– Я доверяю ей Генри. Она правда хочет помочь, – пылко заговорила девочка. – Когда тот мальчишка пришел на этаж, и начал говорить гадости про вас, а потом полез ко мне, Джейн напрыгнула на него сзади, и мы побили его.
– Спасибо, Нэнси! – поблагодарила за поддержку подругу Джейн и улыбнулась.
Сердце в груди Тео, когда он посмотрел на нее, совершило предательский кульбит. Он вдруг четко осознал, что хотел бы, чтобы она и ему так ярко хитро улыбалась, смотрела только на него сияющими теплом и восторгом глазами, он хотел бы услышать ее смех, посчитать все веснушки на ее лице, снова ощутить ее маленькую ладонь в своей руке. И ему это совсем не понравилось. Еще ни одна девчонка не вызывала у него подобных чувств, все что он хотел от них раньше, так это позажиматься где-нибудь в темном уголке, как делал это с Сейди Грин, жадно целуя ее пухлые сладкие от карамели губы, щупал ее мягкую маленькую грудь, или залезал рукой под пышную юбку, поглаживая нежную кожу бедер, мечтая, что если повезет, она даст ему забраться еще повыше. Он, конечно, с удовольствием проделал бы все тоже самое и с Джейн, но остальные чувства… Уэсли бы сейчас, громко хохоча, хлопнул Тео по плечу и заявил, что он влюбился. Но Тео знал, что это не так. Он и Джейн знакомы-то, от силы всего час. Просто вероятно ему нравилась та уверенность, которую она излучала и храбрость, то, что она не побоялась его ударить, когда он вел себя как полный безумец, и в целом придумала неплохой план, а еще, самое главное, их объединяла ненависть к Тому. Именно на это ему и стоит опираться. Тео прокашлялся.
– Что ж, – произнес он, – если всё, что ты говоришь, Нэнси, правда, то я не вижу причин не доверять Джейн. А вы, парни? – он поглядел на все еще красных Оливера и Ника.
– Если ты доверяешь ей, то мы тоже, – уверенно объявил Ник и послал Джейн несмелую улыбку, на что она, тоже ему улыбнулась. Оливер, не произнося ни слова, угрюмо кивнул, после чего некоторое время ребята просто помолчали, обдумывая все услышанное.
– Так… и какой у нас план? – помедлив, спросил, наконец, Ник, указав на девочек. – Они встретятся там с этими тремя выродками, мы будем в это время прятаться в кладовке, а потом внезапно нападём?
Оливер резко затряс головой. Сплюнув на землю, он быстро заходил взад-вперед.
– Это слишком не продумано, – воскликнул мальчишка. – Они больше и сильнее нас, даже если мы внезапно нападем, мало шансов, что мы победим.
– Ну почему же, – медленно произнесла Джейн и посмотрела на каждого из друзей по очереди. – Я как-то была в сарае, и там видела перцовый баллончик. Мистер Лейк его берет в лес на охоту, и им защищается от волков.
– Хмм, а это идея! – Тео одобрительно ей кивнул, не без удовольствия отмечая, что кажется, Джейн еще и неплохо соображала. – Нужно попасть в этот сарай…
– Ты хочешь распылить перцовый баллончик? – недоверчиво воскликнул Ник. – Да мы там все задохнемся!
Джейн смерила его тем взглядом, которым обычно смотрят усталые взрослые на неразумных малышей.
– Нет, – сказала она, – можно надеть влажные тряпки на лицо, тогда вы не будите кашлять. И я собираюсь брызнуть из баллончика прямо в лицо кому-нибудь из них.
– И лучше всего Шкафу, – вставил Оливер. Он продолжал шагать из стороны в сторону, тяжело дышал, нервно заламывал свои ладони и озабоченно цокал языком. – Он у них самый сильный и тупой, его нужно вырубить первым. После этого вы выбегаете из кладовки, и мы расправляемся с остальными.
