– Не совсем, – остудила ее пыл Стелла. – Театр танцев – это мое увлечение, которому я посвящаю свободное время. А мое призвание – это тренировать тех, кто хочет покорить вершины спортивного танца.
– Ты стала тренером? – удивилась Грациелла.
– Да. И, между прочим, в прошлом сезоне двое моих подопечных заняли призовые места, – с гордостью похвасталась Стелла.
– Занимательно, – усмехнулась Грациелла, но можно было с уверенностью сказать, что мир спорта ее мало интересует. – Надеюсь, ты сможешь все совместить.
– Не уверена.
– Брось. Оставишь на три месяца свое увлечение. Точнее просто передислоцируешь его в другой театр.
– Грациелла, это невозможно! Ведь на меня рассчитывают, у нас репертуар на полгода вперед расписан! – пылко возмутилась Стелла.
– Ваш театр по-прежнему держится на одном энтузиазме, – хмыкнула Грациелла с некоторым недовольством. На самом деле, она была раздосадована, что ей приходится уговаривать эту упрямую девчонку. Она-то полагала, Стелла будет на седьмом небе от счастья, а в реальности оказалось под большим сомнением, что она в принципе согласится. – Выступить с давно отрепетированными танцами не проблема. Просто не бери ничего нового на ближайшие три месяца, – сказала Грациелла, всем своим видом показывая, что ее слабо волнуют такие ничтожные проблемы, как репертуар театра танцев.
– Я по-прежнему не уверена…
– Стелла! – не выдержала Грациелла, не привыкшая к возражениям. – Я предлагаю тебе интересный амбициозный проект, а ты ломаешься, словно капризная фрейлина перед балом! Пойми, что помимо высокого призового фонда, победа в конкурсе дает возможность отправиться на месяц с выступлениями в Севилью, а потом остаться работать в местном театре. А ты как раз знаешь испанский! Неужели ты не хочешь достичь новых высот?! – предприняла она попытки надавить, зная, что Стелла любит ставить себе высокие планки и достигать их, что в ней все еще живет страсть к соревнованию и победе в нем.
– Грациелла, я просто не уверена в своих силах!
– В пятницу на репетиции тебе представится случай обрести эту уверенность.
– Пятница у меня загружена: сразу две тренировки.
– Не пытайся найти отговорки. – Грациелла сурово посмотрела на Стеллу. – Все люди взрослые и способны понять, что жизнь иногда вносит коррективы.
– Одна из моих учениц – шестилетняя девочка, – иронично заметила Стелла.
– О, неужели? – Грациелла изогнула бровь. – Разве ты тренируешь детей?
– Нет. Это получилось случайно: одна из моих спортсменок, которая в прошлом сезоне завоевала золото, месяц назад привела ко мне свою знакомую. Она маленькая, но забавная.
– Месяц назад? Ты можешь ее передать кому-то, вы совсем мало с ней работаете, – со знанием дела заявила Грациелла.
– Нет, я не могу ее кому-то передать. Я взялась ее тренировать, и я не намерена бросать свои обязанности из-за новых предложений, – твердо произнесла Стелла. – К тому же, за месяц у нас с ней сложились потрясающие отношения. Она еще с первого занятия сказала, что хочет только со мной заниматься, а за месяц мы неимоверно сдружились. Я не могу ее бросить.
Грациелла возвела глаза к потолку, теряя терпение.
– Стелла, в конце концов, ты можешь изменить расписание! Ты можешь не бросать ее, но нет никакой трагедии в том, чтобы изменить график тренировок! Поговори с ее родителями – и ты убедишься в этом!
– Знаешь, что самое абсурдное в этой ситуации? – вдруг рассмеялась Стелла. Увидев вопросительный взгляд своей настойчивой собеседницы, она загадочно произнесла: – Что я ни разу не разговаривала с ее родителями.
– То есть как? – все еще не потеряла способности удивляться Грациелла, несмотря на плохо скрываемое раздражение.
– А вот так. Когда моя взрослая ученица попросила взять Карлотту, я пригласила девочку с родителями в нашу студию спортивного танца. Но девочку привела няня. И, собственно, она и продолжает ее водить. А из родителей я общалась только с отцом Карлотты, но исключительно по электронной почте. В переписке он оказался весьма коммуникабельным: отвечает в течение суток на все вопросы, постоянно интересуется моим мнением о способностях дочери и ее успехах. Но для меня удивительно, что ему даже не захотелось увидеть тренера, которому он доверил своего ребенка. Может, конечно, он очень сильно доверяет мнению моей взрослой ученицы, но все же это странно.
