Рита ХарьковскаяГеном Ифрита
ПрологТорса-ле-Мар (город на берегу Южного Моря)***
Слепящая лазурь моря заставляла жмуриться или скрывать глаза за солнцезащитными очками. Блики, цвета от серебристого до золотого, играющие на волнах, не давали в полной мере насладиться великолепной картиной безбрежной стихии.
Резные скамейки, тянущиеся вдоль набережной, не смотря на послеполуденный зной, были заполнены приехавшими отдыхающими, потому как местные жители в это время предавались сиесте.
На одной из скамеек сидел мужчина.
Никто не отважился занять пустующий край скамьи рядом с ним. Мужчина, большую часть лица которого закрывали черные солнцезащитные очки, наслаждался одиночеством и покоем.
Проходившие вдоль набережной люди, ищущие свободное место, чтобы присесть, спешили мимо.
И не понятно, что было тому причиной. Может, руки мужчины, которые он раскинул по обе стороны спинки скамьи, словно обозначивая – это место принадлежит ему и делить его он ни с кем не намерен. А может, его плотно сжатый рот, выражавший то ли презрение ко всему и всем, то ли недовольство жизнью в принципе.
Мимо неторопясь шли две девушки.
По их одежде искушенный наблюдатель легко мог понять с какой целью эти юные особы дефилируют вдоль набережной.
Тонкие стройные ноги, обутые в босоножки на невообразимой шпильке, затянуты в дымчатый шелк чулок, ажурная «корона» которых выглядывала из-под коротеньких юбочек, заставляя трепетать мужские сердца и твердеть чресла.
Со скамейки, расположенной рядом с той на которой отдыхал мужчина, послышался заливистый свист, сопровождаемый скабрезным хохотом.
Девушки шли, не обращая внимания на вызванную их появлением реакцию.
Кто-то из юнцов, недовольных пренебрежением, подняв с земли небольшой камешек, ловким щелчком отправил его в ногу одной из девушек.
Камешек попал в бедро чуть выше колена.
Вниз и вверх по чулку поползла «стрелка» в середине которой образовалась дыра.
Никто не увидел, как слегка откинулась голова сидевшего на соседней скамейке мужчины.
Никто не знал, что его словно закружило в спиральном водовороте, увлекая в маленькую дырочку на чулке незнакомки…
Уже не в первый раз ему не были нужны никакие приспособления для того, чтобы совершить переход.
Достаточно крохотного отверстия в чем-либо для того, чтобы переместиться в волшебный город, спрятанный в зелени оазиса посреди бескрайней пустыни. Но вот какое именно отверстие, какая дыра или дырочка спровоцирует переход, он так и не понял.
Мужчина вздрогнул и замер, словно перестав существовать в этом мире и переместившись в тот, который с недавних пор не давал ему возможности ни жить привычной жизнью, ни чувствовать себя частью той, куда его вышвыривало по причинам самому не ведомым и непонятным…
Он каждый раз с нетерпением ждал этого перемещения.
Ждал и боялся…
Его снова встречал Город.
Город, подобного и равного которому нет в привычном реальном мире.
Город, откуда-то знакомый и в то же время неведомый, вновь открыл ему свои объятия…
Часть первая
Глава перваяМахтанбад***
Во всем подлунном мире нет города прекраснее, чем Махтанбад.
Расположенный на пересечении караванных путей, город рад каждому путнику, спешащему раскинуть торговый шатер на базарной площади.
Примет Махтанбад и мудреца, ведомого надеждой обрести последователей, и лицедея, желающего усладить взор и слух тех, кто придёт вечером увидеть представление, и дервиша, решившего передохнуть под сенью тутовника, чтобы затем продолжить свой бесконечный путь в поисках никому не известной истины. Ну а уж о тех, кто привел караван нагруженный тканями, специями, зерном и утварью – и говорить не приходится! Город живет торговлей. Именно она обеспечивает Махтанбаду процветание и благоденствие.
Каждый, кто получил возможность отдохнуть, продать привезенный крам, и развлечься, прежде чем отправиться домой, удивляется жителям города, чьи лица полны счастья и покоя.
Словно нет в мире ни бед, ни войн, ни смерти.
Мужчины города стройны и широкоплечи. Им без особых усилий удается овладеть любым мастерством, а потому Махтанбад становится всё краше с каждым годом.