– А дальше можно их связать, – добавила Габби, довольная, что и ей пришло что-то в голову.
– Точно! – Оливер щелкнул пальцами и одобрительно на нее посмотрел. – Нам нужна веревка. И у нас она припрятана в шкафу.
Он вдруг замер, и в панике огляделся:
– Чтобы залезть в сарай и взять баллончик и ещё что-нибудь, нам нужно стащить ключи на вахте! Если нас застукает Стен, нам хана. Он как-то поколотил Джека Нортона, за то, что тот выкрал ключи от погреба, так тот чуть не умер! А если он вдруг поймает нас? И как мы узнаем, какой именно нужен ключ? – Оливер потёр переносицу, его плечи сильно подрагивали.
Тео даже не представлял, что он может находиться одновременно в настолько нервном и возбужденном состоянии. Не задумываясь, он потянулся к Оливеру, аккуратно взял его запястья в свои руки, и отодвинул ладонь от лица.
– Мы справимся! Я видел, ключи у Стена все подписаны и отыскать нужный не составит труда. – Он опустил руки вниз, но запястья друга так и не выпустил, чувствовал, как под его ладонями быстро бьется пульс Оливера.
Огромные зеленые глаза мальчишки расширились, засветились надеждой и уверенностью в правоте Тео. Точно также на него смотрела Габби, когда она была уверена, что сейчас он все исправит, буквально в одну минуту решит все их проблемы, поквитается с обидчиками, и проявит себя как настоящий герой. Вот только, Тео героем не был. Сам того не желая, он вспомнил как ударил Оливера в живот, и резко от него отшатнулся. Определенно не герой. Мальчик потер глаза, чувствуя непреодолимую усталость. Все его тело болело и ужасно ломило, в носу сильно свербело, в добавок к этому кружилась голова. Ему хотелось забраться в кровать и заснуть, забыть весь сегодняшний день.
«Нужно сосредоточится, – мысленно сказал он себе, – думать только о мести. О том как мы наконец разберемся с тремя ублюдками. Сейчас это самое важное».
– Постойте! А как мы выйдем из приюта? – Ник обескураженно посмотрел на друзей: «Только не веревка! Только не веревка!» – мысленно молил Ник.
– Оливер только что сказал, что у вас припрятана верёвка, – улыбнулась Джейн. – Ты же не боишься?
– Н-н-нет, – заикаясь ответил мальчик. Он ещё как боялся. Боялся высоты, боялся, что веревка порвётся, именно когда он будет спускаться. Его глаза забегали, и он начал нервно грызть ногти.
– Эй Ник, всё будет нормально, главное не спешить, когда слазишь, и не смотреть вниз, – подбодрил Оливер друга.
Ник на это только обречённо кивнул, и подумал, что это может стать ни только последним днём тирании командиров, но и также и его последним днём.
– Да, Ник, у тебя всё получиться! – присоединилась Габби к Оливеру. – Если честно, я тоже немного боюсь.
– Нэнси, ты не пойдешь с нами, – безапелляционным тоном сказал Тео.
– Но, так не честно!
– Послушай, – начал терпеливо объяснять брат, – если мы пойдём всем скопом, то это может привлечь ненужное нам внимание, к тому же я не хочу, чтобы ты рисковала и лазила по веревке.
– Но я смогу, ты же знаешь я прекрасно умею лазить.
Девочка надулась, нахмурила лоб, и чуть не плакала от обиды – она тоже хотела участвовать в налёте на сарай, и считала себя вполне взрослой для этого.
– Нэнси нас могут поймать, и я не хочу, чтоб тебя как-то наказали, – стоял на своём Тео. – Ты не пойдёшь.
– Эй Нэнс, не расстраивайся, – Джейн легонько поддела Габби локтем. – Если мы вдвоём улизнем из комнаты, это могут заметить Крис, Роза, или кто-нибудь ещё, и ты знаешь, что за этим может последовать. Весь план может полететь к чертям. Если я пойду одна, то никто ничего не заподозрит.