– Да, ты права, странно. Но, полагаю, даже по электронной почте вполне можно изменить график тренировок, – гнула Грациелла свою линию. – Надеюсь, я наконец уговорила тебя?
– Хорошо, я приду на застольную репетицию, – сдалась Стелла после некоторого раздумья. «В конце концов, прежде чем отказаться, надо хотя бы посмотреть, что она мне предлагает», – рассудила она.
– Отлично, – довольно улыбнулась Грациелла. – Есть несколько деталей, которые мне необходимо с тобой обсудить.
– Какие?
– Во-первых, в этом театре все выступают под псевдонимами, причем весьма интересными. Театр называется «Universo», и актеры имеют различные имена, связанные с темой Вселенной. Хотя нет, не все… – задумчиво проговорила она. – Но твое имя отлично вписывается в эту концепцию. Я так и вижу на рекламном плакате надпись «Stella e Vento nello spettacolo…» Названия пока, кстати, нет.
– Венто? – переспросила Стелла.
– Да, а что? Ты его знаешь?
– Нет, просто интересный псевдоним… – Стелла пожала плечами.
– Вполне соответствует его сути: ветреный и поверхностный тип. – Грациелла презрительно скривила губы. – Типичный stronzo. Потому не вздумай завязать с ним интрижку, если не хочешь в подарок получить осколки от твоего сердца.
– Грациелла, что ты такое говоришь? Чтобы сердце разбить, им надо завладеть. А мое сердце давно отдано другому.
– Ты замужем?
– Нет. – Стелла покачала головой.
– Что за грусть я слышу в твоем голосе? – полюбопытствовала Грациелла.
– Мы уже четыре года вместе, а он ни разу не заговаривал о браке.
– Ты еще слишком молода, чтобы спешить и расстраиваться. И потом, мы ведь в Италии живем. С нашими законами относительно браков и разводов можно понять мужчин, что они долго ждут, прежде чем поклясться перед святым отцом в вечной любви, – хмыкнула Грациелла. – Поэтому радуйся, что живешь не одна, – произнесла она со странной интонацией.
– Порой мне кажется, что я живу именно одна. – Стелла печально опустила плечи. – Мы проводим в моей квартире только вечера в будние дни. А в выходные он вечно уезжает в командировку. Иногда и на более длительный срок уезжает в Испанию. А я каждый раз боюсь узнать, что наша любовь – ложь, и на самом деле он женат и имеет детей…
Грациелла закашлялась, подавившись, и Стелла, оборвав фразу, с беспокойством уставилась на собеседницу.
– Такое не редкость, – изрекла та, откашлявшись. А потом резко решила сменить тему: – Так вот, как я уже сказала, твое имя идеально вписывается в концепцию театра относительно вымышленных имен. Скажем всем, что это твой псевдоним.
– Но почему не сказать правду: что мое настоящее имя отлично подходит?
– Никто в театре настоящих имен не знает. Твое имя тоже никому знать не обязательно. И, кстати, второй момент, о котором я хотела поговорить: тебе лучше не распространяться о своей личной жизни. Это мир театра, и он зачастую грязен и жесток, а артисты лишь прекрасно играют свои роли и в жизни. Никогда не знаешь, какая деталь может лишить тебя покоя.
– Откровенно говоря, я теперь еще больше боюсь окунаться в этот внушающий опасения проект, – нервно хмыкнула Стелла. – У нас в театре танцев царит дружеская атмосфера, уютная и открытая, как в семье.
– «Universo» – театр другого полета. Но бояться не стоит. Пока о тебе знают только, что ты актриса, выступающая под псевдонимом Стелла, тебе ничто не грозит. Но главное – никто не должен знать, где ты живешь и чем занимаешься. Ты скажешь, что выступаешь в главных ролях в театре танцев. И это все, что ты скажешь.
– Грациелла, я не могу и не умею лгать!
– Это не ложь, это правда. Ты ключевая актриса танцевального театра Роверето, разве нет? Вовсе не обязательно уточнять, где именно ты выступаешь.
– Да, но ты сама сказала, что театр, в котором я выступаю, совсем другого полета! Как я могу выдавать себя за признанную опытную актрису?
