотя бочка из-под масла помялась, на бампере не осталось никакого следа. В бюро проката автомобилей будут довольны, если только они вообще когда-нибудь еще увидят эту машину. Бородач опять запустил мотор. Грофилд приготовился отскочить в сторону, если бородач вознамерится задавить его, и едва не потерял равновесие от чрезмерного усердия, потому что выбрал не ту опорную ногу, если учесть, что бородач всего-навсего подал машину назад. Она с шуршанием проскользнула сквозь заросли и была такова. Грофилд так и застыл, не веря своим глазам. Неужели все это затевалось ради угона машины? И почему «форд» не разбил в лепешку какой-нибудь проезжающий автомобиль? Ведь он выскочил задним ходом на дорогу совершенно неожиданно и появился ниоткуда.
Впрочем, это-то ясно. По этой дороге ездили не чаще, чем по долине Смерти, хотя вряд ли по той же причине. Сейчас Грофилд был в дебрях джунглей, на проселке, примыкавшем к посыпанной щебнем дороге, которая, в свою очередь, петляла, шла в гору, потом под гору и, наконец, примыкала к гудроновому шоссе в восемнадцати милях от того места, где на сцену вышел бородач. Ни одна из этих дорог не была снабжена указателями, так что Грофилд понятия не имел, где он находится и в какой стороне Сан-Хуан.
Но зачем идти на все эти ухищрения ради того только, чтобы угнать автомобиль? Если речь шла лишь о том, чтобы выкинуть из машины Грофилда, на дороге было не меньше тысячи вполне подходящих для этой цели мест.
Грофилд огляделся, пытаясь угадать, почему выбор пал именно на это место, а не на какое-то другое. Тут стояла всего-навсего пустая хижина с заваленным хламом двором, которую не видно с дороги и в которой нет ничего примечательного.
Ну-с, и что же? Заглянуть в хижину или уйти? Возможно, там он обнаружит какое-то объяснение, но, с другой стороны, может, лучше убраться отсюда подобру-поздорову, пока еще чего не стряслось.
И оно стряслось, да так быстро, что у Грофилда не хватило времени принять решение. Пока он стоял, озираясь по сторонам и раздумывая, как быть, сквозь зеленую стену джунглей вдруг проникла другая машина, заняв то место, на котором прежде стоял «форд», и едва не задев Грофилда. Он остановилась в двух-трех дюймах от перевернутой бочки.
Это был «мерседес», черный, блестящий, в его молдингах отражались многочисленные Грофилды на белом фоне. Обе задние дверцы распахнулись, показались двое мужчин в строгих темных костюмах, при узких черных галстуках. Тот, что был справа от Грофилда, вытащил из наплечной кобуры маленький револьвер и небрежно помахивал им, положив локоть на крышу машины. Второй пошел вперед, стараясь ступать осторожно и недовольно морщась при виде разбросанного кругом мусора. И тому, и другому было лет по тридцать, оба среднего роста, тощие, с узкими сосредоточенными лицами.
Грофилд положил одну руку на капот «мерседеса», тут же ощутив, как горячо пальцам. Значит, машина приехала издалека. Почти наверняка из самого Сан-Хуана.
Ну что ж. Дело нехитрое. Только и надо, что одолеть этих двоих. И еще, разумеется, водителя, скрытого блестящим лобовым стеклом. Более-менее четко были видны только руки, лежащие на руле.
Нет, это все. Три человека, и по меньшей мере один из них при оружии. Делать нечего. Грофилду оставалось только стоять и ждать, не зная, что задумали сотворить с ним эти трое.
Тот, что выступил вперед, остановился на расстоянии вытянутой руки и потребовал:
— Ваш бумажник.
— Это самое изящное ограбление, в каком мне доводилось принимать участие, — заявил Грофилд. Он полез в задний карман и медленно вытащил бумажник — чтобы человек с револьвером увидел, что это и впрямь бумажник. Потом протянул его тому парню, который начал разговор. Парень взял его, открыл, порылся в целлофановых кармашках с визитными карточками Грофилда, повнимательнее присмотрелся к одной из них, потом перевернул бумажник, показывая карточку Грофилду, и спросил:
— Что это? — Грофилд взглянул.
— Карточка «Эквити», — ответил он.
— Объясните.
Грофилд развел руками.
— А чего тут объяснять? Я актер, «Экторс эквити» — мой профсоюз, а это — членский билет.
