— И как нам теперь быть? — Этот вопрос вырвался у нее сам собой, прежде, чем она успела подумать.
Сейчас, когда жених так легко признал свою вину, Либуше подумала, что и она перед ним тоже виновата. Пусть разговор с нянькой действительно не предназначался для чужих ушей, не хотелось бы ей услышать такое о себе. Пусть и случайно. Видимо, и принц Генрих почувствовал ее неловкость, но истолковал по-своему.
Обойдя валун, он осторожно присел на другом конце камня. Оставив между собой и княжной достаточно места, чтобы даже строгий взгляд не нашел, к чему придраться.
— Знаете, принцесса, — начал принц Генрих, задумчиво глядя на озеро, — я понимаю, что мы с вами оба — заложники долга. Не скажу, что подслушивать о себе оказалось для меня приятным опытом. Но, наверное, даже лучше, что я это услышал. — Он немного помолчал, подбирая слова, а потом продолжил.
— Вам не надо меня бояться. В моей долгой жизни меня учили многому, но насиловать маленьких девочек — точно не учили. Давайте спокойно переживем весь это балаган со свадьбой, а потом, я думаю, как-нибудь все само образуется. Я уже обещал, что готов подождать. С тех пор ничего не изменилось.
Это было похоже на предложение мира. Или, самое меньшее, перемирия. Пока Либуше думала, как достойно ответить, принц снова встал. Издали им уже махал рукой воеводич Мирослав. Вложив свою руку в руку жениха, княжна вслед за ним направилась к лодьям. Уже по дороге она задумалась, как ловко некоторые умеют повернуть разговор. Это ведь она хотела поговорить с женихом. А получилось, что жених говорил с ней. Вроде, все толково выяснил, но кое-какие вопросы все же остались.
— А как же наследник? — Спросила она, пока еще было можно, — Ваше крулевство и так долго ждало…
— И именно поэтому вполне может подождать еще, — равнодушно пожал плечами Генрих. — У меня — два женатых брата. Надеюсь, они скрасят нашим подданным время ожидания.
Пока жених с невестой беседовали, их сопровождающие достали из приготовленных на кухне корзин легкие закуски. Подкрепившись немного, снова вернулись к разговорам об озере и о старом бурге. Особенно дотошно расспрашивал принца воеводич. Так, что даже воеводина Добыслава посчитала нужным пояснить, словно извиняясь за настойчивость сына. «У нас в воевудство тоже — озерный край. И тоже есть старые места, которые пришлось оставить из-за того, что вода поднялась. Или, наоборот, который нашлись потому, что вода спала.»
Генрих кивал, соглашаясь, что да, наслышан. А сам с удовольствием беседовал с Мирославом. Сын воеводы, похоже, был искренне влюблен в родные озера и болота и неплохо разбирался в том, о чем говорил. Потому и Генрих отвечал ему честно, насколько позволяли знания. Святилище? Нет, не знает. Может, и было когда-то, но заксы пришли сюда уже после дунцев. Нет, он ничего такого не замечал. Знаки? Да, во-он на том валуне подо мхом должны быть какие-то руны, если воеводичу интересно, ребята покажут.
Либуше только улыбалась, наблюдая горячность родича. А потом просто спросила, можно ли Мирославу в оставшееся до свадьбы время посетить этот остров вместе с волхвом? Подумав, Генрих не стал возражать. Если бы с волхвом собиралась ехать сама княжна, он бы постарался тактично намекнуть, что ее будущие подданные — другой веры. Но если молодому племяннику князя захотелось покатать на лодке старика-жреца, пусть уважит человека. О чем так и сообщил, предупредив напоследок, что мальчишкой облазил с братьями и друзьями этот остров до последнего дерева.
Но ничего такого так и не нашел. «А потом, лет десять спустя, мои приключения повторил самый младший брат», — развел руками кронпринц, — «Но я никогда не слышал от принца Эрика о каких-то находках».
Когда пришло время возвращаться, все снова чинно расселись по ладьям. До малого замкового причала плыть было всего-ничего, поэтому вскоре гости и хозяева раскланялись и разошлись по своим местам. Княжна в сопровождении свиты оправилась в замок отдыхать после прогулки и перед обедом. А кронпринц повел ладьи обратно к причалу в поместье Принценхауз.
А в уютном особняке Генриха ожидал сюрприз. В уютной гостиной, отделанной резным дубом и светлыми тканым обоями, витал запах кофе и духов Ее Величества.