Жительницы Махтанбада изящны и волооки. Черные косы и разноцветные юбки развеваются и вызывают восторженные взгляды, когда женщины кружат в танце на площади перед дворцом падишаха в праздничные дни.
Дети послушны и опрятны. С ними у родителей никогда не бывает проблем.
Великолепием города любуются птицы, пролетающие высоко в небе.
Острые шпили храмов вонзаются в ярко синее небо.
По утрам над Махтанбадом слышится крик жрецов, призывающий жителей к первой молитве, возносимой духам пустыни.
Крик, разбудив горожан, отражается от непроходимых джунглей, раскинувшихся за городской стеной, и возвращается тихим эхом обратно, дабы проникнуть в каждый из приземистых домов, окруженных зарослями тутовника и роз.
Между домами журчат арыки, наполненные чистой ключевой водой, которой хватает и для питья, и для бытовых нужд.
Мужчины спешат в храм. Женщины начинают готовить завтрак. А нетерпеливые ребятишки, не дождавшись пока матери позовут их к столу, лакомятся спелыми ягодами прямо с веток деревьев, склоняющихся к земле под тяжестью плодов.
Джунгли, окружающие Махтанбад, служат непроницаемой преградой между городом и зловещей пустыней, норовящей каждый год уничтожить все живое.
И каждый раз попытки пустыни остаются безуспешными, а город продолжает жить и благоденствовать.
Но никто из жителей даже не догадывается чему, точнее кому они обязаны своим благополучием.
И только падишах тяжело вздыхает, спускаясь в подземелье под дворцом, где живут он и его любимая жена, и наклоняется над глубоким колодцем, на дне которого вместо воды полыхает зловещим пламенем Камень.
Камень, который предки назвали Сердцем Города.
Так называет его и падишах.
***
– Камиль, свет сердца моего, почему ты снова здесь? Что вынудило тебя спуститься в подземелье? Что омрачило мысли, нагнав морщинки на мраморный высокий лоб?
Падишах обернулся, увидел жену, чьих шагов не услышал, будучи полностью погруженным в невеселые раздумья.
– Это ты, Тиана? – коснулся губами виска женщины. – Я не слышал, как ты спустилась. Иди наверх. Позови служанок и нарядись к сегодняшнему вечеру. Сегодня будет праздник! А завтра, – Камиль вздохнул, – мне снова предстоит отправиться в путь! Прибыл гонец из соседнего государства и призывает нас на помощь!
– Как?! Опять?! – Тиана припала к груди мужа. – Почему соседи не могут сами решать свои проблемы?! Почему ты должен воевать вновь и вновь, отстаивая безопасность чужого народа?!
– Ты знаешь почему, – падишах мягко отстранился. – Это мой долг и мой рок. Однажды струсив, отказав тому, кто нуждается во мне, я обреку Махтанбад на гибель!
– Но я боюсь оставаться одна, – голос Тианы звенел от сдерживаемых слёз. – Каждый раз, когда ты покидаешь тех, кто тебя любит, кто предан душой и сердцем, пустыня и тот, кто ненавидит нас, подходят все ближе и ближе. Однажды вернувшись, ты не увидишь ни города, ни меня, ни подданных! Всё поглотит безбрежный песок!
– Этого не случится, – увещевал женщину Камиль. – Дервиши и маги сумеют справиться со злом. Не позволят ему прорваться сквозь джунгли! – прижал жену к груди. – А я постараюсь вернуться как можно быстрее!
Пара стояла у высокого бортика колодца. Тиана с опаской ткнула пальцем в то, что находилось на дне:
– Я надеюсь, что это и тот, кто к нему прорывается, не смогут воссоединиться никогда!
– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул падишах. – И сделаю все от меня зависящее, чтобы воспрепятствовать возрождению ужаса! – подтолкнул жену к лестнице, ведущей наверх: – А теперь иди. Мне нужно остаться одному и немного подумать.
Шорох шелковых юбок и нежный звон драгоценных браслетов вскоре стих, и Камиль остался один на один с тем, что сейчас называли Сердцем Города. Хотя, много веков назад сердце это принадлежало другому и билось совсем в иной груди.
Падишах, уже собравшись последовать за женой, по причине не понятной самому, обернулся к колодцу, склонился над бездной и почувствовал, как его снова закрутила спираль неведомого потока и увлекла вниз.
