– Нет, – я села, обняв ноги. – Что он рассказал тебе?
– Да так, сказал, что мне нужно с тобой срочно поговорить, что ты очень грустишь, – он привстал на локтях. – Во время нашего с ним разговора и проскользнул этот подонок, которого ты почему-то решила осчастливить.
– Хватит! – я уткнула смущенное лицо в колени, мне так хотелось прильнуть к Леону, но всю свою решимость я растратила на счастливчика-Яна, поэтому я только осмелилась сказать. – Я по тебе очень скучала.
Я почувствовала легкое прикосновение Леона к моим ступням, он щекотно ласкал каждый палец, проскользнул под штанину пижамы, провел теплой ладонью по икре и мягко сжал мою ногу под коленом.
– Я тоже скучал, Мэй, – хрипло произнес он, его глаза чуть потемнели от желания.
– Я бы так хотела, – я склонилась над ним, – видеть тебя настоящим, таким, какой ты есть, каким сам себя видишь.
Он поджал губы и на некоторое время задумался, после чего произнес:
– Ляг на спину.
– Зачем? – спросила я, но уже перебиралась на подушку. Леон начал стаскивать с меня шелковые пижамные брюки.
– Закрой глаза, – я послушалась, он взял мою ступню в руки и облизал большой палец ноги, я ахнула. – Теперь скажи, какой я для тебя, – он облизал второй палец, я застонала.
– М-м, нежный.
– Еще, – он облизал следующий палец, а его рука скользнула мне между ног. Я невольно сжала простыню и откинула голову назад, мои глаза по-прежнему были закрыты.
– Страстный.
– Да, Мэй, – он рывков раздвинул мне ноги. – Продолжай, говорить, какой я для тебя.
– Властный, – я сглотнула. Его дыхание оказалось прямо надо мной, над моей шеей. Он провел языком от ключицы до уха, взял в рот мочку и начал посасывать. А затем низко прошептал, заставляя мое тело трепетать.
– Какой еще, малышка?
Я вцепилась ногтями в его голую спину и обхватила ногами. Леон медленно вошел в меня, я подалась бедрами ему навстречу.
– Любимый, – выдохнула я ответ на его вопрос. Леон жадно впился в мои губы.
Никогда прежде наш секс не был настолько чувственным, размеренным. Леон постоянно просил меня закрыть глаза: «Не смотри, Мэй, просто растворись». И я растворялась в нем, в нашей близости, в себе самой. Меня больше не существовало, не существовало Тони, Яна, Купера. Даже Леона… Мы замерли в белоснежном нигде.
– Мэй, – сквозь вязкую бесконечность голос возвращал меня к реальности. – Скажи, ты любишь меня?
Леон лежал сзади, его руки крепко прижимали меня, а неровное дыхание щекотило и холодило мою шею под влажными волосами. Я растянулась в блаженной улыбке: перед моим внутренним взором появился мужчина. Он был очень красив, а робкий взгляд темно-зеленых глаз был полон надежды и страха. Мне так хотелось успокоить его, и я знала, что это в моих силах. Я сплела наши пальцы – мои и Леона. Темноволосый высокий мужчина смущенно улыбнулся и привычным движением зачесал длинную волнистую челку назад. Я с интересом рассматривала его: нижняя губа чуть более пухлая, а над верхней – небольшая аккуратная родинка. Черная рубашка и, конечно, черные кожаные брюки.
– Леон, – я засияла и внутри – моему прекрасному робкому незнакомцу, и снаружи – моему привычному родному Леону. – Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – эхом повторил Леон.
А потом я заснула.
– Что ты имел в виду про Яна? – я размешивала трубочкой свой латте в высоком бокале. Мы решили позавтракать в кофейне неподалеку.
– Ты про то, что он хитрый говнюк? – усмехнулся Леон. Весеннее утреннее солнце бликовало в его черном кофе.
– Тебе виднее, – я пожала плечами, спорить с ним мне не хотелось. – Ты хорошо его знаешь?
– Никто его не знает, – Леон казался спокойным и расслабленным. Редко когда можно было застать его таким. – Но Куп слышит его мысли. И там… м-м… такое.
– Что? – не выдержала я его долгую многозначительную паузу.
– Давай не будем о нем? – Леон взял мою руку и поднес к своим губам.
– Мне только-только стало что-то открываться. О тебе, о вас, – я безотрывно смотрела на него самым невинным вопрошающим взглядом. – И лишь Купер хочет рассказать…
– Хочешь позвать его? – Леон резко отпустил мою руку, в его глазах мелькнули злость и отчаяние. Я испугалась: вот и все, Леон – снова Леон – резкий и недружелюбный.
