Сборы были недолгими. Положив подарки родителям на заднее сидение салона, а чемоданы с одеждой в багажник, Гарри в который раз снова обошел свой автомобиль. К тому, что он построен из углеродного волокна и покрыт нано-пленкой, защищающей от загрязнений, царапин и износа, он уже привык. Но колеса D-формы, которые выглядели, как плоские шины, считал чудом инженерной мысли. Благодаря датчикам, установленным на каждой колесной арке, шины подстраивались под поверхность дороги, чтобы обеспечить максимальную площадь контакта и сцепления. Именно поэтому, когда он в первый раз ехал на ней, ему показалось, что машина летит по воздуху.
Его отвлекло появление Даны. Крупные локоны обрамляли ее слегка округлившееся лицо, свободными волнами падая на плечи. Несмотря на искусно нанесенный макияж, оно было домашним и трогательно милым. Гарри залюбовался довольно-таки обозначившимся животиком, лишившим её походку легкости, а фигуру – стройности. Тем не менее беременность Дану удивительно красила, к тому же вызывала в его душе трепет и неистребимое желание ее оберегать.
Гарри быстро пошел ей навстречу и, взяв за руку, подвел к машине. Отодвинув максимально кресло назад, он осторожно усадил жену на переднее сиденье и поцеловал в щеку, испытывая радость от того, что им предстоит несколько дней неразлучно провести вместе.
Так как температура, влажность воздуха и идеально чистых дорожных покрытий регулировалась целой системой «умных» аппаратов- увлажнителей и ионизаторов, подконтрольных единому компьютер-центру, Гарри трансформировал автомобиль в кабриолет без верха. День был солнечный, и поездка обещала массу удовольствий и впечатлений.
Задав маршрут и конечный пункт прибытия, он предоставил электронике управлять машиной и поудобнее устроился в мягком водительском кресле.
Городские улицы остались позади, и при въезде на скоростное шоссе автомобиль набрал скорость. Гарри с интересом рассматривал окрестности, поскольку впервые выбрался за пределы города, и его любопытству не было предела.
По обеим сторонам трассы довольно длительное время сменяли друг друга фруктовые сады.
– Какой смысл выращивать все эти яблоки, груши, вишни и персики, если их могут заменить фрукты из нано-печи? – обратился он к Дане.
– При любом развитии технологий нельзя разрывать всех связей с природой, поэтому мы стараемся фрукты и овощи употреблять в натуральном виде. Правда, они проходят нано-обработку путем нанесения защитной пленки, обеззараживающей их поверхность, продлевающей срок хранения и защищающей от атмосферного влияния.
К тому женелепо брать с собой нано-печь на пикник или другой вид отдыха. В этом случае мы используем свежие и консервированные натуральные продукты.
Восьмиполосная односторонняя трасса в четырех уровнях, несмотря на обилие машин, казалась не загруженной, и Гарри получал истинное удовольствие от езды.
Ближе к полудню они въехали в город, в котором жили родители. Дана, заметив, что он побледнел от волнения, ободряюще взяла его за руку и попыталась снять напряжение комментариями об особенностях улиц и строений, мимо которых они проезжали. Однако внимание Гарри было полностью сосредоточено на внутренних переживаниях, и он мало что увидел и запомнил, поскольку практически не смотрел по сторонам, а голос Даны доносился к нему как бы издалека.
Машина остановилась возле двухэтажного особняка, окруженного подобной живой изгородью, что и их дом. Однако крыша у него была куполообразной и из материала, похожего на стекло. Архитектор, создавая дом, явно поставил акцент не на его округлой форме, а на шикарных радужных разводах, сделавших фасад ярким, необычным и праздничным.
Двор изумил обилием цветов, росших на оригинально оформленных клумбах, между которыми, словно бархатный ковер, зеленела декоративная трава с голубоватым отливом и словно бы обработанная сверху воском.
Он не успел в полной мере насладиться увиденным, как из дома почти выбежала женщина средних лет с короткой, красиво уложенной стрижкой, которая была ей очень к лицу.
Гарри узнал ее сразу несмотря на измененную прическу, поскольку много часов провел у экрана, изучая и запоминая «своих родителей». Несколько замешкавшись, он все же нерешительно приостановился, оглянувшись на Дану, но, встретив ее спокойный взгляд, уверенно пошел вперед, тотчас оказавшись в объятиях матери.
