– Господин капитан, просыпайтесь. Уже половина восьмого. Через полчаса завтрак. Вы хотели позавтракать с месье герцогом.
– Что? Уже утро? Какой ужас. Сейчас иду…– Анри встал, не открывая глаз. Продолжая спать на ходу, он отправился в свою туалетную комнату. На столике стояла большая фаянсовая чаша, полная воды. Рядом лежал бритвенный прибор, кусочек мыла, духи и полотенце Сняв рубаху, он опустил лицо в воду и тут же проснулся, ледяная вода обжигала и прогоняла сон мгновенно. Но окончательное пробуждение наступило, едва он подумал про Камилу. Теперь ночная история не казалась удачной. В душу закралось сомнение в правильности поступка. Никогда ничего не боявшийся, Анри испытал настоящий страх от необходимости объясняться с невольной пленницей. Быстро приведя себя в порядок, гладко выбритый, с еще мокрой, вымытой душистым мылом, головой, при полном парадном костюме, он отправился в столовую.
– Доброе утро, отец. Вы позволите составить Вам компанию за завтраком?
– Доброе утро, Анри. Прошу. А чего это ты так вырядился? Ты идешь к королю? Что за праздник у нас сегодня?
– Я еще не знаю. Но боюсь, что сегодня ночью случилось нечто такое, что потребует Вашего вмешательства. Мне необходимо рассказать Вам одну историю.
– Ну, что ж. Слушаю тебя.– герцог д’Альен махнул рукой, предлагая сыну начать свой рассказ.
Стараясь не упустить ни одной мелочи, не красуясь и не преувеличивая своих действий, Анри рассказал отцу обо всем, что случилось этой ночью. Он даже не стал скрывать своих мыслей и побуждений. Маршал слушал очень внимательно. Если в начале рассказа он еще посмеивался, то в конце нахмурился и отложил в сторону столовые приборы, отодвинув от себя тарелку с недоеденным паштетом и круассанами.
–Ты хочешь сказать, что привез мадемуазель де Тианж в мой дом против ее желания и воли?– тон, которым герцог произнес эту фразу, не сулил Анри ничего хорошего.
– Да. У меня не было другого выхода. Так случилось, что все входы во дворце оказались заперты. А мои доблестные швейцарцы были черт знает где. Я с ними, конечно, разберусь. Но мадемуазель де Тианж действительно у нас, где-то в гостевой спальне. Я точно не помню. Ришар знает лучше.
– Прекрасно.– маршал сначала побледнел, потом пошел красными пятнами.– Ты ведь прекрасно знаешь кто такая на самом деле Камила де Тианж! И ты не придумал ничего лучше, чем украсть ее и привезти сюда! Ты идиот?
– А что, по- вашему я должен был делать? Кричать "Караул!!!"? Они бы успели смыться, или, хуже того, сделать ей какую-нибудь гнусность. Забраться на второй этаж без должного приспособления я не смог, а обегать вокруг до ближайшей двери требуется никак не меньше десяти минут, плюс столько же на обратную дорогу, плюс время на коридоры и галерею, плюс надо было найти охрану, которой почему-то не оказалось нигде поблизости. Я просто не успевал ничего другого. Сейчас прикажу схватить мерзавцев, под пытками они все расскажут, как миленькие.
– Я думаю, что их уже и след простыл. За эти четыре или пять часов они успели исчезнуть из этих мест. Почему ты сразу не разбудил меня?
– Не знаю.– Анри смотрел на отца с самым несчастным видом.
– Что ж. Что сделано, то сделано. Я сейчас поеду к Кольберу, если он меня примет. А ты попытайся объясниться с маркизой. Тебе тридцать лет, а ума как у пятнадцатилетнего.
–Отец. Может быть, Вы поговорите с мадемуазель? Я не сумею объяснить ей свои мотивы.
–Нет уж. Это твоя самодеятельность довела до этого. Если бы ты схватил де Буаселье, этого бы не случилось.
……………………………………………………………………………………………………………
Камила де Тианж просыпалась с трудом. Несколько раз она открывала глаза, но тут же проваливалась в глубокий сон. Наконец, ближе к полудню до нее стало доходить понимание неестественности обстановки. Утопая в кружевах постельного белья, мутным взором лениво рассматривая незнакомый балдахин, расшитый золотыми и серебряными узорами, она пыталась вспомнить, где могла заночевать. Мысли с трудом ворочались в сонной голове. То, что она не могла остаться у Анжелики, это точно. Анжелика почти не вставала с постели, ее беременность протекала очень тяжело. Рядом с ней постоянно дежурил королевский хирург. Других подруг при дворе Его Величества она не завела. Тетка, мадам де Монтеспан тоже особо не жаловала свою племянницу.
