Но в тот день, когда пери подарила мужу сына, в город на взмыленном коне ворвался всадник.
Лошадь рухнула под ним. С боков несчастного животного сползали клочья пены.
Падишах выбежал на площадь перед дворцом, склонился над всадником:
– Что вынудило тебя загнать несчастное животное, воспользовавшись конем, а не верблюдом, более соответствующим для путешествия через пустыню?!
– Я торопился, как мог! – прохрипел всадник. – Над городом, что в трёх днях пути от Махтанбада, нависла смертельная угроза! И наш правитель отправил меня сюда с просьбой о помощи!
– Но я не могу покинуть Махтанбад! – растерялся падишах. – Только сегодня свершилось то, чего я ждал долгие десять лет!
– Можешь и должен! – правитель города не услышал, когда к нему подошла пери. – Это часть цены за безопасность Махтанбада! Однажды отказав в помощи тому, кто в ней нуждается, однажды потерпев поражение в битве, ты разрушишь печать Давида! И ифрит, прорвавшись к колодцу, соединившись со своим сердцем, уничтожит все живое вокруг! И первое, что он сделает – убьет твоего сына! – Жена падишаха постаралась ободрить возлюбленного и добавила:
– О безопасности города не беспокойся. Я знаю, что ты вернёшься очень скоро и с победой!
***
Падишах вернулся в Махтанбад только через месяц.
Как и предрекала пери, одержав победу над тем, кто напал на соседний город.
Весь месяц во время отсутствия правителя над Махтанбадом бушевала буря. Взвивались огненные смерчи, пугая тех, кто направлялся к городу, заставляя обходить его стороной.
Весь месяц, взяв на руки новорожденного сына, пери спускалась в подземелье.
Отодвинув магией камень с печатью Давида, она смотрела, как в глубине колодца пульсирует и взрывается огненными сполохами сердце ифрита. Как рвется наружу, словно желая воссоединиться со своим хозяином.
И тогда пери тонкой иглой протыкала пальчик ребёнка. Капля крови падала вниз. И сердце ифрита вновь становилось Сердцем Города.
На следующее утро все повторялось вновь.
Пери вздохнула с облегчением, увидев мужа.
Буря утихла, едва падишах во главе войска показался у стены джунглей.
И уже на следующий день в город вошел новый караван.
***
– Почему тебе пришлось усмирять сердце ифрита таким способом? – не понимал падишах. – Почему сердце не требует крови, пока я здесь?
– Потому что медальон с печатью Давида принадлежит тебе, – вздохнула пери. – Когда ты покинешь этот мир, он станет принадлежать нашему сыну. А до тех пор только вот такое подтверждение родства, как капля крови, может сдержать сердце ифрита.
– Я надеюсь, это не причинило малышу боли? – озаботился отец.
– Он – воин! – заулыбалась пери. – Достойный сын своего отца!
***Торса-ле-Мар***
Камиль снял маску, посмотрел на антиквара:
– Да, это то, что я искал.
– Я знаю, – довольно ухмыльнулся хозяин. – В моей лавке не принято обманывать покупателей.
– Когда я могу получить следуюшую? – спросил владелец яхты.
– Как только принесете следующий камень! – нахмурился старик. – А теперь, господа, позвольте откланяться. Меня ждут неотложные дела, – и, прихватив со стола полотняный мешочек с рубином, зашаркал вглубь своей лавки.
***
Вернувшись на судно, Камиль тотчас позвал к себе Раджаба и обо все рассказал ему.
– И что ты намереваешься делать? – спросил друг детства.
– Постараюсь убедить нашего нанимателя, что воины Черного континента нуждаются в его товаре больше остальных, – пожал плечами Камиль. – Мне нужны эти камни! Без них мне не заполучить следующую маску.
Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, спросил:
– Ты знаешь имя моего охранника?
– Конечно, – удивился капитан, – юношу зовут Адиль, что вполне соответствует цвету его кожи.
***
Шли месяцы и годы.
Яхта «Мария» совершала один круиз за другим. Конечно, не все они были в то место, куда стремился владелец судна, но предводитель чернокожих воинов уже знал, кому он обязан внеочередной доставкой.
А потому, кроме слов благодарности, на стол Камиля всегда ложился полотняный мешочек с багрово-черным рубином, который после возвращения в Торса-ле-Мар перекочевывал в лавку антиквара, вручавшего в обмен на камень маску.