– Нет, – я виновато опустила глаза.
– Мэй, – в его голос снова прокралась доброта. – Я, во-первых, мало что знаю, а играть в сломанный телефон не хочу. Во-вторых, не желаю тратить свое драгоценное время на обсуждение других парней, которые только и мечтают тебя трахнуть.
Я округлила глаза от удивления, но тут же прикусила губу, чтобы не спросить имеет ли он в виду Яна. Яна – тихого, добродушного и наивного парня, которого я, как полагала, неплохо узнала!
– И не зови Купа. Пожалуйста! – он вновь добрался до моей руки и крепко взял ее в свою. – Он придет, и лишит меня возможности побыть с тобой. Все, что я имею – несколько часов. Можем мы их провести только вдвоем?
Я кивнула. Как бы мне ни хотелось узнать подробности устройства его внутренней жизни, но аргументы Леона перевешивали любой эгоистичный вопрос с моей стороны.
– Чем хочешь сегодня заняться? – я потягивала свой теплый латте. Леон склонился над столиком, в светлых глазах промелькнула похоть, но я, предугадав его желания, положила на его уже приоткрывшиеся губы палец. – Протестую!
– Эй, ты даже не послушала! – он перехватил мой палец и укусил его, я вскрикнула от неожиданности. – У тебя паспорт с собой?
– Что? Неужели по мне не видно, что я совершеннолетняя? По твоему поведению такого точно не скажешь! – я захихикала.
– Так с собой? Или заедем к Виктору? Заодно поболтаем…
– Звучит угрожающе, – я показала ему язык. – С собой.
– Тогда давай сюда, – он протянул руку. Я помедлила и нехотя потянулась за сумочкой. Леон же с серьезнейшим видом погрузился в телефон.
Мы надолго замолчали, я с интересом наблюдала, что же будет дальше. Когда он, наконец, открыл мой паспорт и начал вбивать данные на какой-то сайт, я в шутку спросила, не оформляет ли он на меня микрозаем.
– Тсс, – только и ответил он. Я хотела рассмеяться, но почему-то напряглась.
– Скажи, что ты делаешь, – не вытерпела я.
– Так, я сейчас неправильно все введу, помолчи.
Я допила свой кофе и обиженно уставилась в окно. Погода улучшилась, снег в городе почти полностью растаял. Небольшие фонтанчики воды из-под колес проезжающих мимо машин блестели на ярком солнце и искорками падали обратно на мокрый асфальт.
– Хочу тебя кое-куда свозить, – Леон протянул мне паспорт.
– Куда?
– Узнаешь позже, – он подмигнул и, смеясь, добавил, указывая на документ, который я ошеломленно взяла из его рук. – У тебя здесь такая смешная фотка.
Глава 31
Я ненавидела летать настолько, что предпочла бы несколько суток трястись в поезде, чем села бы по своей воле в самолет. А теперь я обреченно смотрела на взлетно-посадочную полосу через панорамное окно аэропорта.
– Хватит дуться, – Леон наклонился надо мной.
– Так не поступают!
Последний час Леон только и делал, что торопил меня, и не признавался, куда мы едем. «Хочу тебя кое-куда свозить» и «Куда – не скажу, но тебе понравится», —все, что он беспрестанно повторял на мои расспросы.
– Я тебе кое-что принес, – перед моим лицом возник небольшой пузырек, я сфокусировалась и прочитала золотые буквы: «Текила».
– Фу! Я не собираюсь пить! Тем более с утра, – огрызнулась я.
– Да ладно, – он обошел кресло и плюхнулся рядом. – Ты же боишься летать, а текила тебя хорошенько расслабит.
– Ты мог предупредить, – зашипела я. – Я же не думала, что мы куда-то полетим!
Уже в такси я поняла, что поездка не ограничится невинной вылазкой загород. «Кое-куда свозить» растягивалось до неопределенных масштабов, о чем я поняла только когда мы подъезжали к аэропорту. Когда же мы подошли к стойке регистрации нашего рейса, я была настолько подавлена, что не смогла даже выдохнуть с облегчением, ведь лететь предстояло пару часов.
– Но круто же?
– Я без вещей, Леон. У меня кроме паспорта в сумке ничего нет!
– Мы же не на месяц туда летим, – он виновато-сочувственно погладил рукой мое колено. – И мы всегда можем устроить тебе шопинг, ты же доверяешь моему вкусу, м-м?
Я вспомнила, какую одежду он купил мне для бала Черной королевы, и улыбка невольно вернулась на мое обиженное лицо.
