– Честно, честно, первый раз, раньше я так делал только для девушек, в которых был влюблен, кстати, мне это всегда помогало. Просто сейчас у меня на работе сложилась сложная ситуация, я надеюсь, что меня может спасти только контракт с иностранными компаниями. А ради своей фармацевтической компании я готов на все, сейчас работа – моя главная девушка. Вы не поверите, я вчера сказал Андрею, что готов на вас даже жениться, если вы мне поставите такое условие.
– Как жаль, что я уже согласилась на работу, не зная, что можно поставить такое условие.
И Лика весело расхохоталась, а за ней рассмеялся и Владимир Владимирович. Очередной танец кончился, они за разговорами не заметили, что уже очень долго танцуют. Народ же за столом требовал именинницу, желая произносить тосты. Лика про себя отметила, что Светлана, узнав, что Андрей не женат, усиленно пытается очаровать его, ее не смущал даже небольшой рост Андрея. Получилось так, что за столом образовались как бы три пары: Юлька с мужем, Светлана с Андреем и третья пара – Лика с Владимиром Владимировичем.
Естественно, Юлька с мужем, как всегда, получали самое большое наслаждение не от компании, а друг от друга, они были счастливы, что им, в кои-то веки, выдалась возможность спокойно посидеть, потанцевать. Юлька шепнула Лике, что в танце сообщит Сергею о своей очередной беременности (вот, будет сюрприз). Вторая пара это – Светлана и Андрей.
– Чудны дела твои, господи, казалось бы, Андрей никак не подходит по габаритам этой дылде Светке, а он сидит такой довольный, похоже, ему нравится ее сексуальный напор. Не удивлюсь, если они после ресторана поедут к Светке домой, скорее всего, ночевать они будут вместе.
Так, про себя, с некоторой долей зависти к тому, что так легко Светлана готова пробовать с человеком, которого узнала только сегодня, грустно думала Лика. Ей было жалко, что она бы точно так не смогла.
Ну, а третья пара вырисовывалась это – Владимир Владимирович и Лика (она решила, что так получилось по остаточному принципу, потому что ему уже не из кого было выбирать). Он добился того, что хотел – Лика согласилась поработать у него переводчицей, а теперь она его вряд ли интересует. Ей, казалось, странно только, почему он сразу не ушел, когда узнал, что дело в шляпе. И продолжает развлекать ее и веселить, постоянно танцует с ней, наверно, просто из благодарности, или хорошо воспитан.
В общем, вечер прошел просто отлично, Лика о таком дне рождения и не могла мечтать. Небольшой казус вышел только, когда стали собираться по домам. Официант счет принес почему-то не Лике, а Владимиру Владимировичу, и он очень быстро, не успела Лика и слово вставить, как оплатил счет. Лика пыталась, было протестовать, но Владимир Владимирович, произнес убедительную речь: типа, во-первых, его и Андрея никто не приглашал, во-вторых, они проштрафились с фейерверком, не зная, что именинница его не любит, потом вышел прокол с букетом, и еще привел кучу причин, почему платить должен он. На трезвую голову Лика, наверняка, нашла бы веские контраргументы, но поскольку тостов было очень много, причем таких красивых, за которые, грех не выпить – она не смогла парировать.
Когда вышли на улицу, чтобы ехать домой, оказалось, что, уезжать все будут тоже парами. На улице уже ждали три, заказанные машины. Лика, которая все привыкла делать сама, не могла понять, когда успели вызвать такси. Как и предполагала Лика, Светлана с Андреем на одном такси едут к Светлане, на другом – Юля с Сергеем тоже спешили к своим девчонкам, а третья машина была заказана для Лики. Но поскольку у нее было много вещей (подарки, букеты, и, главное, этот здоровый букет, для которого можно было заказывать отдельный транспорт) Владимир Владимирович сказал, что поедет с ней, поможет все занести в квартиру. В ресторан он приехал на личной машине, но поскольку хорошо выпили, за руль садиться было нельзя, Владимир Владимирович решил машину оставить, приехать за ней завтра. Лика чувствовала, она не догоняет, все идет по накатанной колее, из которой она не может выбраться, а, может быть, не хочет.