– Это никого не касается, Стелла! Важен твой талант, и важно, чтобы ты поставила себя правильно в этом коллективе. Если ты расскажешь, что живешь в богом забытом Роверето, выступаешь в каком-то местном театрике, а по жизни работаешь тренером, подумай, как на тебя посмотрят? Как на какую-то выскочку, которая хочет нагреть руки на чужой славе. Мне, кстати, тоже не нужна подобная репутация: что я привела в уважаемый театр неопытную провинциалку, – заявила Грациелла безапелляционно.
Стелла закусила губу. Она изначально догадывалась, что подобная ложь нужна Грациелле, а вовсе не продиктована заботой последней о сохранении спокойствия Стеллы.
– Я не прошу тебя лгать, Стелла, – мягко, но настойчиво продолжила Грациелла. – Я просто прошу тебя не открывать определенные детали твоей жизни. Говорить ложь и не открывать правду – это разные вещи, согласись?
Вся эта затея нравилась Стелле все меньше. Однако в прошлом она была спортсменкой. Пока травма не поставила крест на профессиональных занятиях спортивными танцами, она успела завоевать несколько медалей в этом виде спорта. К счастью, ей не пришлось совсем завязать с танцами, но участвовать в соревнованиях она больше не смогла. Потому от тоски и крушения надежд ее спас танцевальный театр в крошечном городишке, где она нашла себя.
Амбиции, жажда соревнований и побед не давали жить спокойно, потому Стелла и решила попробовать себя в тренерской роли в том же самом спортивном клубе, в котором училась и за который выступала. Пусть в качестве тренера, но она вернула себе возможность участвовать в соревнованиях и радоваться победам. Но всегда для полного счастья не хватало одной маленькой, но важной детали: личного участия. И именно возможность подобного личного участия в проекте Грациеллы не позволила Стелле наотрез отказаться от сомнительного предложения.
Глава 2
Как всегда воскресным вечером Джан вернулся из командировки поздно. Стелла никогда не ложилась спать, не дождавшись любимого. Так и в этот раз она устроилась на диване в гостиной и читала книгу. Она наконец-то отвлеклась от беспрестанных раздумий о встрече с Грациеллой и размышлений над тем, правильно ли поступила, приняв предложение, и погрузилась в волшебный мир исторических новелл.
С той самой минуты, как Стелла покинула ресторан, сомнения не давали ей покоя. Она не представляла, как сможет все совместить, но точно знала, что свой театр не бросит на произвол судьбы даже на три месяца. В крайнем случае, она действительно откажется от новых ролей на это время. И уж точно не бросит ни одну из трех своих учениц.
Стелла испытывала острую потребность с кем-нибудь поговорить о заманчивом предложении, потому не могла дождаться возвращения своего любимого мужчины, а он как назло вернулся лишь к полуночи.
– Ну, рассказывай, как провела выходные, amore? – спросил Джан, устало опускаясь в кресло со стаканом воды в руках.
– Ты не представляешь, с кем я сегодня встречалась! – с горящими глазами произнесла Стелла, садясь рядом с ним и вкладывая свою миниатюрную ладошку в его большую ладонь. Ее распирало от нетерпения, и она не стала затягивать с разговором.
– Хочешь, чтобы я угадал? – усмехнулся Джан, поднося ее руку к губам и целуя кончики пальцев.
– Вряд ли тебе это удастся. С Грациеллой! – выпалила Стелла, а потом рассмеялась. – Полагаю, это имя тебе ни о чем не говорит.
– Абсолютно, – согласил Джан и отпил глоток воды.
– Это успешный режиссер, благодаря которому я однажды попала в свой театр танцев. Я даже не знала, что она вернулась в наши края, потому ее приглашение поужинать было приятным сюрпризом.
– Я рад, что ты встретилась со старой знакомой. – Джан зевнул, теряя интерес и совершенно не подозревая, что главная новость еще впереди.
– Она предложила мне сыграть первую женскую роль в одном из ведущих веронских театров, – воодушевленно поведала Стелла. – Этот спектакль участвует в театральном фестивале, и артисты, сыгравшие в постановках, которые займут призовые места, поедут в турне в Испанию! А артисты, сыгравшие главные роли спектакля-победителя, получат предложение работать в севильском театре!
Глаза Джана сделались огромными и испуганными. Он едва не выронил стакан из рук.
– Что?! – воскликнул он.
– Да-да, представляешь: меня на главную роль в театр Вероны!