Вчера она пела для короля, потом читала ему вслух. Потом ушла к себе, к королю пришли Кольбер и начальник полиции. Камила перекусила у себя в комнате. Она пыталась и не могла вспомнить, что ела и пила за ужином. Не могла вспомнить, как и когда легла спать. Подняв руку, она увидела кружева своей ночной рубашки. Откинув в сторону одеяло, подняла ногу. Прекрасные тонкие розовые чулки тоже были на месте и подвязки тоже.
Камила спустила ноги на пол и села на край кровати. Под ногами лежал незнакомый ковер с длинным ворсом. Комната тоже была совершенно незнакомой. Из высокого окна открывался симпатичный вид на цветущие деревья сада, но тоже совсем незнакомый. Камила повела головой, осматривая чужую комнату. Камин, в котором догорали дрова, возле него два удобных громоздких кресла и столик. На столике кувшин, с чем-то розовым, видимо с вином или ягодным напитком, фужер на тонкой ножке, вазочка с печеньем, тарелочка с сыром. У стены высокий шкаф с резными дверцами. На стене гобелен с охотничьей сценой, дальше огромный канделябр с десятком свечей. У двери стоят две незнакомых девушки, видимо горничные. Едва Камила обратила на них свой взор, как девушки низко поклонившись, остались стоять в неудобной позе, дожидаясь разрешения подняться.
– Кто вы? Где я нахожусь?
– Мы Ваши горничные, мадам. Вы находитесь в доме герцога д’Альена.
–Что? Как я здесь оказалась?
– Мы не знаем, мадам. Ночью нас поднял господин управляющий и сказал, что отныне мы в Вашем полном распоряжении. Что Вы изволите?
– Привести себя в порядок. Умыться водой, если она здесь есть.
– Может быть мадам желает принять ванну?
– Пожалуй,– Камила очень удивилась такому предложению, но не стала отказываться от удовольствия.
Одна из горничных проводила ее в туалетную комнату, где к удивлению маркизы, кроме предметов для личной гигиены, на вычурных ножках стояла большая ванна из меди, наполовину заполненная водой. Камила опустилась в теплую воду и почувствовала несказанное облегчение и удовольствие. Во дворце ей удавалось лишь изредка побаловать себя купанием. Только у ее тетки, маркизы де Монтеспан, в покоях была огромная напольная чаша бассейна. Остальные не могли похвастаться даже отдельными туалетными комнатами. Не раздражаясь и не придумывая себе ненужных неприятных мыслей, она решила дождаться визита хозяина дома и уже с ним выяснить все обстоятельства этой ночи.
Сидя в кресле у камина, она легкими движениями руки просушивала волосы и размышляла о странных встречах с Анри де Шомбергом. Камила не могла представить себе, чтобы старый герцог д’Альен мог где-то и как-то похитить ее и привезти в свой дом, а вот пылкий капитан вполне может сотворить нечто такое. Интересно, о чем он думал в этот момент. И ведь не испугался самого короля. Все прекрасно знают, что мадемуазель Камила де Тианж является личной гостьей Его Величества. Он несколько раз сказал об этом. "Может быть здесь какой-то заговор? Но против кого? Странные, все же порядки…"
– Извините, мадам, но там пришел доктор Шалю. Он просит разрешения войти.– горничная присела в глубоком поклоне.
– Хорошо, пусть войдет.– Камила поискала глазами какую-нибудь одежду, но кроме ночной рубашки, в которой она сидела в кресле, больше в комнате ничего не было.
– Добрый день, мадемуазель. Как Вы себя чувствуете? Голова не болит? Не кружится?– доктор поклонился, подошел и взял Камилу за руку, закрыл глаза, считая про себя пульс.
– Здравствуйте, доктор. Я чувствую себя просто прекрасно. Только не могу вспомнить, как я оказалась в этом гостеприимном доме. Вы не просветите меня?
– К сожалению, не имею никакого понятия. Сегодня утром Его Светлость попросил меня удостовериться в Вашем здоровье. Насколько мне известно, некие разбойники попытались Вас похитить, усыпив при этом каким-то напитком. Но вижу, что к счастью, никаких дурных последствий он на Вас не оказал. Думаю, что плотный обед будет Вам показан в качестве восстановления душевных и физических сил.