— Мама, — принц склонился к милостиво протянутой руке. А потом не удержался и расцеловал королеву в обе щеки.
— Кофе? — Лукаво спросила королева Ариана, разделявшая с сыном пристрастие к этому напитку.
— Охотно, — Генрих улыбнулся и, не дожидаясь слуг, сам потянулся к кофейнику. Ее Величество оказалась предусмотрительной, велев сварить не одну порцию. — Ты увидела, что мы возвращаемся?
Вопрос был риторическим. Конечно, королева не могла пропустить ни обе ладьи, ни княжну со свитой на пристани.
— Как прошла прогулка? — Вместо очевидного ответа спросила Ее Величество.
— Неплохо. — Генрих пожал плечами, не желая вдаваться в подробности. — Покатались, погуляли по острову, вернулись обратно.
— Сегодня ты выглядишь более живым, — заметила королева как бы невзначай. — Может. Объяснишь, что это было вчера?
— Плохой день? — напомнил Генрих обычную отговорку дворцовых дам и улыбнулся одним уголком губ.
— У кого? — Королеву Ариану тоже было непросто сбить с толку. — Что у вас тут происходит? — Повторила она вопрос, который уже задавала вчера?
— Мама! — Генрих поморщился, давая понять, что мать в своих расспросах становится немного назойливой. Но на королеву его гримасы не повлияли никак. В итоге, принцу пришлось отступить. Или сделать вид, что отступает, отходя на заранее подготовленные позиции.
— Ничего не происходит, мама. Мы с девочкой просто пытаемся привыкнуть друг к другу. С переменным успехом.
— Насколько переменным?
— Ну-у-у… — Генрих немного потянул время, отпивая очередной глоток кофе, — с очень переменным. Мы. Скажем так, не совсем во вкусе друг друга.
— О, Творец! — Всплеснула руками королева Арина, — И когда только вы успели дойти до таких обсуждений?
— Мы решили с них начать, — немного слукавил Генрих, — чтобы потом не было лишних разочарований. Не волнуйся, мама, мы оба настроены выполнить свой долг. Просто, я немного подавляю девочку своим грозным видом. А меня, как ты знаешь, никогда не привлекали такие-вот аппетитные пышечки.
— Сын! Веди себя прилично, ты не в казармах! — Возмутилась королева.
— Ты сама хотела откровенности. Лучше расскажи, что говорит отец по поводу Йенса?
— Я еще не получала сегодня почту.
Разговор плавно перешел в другое русло чему принц был несказанно рад. Он считал, что уже давно вырос из того возраста (или, наоборот, еще не дожил до него), когда свои любовные победы хочется обсуждать со всем миром. Тем более, речь шла о двух королевах: нынешней и будущей.
Поговорив еще немного с Ее Величеством, Генрих проводил мать до замка. Королевам, как известно, не пристало прокрадываться через потайные калитки. Тем более, среди бела дня. Поэтому жители маленького городка, спешащие к обеду домой, могли наблюдать величественную картину. Из рощицы у подножья холма, за которой скрывалось небольшое поместье принцев, выехала легкая карета с Ее Величеством королевой Арианой. Следом за ней ехал сам кронпринц. Их со всех сторон охраняли гвардейцы Его Величества.
Правда, мать с сыном ограничились малой охраной, так что добрые горожане и горожанки имели возможность не только вдоволь насмотреться на королевских особ, но и выкрикнуть им вслед добрые пожелания, а то и, приблизившись на опасное расстояние, бросить под колеса королевской кареты цветок.
Маленькая девочка-цветочница хотела тоже бросить букет. Но, побежав, споткнулась о камни мостовой и растянулась в опасной близости от конских копыт. Кортеж тут же остановился, гвардейцы замерли, внимательно оглядывая толпящийся народ. Было ли это падение случайностью? Или же кто-то в толпе сейчас замышляет недоброе? Пока охрана делала свою работу, кронпринц, не чинясь, соскочил с коня и бросился к ребенку.
Как потом отметила королева, такое зрелище горожане, скорее всего, забудут нескоро. Наследник престола, дующий городской девчонке на разбитые коленки. Успокоив плачущего ребенка, Генрих приложил к ссадине платок и велел как моно скорее промыть «боевую рану» чистой водой и приложить подорожник. Ее Величеству, пока она выбралась из кареты в своем дневном платье, осталось только потрепать притихшую девочку по голове и вручить ей немного мелочи «на сладости».