– Почему туда? – я снова стала серьезной, однако, мне понравилась готовность Леона задобрить меня любыми способами.
– Узнаешь на месте.
– Да хватит! Я уже не сбегу, признавайся.
– Иди сюда, – от поманил меня, чтобы я наклонилась ближе к нему. Я сделала недовольную гримасу, но все-таки приблизилась, и на самое ухо он мне шепнул. – Я пока сам не знаю.
– Что?! – отпрянула я, Леон пожал плечами. – Просто ни с того ни с сего захотелось? Понятно, – я сложила руки на груди, возможно, в надежде, что Леон снова предложит что-то интересное, чтобы вернуть мое расположение. Но он лишь тоскливо опустил взгляд в пол.
Через несколько минут объявили посадку, мы больше не разговаривали, погрузившись каждый в свои мысли. Я чувствовала тошноту от накрывающей паники, но стойко и упрямо молчала, да и что я могла сказать, когда все кордоны уже были пройдены.
– Где ты хочешь сесть? – спросил Леон, когда мы дошли до нашего ряда в самолете.
– М?
– У окна или по середине?
– Все равно, – я отвечала односложно не из-за обиды или злости, но из-за сковывающего ужаса.
– Давай я туда, – он прошел к окну. – Плохая была идея, да?
– Какая именно? – я вжалась в кресло, мимо нас проходили счастливые пассажиры, летящие в долгожданный отпуск.
– Ну… Лететь, – Леон поднял ручку кресла. – Можно тебя обнять?
Я ничего не ответила и благодарно прилегла к нему на грудь. Рядом с нами расположилась пожилая женщина, она учтиво поздоровалась и принялась читать молитву и беспрестанно креститься. Я застонала и уткнулась в шею Леона.
– Надо было предупредить. Я идиот, прости, Мэй.
– Ничего, – я почувствовала, что еще немного и упаду в обморок.
– Пожалуйста, пристегнитесь и поднимите подлокотник, – раздался женский голос неподалеку. Леон заерзал, я, с трудом оторвавшись от его груди, обернулась на милую блондинку-бортпроводницу. Она проследила за тем, что мы прислушались к ее просьбе, и пошла дальше по ряду выполнять свою предполетную инструкцию.
– Отдыхать летите? – спросила женщина-соседка слева. – Или в медовый месяц?
– О, нет, – я покачала головой.
– Домой?
– Я, вообще-то… – я глянула на Леона в поисках поддержки, но он не изъявил желания говорить с пожилой незнакомкой. – Если честно, я не знаю, это сюрприз.
Я услышала тихий смешок справа, моя импровизационная версия явно позабавила Леона.
– Как интересно! Романтичные мужчины такая редкость сегодня, – она посмотрела на моего молчаливого спутника. Самолет начал движение, постепенно ускоряясь, я вцепилась в подлокотники. Женщина, не замечая, ворковала дальше, – Мой первый муж, царство ему небесное, тоже был выдумщиком. И свидания устраивал какие красивые, и цветы дарил. Молодые были. Жалко, умер рано, – она снова перекрестилась. Мы оторвались от земли, я затаила дыхание. – Ладно, скажете, что разоткровенничалась, старуха.
– Да нет, что вы, – Выдохнула я и постаралась улыбнуться. – А вы куда летите?
– Я домой, дочка. К внукам ездила, дети разъехались все, внуки уж взрослые, кто-где. Вот, пригласили в гости, еле собралась.
Я видела, что женщине хотелось поговорить, рассказать о своей жизни, о своих бедах и радостях, но, увы, я не могла поддержать разговор. Уши моментально заложило, я бессильно опустила голову на плечо Леону.
– Хочешь поспать? – тихо спросил он. Я отрицательно покачала головой, но постепенно размеренный гул двигателей и ровное дыхание Леона надо мной усыпили меня, что стало настоящим спасением от всеобъемлющей паники и от навязчивых разговоров с соседкой.
– Где мы остановимся? – мы уже второй час ехали по живописной дороге вдоль моря. Сразу по прилету Леон до отвала накормил меня довольно вкусной местной едой и, прихватив с собой остатки шашлыка и овощей-гриль, мы отправились в неизвестное путешествие на арендованной машине.
– Скорее всего вернемся в центр города, – он облизал пересохшие губы, ветер из приоткрытого окна развевал его сильно отросшие волосы. Я вздохнула, он глянул на меня. – Сильно устала?
– Перелет – всегда изматывающее испытание для меня.
