Леон опустился сверху, накрыв меня своим полностью обнаженным телом, и без промедления вошел в меня, все мое нутро уже жаждало нашего влажного пульсирующего единения. Он практически не давал мне сделать глоток воздуха, беспрерывно целуя. Когда я хотела немного отодвинуть его, задыхаясь, он ловко перехватил мои руки и, переплетя пальцы, закинул их мне над головой. Галька сильно впилась в тыльную сторону ладони, но мне каким-то чудом удалось отсечь мысли о боли, они остались лишь на периферии сознания. Так однажды выразился Леон… Я почувствовала, что он близок к оргазму, когда он нестерпимо сдавил мои пальцы. Мы испустили одновременный стон. Он ослабил хватку, я обмякла и, желая полностью вобрать его в себя, крепко прижала к себе Леона освободившимися руками.
Его учащенное дыхание постепенно успокаивалось, но оставалось неровным, каким-то надрывным. Я гладила его вспотевшую спину и интуитивно почувствовала, что что-то не так. Я приоткрыла глаза, немного сменила позу и взглянула на Леон. Он плакал.
– Не надо, – он уткнулся мне в шею, не желая, чтобы я видела его слезы.
Я нежно погрузила пальцы в его влажные потемневшие волосы и стала просто гладить по голове, давая возможность выплакать все, что таилось в его темной израненной душе. Мне не нужно было слышать его объяснений или оправданий, мне лишь хотелось дать ему понять, что он всегда будет желанным и любимым в моих объятиях.
– Мэй? – шепнул он, немного успокоившись.
– Да?
– Я не знаю, как отпустить тебя теперь, – он приподнял голову, глаза были влажными и красными, но все такими же светлыми и добрыми.
– Зачем меня отпускать?
– Потому что ты заслуживаешь… – он поправил прядь моих волос. – Заслуживаешь нормальной жизни с нормальным человеком.
Он приподнялся на руках и сел, и на его груди сохранялись отпечатки моего тела.
– Я… – я закачала головой, отгоняя болезненную мысль: пропадут мои отпечатки – исчезнет и Леон. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
– Тони сможет дать тебе все, что ты захочешь, – он нежно коснулся моей щеки.
– Леон! – я резко села и ударилась спиной о большой камень, служивший нам убежищем от незримых наблюдателей. – Ай.
– Больно? – он испуганно подался ко мне, но я оттолкнула.
– Дурак! Ты – дурак, если думаешь, что это – боль по сравнению с твоими словами, – я уткнулась в колени, горько заплакав.
– Не плачь, малышка, – он неуклюже обнял меня и начал слегка покачиваться со мной вправо-влево. – Я думал о твоих словах, о том, что ты тогда написала. Мэй, ты – мой единственный близкий человек, я люблю тебя, и ради тебя и твоего счастья я пойду на все.
Я ногтями вцепилась ему в спину и простонала:
– Останься со мной, прошу.
– Ты подарила мне надежду. Надежду и освобождение, – поток его мыслей улетал куда-то вдаль, оставляя меня наедине со своим страхом и отчаянием. И все же я слушала, затаив дыхание. – Если бы я только мог просыпаться с тобой каждый день, видеть твою сонную милую мордашку, чувствовать тебя, такую теплую, отзывчивую на мои грубые ласки… Боже, Мэй, я иногда не понимаю, как ты терпишь меня? Такого заносчивого ублюдка… Купер рассказывал, каким видит меня Тони, точнее, не меня самого, а те мерзости, которые я оставляю после себя. И он делает выводы. Правильные выводы, – Леон невесело усмехнулся. – Ты заслуживаешь лучшего. Я – неполноценный, что ли. Я ведь… Я даже не знаю, как ты провела вчерашний день, думала ли обо мне или не вспоминала, радуясь общению с Тони? Я не обижаюсь, не злюсь. Как я могу злиться на тебя, Мэй?
Он отстранился и посмотрел на меня, неспешно обводя взглядом каждую деталь моего лица, словно пытаясь запомнить, чтобы унести с собой в неизведанное безвременье.
– Я бываю упрямой, – зачем-то вымолвила я, Леон рассмеялся. Внутри возникло тревожное предупреждение: запомни его улыбку.
– Ты всегда упрямая, Майя, – он чмокнул меня в кончик носа. – И я люблю тебя за это. И вообще за все.
– Мы можем… – я сглотнула подступивший ком, – можем провести вечер вместе?
Я вдруг почувствовала жуткий холод, солнце начало катиться к горизонту, а мы так и сидели неодетыми. Правда, дело было совсем не в солнце.
