Она кивнула в ответ, открыла было рот и тут же потупилась. Она, в отличие от остальных, почти не изменилась. Всё та же зеленоватая кожа и волосы, похожие на длинную траву, спадающую на плечи. Всё те же глаза, сверкающие, как драгоценные камни. Пожалуй даже похудела чуть-чуть.
— А я немного проучил своих в Долине, — продолжил я, — Те лестницы — это ты их построила?
Она снова молча кивнула.
— Сестра потеряла голос увы, — сказал Манус.
Он положил ей на плечо руку — вернее несколько пальцев — и она с улыбкой посмотрела на него.
— И как же вы общаетесь? — спросил я.
Не нашёл ничего другого. Всё было до невозможности странным. Потеряла голос значит, а он мне так нравился.
— Сестра объясняется с нами жестами, — ответил Манус, — Но сама прекрасно слышит.
С языком дриад я был знаком. Просто никогда не думал, что Иллерия превратится в одну из них.
«Я найду твой потерявшийся голос, не беспокойся», — просигналил я ей.
«Хорошо», — ответила она на пальцах и беззвучно засмеялась.
Потом мы обедали. Очень долго и увлечённо. Голод каждого из нас был почти неутолимым и всё же мы успокоили его, хотя бы на время. Как же странно, должно быть, мы выглядели со стороны. Но нас не видел никто, кроме пожалуй отца, следившего за всем через стеклянные глаза камер Фомальгарда.
— Спасибо, что вернули меня, — сказал я наконец.
Я и в самом деле был им благодарен и понимал уже, что случилось это исключительно с позволения Мануса. Будь его воля, я бы остался во тьме и на тысячу лет, и на вечность. Вопрос сам вертелся на языке:
— Так скажи мне, дорогой брат, — обратился я к нему, — Зачем же я тебе понадобился так скоро?
— Звери и птицы нашего мира не могут без тебя, сам знаешь, — ответил тот.
— Пожалуй что так, — согласился я, — Но я здесь уже два дня и ничего странного в их поведении не заметил. Едва ли дело в этом…
Брат пригубил вина, закипевшего в тот же миг в бокале.
— Знаю, ты винишь нас в том, что не воскресили тебя раньше. Но поверь, мы знали, что в уделе Клоссидры тебе ничто не угрожает и решали свои проблемы. Поверь, вернуть тебя было бы куда сложнее, окажись мы все на том свете.
Он помолчал.
— И да, если ты настаиваешь, ты нужен нам на корабле. С Фомальгардом всё сложнее договариваться. Болезнь, чем бы она ни была, лишает его сил. У тебя же есть благословение Отца, тебя корабль будет слушаться.
— Это уже похоже на правду, — кивнул я.
— Ты сам видел, что происходит, — вмешалась Клоссидра, — Ходил по коридорам. Ты понимаешь, что ему осталось очень мало, поверь если не мне то моей сестре — уж кому как не нам разбираться в таких вещах.
Я посмотрел на Салкхисс. Та медленно кивнула.
— Энергии едва хватает на то, чтобы поддерживать Фомальгард в воздухе, — продолжала она, — Не говоря о том, чтобы снабжать энергией все узлы внутри. Отец, даже если он всё ещё жив, в большой опасности.
— И не только он, — кивнул Манус, — Самая главная вещь в его жизни — его библиотека. Иллерия трудится день и ночь, пытаясь переписать и сохранить в памяти Леса каждый том, каждую запись отца. Но центральный архив всё ещё недоступен. Мы не знаем откуда пришли, мы не знаем, каково наше назначение и природу своих сил мы всё ещё не постигли. Я уверен — ответы на все вопросы сокрыты в центральном архиве. Если корабль погибнет мы потеряем и Отца и все его знания.
— И что же ты предлагаешь? — спросил я.
В словах брата был смысл и я отлично понимал, куда он клонит. Однако идея по-прежнему казалась мне безумной.
Пойти против воли Отца. Против воли создателя, сотворившего нас и мир, в котором мы жили?
— Мы должны попасть в комнату Отца, — проговорил Манус, — Все процессы контролируются оттуда. Это он перенёс повреждённые отсеки в шесть соседних измерений, равно как и архив. Если Отец жив — мы отправим его в безопасное место и вылечим самостоятельно, сил на это должно хватить. Если же он мёртв, мы, по крайней мере, спасём его знания. А возможно и корабль.
Я понимал, почему они выбрали его главным. Брат был совсем не глуп. Но мне не нравились его методы. Отравить моих детей, когда они едва не стали чемпионами, отказаться подчиняться мне, выбранному Отцом, посеять раздор меж братьями, держать меня взаперти двести лет и, наконец, противиться воле Отца.
— А если я откажусь?
— Мы заставим тебя, так или иначе, — проговорил Манус, — Каждый из нас здесь признал эту идею верной.