– Гарри, мальчик мой, как же мы с тобой давно не виделись! Ты такой занятой, что лишний раз напоминать тебе о себе мы не хотели. Дай я посмотрю на тебя, сынок.
Мама отошла на несколько шагов в сторону и с любовью пробежала взглядом по всей его фигуре, начиная с головы и заканчивая носками туфель.
– Ты изменился в лучшую сторону: у тебя появилась мягкость в выражении лица и взгляд потеплел, в нем даже смешинки блестят, которые тебе очень идут, – и она вновь припала к груди сына, закрыв от счастья глаза.
Через некоторое время с сожалением отстранившись, она подошла к Дане, с искренней радостью расцеловав в щеки, и внимательно осмотрела её:
– Прекрасно выглядишь, моя девочка. Мы бесконечно рады, что ты, наконец, решила родить нам внука. Надеюсь, его мы будем чаще видеть, чем сына? Может, когда-нибудь дождемся и внучки. То-то будет счастья у дедушки! Уж так получилось, что в его роду у мужчин рождаются только мальчишки.
Дана, улыбаясь, согласилась кивком головы со свекровью и направилась к дому, где у дверей стоял отец Гарри, показав мужу на него глазами. Гарри, обняв за плечи маму, поспешил к нему.
Когда с приветствиями было покончено, вошли в дом, где их ждал уже накрытый стол. Разлив по бокалам безалкогольное вино, выпили за встречу.
– Точно, как у нас на Земле, – подумал Гарри. – но без спиртного.
Он поймал себя на мысли, что самоустранился от всех, кто его окружал здесь. Бросив виноватый взгляд на Дану, он принялся за еду, нахваливая одно блюдо за другим. Дана занервничала и пихнула его ногой под столом, отвлекая разговором родителей. Гарри умерил пыл и стал внимательно слушать, какая тема обсуждалась за столом. В основном разговор шел о ребенке, которого все ждали с нетерпением, иногда переходя на родителей Даны и ее сестру.
Она рассказала также о двухнедельной болезни Гарри, вызванной сильным солнечным ударом, о его головных болях, снять которые долго не могли даже самые современные лекарственные препараты, о его частичных провалах в памяти и о том, как он изменился после выздоровления, тем самым пытаясь положительно настроить родителей на явно выраженные несоответствия в поведении и, в случай чего, снизить порог их подозрительности.
Гарри ловил на себе сочувственные взгляды матери, тепло улыбаясь ей в ответ.
Она ему очень нравилась. Не внешностью, которая у нее была обычная, а внутренней красотой, которая просто лучилась из нее. Даже не зная эту женщину, он мог бы с уверенностью сказать, что ей присущи доброта души, любовь ко всему сущему, сострадание и понимание. Мягкость в общении, не показная женственность и эмоциональная щедрость сразу же выделяли ее из остальных, с кем он общался, будучи уже на Ки-Ми-Асуре.
Обед подошел к концу, и отец предложил перейти в комнату отдыха, где они смогут в более непринужденной обстановке выпить чаю. Он вышел первым, а Дана вызвалась помочь свекрови убрать со стола посуду. Гарри по привычке сложил тарелки и понес их к посудомоечной машине.
Мать растерянно остановилась возле стола и проводила его пристальным взглядом. Ситуация становилась опасной, и Дана, схватив бокалы подошла к мужу и прошептала на ухо:
– Веди себя более отстраненно и равнодушно.
Затем, уже отходя, добавила:
– Иди к отцу и расскажи ему о своей работе. Он любил обсуждать проблемы экологии со своим сыном.
Поставив бокалы, она развернулась с безмятежной улыбкой и вернулась опять к столу, задавая свекрови вопросы о ее цветах, которым она посвящала почти все свое свободное время. Та отвлеклась от своих мыслей и стала рассказывать Дане, какие новые сорта она приобрела и уже вырастила в своем цветнике. Дана с интересом слушала ее рассказ, пообещав обязательно посмотреть на них, и, если понравятся, посадить и у себя на клумбах. Так как Гарри в столовой уже не было, ей было легко вести себя непринужденно и ничего не опасаясь.
Свекровь взяла на подставке торт и попросила Дану захватить с собой поднос, на котором уже стояли чашки и заварочный чайник. Войдя в комнату отдыха, они застали сына и отца, о чем-то оживленно беседующих. Гарри шутил, с юмором вспоминая смешные истории на своей работе, и отец, внимательно слушая, периодически оглашал комнату искренним смехом. Их семейная идиллия просто завораживала.
Дану вновь посетили нехорошие предчувствия. Как Гарри не старался выглядеть иначе, он, не замечая, все равно возвращался к себе настоящему. Она незаметно посмотрела на свекровь, которая выглядела немного обескураженной, но скрывала это.
Чтобы разрядить обстановку и отвлечь внимание родителей от сына, она предложила всем вместе посмотреть семейный альбом. Почти такой же был и у них дома, и именно по нему она готовила мужа к сегодняшней встрече. Гарри прекрасно ориентировался во всех фотографиях, поэтому Дана была уверена, что, обсуждая их с родителями, рассеет все подозрения матери, если таковые у нее возникли.
Гарри выбирал отдельные из них и предавался воспоминаниям о том времени и месте, где и когда они были сняты. Мама включалась в разговор, дополняя его подробностями из детства и юности сына.
Беседа уносила их в прошлое, затрагивала общие темы, протекала легко и ровно, и Дана, расслабившись, откинулась на спинку дивана. Потом вдруг очнулась от молчания, повисшего в комнате. Приподнявшись, она прижалась к плечу Гарри и увидела в руках свекрови давний снимок. Такого фото в их альбоме не было. На нем Гарри школьного возраста играл в теннис с какой-то белокурой девочкой.
У Даны в грудной клетке собрался холод, от которого по телу прошла мелкая дрожь: Гарри ничего не сможет сказать о ней. От этой мысли в висках застучали молоточки, предупреждая об опасности.
– Ты не знаешь, как сложилась судьба этой девочки? Она тоже, кажется, живет в вашем городе. Помнится, она в то время тебе очень нравилась, жаль только я забыла, как ее зовут. Напомни, пожалуйста, – обратилась свекровь к сыну, затаив дыхание.
Гарри в задумчивости напряг лоб и отрицательно покачал головой:
– Я тоже не могу что-то вспомнить. Впрочем, я давно растерял все связи с одноклассниками и теми, с кем дружил здесь, поэтому не знаю, как сложилась судьба каждого из них.
– А в прошлый приезд ты что-то рассказывал о ней, -подхватил нить разговора отец. – Правда, я слышал это краем уха.
Укоризненно покачав головой, он обратился к жене:
– Как ты могла, Мира, забыть об этом? Ладно уж Гарри: ведь сказала же Дана, что после солнечного удара у него наблюдаются небольшие провалы в памяти. Эта фотография, наверное, как раз этот случай. – Оставь его, пожалуйста, с расспросами в покое и поговорите о чем-нибудь другом.
– Ах, да, вспомнила! —воскликнула мама, словно осененная вдруг ниоткуда взявшейся догадкой. – Её зовут Стелла. Ты так страдал, когда она с родителями уехала из нашего города. Несколько дней не хотел выходить из своей комнаты.
Протянув к Дане руку, она погладила ее по колену и сказала, словно бы скрывая охватившую ее неловкость.
– Не ревнуй, милая, и не сердись на своего мужа: это было так давно. К тому же школьные чувства, как одуванчик: сначала цветут, а потом приходит время – и они разлетаются зонтиками, опускаясь на новую почву. Так что извини, дорогая, что я затронула эту тему. Признаюсь без утайки: Гарри всегда запрещал мне говорить о ней в твоем присутствии, а сегодня даже сама не знаю, почему я нарушила свое обещание. Ты меня извинишь? – и, не дождавшись ответа, вышла из комнаты.
Гарри криво улыбнулся отцу и сказал, что хочет выйти во двор освежиться. Вопросительно взглянув на Дану и поняв, что она не собирается идти с ним, он вышел, оставив дверь открытой.
Глава 36. До конца неосознанные ошибки
Лана подошла к Марине и прижалась к ней, сотрясаемая легкой дрожью освобождения и чувствуя, как сила жизни и уверенность подруги в завтрашнем дне перетекают в нее.
– А что мне делать с Игорем? Он такой, как есть, и переделать его я не смогу: слишком силы не равные.
– Тебе решать. У тебя к нему двойственное отношение: неприятие его днем и обожествление ночью в постели. Что для тебя главнее? Что пересиливает?
– Ты и так знаешь ответ: конечно, секс. После него я освобождаюсь от внутреннего напряжения от общения с Игорем и во мне буйным цветом расцветает надежда, что все у нас вернется на круги своя, как это было до свадьбы. Не в постели, естественно. Просто мне надо смириться с тем, какой он сейчас, и подчиниться его требованиям. Не велика жертва по сравнению с тем восторгом, который он мне дарит в минуты нашей интимной близости. Ты согласна со мной?
Марина не спешила с ответом, поскольку одобрять подругу в этом ее решении ей не очень-то хотелось. Она не представляла себе Лану послушной женой, место которой у ноги хозяина. Но и не поддержать ее тоже не могла. Из сложной ситуации решила выйти с помощью компромисса в своих мыслях.
– Что ж, поступай так, как тебе лучше и как ты считаешь приемлемым для себя в дальнейшем. Я в этом вопросе права голоса не имею. Единственное, что могу обещать тебе с уверенностью, так это мою поддержку в любой период твоей жизни и ни единого слова осуждения. Это твоя судьба, и распоряжаться ею можешь только ты. Об одном только прошу: не посади Игоря себе на голову и научись все же держать его на определенной дистанции, чтобы он не уничтожил в тебе личность.
– Попробую, Маринка. Все же мне стоит пока побороться за свою семью, ведь я ответственна не только перед собой, но и сыном. Из-за моего неумения поладить с мужем он не должен лишиться отца. Ради него я должна приспособиться к новым условиям семейной жизни. А если не получится, уйду несмотря ни на что.
– Вот это уже моя подруга возвращается, поскольку дух борьбы заявил о своем присутствии в ее зависимом теле. Главное, не растеряй его, приспосабливаясь. Причем, тоже ради сына. Правда, по поводу Игоря мы так с тобой ничего и не решили, хотя глупо предполагать, что его заменили на двойника. Уж легче представить, что инопланетяне забирали его к себе на тарелку и там проводили над ним опыты, вследствие чего он так изменился. На этой гипотезе и остановимся. Тебе легче будет приспособиться к нему, зная, что он стал жертвой инопланетного разума
– Ты все шутишь, а мне не до смеха.
– Да уж какие тут шутки! Не нравятся тебе мои первые версии, давай подойдем к проблеме философски.
Еще с университетской скамьи ты знаешь, что движущей силой эволюции в обществе является единство и борьба противоположностей. Как и то, что борьба противоположностей происходит постоянно внутри личности каждого человека. Что собой представляет эта борьба?
– Борьбу добра и зла.
– Вот именно. И эта борьба проходит через души людей с их рождения и до смерти. В течение жизни один и тот же человек в определенный период своей жизни тяготеет к злу, а на другом этапе своей жизни тянется к добру. Всю свою жизнь человек постоянно участвует в этой войне противоположностей и ежедневно, все 365 дней в году, вынужден делать свой выбор между добром и злом. И как ты думаешь, где место их обитания?
– Конечно, в душе человека: ведь добро и зло, не только понятия, но и энергии.
– Значит, ты понимаешь, что в силу каких-то неведомых нам причин в душе Игоря в настоящий период победило зло, а зло, как нам известно, любит контролировать, властвовать, распоряжаться, подчинять, командовать и приказывать. Ему нравится высмеивать, унижать, иронизировать и оскорблять. Зло упрямо и не умеет прощать, оно эгоистично и всё тянет, просит, требует для себя. К тому же зло ненасытно: чем больше оно имеет, тем больше и больше жаждет иметь ещё. Помимо этого, зло самодовольно, многоречиво, чванливо, наслаждается собой и упивается, хвастается своими достижениями.
– Ну, прямо психологический портрет Игоря, – с горечью в голосе произнесла Лана. – Ты как будто жила здесь вместе с ним вместо меня.
– А мне это и не нужно: я ведь изучала в университете психологию, причем целых три семестра.
– Тогда что ты можешь сказать обо мне, раз уж пошел разбор полетов? – волнуясь, спросила Лана.