Девочка кивнула, но весь последующий разговор сидела с кислой миной.
– И Ник насчёт тебя, – Тео совсем не был уверен, что Нику тоже нужно идти. Мальчику явно было далеко до спортивного телосложения, и если он и смог бы слезть, то вот влезть обратно по веревке, к тому же на третий этаж… Тео казалось это маловероятным: «Он будет нас только тормозить». – Ты сможешь влезть обратно по веревке?
Ник поджал губы и отрицательно покачал головой.
– Понятно, – Тео почесал голову, – тогда тебе тоже лучше не идти. Думаю, какое-нибудь оружие мы для тебя прихватим.
Ник просто воссиял, он готов был кинуться на Тео и расцеловать его от восторга.
– Слава Богу! – пробормотал мальчик и уже более громким голосом добавил: – Но я могу стоять на стрёме.
– Да, когда мы будем спускаться Ник может поддерживать веревку на всякий случай, и в наше отсутствие проследить, что бы никто её ненароком не убрал, – поддержал друга Оливер.
– Да – это я могу, – Ник теперь был согласен на что угодно, только бы не спускаться по веревке, но, как всегда, у мальчика нашлись ещё вопросы. – Если кто-то увидит, что я стерегу веревку, что мне сказать?
– Скажи, что ждёшь меня, – тут же отозвался Оливер. – Я якобы пошёл на кладбище пообщаться с мертвыми и попросить у них силы.
Все от удивление открыли рты, кроме Ника – он знал, как и остальные воспитанники приюта, что Оливер увлекается всякими эзотерическими штуками, и раньше многие просили сделать мальчика тот или иной амулет или оберег, и он мастерил их, поэтому такая отмазка не вызвала бы никаких вопросов.
– А что? Этому точно поверят, – заявил с уверенностью Ник.
– Вы уверены? – Тео недоверчиво покосился на друзей: «Какое кладбище? Какие мертвецы? Что вообще за чушь? Смахивает больше на бредни сумасшедшего»
– Гарантирую. Просто вы ни так много знаете обо мне, – с достоинством произнес мальчик. Ему приходилось ни раз видеть скептические выражения лиц, а у друзей они были сейчас именно такие, и чувствовать, когда люди считают, что у него не все дома. Многие считали его странным, и говорили ему это в лицо. Сначала он обижался, а потом привык, и даже начал гордиться своей незаурядностью.
– Ладно. Вернёмся к командирам, – Тео решил сменить тему разговора, потому что сейчас он не хотел вдаваться в подробности странностей его друга. – Получается, мы их свяжем, и потом…
– А потом, один из вас, – Джейн указала рукой на Ника и Оливера, – побежит во двор, там будет большинство ребят, и скажет что-то типа: «Там новенький связал и избил командиров». Нам нужно собрать толпу.
– Зачем? – непонимающе спросил Ник.
Джейн закатила глаза.
– Затем, чтобы прилюдно их опозорить, – сказала она ему тоном строгой учительницы. – Для того, чтобы их уничтожить, не обязательно убивать. Достаточно того, что, если мы это сделаем, все трое лишатся своей власти. Их перестанут бояться, и они станут никем.
Девочка ясно осознавала, что, если мальчишки побьют командиров, их по головке за это не погладят, и они понесут тяжкое наказание. Джейн же с Габби не тронут – это маловероятно. Она подвергала их риску сознательно, и совесть её нисколько не мучила – она жаждала поквитаться с Томом, и она сделает это их руками.
Тео окинул ее восхищенным взглядом. Он сам, переполненный разъедающей его яростью, до такого бы, наверное, даже не додумался.
– Здорово придумано! – похвалил он девчонку, и Джейн довольно ему улыбнулась.