— Неужели? — я обвёл глазами сидевших по обе стороны стола, — А если я скажу вам, что посажу корабль? У Фомальгарда будет достаточно энергии, чтобы продержаться ещё тысячи лет.
— Мы пытались, — ответил Гронто, — Фомальгард отказывается.
— Неужели, и почему же? — я посмотрел на потолок.
— Повреждённые отсеки небезопасны, — ответил корабль, — Протокол безопасности запрещает прямой контакт с поверхностью.
— А если они будут в воздухе? — усмехнулся я.
— Это возможно, — согласился корабль.
— Что возможно? — вздохнул Манус, — Дорогой брат, мы перепробовали всё. Твоё предложение безумно.
Я посмотрел брату в глаза. Вернее в то место, где они должны были находиться. В глазах быстро потемнело от яркого света.
— И чем же? — спросил я, — Так тяжело вырыть огромную яму, поставить корабль на колонны или даже перенести его часть в другое измерение? Дорогой брат, по пути сюда я видел твой облачный город, видел вершины Ланхейма, превращённые в огромный дворец. И вы говорите мне о чём-то невозможном?! Сдаётся мне, дорогой брат, что спасение отца и корабля не входит в твои планы.
— Довольно, — прервал меня Манус, голос его уже не был столь мягким как прежде, — Мы не можем тратить силы на столь бессмысленное занятие. Корабль не спасти — что в этом непонятного?
— Мне непонятно, почему вы не пытались решить проблему повреждённых отсеков, — продолжил я, — Преграда в шести измерениях ничто для восьмерых богов. Клоссидра создала целый мир на грани сна и яви. Да если бы вы хотели, вы могли бы пробиться за стену в мгновение ока.
— Разрушить стену и правда не слишком сложно, — проговорил Гронто, — Хоть и занимает изрядно времени. Мы делали это многократно. Но каждый раз, когда мы разбивали преграду, она лишь разрасталась, захватывая новые отсеки.
— Почему ты мне об этом не сказал? — спросил я Торгарда.
Тот лишь пожал в ответ плечами, продолжая уплетать жаркое.
— Мы занимались этим без помощи брата, — сказал Манус, — Он не знал.
— Мы решили остановиться на прошлой неделе, когда потеряли половину корабля, — добавила Клоссидра.
— И тогда вспомнили про меня, — я кивнул, — А что с дверью в отцовскую каюту?
— С ней нам не справится, — ответила Клоссидра, — Она существует в бессчётном множестве слоёв реальности разом. Мы же можем одновременно находиться лишь в восьми, как ты понимаешь. И она просто исчезает из тех восьми измерений, едва мы проникаем туда.
Значит всё было правдой. У них не было другого выбора.
— Ну хорошо, — сказал я, — Сделаем по-вашему, если не получится посадить корабль.
— Нет, — выкрикнул Манус, — Сделаем по-нашему или отправишься назад к Клоссидре.
Это меня не особо напугало. Учитывая сколько раз я путешествовал туда и обратно за последнюю пару дней.
— И не думай, что в этот раз выбраться будет так же легко, — улыбнулась сестра, — Я посажу тебя в самый дальний карман, где не существует само время и пространство.
У неё получилось меня расстроить. Но я всё ещё не терял надежды.
— И что — всех такой вариант устраивает?
Торгард добрался до корзины с фруктами и на него полагаться было бессмысленно. Иллерия опустила глаза, Салкхисс криво улыбнулась — хотя я видел печаль в её глазах. Пришлось импровизировать:
— Для начала поймайте меня!
С этими словами я подхватил копьё, которое всё ещё носил с собой и бросился прочь из кают-компании.
— Закрыть все двери на корабле! — крикнул я Фомальгарду, — Не пропускать никого, кроме меня!
Я надеялся выиграть время, однако грохот и волна горячего воздуха, ударившая в спину, подсказали мне что из этого ничего не выйдет. За двести лет они неплохо научились выбивать двери.
— Ларс, тебя обходят с левого фланга, — подсказал мне Фомальгард из динамика.
Я немедля повернул в сторону, но было уже поздно — стена морской воды вырвалась из-за поворота и устремилась ко мне навстречу.
Шилена затопила этаж в считанные секунды. Я не боялся утонуть, однако двигаться под водой было сложно. Сильное течение постоянно стремилось утащить меня назад, туда, где поджидала в засаде сестра.
Наконец мне удалось выбраться на верхний ярус, но на этом проблемы не закончились. У выхода в галерею меня ждал закованный с ног до головы в броню Гронто.
Я как мог пытался скрыться от докучливых родственников. Скрываясь от одних, сражаясь с другими, я некоторое время носился по кораблю, пытаясь отыскать не охраняемый ими выход наружу.
Но я был один, а их восемь. Стоит ли говорить, что не прошло и часа как меня поймали?