И вот, когда Владимир Владимирович, наконец, перетаскал все вещи и этот злосчастный букет в ее квартиру (кстати, пришлось искать ведро, чтобы его поставить), Лика просто, чисто, из вежливости, не рассчитывая, что он согласится, предложила ему выпить чашечку кофе. Такое впечатление, что он только этого и ждал, потому что поспешно, с радостью согласился. Надо сказать, честно, обрадовалась и Лика, ей так не хотелось, чтобы прекрасный вечер кончался. Она сварила кофе в кофе-машине, они сначала выпили кофе, потом откуда-то, как кролик из шляпы, появилась бутылка «Шампанского», Владимир Владимирович сказал, что на прощанье надо выпить на брудершафт. Но и, казалось бы, Лика должна была с гневом отвергнуть это предложение, но что-то пошло не так, и она согласилась.
– Подумаешь, ничего страшного, ведь я и так целый вечер называю его Вовой, ну, будем сегодня еще и на «ты», успокаивала себя Лика.
Но то ли, «Шампанское» ударило Лике в голову, то ли давно с ней рядом не было мужского плеча, последнее, что она еще с трудом контролировала, был поцелуй на брудершафт, который погрузил ее в пучину страсти. Случилось то, чего Лика не могла от себя ожидать. Она отдалась мужчине, которого знала всего несколько часов, отдалась без сопротивления, наоборот, кажется, проявляла инициативу, может быть, впервые ей этого так нестерпимо хотелось. И было так хорошо, как никогда не было раньше.
Утром, проснувшись, когда Лика ощутила у себя под головой крепкое мужское плечо, о котором она уже два или три дня страстно мечтала, она с ужасом поняла, что утро – не вечер, сейчас все будет по-другому. Она украдкой посмотрела на спокойно спящего Вову, нет сегодня он – уже точно не Вова, а ее будущий начальник – Владимир Владимирович, правда, фамилии его она не знала. И вот именно то, что она не знает даже фамилии мужчины, с которым провела ночь и проснулась в одной постели, добавило в эту «картину маслом» еще больше черных красок. Лика думала, как будет неловко и некрасиво, когда он проснется, увидит рядом с собой незнакомую женщину, может, он сразу не узнает ее, и не поймет, как он здесь очутился. Она лежала, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить его, не зная, как высвободиться из этой неловкой позы, в которой она проснулась – голова у него на плече, он как бы слегка обнимал ее во сне, а тела так плотно прижимались друг к другу. Уж хоть бы он пошевелился, или захрапел, тогда будет повод высвободиться из этих объятий, которые принадлежали вечеру, но никак не отрезвляющему утру.
В такой позе Лика пролежала не меньше получаса, вспоминая, как вчера считала, что только Светка способна переспать со слабо знакомым мужиком, а, оказалось, что в этом нет ничего сложного, вот – и она смогла. Вопрос только в том, как просыпаться, что в таких случаях говорят друг другу мимолетные партнеры. Может быть, я накручиваю, размышляла Лика, что, если у Владимира Владимировича это обычная практика, и он спит подряд с каждой подвернувшейся под руку легкомысленной девушкой. С другой стороны, он свободен, как мне показалось, хорош собой, обходителен, чувствуется, что у него большой опыт в амурных делах, вон, как быстро меня раскрутил. Но, тогда он должен знать, как просыпаться, что говорить в таких случаях. Значит, мне надо сделать вид, что я еще сплю, пусть просыпается первый, и сам выкручивается, заключила свои раздумья Лика. В это время Владимир Владимирович зашевелился, Лика использовала момент и высвободилась из его объятий, повернувшись на другой бок.
– Лика, ты еще спишь?
сонным голосом произнес Владимир Владимирович. У Лики заметались мысли, не зная, что ответить, наконец шепотом она еле-еле выдавила:
– Начинаю просыпаться, сейчас еще немного полежу, досмотрю интересный сон.
Господи, что же я такое несу, думала Лика, какой еще сон, они мне в жизни не снились. Между тем, она краем глаза из-под одеяла, увидела, как потянувшись, Владимир Владимирович начинает, не стесняясь, как ни в чем небывало, вставать. Спокойно, как у себя дома, натягивает на себя трусы, и обращается к ней:
– Дорогая, ты еще полежи. А я пойду на кухню, сварю кофе, если, конечно, найду, где у тебя хранится турка. Принесу тебе завтрак в постель.
Наклонился, чмокнул Лику в щеку, как будто они супруги уже много лет, и спокойно отправился на кухню, начав там грохотать посудой.