Говоривший нахмурился, разглядывая карточку. Казалось, она встревожила его не меньше, чем отсутствие у Грофилда пистолета встревожило гарнизон миссис Даманато. Наконец он покачал головой, сунул руку в карман пиджака, вытащил какую-то вещицу, весьма похожую на тоненький бурый фонарик с желтовато-коричневым пластиковым шнуром, тянувшимся в карман. Поднеся конец этой штуковины к губам, он произнес:
— Алан Грофилд. Водительское удостоверение штата Огайо, номер 2437 тире 52689 тире 881. Утверждает, что он актер, у него билет «Экторс эквити» на то же имя — это их профсоюз. Карточка социального обеспечения номер 059 пробел 26 пробел 0281. Три адреса на трех разных формулярах, один в Мэрионе, штат Огайо, один — в Нью-Йорке, один — в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Двести двадцать семь американских долларов. Есть и другие карточки и формуляры, ни одна из которых не представляет особого интереса.
Грофилд наблюдал за ним с растущим изумлением. Неужели человек и впрямь записывал все это на карманный магнитофон? Сбоку на микрофоне была кнопка, которую человек держал нажатой, пока говорил. Теперь он ее отпустил, захлопнул бумажник и швырнул его Грофилду. Поймав бумажник, Грофилд сказал:
— Спасибо. Могу я убрать его в карман?
— Да.
— Еще раз спасибо. Вы очень добры. — Человек нажал кнопку, поднес микрофон к губам и спросил:
— Зачем вы ездили к миссис Данамато? — И протянул микрофон Грофилду. Грофилд улыбнулся микрофону.
— Не ваше дело, — вежливо сказал он в аппарат. Мужчина покачал головой, отпустил кнопку и произнес:
— Не заставляйте людей попусту терять время. Знайте себе отвечайте на вопросы.
Чиновное занудство этого ублюдка, его вялая самоуверенность, спокойное сознание того, что Грофилду ничего не остается, кроме как согласиться на сотрудничество, — все это приводило Грофилда в бешенство.
— Не заставлять вас терять время? — спросил он. — А как насчет моего времени? Вы что, думаете, я часто приезжаю в отпуск в Пуэрто-Рико? А моя машина? Вы хоть отдаете себе отчет в том, что мне приходится платить одиннадцать центов за милю, пока этот ваш приятель раскатывает в ней?
— Этот автомобиль взяла напрокат миссис Данамато, — ответил собеседник Грофилда. — На то же имя, Уилкокс, которым воспользовались вы сами, беря его. Сейчас его возвратят в бюро проката. Зачем осложнять себе жизнь? Просто ответьте на вопросы, и мы займемся каждый своими делами. Зачем вы поехали повидать миссис Данамато? — Он снова сунул Грофилду микрофон, нажав кнопку.
— Чтобы она меня трахнула, — ответил Грофилд. Как ни удивительно, мужчина залился краской и отдернул микрофон, как будто Грофилд норовил его укусить.
— Следите за своей речью! — сердито сказал он, понизив голос и придав ему нотки увещевания, словно боялся, что его подслушивают.
— Перестаньте хорохориться, — сказал Грофилд. Человек с револьвером брюзгливо произнес:
— А чего бы нам просто его не пристукнуть? Тогда уже будет все равно, зачем он туда ездил.
Некоторые люди всегда говорят такие вещи. Это блеф, имеющий целью кого-то запугать. Но есть и люди, которые говорят такое на полном серьезе. Грофилд посмотрел на типа с револьвером и понял, что тот не шутит.
Но человек с микрофоном покачал головой.
— Би Джи нужен ответ, — сказал он.
— А что если он ни хрена не сообщит? — спросил тип с револьвером.
— Да мне и сообщать нечего, — заявил Грофилд. Тот, что вел допрос, сунул ему под нос микрофон и сердито потребовал: — Говорите в микрофон.
— Мне нечего говорить, — сказал Грофилд в микрофон. — Я не отказываюсь отвечать, просто не знаю никаких ответов.
— Вздор, — сказал человек с револьвером. Второй поднес микрофон поближе к Грофилду и заявил:
— Вы не можете не знать, зачем вас туда понесло.
— Один человек в Южной Америке купил мне билеты на самолет и велел ехать сюда, — сказал Грофилд. — Он не сообщил мне, с кем и зачем я должен увидеться и в чем тут дело.
— Кто был этот человек?
— Вы хотите, чтобы я рассказал свою историю или нет?
Задававший вопросы пожал плечами.
— Ну что ж, — сказал он. — Мы еще к этому вернемся.
— Не вернемся. Я приехал сюда, я следовал указаниям, я познакомился с миссис Данамато. Мы с ней не поладили, она приняла меня за дворецкого или что-то в этом роде, я покинул ее, прежде чем она успела растолковать мне, что ей от меня нужно, уехал, но тут меня перехватили. Вот и вся история.