Владелец яхты возвращался на судно и снова переносился в незнакомый мир, ставший ему за эти годы едва ли не родным.
Правда, каждая маска переносила в одно и то же время. Открывала определенный отрезок времени. И после троекратного использования переставала «работать».
Камиль бережно складывал маски, а их уже было около десятка, в сейф.
Он знал, что уже давно умер падишах, бывший когда-то простым караван-баши.
Не вынеся разлуки с любимым мужем, ушла в эфир пери, надеясь отыскать его в ином мире и воссоединиться с тем, кого полюбила.
Сменялись поколения.
Текли незримой рекой годы и века.
Каждый из потомков падишаха, заняв на троне его место, считал своим долгом всячески оберегать Махтанбад. Но при этом никогда не отказывал соседям, коль скоро те нуждались в его помощи.
Приходили и уходили караваны.
Кипела жизнью рыночная площадь.
Некоторые погонщики верблюдов изъявляли желание осесть в Махтанбаде, и город принимал их, распахнув объятия.
Но никогда, ни разу, предел города не переступила нога женщины рожденной вне его стен.
Глава девятая***Торса-ле-Мар***… настоящее время…
– Я уже несколько раз попадал в Махтанбад, не пользуясь маской, – возбужденно говорил Раджабу Камиль. – Только не могу проследить закономерность! И всегда возвращаюсь в место и время, где уже был. Причем, вне временной последовательности. Узнать что-то новое удается, только заполучив новую маску!
– Я передал матери камень, – успокоил капитан, – как только антиквар добудет следующую маску, мать немедленно выкупит её. Она ходит в лавку дважды в неделю. Ты можешь ни о чем не беспокоиться и начинать снаряжать судно в очередной рейс.
– Так и будет, – кивнул владелец судна, – завтра встречусь с поставщиком и узнаю, куда мы должны отвезти груз на этот раз.
– Мессалина интересовалась, почему тебя нет, – лицо Раджаба скривилось в презрительной усмешке.
– Не любишь ты мою подругу, – улыбнулся Камиль. – Я бы даже сказал – презираешь. А ведь она лучшая из девиц, что побывали на «Марии».
– Вот именно! – подтвердил капитан, – лучшая из худших! Не такая спутница нужна тебе, друг. Не такая!
– Других нет, – пожал плечами владелец яхты. – Приходиться выбирать из того, что имеется в наличии. Ты, наверное, забыл, дружище, что мне уже тридцать два. Пора подумать о семье. Жениться и ввести в дом хозяйку, пока особняк не разрушился вновь. Теперь уже от того, что в нем никто не живет.
– Ты сделал ей предложение? – полюбопытствовал Раджаб.
– Нет еще, – покачал головой Камиль. – Но собираюсь в скором времени.
***
Яхта «Мария» еще дважды выходила в море, прежде чем снова лечь на курс к Черному континенту. Но этот день настал и «Мария» снова вошла в воды континентальной реки.
– И не надоело им в который раз посещать одно и то же место? – Раджаб стоял рядом с Камилем на капитанском мостике и смотрел, как взлетают и опускаются в воду весла лодок-плоскодонок удаляющихся от берега и приближающихся к яхте.
– Думаю – нет, – усмехнулся владелец судна. – Разве может надоесть посещение любимого ресторана? Да и к тому же, жители Торса-ле-Мар богатеют. Все больше и больше становится тех, кто готов отдать все, что угодно, за возможность оказаться на борту и отправиться в путешествие. Так что каждый из этих, – кивок на палубу где уже столпились жаждущие приключений нувориши, – посещает Черный континент не чаще одного раза в год. И мечтает о следующем круизе, едва окажется на берегу.
Лодки уже стояли у борта яхты. В них по огороженному поручнями трапу начали спускаться пассажиры «Марии».
По трапу медленно, постоянно оглядываясь, шла Мессалина, подруга владельца яхты.
Последнее время девушка начала чувствовать, что Камиль словно отдаляется от неё. Хотя, старалась дать ему как можно больше свободы. Не устраивала показательных истерик, когда владелец яхты после бурных возлияний, уединялся в каюте с какой-либо из гостий. И не важно, что та прибыла на борт в сопровождении другого мужчины. Отказать хозяину судна в такой малости – значит, поставить под вопрос участие в очередном приключении. Поэтому, девица, обменявшись многозначительным взглядом со своим спутником, беспрекословно следовала в каюту Камиля, откуда выходила утром, заручившись уже персональным приглашением, спутника для которого может выбрать сама.