Леон тоскливо улыбнулся, тихо ответил «Да» и нежно поцеловал меня.
Глава 32
– Ты помнишь себя тогда? Точнее, когда Тони в детстве был здесь? – мы вернулись в машину и уплетали холодный шашлык и овощи, и не было в моей жизни прежде вкуснее еды.
– Нет, не помню. Я знаю, что во время гипноза с Евой всплыли некоторые подробности тех дней, но все те события остаются какими-то чужими для меня, инородными, как ложные воспоминания – вроде бы мои, но словно искусственно имплементированные в мне память. Не знаю, как объяснить лучше.
– Я поняла, – я улыбнулась. Думаю, Леон видел неискренность моей улыбки, но мы договорились больше не обсуждать наше будущее. Хотя бы один вечер. Последний вечер.
– Скоро стемнеет, пора выдвигаться. Тони и без того хватит проблем на завтра, – он хмыкнул и убрал на заднее сиденье пустой контейнер.
– Когда ты понял, что я тебе нравлюсь? – почему-то спросила я.
– Мэй, – он умоляюще посмотрел на меня.
– Что? Это простой вопрос, – мне хотелось узнать все. Здесь и сейчас, другой возможности могло не представиться.
– Ты меня с ума сводила своими неуместными появлениями! – он опустил ручной тормоз и плавно надавил на газ. – Я, правда, был в бешенстве, когда ты появилась в клинике. Я был убежден, что именно из-за тебя там снова оказался.
– Так, наверное, и было, – я полностью развернулась к Леону, чтобы видеть его. Желтый отель уже скрылся из вида. Прошлое оставалось навсегда в прошлом, а Леон все еще был рядом со мной.
– Мы с тобой много общались, так ты и понравилась мне, – он смущенно прикусил губу.
– Мы больше трахались, чем общались.
– Боже, детка! Что за выражения! – он захохотал. – Ты от меня набралась? Где моя милая девочка? Кто ты, незнакомка?
– Хочешь, познакомимся поближе, – я положила руку к нему на колено и повела ее выше.
– О, да-а, – он бросил на меня хищный взгляд. – Тебе не хватило? Там, на пляже.
– Мне было очень хорошо, – я томно прикрыла глаза, воскрешая в памяти минуты недавней близости. – Ты каждый раз открываешь во мне что-то новое, о чем я раньше даже не подозревала.
– Звучит интригующе, я прямо чувствую себя твоим ментором в мире секса, – в сумраке сверкнули его неровные клыки.
– Так и есть. Тогда, в ночном клубе, я поняла, что я так мало знаю обо всем и о себе, – я внимательно следила за реакцией Леона, мои слова были подобны навигатору, я устанавливала контрольные точки, и Леон уже не мог свернуть с выбранного мной маршрута. У моей манипуляции была благородная цель.
– Если ты продолжишь говорить такие вещи, мне придется остановиться и взять тебя прямо в машине, – он угрожающе глянул на меня. – А кто знает, что происходило на этих сидениях до нас.
– Фу, – сморщилась я и заглянула на заднее сиденье, мысль заняться сексом в арендованной грязной машине показалась мне отвратительной.
За разговором утомительная прежде дорога показалась мне молниеносной. На въезде в город нас остановил ГАИшник, и пока он подходил к машине, Леон попросил:
– Детка, дотянись, пожалуйста, до моего рюкзака, он за мной.
Я достала рюкзак и отыскала в нем документы. Уставший ГАИшник бегло взглянул на права Тони, даже не представляя, что за рулем сидел совсем другой человек. Я тихонько захихикала.
– Было так смешно? – Леон поднял стекло и протянул мне документы, чтобы я заложила их обратно.
– Знал бы он, что ты – не Тони.
– Да, довольно забавно, – он подмигнул мне и поехал дальше.
– Смотри-ка, – я выудила со дна рюкзака маленькую бутылку текилы и продемонстрировала Леону свою находку.
– Хочешь?
– Почему бы и нет, – я откупорила и понюхала. – Ну и гадость!
– Не любишь текилу?
– Под настроение, – я пожала плечами, а в памяти всплыли веселые деньки с Марго. Тем не менее я пригубила, подтвердив свою первую реакцию: гадость! Я скривилась, Леон, конечно, заметил и прокомментировал:
– Давай лучше заедем в какой-нибудь приличный бар.
Мы заселились в огромный сетевой отель, ночь в котором наверняка стоила треть моей зарплаты и отправились на поиски бара.
– Хочешь, купим тебе что-нибудь? – он указал на небольшой открытый магазин.
– Ох, избавь меня от этого!
– Давай зайдем! Будет весело.