Падишах не понял, как упал на каменный пол рядом с колодцем. Не почувствовал ни холода камней, ни опустившегося на лицо клочка паутины, сорванного с высокого потолка незнамо чьей рукой…
Торса-ле-Мар***
Мужчина вздрогнул, словно не желая принимать возвращение на набережную из чудесного города.
Но рядом с ним слева от скамьи уже несколько минут стоял охранник и чуть слышно покашливал, стараясь привлечь к себе внимание:
– Хозяин, вам пора, – он не сразу отважился нарушить покой того, к кому обратился. Его глаза тоже скрывались за солнцезащитными очками, со стеклами такими черными, что рассмотреть за ними хоть что-то было невозможно.
Первый мужчина едва заметно пошевелился. Вздохнул. Резко встал. Не глядя на второго, зашагал к ступеням, ведущим от набережной вниз. К причалу, где покачивался на волнах небольшой катер.
Не замедляя шага, одним прыжком преодолел узкую кромку воды, оказавшись на борту судёнышка. Обернулся к следующему за ним второму мужчине.
– Отдай швартовые и поднимайся на борт, – добавил, глядя как сопровождающий ловко сматывает с кнехта пеньковый конец. – Я сам поведу.
– Как скажете, хозяин, – сопровождающий так же быстро и ловко оказался на борту катера, который, вздыбив пенный бурун, рванул куда-то в море.
Отдыхающие проводили быстро удаляющееся суденышко ленивыми взглядами. Им было невдомёк, что швартоваться в этой зоне позволено только избранным. И, конечно, никто не знал, кем был тот, что встал у штурвала.
Глава втораяТорса-ле-Мар***
– Камиль! Ну как так можно?! – навстречу мужчине спешила молодая девушка. – Гости уже несколько раз спрашивали о тебе! Нельзя оставлять в одиночестве тех, кого сам же и пригласил! – тонкие руки обвили шею мужчины. Полные, хорошо очерченные губы, впились в рот поцелуем.
Мужчина, владелец яхты, к которой пришвартовался катер, недовольно поморщившись, расцепил объятие.
О каком одиночестве может идти речь, когда к твоим услугам штат прислуги и компания таких же, как и ты, скучающих бездельников, числом не меньше двух десятков?!
Для каждого из гостей на яхте предусмотрена отдельная каюта. Каждый может пригласить с собой спутника или спутницу. Правда, для сопровождающего отдельной каюты не полагалось, а потому коль скоро во время путешествия в паре возникала размолвка, искать выход из щекотливой ситуации им приходилось самим. Иногда случалось так, что прибывшие на борт в паре перед отплытием, заканчивали вояж с совершено другим спутником.
Или спутницей.
Никто даже и не подумал бы следить за моральным обликом гостей или, еще хуже, осуждать их за смену ориентации, что случалось, правда, не часто, но все же случалось.
– Иди к гостям, Мессалина, – владелец яхты развернул девушку к себе спиной и легко подтолкнул к трапу, ведущему на верхнюю палубу, откуда слышалась музыка, смех и говор. – Скажи, что я скоро буду. Сейчас мне нужно переговорить с капитаном. – И отправился в противоположном направлении, бросив через плечо стоявшему в метре от пары охраннику: – Передай капитану, что я жду его в каюте.
– Сделаю, хозяин! – отрапортовал охранник.
«Конечно, сделаешь!» – поморщился Камиль.
Войдя в свою каюту, владелец яхты, словно обессилев, упал в кресло.
Подумал о том, что поступил правильно, переместив панель управления в один из ящиков стола. Открыв его, нажал несколько кнопок.
Французские жалюзи на иллюминаторах сомкнулись, погрузив каюту в приятный полумрак.
Где-то под потолком загудел кондиционер, послав в помещение поток прохладного воздуха.
Спинка кресла слегка откинулась назад, выдвинулся спрятанный в ней подголовник, приподнялась стойка для ног.
Камиль расслабился и прикрыл веками глаза.
Со стороны могло показаться, что он задремал, но это было не так. Мужчина чутко прислушивался к звукам, едва слышным в каюте, и тотчас привел спинку кресла в вертикальное положение, едва раздался лёгкий стук в дверь.