– Но… Ты с ума сошла?! Ты ведь не играешь классических ролей! – В глазах Джана все нарастал испуг.
– Моя роль в большей степени танцевальная, как сказала Грациелла, и она уверена, что я справлюсь.
– Но что это за театр?!
– «Universo», – ответила Стелла, удивляясь реакции любимого. Он, похоже, был настолько ошеломлен, что никак не мог определиться, радоваться ему или огорчаться.
– Подожди, ты что, собираешься ездить в Верону?! – со страхом спросил Джан, а затем добавил поспешно: – А потом и вовсе уехать в… Севилью?!
– Севилья пока под очень большим вопросом. Еще надо попасть в финал, – усмехнулась Стелла.
– Но когда ты собираешься туда ездить?
– По большей части вечерами и по выходным.
– По выходным?! – оторопел он. Потом нервно добавил: – Тебя вообще теперь не будет дома?
– Джан, ты по выходным почти всегда уезжаешь. Какая тебе разница?
– Я не всегда уезжаю! И потом… Подожди-подожди, – растерянно пробормотал Джан. – Но… ты собралась бросить тренировки? Ты ведь не можешь бросить своих учениц, особенно маленькую Карлотту! Это неправильно! – пылко произнес он.
– Нет, я никого бросать не собираюсь. Я просто договорюсь с девчонками и с родителями Карлотты насчет возможной смены расписания.
– Стелла, это абсурд! Тебе внесли какое-то нелепое предложение, а ты теперь всех пытаешься под него подстроить! – возразил Джан, и Стелла изумленно уставилась на него.
Подобной реакции она никак не ожидала. Он мог изумиться, мог даже начать сомневаться в целесообразности этого предложения, но такой категоричный негатив выглядел поистине поразительным.
– Почему нелепое? – с любопытством спросила Стелла.
– Ты не актриса! Ты тренер по спортивным танцам! Это твой основной вид деятельности! И ты не можешь бросить своих спортсменок, особенно маленькую, и уехать работать в Верону!
Стелла впервые видела, чтобы Джан так нервничал из-за ее занятий.
– Я никого не собираюсь бросать, я уже сказала тебе. И я не только тренер. Я выступаю в театре танца, хотя ты, видимо, забыл об этом, ибо мои выступления всегда бывают в выходные, а ты в выходные вечно отсутствуешь, – зазвучали нотки обиды в ее голосе.
– Я ничего не забыл! – бросил Джан раздраженно. – Но насколько я знаю, театр – это твое хобби. А основной вид деятельности – тренер по спортивным танцам.
– Джан, я совершенно не понимаю твоей негативной реакции, – устало произнесла Стелла. Она хотела получить поддержку, хотела посоветоваться, обсудить и принять правильное решение, но теперь ее сомнения только усугубились.
– Чему я должен радоваться? Что не буду видеть тебя дома? Что ты будешь пропадать в Вероне, а потом и вовсе укатишь в Испанию?
– Спасибо, что так веришь в мои способности, – иронично ответила она. – Только что в этом плохого? Ты сам постоянно ездишь в Севилью.
Джан одарил ее странным взглядом.
– Я езжу в командировки и вовсе не собираюсь переезжать туда насовсем. Но что мне не нравится больше всего, так это твое желание бросить все важные и привычные занятия ради этого театра! А мне театры вообще не внушают доверия: фальшивые люди, красивые маски, грязные интриги.
– Мадонна, ты что, боишься, что я буду изменять тебе с кучей актеров? – засмеялась Стелла.
– Не исключаю такой вероятности! – с чувством произнес Джан, словно именно это и было главной причиной его непрятия. В реальности, подобная мысль даже в голову ему не приходила.
– Спасибо за доверие. – Стелла надула губки.
– Я совершенно не хочу, чтобы наши отношения встали под угрозу! – рьяно ухватился Джан за эту мысль. – Представь, что я должен чувствовать и думать, когда ты все вечера и выходные будешь проводить с этими актерами, разыгрывая любовные сценки?
Стелла опешила. Во-первых, она ни слова не сказала о сущности спектакля. Во-вторых, Джан ни разу за четыре года не приревновал ее к партнеру по танцам, хотя их танцы были очень чувственными и проникновенными. В-третьих, вся его реакция в совокупности настораживала и наводила на мысль, что причина негатива кроется в чем-то другом, а ревность – лишь прикрытие.