– Тогда и тебе придется что-то подобрать.
Продавщица была явна не рада нашему появлению перед самым закрытием магазина, о чем не преминула сообщить.
– Мы в один миг! – успокоил ее Леон. Он мог быть удивительно вежливым и галантным, когда прилагал усилия.
Мы договорились подобрать одежду друг для друга. Для меня процесс поиска оказался слишком легким и скучным: мужская одежда располагалась всего на двух стойках. Меня позабавила только одна белая футболка с нарисованным толстым котом и нелепой надписью «Бонжур, Мур-Мур». Более несовместимого с Леоном образа и представить было невозможно. «Идеально! – решила я, злорадно посмеиваясь про себя, и уже собиралась идти в примерочную, когда увидела черно-серебристое нечто, состоящее из хаотично расположенных молний и шипов. – Хоть бы одним глазком увидеть, как оно будет сидеть на Леоне». Я нерешительно прихватила вторую вешалку. На удивление, Леон уже ждал меня в примерочной с целым ворохом одежды.
– Ты взял все подряд? – неодобрительно воскликнула я и указала взглядом на продавщицу, едва слышно добавив. – Она нас пристрелит!
– Плевать я на нее хотел, – Леон сказал это так громко, что я немедленно залилась краской. – А ты совсем не старалась, – он взял белую футболку из моих рук и, прочитав дурацкую надпись, укоризненно цокнул языком.
Платья, которые подобрал Леон оказались в целом неплохими. Я была приятно удивлена, когда увидела шелковое платье-миди, которое походило на то, в котором я была на свадьбе Марго. Но влюбилась я в другой вариант: короткое белое платье-бюстье без бретелей. Такое, пожалуй, выбрала бы знойная Марго, я же никогда не решалась носить подобные сексапильные фасоны, но со мной рядом был Леон, и этот факт каким-то неведомым образом возвышал мою самооценку до небес.
– Ничего себе, – почти синхронно сказали мы друг другу.
– Мэй, ты… Вау! Ты выглядишь потрясающе, – он взял меня за руку и покружил. – Даже не хочу никому показывать такую красотку.
– А мне нравится, как ты выглядишь, – я провела рукой по колючим шипам на его плечах. Кофта оказалась довольно длинной и узкой и слишком эротично обтягивала его крепкий торс. Я глубоко втянула носом воздух, борясь с накатившим желанием.
– Примерить второй вариант? – хитро спросил он.
– Нет, прошу, не надо!
– А ты будешь мерять остальное?
– Я хочу взять его, – я погладила гладкую ткань. – Только у меня… кроссовки.
– Подожди, – Леон метнулся к продавщице и принес мне на выбор несколько пар обуви на каблуке.
– Ты – чудо, – я быстро поцеловала его и отправилась примерять принесенные туфли.
В баре было многолюдно, куча веселой нетрезвой молодежи. Леон был наготове. Он, казалось, мог убить любого, кто осмелился бы подойти или заговорить со мной.
– Что ты хочешь? – спросил Леон, когда мы расположились на небольшом диванчике недалеко от барной стойки.
– Какой-нибудь коктейль, – я пробегалась по знакомым стандартным названиям в меню. – Наверное, «Пина коладу». А ты будешь пить?
– Ты же знаешь, что мне нельзя, – он смущенно улыбнулся. Да, я знала. Алкоголь был несовместим с большинством таблеток, которые пил Тони, остальные альтеры тоже методично следовали его ежедневным напоминаниям в телефоне.
Мы заказали напитки – коктейль для меня и фреш для Леона. Он на автопилоте гладил мою руку, а сам пристально следил за самой шумной компанией в баре: пятеро довольно пьяных парней отмечали день рождения за столиком напротив нашего.
– Мы встретились с Тони в похожем месте, – бордовый цвет диванов и темные стены навеяли приятные воспоминания, и я машинально, не подумав, озвучила свои мысли. Леон сфокусировался на моем лице и слегка наклонил голову, ожидая продолжения. – Тогда был мой день рождения, мы с Марго танцевали, и Тони подошел ко мне. Мы не виделись с ним много лет до той встречи.
– Почему ты раньше не рассказывала мне? – в его вопросе не было укора. Обычное любопытство. Я задумалась.
– Думаю, мне неловко обсуждать с тобой то, что происходит у меня с другими… м-м… альтерами.
– И все-таки ты часто говоришь о переживаниях тех дней, в которых нет меня, – он безразлично пожал плечами.
– Пожалуй, – я постаралась припомнить все наши разговоры, обычно они представляли из себя смесь из моих воспоминаний о детстве и размышлений о папе, подругах, работе, но не о других субличностях.