Убрав девочку с дороги, мать и сын продолжили путь. Собственно, для принца это был хороший повод убедиться, что он не зря пользовался калиткой в кустах. Выехав из рощицы у подножья замковой горы (так гордо в городе называли высокий холм, на котором стоял замок), отряд, фактически, объехал эту гору. Замок они не теряли из поля зрения ни на минуту, но Ее Величеству полагалось въезжать не иначе, как через парадные ворота, которые находились с противоположной от сада стороны.
Устоять перед искушением отправить коня обратно с охраной, а самому быстро пройти через замковый двор и сад, было сложно. Но тогда весь город точно так же был бы свидетелем, что принц въехал в ворота замка, где временно проживает и его невеста, да так и не вышел до утра. Мысленно проклиная идиотов, верящих, что в огромном замке двум людям не найдется отдельных комнат, Генрих раскланялся с матерью и двинулся в обратный путь.
Дорога, которая занимала пешком от силы полчаса, превратилась в настоящий спектакль. Если до этого явление королевского кортежа на улицах еще стало сюрпризом, то теперь его ждали. Толпа стала гуще. Страже то и дело приходилось осаживать особо рьяных подданных, да еще и делать это осторожно и с максимальным респектом, чтобы ненароком не оскорбить народ. Генрих улыбался, махал рукой, отвечал на приветствия добрые пожелания к свадьбе…
При виде храмовника, вышедшего по окончании службы посмотреть, что происходит, кронпринц низко склонился, всем видом демонстрируя уважение к служителю Творца. Молодой (не старше самого Генриха) храмовник, в свою очередь, поспешил благословить кортеж. Вышло это у него немного суетливо, так как мужчина, еще не привычный к вниманию коронованных особ, отчаянно смущался. «Ничего, послужит — привыкнет» — мысленно хмыкнул принц. И подумал, что нового храмовника, наверное, назначили в городской храм зимой, поэтому весь этот летний тарарам ему все еще в диковинку.
Вернувшись в Принценхауз, Генрих велел подавать обед, а потом снова седлать лошадей. По его мнению, одной прогулки с невестой на сегодня было вполне достаточно. Самое главное они с княжной сегодня выяснили: «Она его боится — ей нечего бояться». Скакать при этом вокруг девочки, как влюбленный идиот, Генрих не видел смысла. Тем более, он сильно сомневался, что очередной проход по парку в толпе народа позволит им сблизиться.
Поэтому сегодня после обеда принц намеревался выехать подальше от города. Возможно, у знакомого кузнеца снова найдется работа для мага-огневика. Возможно, крестьяне на полях не откажутся от пары рабочих рук в период сенокоса. Что угодно, лишь бы не бездельничать. Генрих не привык так надолго быть оторванным от основных событий в стране, поэтому вынужденный отдых начинал раздражать. К тому же, физические упражнения всегда были самым лучшим способом привести в порядок мысли.
* * *
Пока в Принценхауз жених искал себе занятие, княжна в замке изо всех сил отбивалась от своей свиты. Надо ли говорить, что желающих узнать, о чем они говорили с кронпринцем было предостаточно? Надо ли говорить, что Либуше посвящать остальных в подробности своего разговора с женихом совсем не спешила?
— Ой, ну поговорили… — нарочито легкомысленно отмахивалась она, крутясь перед зеркалом, — о том, о сем… Крулевич расспрашивал, какие у батюшки при дворе обычаи да где я бывала, что видела…
— Можно подумать, сам не знает, — проворчала пани Мерана. — И что там такого тайного, что надо по заброшенным островам мотаться?
— Да не такой уж он и заброшенный, остров тот, — в который раз вставала на сторону племянницы воеводина Добыслава. — От причала замкового рукой подать. Да и крулевич сам говорил что мальчишками излазил с братьями там все вдоль и поперек. Да и вообще, сдается мне, Мерано, что надоели мы крулевичу хуже горькой редьки. Он уже про что угодно говорить готов, только чтобы наедине с невестой.
— Все им, молодым, не терпится, — ворчала почтенная пани. — А, казалось бы, чего тянуть? Женись, да и все. А там уж, хоть по садику за ручки гуляйте, хоть дома милуйтесь себе на здоровье, никто слова не скажет.
Воеводина соглашалась, посмеиваясь, но глаза ее оставались серьезными. Она прекрасно помнила, как вчера веером, почти ночью, княжна потянула ее погулять у воды. И как шепотом, оглядываясь на торопящихся вслед подружек, уговаривала помочь. Уж явно не для того, чтобы послушать, в каком омуте принц Генрих сомов ловил.