Доктор ушел, а Камила задумалась. С каждой минутой ситуация, прорисовываясь, становилась все запутаннее. Она так глубоко ушла в себя, что не заметила горничную, что-то повторявшую ей несколько раз. Вслушавшись, она поняла, что Анри де Шомберг просит уделить ему несколько минут. Камила кивнула и вновь поискала глазами, чем бы прикрыть свою невольную наготу. Ночная рубашка девушки была сшита из тончайшего голландского полотна и кружев и не могла утаить ничего, из-за своей прозрачности. Бросив на колени покрывало, Камила приготовилась к визиту.
Анри де Шомберг остановился у двери, не решаясь пройти вглубь комнаты:
– Добрый день, мадемуазель де Тианж. Позвольте узнать, как Вы себя чувствуете?
– Добрый день, капитан. Вполне прилично. Но с самого утра меня мучает один вопрос: как я оказалась в доме Вашего отца? Надеюсь, для Вас это не секрет?
– Нисколько. Это я привез Вас сюда этой ночью.
– Вот как? А можно узнать причину Вашего поступка?– Волна возмущения стала подниматься из глубин души, Камила сузила глаза.
– Если Вы позволите, я расскажу все с самого начала. Так Вам будет проще понять мои мотивы и поступок.
– Сделайте милость. Только не начинайте от Рождества Христова. Я могу устать слушать раньше, чем Вы подойдете к сути.
Анри вспыхнул, но взял себя в руки. Сбивчиво, но коротко рассказал о ночных событиях, не упоминая своих размышлений.
– Просто прекрасно!– Забыв, что на ней, кроме ночной рубашки, надеты только розовые чулки, Камила в возмущении вскочила и стала вышагивать по комнате.– Значит Вы, … не придумав ничего более умного,… позволили каким-то негодяям вынести меня раздетой на улицу, уронить на землю, а потом, вместо того, чтобы поднять на ноги весь дворец, Вы меня, как мешок с тряпьем, привезли сюда на потеху Вашей дворни и себя! Вы… просто… болван! О чем Вы только думали? Что же Вы молчите?
Анри со страхом следил за гневным выступлением девушки. Все мысли напрочь вылетели из головы, только два ярких розовых пятна мельтешили у него перед глазами.
– Мадемуазель Камила, выслушайте меня. Я действительно болван, но что бы сегодня говорили о Вас во дворце, если бы я носил Вас на руках, спящую и неодетую, по галереям и анфиладам на виду у всех обитателей? Я не мог допустить, чтобы Его Величеству было нанесено такое оскорбление.
– Причем здесь Его Величество? К Вашему сведению, мы не находимся в таких близких отношениях с королем, чтобы это могло оскорбить его чувства.
– Я не это имел в виду. Вы его личная гостья. Любое неуважение к Вам, является неуважением к королю. Вот, что я имел в виду.
–И единственное, что пришло Вам в голову – это привезти меня в дом Вашего отца. Могу себе представить его реакцию…
– Он был очень недоволен. Настолько, что уже уехал к Кольберу. Если меня сегодня бросят в Бастилию, я совсем не удивлюсь.
– В Бастилию? За что?– Камила остановилась перед Анри как вкопанная- За то, что Вы спасли меня от насилия?
– Если я не поймаю мерзавцев, то останутся только мои слова. И тогда, я действительно достоин наказания. Тем более, что теряюсь в догадках, куда могли подеваться сегодня ночью мои гвардейцы? Почему их не было на месте? Во всяком случае, под Вашими окнами должен был быть караул. Но где он был?
– Обычно в это время под моими окнами торчите Вы. Вашим гвардейцам это хорошо известно. Видимо они решили не мешать Вам.
– А Вы откуда это знаете?– Анри густо покраснел.
– Я вижу Вас каждую ночь. Да и днем тоже, стоит только внимательно посмотреть вокруг, обязательно рядом, где-нибудь в тени, в стороне стоите Вы. Я к этому привыкла. Если же Вас нет, мне уже чего-то не хватает.
– Но, мадемуазель де Тианж. Я совсем не хочу оскорблять Ваших чувств. Просто… я обязан думать о Вашей безопасности.– сосем несчастным голосом прошептал Анри.
– Вы прекрасно справляетесь с этим- с горечью рассмеялась Камила.– Настолько хорошо, что нисколько не заботясь о моей репутации, возите меня почти голую по улицам. Прекрасно. Ничего не скажешь. Ну, и что теперь? Как Вы собираетесь вернуть меня во дворец? Или Вы решили доиграть этот спектакль до конца? Вы опасались за мою честь, думая, что дворцовые сплетники будут потешаться сами и развлекать других рассказами о том, как капитан дворцовой стражи носит всю ночь по всему дворцу Камилу де Тианж, племянницу маркизы де Монтеспан. Зато теперь все будут иметь прекрасную возможность воочию разглядеть, как Анри де Шомберг, сын герцога д’Альена, привозит во дворец личную гостью Его Величества Людовика XIV в одной ночной рубашке после суток отсутствия в своей комнате. Ха-ха-ха!