– Интересно, он совсем не помнит, что вчера я ему варила капучино в кофе-машине, зачем ему понадобилась турка? Слава богу, если все же обязательно нужна турка, то она тоже имеется, стоит в кухне на видном месте, ее в качестве сувенира привезла из Стамбула Екатерина Михайловна. Кстати, сказал, «ты еще поспи», а сам грохочет, как слон в посудной лавке, можно подумать, что не кофе варит, а танки выпускает, ворчливо думала Лика.
Используя этот грохот, как прикрытие, она на цыпочках прокралась в ванную, быстро почистила зубы, кто знает, вдруг последует продолжение и Владимир Владимирович еще надумает целоваться (оказывается, втайне она надеялась на это).
Через некоторое время Владимир Владимирович, как был, в трусах, правда, сверху одел еще фартук Екатерины Михайловны, торжественно внес поднос с завтраком в спальню. Удивительно, он совсем не смущался, вел себя так естественно, как будто эту процедуру он совершал каждый день.
– Лика, дорогая, ты уже досмотрела свой интересный сон? Признайся честно, наверняка, я был там главным действующим лицом? Уж не обессудь, завтрак далеко не королевский, все, что удалось найти у тебя в холодильнике, так только – ветчина и сливки, поэтому тосты с ветчиной и кофе со сливками. Да, кстати, вчера я, видимо, очень волновался – (про себя Лика хихикнула, когда услышала, как он заливает, про волнение) – совсем забыл про клубнику к «Шампанскому, которую я прихватил из ресторана, зато сегодня клубника весьма кстати.
И Владимир Владимирович поставил поднос прямо перед лицом Лики, которая вынуждена была сесть в кровати, натянув на себя одеяло до подбородка. Она, обычно, такая находчивая, совершенно не понимала, что нужно говорить в такой ситуации, поэтому вела себя просто, как глухонемая. Теперь Лика поняла, почему на кухне стоял такой грохот: Владимир Владимирович (про себя, для краткости, она уже стала называть его Вовой) нашел на кухне вещи, которые Лика никогда не использовала в повседневной жизни, после смерти родителей они так и хранились ненужным хламом. Например, этот вычурный поднос, для таких вот завтраков в постели, а еще хлеб для бутербродов он подсушил в тостере, который Лика тоже никак не использовала. Лика поняла, что ее очень смущает вид Вовы в трусах, поэтому, вспомнив, что у нее есть совершенно новый мужской махровый халат, она судорожно начала соображать, как поделикатнее предложить его практически раздетому случайному партнеру. Наконец она решилась:
– Владимир Владимирович, то есть Вова, у меня для вас, то есть для тебя есть подарок, если ты закроешь глаза, и подождешь минуточку, я тебе его принесу.
Лика, быстро, не дождавшись возражений, отодвинула поднос и выскользнула из постели. Не успел Вова сообразить, к чему все это затеяла Лика, как она вернулась сама, одетая в прекрасный махровый халат, и протянула ему такой же, упакованный в коробке. Видно, сыграл эффект неожиданности: Вова стал послушно распаковывать подарок, затем одевать его – халат оказался ему в пору, и он действительно был очень шикарный, Вова выглядел в нем, как-то уж очень пафосно. Лика расхохоталась:
– В таком виде надо есть рябчики и ананасы на завтрак.
Удивительно, как сразу изменилась обстановка, Лика перестала чувствовала скованность, зато Вова, кажется, в трусах ощущал себя куда, как более свободно. Эти халаты тоже привезла ее вторая мама из Ирана, причем она привезла их в комплекте – мужской и женский, Екатерина Михайловна сказала, что это тебе и твоему будущему мужу. Свой Лика одевала всего несколько раз, слишком уж он был шикарный, не для повседневной жизни, а мужской, так и лежал в нераспечатанной упаковке в шкафу. Когда у Лики жил Игорь, ей и в голову не пришло, подарить ему, а вот сегодня она как-то сразу об этом халате вспомнила. И они оба, в красивых халатах, удобно устроившись на постели, приступили к завтраку. Кофе, сваренный в турке, показался Лике удивительно вкусным, не сравнить с тем, что делала кофе-машина, о чем она не преминула тут же сообщить Вове.
– Лика, не догадываешься, для чего я это все делаю? Ну, ладно, подскажу – для того, чтобы соблазнить тебя.
– А разве вчера ты не соблазнил меня, или мне все это приснилось в моем хорошем сне?