– Входи, Раджаб! – произнес, не сомневаясь в том, кто к нему пожаловал.
Вид вошедшего не вызывал сомнения в том, что он выходец с Востока. Смуглое лицо, в обрамлении иссиня-черных прямых волос, большие, слегка выпуклые карие глаза, тонкий хрящеватый нос, который принято называть орлиным, трехмиллиметровая полоска усиков над верхней губой хорошо очерченного рта. Пожалуй, только мягкий, немного скошенный, подбородок, мог вызвать сомнение в мужественности и решительности того, кто был капитаном на этом великолепном судне. Но все сомнения развеивались в миг, едва сомневающийся, на свою голову, имел неосторожность познакомиться с капитаном поближе.
***
Камиль и Раджаб были знакомы с детства.
Огромная социальная пропасть, разделяющая их семьи, не мешала мальчишкам дружить и проводить вместе все свободное время.
Мать Раджаба, работавшая в доме родителей Камиля, посматривала на эту дружбу с опаской, но не противилась ей, понимая, что запретив сыну общаться с наследником работодателей, может, тем самым, вызвать их недовольство и лишиться места, которым дорожила.
Женщина облегченно вздохнула, когда Камиль отправился продолжать образование в далекую заокеанскую страну. Тем более что его отец всячески поспособствовал тому, чтобы её сына, Раджаба, зачислили в морскую академию.
Отныне у юношей будут совершенно разные пути в жизни! Раджаб, закончив обучение, станет штурманом на одном из кораблей и начнет делать карьеру мореплавателя. Ну а Камиль? С ним тоже все было предопределено! Для него учёба в престижном университете всего-лишь фикция. Дань моде, так сказать. Для того чтобы тратить деньги семьи особого образования и навыков не требуется.
***
Всё рухнуло в тот день, когда в стране, расположенной на лазурном берегу самого прекрасного из морей, произошел военный переворот.
Несметные богатства горстки знаменитых семей страны были экспроприированы. Но, конечно, народу, силами, телами и душами которого был совершен путч, несмотря на все обещания, накопления элиты так и не достались. Деньги только сменили владельца.
К этому времени Раджаб, закончивший обучение два года назад, был далеко от родного берега. А Камиль весело прожигал жизнь в заокеанской стране, возвращаться из которой, похоже, не собирался.
Пока правительство, бежавшее из страны, где родились и выросли юноши, сумело прийти в себя после неожиданного переворота.
Пока, заручившись помощью и поддержкой соседних стран, не желавших, чтобы путч стал прецедентом, собрало войска и вернулось, дабы навести порядок.
Те, кто называл себя защитниками и освободителями угнетенного народа, успели не только вывезти основную часть награбленного в нейтральные страны, но и уничтожить всех, кто мог потребовать возвращения своих богатств.
Отец Камиля был расстрелян через несколько дней после начала путча.
Мать юноши опасности не представляла. Её, полубезумную, оставили в пустом доме, больше похожем на руину. О том, что за океаном оставался сын и наследник одной из богатейших семей, путчисты не думали. Да и кто позволит ему вернуться на родину?! А если и сумеет каким-то образом просочиться через кордоны – что он сделает?!
***
Что происходит в родной стране, Камиль узнал из новостей. Но, конечно, он даже не подозревал о страшной участи, постигшей родителей! Зная, как велико состояние отца, юноша был уверен, что семье удалось бежать. Единственное о чем он даже не подозревал, так это о том, что отец незадолго до путча обналичил все банковские активы, превратив их в золотые слитки, хранившиеся в специально купленном огромном сейфе в подвале дома.
Всегда и везде найдется предатель, готовый за мзду малую продать чужие секреты. Кто предал отца Камиля? Был ли это его банкир? Или тот, у кого заказывался сейф? Об этом никто так и не узнал. Но скорую расправу спровоцировали именно эти слитки золота! Слитки, вывезенные на следующий день после казни.
***
Камиль вернулся в страну уже после того, как легитимное правительство сумело вернуть власть. За все время он так и не получил известия от родителей. Надеялся, что все станет ясно и понятно уже после возвращения на родину.
Его ждал полуразрушенный огромный особняк без малейшего следа когда-то в нем живших людей.
Никому не было никакого дела до «возвращенцев», пересидевших страшные времена в безопасности чужих стран!