– Но, мадемуазель…
– Что, мадемуазель? Что? У Вас есть план, как вернуть меня в мою комнату без ущерба для моей чести?
– Пока – нет. Но я что-нибудь придумаю. Правда, придумаю. Простите мне мою глупость. Но, что я должен был делать? В эту ночь все было против меня. Я, правда, опасался, что пока буду бегать до лестницы и обратно, Вас уже увезут в неизвестном направлении, что Луи де Буаселье найдет двух или более свидетелей, которые будут утверждать, что провели вместе с ним вечер и не расставались до самого утра. Эти мысли так завладели мной, что я поступил так… как поступил. А еще отсутствие моих гвардейцев в нужный момент…
– Знаете, Анри, сейчас я не в состоянии оценить Ваш поступок. Я зла, обижена и встревожена. Мне надо обо всем подумать. Уходите. И тоже подумайте, как я вернусь во дворец.
– Слушаюсь…– Анри постоял еще минуту, но не решился произнести больше ни слова, поклонился и вышел.
Камила упала в кресло. Сначала крупные слезы обиды потоком хлынули из глаз, но очень быстро она перестала плакать и глубоко задумалась. Машинально налив в фужер вина из кувшина, отпила несколько глотков, отметив про себя медовые нотки некрепкого приятного напитка, взяла печенье и сыр и , глубоко вздохнув стала медленно жевать, заново переживая все услышанное.
– Извините, мадам. герцог д’Альен велел нам одеть Вас к обеду. – Обе горничные внесли несколько больших коробок, украшенных шелковыми лентами.
– Что это?– Камила с любопытством открыла крышку одной из них.
Внутри лежала восхитительная атласная юбка терракотового цвета. Девушки уже доставали из других коробок лиф, отделанный кружевами и бантами, корсет, нижнюю юбку-скромницу в кружевах и среднюю – шалунью, всю в бантиках и розочках. Платье было великолепно. Камила прикинула в уме, что герцог выложил за него никак не меньше десяти тысяч, а может быть и все двадцать. Настроение девушки взлетело до небес. Еще через полтора часа, лакей пригласил Камилу к обеду.
Когда она вошла в столовую, мужчины встали. Анри вытаращил на нее глаза, приоткрыв от восхищения рот. Оценив реакцию хозяев на ее появление, гостья слегка порозовела от удовлетворения.
– Месье д’Альен, благодарю Вас за подарок. Он доставил мне истинное удовольствие.
– Дорогая мадемуазель де Тианж, счастлив этому. Прошу Вас быть моей гостьей столько, сколько Вам будет угодно.
– Благодарю Вас, но думаю, что это не совсем удобно. Во дворце будут беспокоиться.
– Я сегодня имел возможность побеседовать с месье Кольбером. Он в курсе того, что Вы провели эту ночь в нашем обществе.
– Что Вы ему сказали?
– Я сказал, что вчера на Вас было совершено покушение, но капитан де Шомберг смог задержать нападавших. А так как он не решился в таких условиях оставить Вас одну, то предложил Вам провести некоторое время под крышей нашего дома. Месье Кольбер удивился, но, поразмыслив, решил, что так было даже лучше.
– Благодарю Вас, герцог. Вы меня успокоили. Вы сказали, что нападавших задержали. Кто они?
– Ночью гвардейцы Его Величества устроили в парке облаву и задержали троих бандитов. У одного впереди были связаны руки. Один гвардеец опознал вашу удавку, капитан.
– А де Буаселье?– вскинулся Анри.
– Луи де Буаселье нигде найти не удалось. Видимо он уехал еще ночью.
– Я достану его из-под земли.
– Не стоит. Этим займется начальник полиции. Это его дело. Но я привез Вам очень печальное известие, мадемуазель. Сегодня ночью Ваша подруга, Анжелика де Фонтанж родила. Но младенец не выжил.
– Какой ужас!– Камила заплакала.– А как Его Величество?
– Он был несчастен.
– Месье д’Альен, я должна ехать. Бедная Анжелика. Я должна сейчас быть рядом с ней.
– Хорошо, мадемуазель. Но, боюсь, что это Вам не удастся. Говорят, мадемуазель де Фонтанж не приходила в себя.