– Только Генри, держи себя в руках, – осторожно произнес Оливер, он неосознанно потер свой живот, и Тео в который раз полным мудаком.
– Да, – сказала Джейн, тряхнув рыжей головой. – Здесь нужно ясно мыслить, и иметь хорошую выдержку. Скорее всего они попытаются как-то тебя задеть.
Тео сглотнул. Он должен постараться ради них. Обуздать всю свою ненависть и злость, хотя бы на немного. Ведь без него, он это точно знал, они ни за что не справятся.
– Не волнуйтесь, – уверенно сказал им Тео. – Я справлюсь с этим.
«Ты сможешь. Ты просто на просто обязан!» – мысленно приказал он себе, и действительно в это поверил, еще не зная, как много ему понадобиться выдержки.
Глава 10
Весна 1964
Калеб слов на ветер не бросал, и на следующий день после разговора с Эммой он действительно пошел проведать Джона Беннета, хоть и чувствовал по этому поводу некоторую тревогу.
Беннеты всю жизнь жили Нордсайде – северной части Эн-Си. Джон и Рейчел (отец и мать Эммы) родились на улицах Гретни – рабочего квартала, где дома были старыми, серыми и полуразвалившимися после бомбежек. Дети, в обносках, оставшихся от старших братьев и сестер, громко орали, носились по улице, разбивая коленки, или катались на старых ржавых велосипедах, пока их матери с недовольными усталыми лицами развешивали на веревках постиранное белье. Тогда семьи были большие, десять детей в семье считалось нормой, и женщинам приходилось обстирывать всю семью, сушить гладить одежду, что занимало все их свободное время.
Изнуренные мужчины после тяжелых часов работы в доках или фабриках, пошатываясь, шли в пабы, напивались там, и в самом скверном виде брели к своим домам, где срывали злость на женах и детях. Нередко слышался вой сирен полицейских машин, которые вызывали сердобольные пожилые дамочки. Жизнь здесь можно было сравнить с жизнью на пороховой бочке: шум, поножовщина, постоянные крики рожениц, которые не под каким предлогом не хотели рожать в больнице. Больниц боялись, ведь раньше эти здания были работными домами, которые закрыли в сороковых годах, но выходцы из домов помнили все ужасы пребывания в этом месте. Многие считали жизнь там хуже смерти и пугали непослушных детей, тем, что отдадут своих чад в работный дом. Поэтому в большинстве своём женщины рожали на дому, в окружении семьи и акушерок из дома святого Георгия, которые работали без выходных и каждый день ездили на выезды на велосипедах.
Рейчел познакомилась с Джоном в пятнадцать, и уже в шестнадцать лет вышла замуж. Муж работал в доках, как его отец, дед, как и большинство в Гретни. Когда приходили суда, а со временем это случалось всё реже, мужчины работали на износ по пятнадцать-шестнадцать часов в день, чтобы хоть как-то прокормить свои большие семьи. Для мужчин работа в доках была важной частью их жизни, и когда они пришли в упадок, и торговые, и грузовые суда перестали ходить в Кертенлендс, главный порт Нордсайда, их жизнь, казалась, была разрушена. Рейчел родила Джону пятерых детей: старший Харви с пятнадцати лет уже пошёл на работу и наравне со всеми мужчинами работал в доках, Эмма помогала матери по хозяйству и была своего рода нянькой для младших братьев. Они жили в доходном доме, занимали две комнатки, и могли похвастаться только маленькой электрической плитой, светом и радиоприёмником. Ванной не было, не смывной туалет находился во дворе, и раз в неделю семейство Беннетов ходило в общественные бани, что тогда были популярны. Младшие сыновья Джона и Рейчел – Эван, и близнецы Фред и Майк, не любили эти походы и упирались как могли. И Эмме с Рейчел приходилось практически насильно их туда затаскивать.