Вместо ответа или очередного извинения Леон начал медленно поглаживать мою ногу. Я уже не сердилась на него, худшее было позади, а яркое солнце, море и совсем летнее тепло улучшали мое настроение с каждой минутой.
«Через пятьсот метров поверните налево», – монотонно проговорил навигатор. Леон уменьшил масштаб карты и произнес: «Почти приехали».
Спустя десять минут мы припарковались на пустынной площадке около бледно-желтого трехэтажного здания, похожего на обыкновенный старенький отель. Казалось, что он пустовал. Леон вышел и, не закрывая дверь машины, осмотрел здание.
– Здесь все началось, – он глянул на меня, в его взгляде сквозила невыносимая тоска и отчаяние.
Я кивнула. Мне без лишних объяснений стало понятно, что он имел в виду: вероятно, в этом отеле располагался лагерь, где впервые появился Леон, защитник Тони. Я подошла к нему и взяла за руку.
– Хочешь зайти туда?
– Не думаю, что есть смысл, – он нервно покусывал нижнюю губу. – Пойдем лучше на пляж.
– Ты был здесь раньше? Я имею в виду, приезжал ли снова сюда.
– Нет.
Мы шли по узкой дорожке в конце которой виднелась бескрайняя синева.
– Здесь красиво, – я рассматривала небольшие тихие домики местных жителей, которые словно вымерли.
Леон не ответил, так мы и шли в полной тишине пока не добрались до широкой полосы дикого пляжа. На нем еще оставались приметы былого благоустройства: несколько обветшалых выцветших зонтов и небольшой покосившийся ржавый пирс, уходящий в море. Возможно, летом это уютное местечко оживет, но пока здесь царило полное безмолвие, нарушаемое только шелестящим звуком перекатывающейся от небольших волн гальки.
– Жаль еще нельзя купаться, – дала я пространный комментарий и, отпустив руку Леона, села на большой валун.
Леон неспеша подошел к кромке воды, присел на корточки и потрогал накатившую волну. Я так любила его, этого молодого, высокого, стройного парня, не по погоде одетого во все черное. Он будто аккумулировал весь свет, поступающий извне (а вместе с ним – доброту, нежность, заботу, ласку от меня, возможно, от его матери), а отдавал так мало… Леон мог казаться черной дырой, не выпускающей обратно подобный метафоричный свет, его агрессия, будто жесткая космическая радиация, могла поражать насмерть. И все-таки я непреодолимо тянулась к нему, зная наверняка, что исчезну без остатка.
Я обернулась, не в силах выдерживать мучительное тянущее чувство в душе, смесь нежности, жалости и тоски, и принялась отвлеченно рассматривать строну отеля, обращенную к морю. Желтый цвет стен здесь настолько выцвел, что казался почти белым, ослепляющим. Все окна были плотно закрыты, на балконах не развевались привычные атрибуты отдыха: мокрые купальники и пляжные полотенца. Мне было интересно, оживет ли отель и прилегающие домики к летнему сезону или они так и останутся навсегда заброшенными и опустевшими.
Я вздрогнула от прикосновения бесшумно подошедшего Леона, оглянулась и тут же зажмурилась. Лучи, подобно сияющему нимбу, окружали его голову, создавалась иллюзия локального солнечного затмения. Он аккуратно поднял меня и медленно приблизился для поцелуя; его полностью затемненное лицо вдруг стало отчетливо видным, и он впустил меня в свой мир – темный, беспросветный снаружи и нестерпимо яркий и разнообразный внутри.
– Мэй, – он целовал так отчаянно, на грани безумия, его руки крепко, но бережно держали мое лицо, как самое драгоценное, что было в его жизни. – Я хочу тебя, Мэй.
– Здесь? – я попыталась оглянуться, испугавшись, что мы можем быть замечены, но Леон не позволил отвернуться от себя.
– Здесь. Сейчас. И всегда, – хрипло выдавил он и снова жадно прильнул к губам. Он проскользнул под джинсы сзади и сильно сжал мои ягодицы. – Помоги мне, боюсь порвать все.
Я послушно, не отрываясь от невозможно страстного поцелуя, начала расстегивать свою голубую блузку. Руки дрожали, маленькие гладкие пуговицы никак не поддавались, я сама уже была готова просто разорвать тонкую ткань. Леон снял черную нагретую солнцем футболку и раскинул ее на гальке около большого валуна, на котором я недавно сидела. Он рывком стянул с меня джинсы и указал вниз, я присела и, небрежно скинув кроссовки, полностью стащила спущенные джинсы, оставшись в одном бюстгальтере. Желание полностью перекрыло смущение. О правилах приличия и возможном нарушении закона я даже не успела подумать.