– Вчера не считается, все-таки мы прилично выпили, а мне хочется этого на трезвую голову. Лика, дай мне, пожалуйста поднос, ну, что ты в него так вцепилась.
– Осторожно, сейчас прольется кофе – заверещала Лика.
Она держалась за поднос, как за соломинку, до конца, еще не понимая маневра Вовы, но уже внутри зрело предчувствие-ожидание повторения вчерашнего безумства. Отпуская поднос, напоследок, Лика зачем-то успела схватить и засунуть в рот в огромную клубничину. Вова поставил поднос на тумбочку, сбросил халат и набросился на Лику, освобождая ее от одежды и целую ее рот, набитый клубникой. То ли клубника сделала поцелуй таким сладким, но после этого поцелуя Лика была готова на любые безумства. Ее уже вовсе не смущало, что на дворе не вечер, как вчера, а довольно позднее утро, в окно, с незанавешенными шторами светит неяркое осеннее солнце, что она – абсолютно трезвая, и по-прежнему не знает фамилии своего партнера. Нет никаких оправдательных причин, и она ведет себя просто, как девушка легкого поведения, но ее уже ничего не останавливало. Она опять, также как вчера вечером, второй раз в жизни почувствовала себя настоящей женщиной, поняла, что такое страсть и желание. Ей было совершенно наплевать, что, возможно, это – последний раз, что завтра они с Вовой будут совершенно чужие люди, он – просто начальник, а она – временная переводчица, но это будет завтра, а сегодня – ее еще никто не делал такой счастливой. Лика ощутила внутреннюю свободу, никакого стеснения, она не только полностью отдавалась во власть партнеру, но и, проявляя инициативу, вела его за собой туда вперед, к достижению вершин наслаждения.
Самое удивительное, когда все кончилось, и они лежали, тесно прижавшись друг к другу разгоряченными телами, совершенно нагие, и эту картину ласково освещало осеннее солнце, Лике совершенно не было стыдно. Она вспоминала, как ей было неловко утром, когда она проснулась. Сейчас она подумала, что, все страшно первый раз, а второй – вроде, уже так и надо. Было немножко горько, что сегодня – последний день, но она себя утешала тем, что хорошо, что вообще это случилось, а то могла прожить всю жизнь, и не узнать того, что ей довелось испытать за неполные сутки. Еще Лика недоумевала, как так, она читала в книжках, да и сама верила, что высшее наслаждение в сексе можно испытать только, если у тебя настоящая любовь, а со случайным партнером – невозможно. Но тут же догадалась, типа, в школе еще учили, что у каждого правила есть исключения, видно, такое исключение и с ней приключилось. Она краем глаза посмотрела, что-то Вова молчит, может, вздремнул, но оказалось, что он лежит с открытыми глазами, тоже о чем-то думает. Наверно, думает, как бы поделикатнее расстаться, сказать, что «сказочке пришел конец». Надо бы его успокоить, сказать, что я ни на что не рассчитываю, мне от него ничего и не надо. В это время в квартире раздался звонок в дверь.
– Лика, ты ждешь кого-нибудь?
Лика замотала головой, типа нет, не жду.
– Тогда, если ты не возражаешь, я открою.
Вова накинул халат и пошел открывать дверь. Лика тоже одела халат и села на кровати, она недоумевала, кто бы это мог быть. Из коридора до нее долетали обрывки разговора, она не поняла, в чем там дело, ей даже показалось, что она слышит голос Игоря. Лике было приятно, что в кои-то веки ей самой не надо выяснять, кто и зачем пришел – сегодня у нее для этого мужчина. Она взяла поднос и стала уплетать клубнику, запивая остывшим кофе. Наконец входная дверь хлопнула, и в комнату вошел Вова с корзиной цветов.
– Лика, это тебе цветы, не от поклонника, а друга, он очень настаивал на том, что он – только друг, чтобы я ничего такого не подумал. Зовут его Игорь, сказал, что ты спасла ему жизнь. А вчера он не пришел, потому что боялся тебя беспокоить в день рождения. Почему-то мне показалось, что он меня очень испугался. Ты поняла от кого «цветы запоздалые»?
– Да, поняла, это – мой «бывший». А испугался он тебя потому, что несколько дней назад у него были какие-то проблемы, он хотел перекантоваться у меня в квартире некоторое время. Я ему отказала, сославшись на то, что у меня есть мужчина, ревнивый, как Отелло. Вот он, по-видимому, решил, что ты и есть – Отелло.