Первое время Калебу казалось, что он сойдет с ума, до того противным и пугающим своей бедностью казалось и его новое жильё, и квартал в целом. Он привык жить со всеми удобствами, мыться каждый день, а здесь приходилось топать добрую милю, чтобы помыться в компании половины квартала. Кабинка туалета во дворе не закрывалась, и люди делали свои дела на виду у всех, совсем этого не смущаясь, отчего туалетный юмор про понос, пердёж и тому подобные вещи был заметной частью культуры Кин-Дин. Беннеты занимали две комнатки: первая была спальней Рейчел и Джона, с которыми также спали близнецы, Эван же размещался в родительской комнате на полу на тюфяке. В другой комнатке ютились Харви, Эмма, а теперь и Калеб. Юноша никогда не работал, теперь же мистер Беннет устроил его в доки, и поначалу от непосильной работы, Калеб еле дотаскивал своё тело домой и без сил падал на тюфяк. Это дало почву для насмешек со стороны Харви, который издевательским тоном называл его неженкой, слабаком или малюткой Кейли, последнее кстати придумала Эмма. Харви не понравился Калебу с самого начала, и часто он колкостями отвечал ему, за что получал чуть ли не каждый день тумаки. С Эммой они поладили, но не сразу. Ещё одной проблемой, вставшей перед Калебом, был этот непонятный рифмованный диалект Кин-Дин, и первое время, когда к нему обращались с какой-то просьбой или требованием, он не понимал, что от него хотят. Однако со временем он привык, и к тяжелой работе, и смешному, странному диалекту, и даже к туалетному юмору.
Калеб видел, что доки приходят в упадок, стало сложнее кормить семью, денег платили мало, работы не было и часто мужчины слонялись в доках просто так от нечего делать. Он говорил мистеру Беннету, что пора менять сферу своей деятельности, но Джон только отмахивался от него, и смотрел на его затею с долей скептицизма. «Мой дед работал в доках, отец, и я буду там работать. Доки – это моя жизнь. И я не променяю эту работу ни на какую другую». Да, мистер Беннет был ещё тем упрямцем, впрочем, как и Харви, которого Калебу также не удалось убедить в том, чтобы найти новое место. Молодой человек видел, как по всему Нордсайду начался массовый снос трущоб – на их месте возводили новые многоквартирные дома. Рабочих рук не хватало, и Калеб посчитав это более-менее прибыльным делом подрядился рабочим на стройку. Работы там было непочатый край, первый месяц ушел на обучение, он не слонялся без дела, как в доках, работал каждый день и даже не брал выходных потому, что хотел доказать мистеру Беннету, что он прав. В первый месяц он получил немного, но к концу второго месяца работы он получил вполне приличный оклад по меркам семьи. И тогда Джон всерьез задумался над тем, чтобы тоже переметнутся к застройщикам. Он был горд Калебом, и вслух говорил о том, что всё сделал правильно, когда взял парня в дом. На раздумья по поводы смены работы у мистера Беннета ушло полгода, и в конце концов Джон тоже устроился на стройку. На лето приходился самый пик работы, зимой же, чтобы не сидеть без дела, Калеб с мистером Беннетом занимались ремонтом квартир в других частях Лондона, и часто оставались на несколько дней в том районе, где работали, потому что кататься в метро по несколько часов туда и обратно для них было слишком изнурительно. Когда семья скопила достаточно денег, то переехала в другой квартал, Юртон, менее опасный, чем Гретни. Они сняли небольшой двухэтажный домик, и у Эммы появилась своя комната, о которой она так давно мечтала. Вскоре Харви женился, и укатил со своей женой на ферму к её родителям. Она настояла на этом, потому как уже была беременна и не хотела растить ребенка в таком ужасном, по ее словам, городе как Найтмер-Сити, и Харви незамедлительно согласился. Но что-то упорно подсказывало Калебу, что он согласился, не только из-за Полли и их ребенка. Он хотел жить подальше от своей семьи, которую считал слишком простой, шумной и несерьезной.