— Кто был этот человек в Южной Америке?
— Я полагаю, он друг миссис Данамато.
— Как его имя?
— А как ваше? — парировал Грофилд. Задававший вопросы отдернул микрофон и отпустил кнопку. С минуту он задумчиво смотрел на Грофилда, потом кивнул, словно приняв решение.
— Вы уедете из Пуэрто-Рико, — сказал он. — Первым же рейсом. И не будете совать нос в чужие дела.
— А как же моя машина?
— Ее вернут в бюро проката. — Тот, что вел допрос, повернулся и зашагал к задней дверце машины.
— А как же я доберусь до Сан-Хуана? — спросил Грофилд. Никто ему не ответил. Любопытный человек сел в машину, второй нырнул в противоположную дверцу. «Мерседес» раздвинул багажником стену листвы и был таков. Грофилд остался стоять на месте.
— Сукин сын, — сказал он.
Глава 4
В закатном свете дом окрасился багрянцем, а окна сделались оранжевыми. Не было видно никаких людей в белых одеждах, с собаками или без. Грофилд пересек лужайку, держась поближе к джунглям, и, наконец, подошел к дому со стороны заднего фасада.
Он добирался сюда почти три часа, на своих двоих и на попутках. Белл Данамато по крайней мере была обязана все ему объяснить и помочь добраться до города, а то и оплатить ему гостиницу и самолет до Нью-Йорка. Все зависело от того, насколько он будет зол на нее, когда она кончит рассказывать, что тут творится. Сейчас он был до того раздражен, что мог бы спалить дом и врезать хозяйке кулаком по физиономии, если бы она выбежала ему навстречу.
Несколько окон не отражали оранжевый солнечный свет, а горели своим, желтым, но на первом этаже с той стороны, откуда приближался Грофилд, все окна были темные. В том числе и две застекленные двери, к которым он торопливо подошел. Первая же ручка, за которую он взялся, легко повернулась, и дверь открылась. Затрепетала на сквозняке тонкая занавеска. Грофилд шагнул в темноту и прикрыл за собой дверь.
Подождав немного, он начал различать неясные очертания мебели и разглядел напротив дверь, ведущую в более освещенную часть дома. Грофилд с опаской пересек комнату, вышел в коридор и увидел слева свет. Туда он и направился.
Коридор вывел его во внутренний дворик, где ему так и не довелось выпить. Перед самым двориком справа оказалась гостиная, освещенная, но пустая. Грофилд прошел через нее, открыл дверь в дальней стене и увидел крепкого коренастого человека с обезображенными ушами, сломанным носом и блестящим «кольтом» сорок пятого калибра в руке.
— Назад, — сказал человек, и Грофилд попятился. Парень вошел в комнату следом за ним. Он был в роскошном наряде: черный костюм, белая сорочка, галстук с черными фигурками, начищенные черные туфли. Но все это портняжное великолепие венчала рыхлая как тесто побитая физиономия спарринг-партнера какого-то боксера.
Рот на этой физиономии открылся и произнес:
— Повернись.
Грофилд повернулся. Руки охлопали его. Грофилд сказал:
— Я и на этот раз без пистолета.
— Заткнись.
Грофилд заткнулся. И услышал громкий свистящий звук — это парень сопел своим перебитым носом.
Вскоре руки перестали ощупывать его, и парень сказал:
— Шагай. В ту дверь и налево по коридору. — Грофилд зашагал. Он вернулся по коридору назад, но прошел мимо комнаты, которую перед этим покинул. В конце коридора ему велели свернуть налево, пройти еще через одну небольшую гостиную, а затем войти в строго обставленную столовую, где за столом сидели шесть человек. Во главе восседала Белл Данамато. Грофилд сказал:
— Здравствуйте еще раз.
Все посмотрели на него. Белл Данамато спросила:
— Откуда вы взялись?
Стоявший за спиной Грофилда парень доложил:
— Я засек его, когда он крался по участку.
— Миссис Данамато, велите вашему человеку убрать пистолет, — попросил Грофилд.
Миссис Данамато, похоже, была настроена не очень дружелюбно.
— С какой стати? — спросила она. Грофилд резко повернулся через правое плечо, левым локтем оттолкнул пистолет, а правым ударил парня в глотку. Пистолет глухо стукнулся о ковер, парень глухо стукнулся о стену и стал сползать на пол, схватившись обеими руками за шею.
Грофилд поднял пистолет, повернулся, направил его на Белл Данамато и сказал: