Коббл Хилл - Сесили фон Зигесар 5 стр.

– Доброе утро, – приветствовала его радостная жен- щина с ямочками на щеках, сидящая за барабанной установкой в глубине зала. – Не обращайте на меня внимания. – Она не играла в тот момент, а смотрела в свой телефон.

– Все в порядке.

Рой выбрал зеленый стул с мягкой упругой набивкой и поставил ноутбук на блестящую деревянную стойку. Стул был удобным, с довольно низкой спинкой, чтобы обеспечить поддержку пояснице, и идеально расположенной перекладиной, на которую можно было поставить ноги. Рой открыл ноутбук и включил его. Возможно, у него получится поработать здесь.

«Золото», – подумал он, открывая новый документ в Word и представляя себе следующий заголовок: «Издательство Boris Bowne Books с радостью объявляет о выходе нового долгожданного романа Роя Кларка “Золото”». Или, может быть, «Золотой» будет лучше? Нет, слишком в духе агента 007. Его читатели подумают, что Рой Кларк взялся за шпионские романы. Расовые отношения и секретные агенты – не те темы, на которые он мог бы писать, не проводя обширных исследований. Лучше всего придерживаться сюжетов, которые у него отлично получаются: тонкие шутки двух взрослых детей, которые путешествуют со своим отцом, страдающим недержанием; пьяный парень, едущий за девушкой, которая ему нравится; скучный ужин и неумеха-официант; умопомрачительно веселая свадьба под открытым небом.

«Золото». Не совсем подходящее название для семейного романа. Если только… У дочери Роя, Шай, была богатая одноклассница с русскими и американскими корнями. Бабушка всегда дарила ей на Рождество золотой крюгерранд, по одному за каждый прожитый год. Прошлой весной семья неожиданно переехала на Багамы.

Со стороны казалось, что Рой уставился в пустой экран, но на самом деле в его голове разыгрывалась сцена, в которой девочка-подросток закапывала груду золота под пальмой.

– Здесь нет бармена, – крикнула женщина из другого конца заведения, отвлекая его. Мозг наполовину проснулся и был похож на неповоротливого зверя. – Но я, наверное, смогу захватить для вас все, что вам нужно.

Рой обернулся.

– Чай? – рассеянно спросил он, забыв, что находится в баре и что американцы, в отличие от англичан, не пьют чай постоянно, словно это какое-то жизненно важное топливо, без которого организм не может функционировать.

Женщина соскользнула с табурета и нырнула за барную стойку.

– Конечно, одну секунду. Кажется, тут есть электрический чайник. – Она посмотрела на него и улыбнулась. – Меня зовут Пичес. Я работаю в школе медсестрой. Вы Рой Кларк. В прошлом году я читала, что вы переехали на Стронг-плейс. Мой муж был на открытии нового книжного магазина на Смит-стрит, когда вы читали свою книгу. Как вам здесь, нравится?

Рой ненавидел, когда его узнавали. Внутренне негодуя, он дважды стукнул пальцами по клавише Enter, чтобы продемонстрировать, что пишет, хотя экран все еще был пуст.

– Это был глупый вопрос, не берите в голову. – Пичес протянула через стойку простую белую кружку. В горячей воде, от которой шел пар, болтался пакетик чая Lipton. – У нас есть только очень крупный сахар, который используют в коктейлях, и сухие сливки. – Она поставила баночки на стойку. – Я не могу найти ложку, но тут есть соломинки для коктейлей. Угощайтесь.

Женщина вышла из-за стойки и взяла с табурета джинсовую куртку.

– Мне нужно вернуться к работе. Я училась на факультете английской филологии, но теперь занимаю должность медсестры в начальной школе. Даже не спрашивайте, как так случилось, – она пожала плечами и застегнула куртку. – Должна признаться, у меня есть коллекция всех ваших книг. Мой муж подарил мне этот набор на день рождения несколько лет назад. Мы оба искренне хотели их прочесть, но так и не сделали этого. Простите.

Рой кивнул:

– Я понимаю. Моя дочь мне все объяснила. Обычно мои книги стоят на книжных полках на видном месте, но никто их не читал. И это нормально. На обложки приятно смотреть. Я все равно польщен.

На щеках барабанщицы вновь появились ямочки.

– Вы хороший человек, но не будьте к нам так снисходительны. Когда-нибудь я прочту их все, обещаю. Я действительно училась на факультете английской филологии. Раньше я очень любила читать книги!

Раздался звонок. Женщина вытащила из заднего кармана телефон и бросила взгляд на экран.

– Вот черт. Мне нужно бежать.

Рой приподнял кружку:

– Спасибо за чай.

Женщина поспешила вниз по Генри-стрит, а Рой провожал ее взглядом через грязное окно витрины, сожалея, что она ушла. Теперь он был в баре один. Вероятно, хозяин был где-то в подсобке, сортируя пивные бочонки или бутылки с виски. Рой не возражал. Он вынул пакетик чая из кружки, насыпал туда немного сухих сливок, повернулся к ноутбуку и начал печатать.

Лиам лежал на спине в школьном коридоре: он слишком устал, чтобы идти на ланч. Кроме того, у него не было денег. Как и всегда, впрочем. Его родители хотели, чтобы он получал бесплатное школьное питание.

Иногда его, как и всех остальных, охватывало безумие. Лиам чувствовал, как растет напряжение в классе; его мозг превращался в барометр. При таком давлении он уже был не в состоянии думать, но еще мог ощущать дискомфорт: голод, онемевшие ноги, сдержанный пердеж, зуд кожи головы, потливость, дрожащие руки, переутомление. В средней школе они все носили с собой спиннеры для снятия стресса, но уже выросли из них. Теперь все внимание было сосредоточено на сексе и в меньшей степени – на колледже.

Отец Лиама, Грег Парк, по-настоящему показал себя в колледже. Лиам не совсем понимал, что это значит. Так всегда говорила его мама, когда кожа, волосы или одежда Лиама выглядели особенно плохо.

– По-настоящему ты покажешь себя не в старшей школе или даже в колледже, как твой отец. Это произойдет позже, когда придет время.

Каким-то образом, по мнению Лиама, это было неразрывно связано с мужской силой, которая заключалась в том, как часто ты занимаешься сексом. И Лиам точно не собирался для этого ждать окончания колледжа.

У некоторых парней уже был секс, ну или они так говорили. Они ходили на вечеринки, которые устраивали в отсутствие родителей. Некоторых родителей никогда не было дома.

– Не так давно мы тоже ходили на эти вечеринки, – говорили родители, пытаясь приободрить сына, когда он опять оставался дома. – Мы знаем, что там происходит. Так у нас появился ты.

Большую часть времени Лиам просто тусовался с ними. Им нравились одни и те же телепередачи. И ему доставалась большая часть пиццы.

Была одна девушка, которая нравилась Лиаму. В прошлом году она переехала сюда из Англии, ее отец был знаменитым писателем. Лиам не рассказывал маме и папе о ней. Он был в курсе, что родители знают ее отца. Они всегда замечали его в толпе, обсуждали его и вели себя так, будто им известно о нем все, хотя на самом деле они знали только то, что почерпнули со страниц New York Times, Wikipedia, Google и с обложек книг. Он англичанин, немного старше их. Его жена американка, работает в каком-то модном журнале.

Девушку звали Шай. Она была длинной, худой и неуклюжей на вид, как будто каждое утро становилась на пару сантиметров выше, чем была накануне вечером, и понятия не имела, где начинаются и заканчиваются ее руки и ноги. Несмотря на имя, она не казалась такой уж скромной и застенчивой. У них был только один общий урок – латынь, и Шай всегда поднимала руку, будь то чтение или перевод, с завидным рвением. У нее был английский акцент. Лиам видел, что их учитель латыни, мистер Стреко, неравнодушен к ней. Это было почти неприлично.

– Шай – моя лучшая ученица, – услышал Лиам голос мистера Стреко, доносившийся из кабинета. – Я удивлен, что у нее возникли такие большие трудности по другим предметам. Она никогда не опаздывает, всегда готова к уроку, у нее глубокие познания в латыни.

Лиам пригнулся и на четвереньках подполз к двери класса. Это было какое-то собрание, где обсуждали Шай.

– Да, ее отец – писатель. Должно быть, она унаследовала склонность к языкам от него.

«А это, наверное, мать Шай», – подумал Лиам.

– Но она не просто испытывает сложности с другими предметами, – продолжила она. – У нее вообще почти ничего не получается.

– Очевидно, что у Шай есть способности, учитывая ее успехи в изучении латыни.

Это была мисс Мелани, директор, которая относилась дружелюбно ко всем ученикам, но в остальном была совершенно бесполезным человеком в школе. Она нравилась родителям до тех пор, пока в старших классах не становилось ясно, что дружелюбие не поможет ребенку поступить в колледж.

– Конечно, у нее есть способности. Она моя дочь, и я знаю ее возможности. Вопрос в том, почему она старается на одном уроке и бездельничает на всех остальных? Вероятно, нам следует заставить ее бросить латынь, чтобы у нее было время на математику.

– Э-э, я бы вам этого не советовал, – сказал мистер Стреко.

Последовала неловкая пауза. Лиам сидел на полу перед дверью в класс и делал вид, что ищет что-то глубоко на дне рюкзака. Ему даже не полагалось быть наверху в это время. Он мог сюда прийти только в том случае, если ему нужно было позаниматься в библиотеке или поработать в фотолаборатории над своим проектом.

– Причина может быть в том, что Шай никогда раньше не изучала историю Америки, – добродушно продолжала мисс Мелани, – и, возможно, ей понадобятся дополнительные занятия по алгебре и физике.

– Может, она списывает, а вы этого не замечаете? Я имею в виду латынь.

«Вот это да. Какая мать станет обвинять свою дочь в жульничестве?»

– Я уверена, что это не так, – мисс Мелани поспешила на защиту Шай. – Ты бы заметил. Так ведь, Сэмми?

Лиам чуть не фыркнул от смеха. «Сэмми Стреко? Что это за чертово имя такое?»

– Конечно, – согласился мистер Стреко. – Вообще-то я довольно строгий учитель. Я провожу большую часть урока на латыни, и дети смотрят на меня как на сумасшедшего. Все, кроме Шай. У нее хороший слух. Она как будто проникает в самую суть этого языка и улавливает то, о чем я говорю, понимаете?

В классе воцарилась полная тишина. Бедный Сэмми.

– Если только она действительно не жульничает, – настаивала мама Шай. Она словно хотела, чтобы ее дочь оказалась хитрее, чем была на самом деле.

– На латыни жульничать довольно трудно. Нужно учить новые слова, и я задаю много открытых вопросов. Здесь нет правильного ответа. Надо просто внимательно слушать и сосредоточиться на работе.

– Я поговорю с Шай насчет репетитора по алгебре и, возможно, по физике, – деликатно предложила мисс Мелани. – Дополнительные занятия часто помогают в таких случаях.

– М-м-м, – задумчиво протянула мама Шай. Казалось, что убедить ее так и не удалось. – Мне нужно возвращаться на работу.

Было слышно шуршание, когда она надела плащ или чем там она шуршала. Потом женщина быстро вышла из класса.

– В самом деле, – пробормотала она, чуть не споткнувшись о Лиама.

Лиам вскочил на ноги, держа в руке последний тест по математике. Он получил пятерку с минусом.

Лиам подождал, пока чересчур взволнованная мама Шай уйдет, а некоторые учителя разбредутся по своим кабинетам. Затем он неуклюже ворвался в класс.

– Привет, Лиам, – мисс Мелани одарила его своей бессмысленной сияющей улыбкой. – Мы как раз заканчиваем собрание. Тебе нужен этот кабинет?

Мистер Стреко что-то печатал в телефоне. Недоеденный буррито из Chipotle лежал в коробке у него на коленях. Учитель выглядел измотанным, как будто мама Шай схватила его за паршивую бороду и протащила за своим «мерседесом».

Лиам сделал глубокий вдох. Он никогда раньше не поступал так смело.

– Извините, я подслушал ваш разговор. Я могу обучить кого угодно. У меня это довольно хорошо получается, – он показал свой тест. – Мне бы не помешали внеклассные занятия и все такое. Ну, знаете, это для того, чтобы поступить в колледж.

– Речь идет о девушке, – сказала мисс Мелани.

Лиам пожал плечами, как бы давая понять, что учить какую-то тупую девчонку – это не то, о чем он мечтал всю жизнь, но он справится.

– Это не проблема.

– Ты знаешь Шай Кларк?

Он снова пожал плечами.

– Вроде того.

* * *

Венди Кларк раскачивалась взад-вперед в дорогом эргономичном, упругом, вращающемся кресле из золотистого металла и белой кожи и постукивала наманикюренными ногтями по столу из белого итальянского мрамора.

Она поочередно переходила по ссылкам The Brookliner, морщась все больше и больше по мере того, как перед ней разворачивалась ужасная история. Венди регулярно читала эту газету, надеясь, что она поможет ей освоиться в новом городе. Ничего такого не могло случиться в Англии. Там было полно воров, но не убийц. Ваш дом могут обчистить, пока вы ужинаете в ресторане, но голову вам отрезать никто не станет. Закрытая дверь кабинета Венди задребезжала, и она свернула страничку, возвращаясь к статье, которую надо было написать. Там говорилось о французской парфюмерной промышленности: кожевники в Грассе, Екатерина Медичи, Диор, Шанель, Майская роза. Надо было объединить в одну историю все эти кусочки текста, написанные ранее. Венди потянулась через клавиатуру и брызнула на ладони две порции сыворотки La Mer стоимостью 130 долларов, как будто это могло помочь ей сосредоточиться на работе.

Венди занимала прекрасно расположенный офис в юго-западной части здания, на тридцать первом этаже офисной башни, построенной пять лет назад рядом со Всемирным торговым центром: в ней размещалась редакция Fleurt. Это был один из немногих модных журналов, все еще выходивших в свет. Именно Венди пришла в голову идея переехать в Нью-Йорк, и она добивалась этой работы в течение восьми месяцев, пока не получила ее. Решение принимала Люси Флер, блистательно отсутствующий на месте основатель журнала. Она всегда носила бледно-желтое и появлялась исключительно на модных показах. Несколько месяцев Венди состояла с ней в переписке, демонстрируя эрудицию, острый ум и, наконец, главное свое преимущество.

Рой понятия не имел, что, по сути, именно благодаря ему Венди устроилась на это место. Как она и надеялась, Люси Флер наконец сдалась. Люси не могла отказать Венди – та была замужем за знаменитым автором и сама прославилась как редактор печально известной серии Brexit Suppers, язвительных, острых набросков и рецептов алкогольных коктейлей, состоящих только из британских ингредиентов, – вроде «Джина и Овечки» и «Английского хереса с одной французской клубничкой, найденной на полу парома». Неважно, что Венди была фрилансером и никогда не работала в офисе. Теперь она стала главным редактором. Мучительно страдавшим в отсутствие вдохновения.

Прошел целый год. Венди пряталась в своем кабинете, читала The Brookliner и делала покупки в интернете, притворяясь чрезвычайно занятой и общаясь с помощниками чересчур резко и официально. Люси Флер ни разу не встретилась с Венди лично. Их общение сводилось к загадочным и пренебрежительным письмам от Люси: «Вырезы, прорези, ковбойши. Отвези меня в Техас» или «Парфюм. Грасс. Шанель. Розы. Ты знаешь, что делать. Заставь меня почувствовать запах».