Ой, что-то там накрутили-намутили молодые. И сколько бы Добыслава не придерживала чересчур рьяную Мерану, она так же понимала, что, в случае чего, спрос у Любомира с них будет одинаков. А, значит, надо во всем разобраться, пока не поздно.
Глава пятая
Рано или поздно заканчивается все. Закончилось и время пребывания гостей в замке над озером. Первым свое временное убежище покинул Генрих. Он и так, по его мнению, непростительно долго пренебрегал своими обязанностями. Дамы оставались на пару дней дольше, чтобы еще раз обсудить последние приготовления к свадьбе.
Конечно, до момента, собственно, свадьбы, вся ответственность за наряды и расписание княжны лежала на ее свите. Но пренебрегать опытом королевы Арианы тоже было бы глупо. Так что на следующий день после отъезда принца Ее Величество собрала дам в своей гостиной. С заксонской стороны, кроме королевы, присутствовали обе младшие принцессы. С вендской — княжна и две ее старшие дамы: воеводина Добыслава и пани Мерана.
Чтобы сделать разговор более приятным, королева велела подать легкие закуски и напитки. Обсуждалось все, вплоть до мелочей: кружева на платьях, цвета утреннего и дневного нарядов и, конечно, свадебное платье. Либуше слушала все это, словно речь шла не о ней. В какой-то момент она поняла, что страшно устала от этого балагана. И что ей хочется, чтобы свадьба, которой она так ждала и боялась, скорее уже свершилась. Чтобы найти уже поскорее свое место, а то сейчас оно чувствовала себя, как лист на ветру. Вроде, еще не упал на твердую землю. Но и от родного дерева уже оторвался, назад не приставишь.
В конце концов, все детали были оговорены. Наверное, потом вспомнится еще что-то. И, как всегда бывает на свадьбах, что-то не сойдется и все будут в последнюю ночь бегать, стараясь исправить упущение. Но это будет потом. А сейчас, трижды пройдясь по утвержденным обоими монархами свиткам с протоколом, дамы решили, что к свадьбе все готово.
«Пойдемте, прогуляемся немного» — предложила княжне младшая из принцесс, когда молодежь, наконец-то, отпустили. — «В столице о такой тишине будем только мечтать».
— И это говорит та, которая живет в отдельном особняке, — с улыбкой поддела невестку принцесса Мелисса.
— Ну, да, вам во дворце приходится еще хуже, — не стала спорить принцесса Агата. — Но, поверь, Эрика, если он нужен, не то что из особняка, из подвалов его ведомства достанут. — И добавила, обращаясь уже к Либуше. — Так вы с нами, принцесса?
— Да, наверное… — Девушка неуверенно оглянулась. Старшие дамы все еще беседовали с королевой. Воеводич Мирослав с волхвом опять уехали на остров. И получалось, что княжну сопровождали только молодые девушки. — Только я сейчас почти без свиты.
— Мы — тоже. Но, я думаю, небольшую прогулку по парку нам простят, — Принцесса Мелисса кивнула каким-то своим мыслям. — Берите девушек, путь составят компанию. Тут каждый куст охраняется, если не нашими гвардейцами, то вашими вендами.
Решив, что наводить мосты когда-то надо, княжна быстро отдала распоряжение Любине и будущие родственницы направились в замковый сад. Некоторое время шли молча, подыскивая темы для разговора. Первой заговорила все та же принцесса Агата. Девушка была едва ли старше самой Либуше и на фоне молчаливой принцессы Мелиссы ее молодость и живость особенно бросались в глаза. Но Либуше снова вспомнились слова отца о том, что с младшей принцессой стоило бы подружиться. Что она далеко не так проста, как кажется.
Вот и сейчас, младшая принцесса начала разговор, вроде бы, о посторонних вещах. Но княжне так и чудился подвох.
— Маллиса, расскажи, здесь многое изменилось со времен твоего детства?
— Да нет, пожалуй, — принцесса Мелисса слегка улыбнулась. — Даже камыши, в которых меня брат с принцами потеряли, растут на том же месте.
Увидев, что княжна заинтересовалась, принцесса начала рассказывать истории своего детства. Так Либуше узнала, что в детстве Мелисса росла при дворе, где служили ее отец и брат. Увлекшись, принцесса даже повела спутницы ниже по склону, чтобы показать выступающие из холма остатки кирпичной кладки.