– С Купером ты говоришь обо мне, – наконец, появилась первая отчетливая эмоция – обида.
– Не считается, мы познакомились всего несколько дней назад.
– И все же, – Леон больше не гладил мою руку.
– Тебя это задевает, – больше констатировала, нежели спросила я.
– Какая разница, – он снова передернул плечами.
– Ты сам не хотел тратить время на обсуждение других…
– А теперь захотел, – он откинулся на спинку дивана, отдаляясь от меня физически и эмоционально. – Расскажи, как Тони трахнул тебя в первый раз.
Меня напугала разительная перемена в поведении Леона: то он был самым чутким и веселым парнем на свете, а теперь – колючий и холодный, под стать шипам на его кофте.
– Даже не собираюсь, – я сложила руки на груди, до глубины задетая таким отвратительно-бестактным вопросом.
– Тони же смотрит, как мы занимаемся сексом. Хочу быть в равных условиях.
– Зачем ты так? Чего ты хочешь добиться?
Официантка принесла наши напитки. Так и не дождавшись ответа, я стала жадно пить коктейль, ощущая не его сливочный вкус, но лишь холод льда. Леон снова отстраненно наблюдал за той же компанией, даже не пригубив свой сок.
– Ты же не собираешься драться с ними? – довольно грубо спросила я. Его лицо все еще сохраняло следы прошлой драки.
– Я как раз подумывал об этом, – он нехотя вернулся взглядом ко мне, будто уже выбрал жертву среди тех парней и не желал выпускать ее из виду.
– Леон, – я положила руку ему на колено, – что с тобой?
– Я безнадежный урод, – прорычал он.
– Эй, – я подвинулась так близко, как только могла, взяла его лицо в свои руки. – Прекрати. Сейчас же!
Он рассмеялся, язвительно, унижающе. Я схватила свой коктейль и допила залпом, даже не через витую трубочку, после чего громко произнесла:
– Я хочу уйти отсюда!
– Нет.
– Что «Нет»? – я ошарашенно уставилась на него и медленно повторила. – Я. Хочу. Уйти, – Леон с дурацкой полуулыбкой смотрел на меня, ничего не отвечая. – Просто позволишь мне уйти? Одной?
– Если желаешь…
Меня накрыло ощущение всеобъемлющего холода: вдоль позвоночника, по коже, в крови, в мыслях, в душе. Я резко поднялась, стеклянные стаканы зазвенели на покачнувшемся столе. Хоть перед глазами на миг потемнело, я отчетливо почувствовала на себе взгляд любопытных пьяных глаз – потенциальных жертв Леона. Мне вдруг стало плевать – на них, на Леона, на то, что он собирался с ними сделать.
– Ты прав, мне лучше остаться с Тони, без тебя, – когда жестокие слова слетели с моих губ, я неожиданно прозрела: Леон добивался от меня именно такой реакции! Я так и стояла, окаменев, смотря куда-то поверх его головы с зачесанной назад челкой. Взгляды позади потеряли ко мне интерес, раздался прерванный гам и хохот. Я не стала извиняться, просто спокойно произнесла. – Закажи мне виски, я сейчас вернусь.
Без понятия, что подумал Леон, был ли он шокирован моей неожиданной просьбой или разочарован, что его хитроумный план провалился, я не бросила на него даже мимолетного взгляда. Я направилась в сторону выхода, каблуки стучали, бескомпромиссными точками азбуки Морзе подчеркивая мои уверенные шаги. Не дойдя трех шагов до входной двери, я повернула налево и скрылась за дверью просторной общей уборной. Из огромного зеркала на меня смотрела чужая уставшая девушка, чертовски злая и невозможно сексапильная. Я оперлась руками на край раковины, и уставилась в свои глаза, которые в полумраке казались темнее обычного.
Леон планомерно разрушал то, что я по крупицам собирала, за что отчаянно цеплялась в нем, в нас. Он всегда хотел казаться хуже, чем был на самом деле: была ли это его защитная реакция? С первого дня своего появления в сознании Тони он только и делал, что защищался от враждебного мира, не видя в нем доброты и сострадания, не желая замечать ничего хорошего. Я могла бы пожалеть его, как жалела несколько часов назад на пляже, гладя мокрые от пота волосы, влажное от слез лицо. Могла бы вернуться и сказать, что люблю его несмотря ни на что, и буду любить всегда, даже после очередной никчемной драки, даже после его наглой и жестокой просьбы, даже после его окончательного исчезновения. Я могла бы. Прежняя я, но не та девушка, которая смотрела сейчас на меня из зазеркалья.