Глава 10
Боги часто и подолгу веселились в своём небесном замке. От остатков еды и разбросанной повсюду грязной одежды, как и водится, завелись крысы. Что только не делали боги, чтобы избавиться от вредителей — ничего не помогало.
Тогда Чёрный Лис вызвался помочь. Боги долго не решались довериться ему, однако же согласились. Коварный Зверь обложил замок серой и селитрой, и соломой, и смолой, а потом поджёг. Фомальгард сгорел до основания.
Так боги лишились своей обители и стали жить на земле, среди людей.
Сейчас, вспоминая те дни, я понимаю, что мы с братьями никогда не были по-настоящему близки. Мне кажется, именно такими отец и хотел нас видеть — постоянно соперничающими, пытающимися превзойти друг друга. Но едва ли он мечтал о том, чтобы мы причиняли друг другу вред.
Я хорошо помню тот день. Торгард тащил меня, связанного, на спине и постоянно извинялся. Ни он, ни Иллерия, ни даже близнецы не ловили меня в полную силу. Они были там лишь потому, что боялись Мануса. Я их понимал и не винил за это.
Брат был страшно доволен тем, что поймал меня, и светился сильнее обычного.
— К каюте Отца! — скомандовал он и все последовали за ним.
— Хочешь сделать это сегодня? — услышал я голос Шилены, — Но саркофаг ещё не готов.
— Не страшно, — ответил Манус, — У нас хватит сил поддерживать в нём жизнь. Будем дежурить по очереди с вами, если потребуется.
— Хорошо, — промурлыкала русалка, — Если ты уверен.
— Мы ни в чём не уверены, дорогая сестра, — отчеканил он, — Но рисковать нельзя. Лучше поторопиться чем опоздать.
Опоздать. Мы всё время старались куда-то успеть, может быть именно поэтому у нас ничего не получалось.
Бог огня широко шагал, раскачиваясь из стороны в сторону. Качался и потолок — единственное, что я мог видеть в своём положении. Мы шли долго и наконец остановились.
Торгард опустил меня на пол и я наконец-то смог оглядеться. С братьями и сёстрами мы очутились в конце просторного тоннеля, перед огромным круглым люком. В такой даже Манус мог бы войти не нагибаясь.
Впервые за всё время я оказался перед комнатой отца. Настоящей, а не той, на которую Фомальгард указал нам прежде. Та дверь в холле была лишь одной из многих, через которые нам пришлось пройти, прежде чем мы, наконец, достигли своей цели.
— Ну что, — проворчал Гронто, — За дело, братец.
Он подошёл сзади и подтолкнул меня вперёд. Я оглянулся и посмотрел в глаза остальных.
— И что теперь? — спросил я, обращаясь ко всем разом.
— Отдавай приказ Фомальгарду, — ответил Манус, — Обычный он не выполнит, скажи кодовое слово «Огненный закат».
Я даже не стал спрашивать, откуда им такое известно. Салкхисс — уж наверняка она постаралась.
— Ларс, прошу, — прервал мои раздумья Манус, — Мы делаем это ради всех. Забудь о том, что мы наговорили тебе за обедом. Мы не желаем тебе зла…
— Но портал — вот он, — проговорила Клоссидра.
Сестра щёлкнула пальцами и стена позади неё расступилась воронкой непроглядной тьмы. Я почувствовал как спины моей легонько коснулись чьи-то невидимые руки.
И тогда я сделал это. Нет, не потому, что боялся вечности в бездне. Решение и правда казалось мне тогда не самым худшим. Да и такой лидер как Манус — это лучше, чем никого вообще. Проклятье, мне казалось, что я прощу ему всё, если он сможет спасти Отца.
— Фомальгард, огненный закат наступил. Открой комнату Отца.
Голос, сухой и бесстрастный, эхом прокатился по тоннелю. Совсем не похожий на мой собственный.
Я ожидал скрежета шестерней, звона цепей или, хотя бы, хлопка герметичного клапана, но створка открылась абсолютно бесшумно. По ту сторону нас ждала непроглядная тень.
— Кто пойдёт туда первым? — спросил я остальных.
— А ты как думаешь? — улыбнулась Шилена.
Я лишь пожал плечами и шагнул через порог.
Зал был огромен. Много больше тоннеля, через который мы прошли. Идеально сферической формы, он ступенями спускался вниз. И он был абсолютно пуст.
Мгновением позже зеркальные стены зала вспыхнули отражением солнца — Манус вошёл внутрь, за ним следовали все остальные.
Тогда я и заметил шар. Крошечный, по сравнению с комнатой, он висел в самом её центре, высоко над нами.
— Он там? — спросил Манус.
— Больше негде, — кивнула Клоссидра, глядя в показатели на панели браслета, — В нём есть жизнь.
Разведя руки в стороны, точно для объятий, Манус взмыл в воздух и приблизился к шару. Тот оказался размером не меньше моего брата. Осторожно, словно боясь разбить, бог солнца прикоснулся к тёмной зеркальной поверхности.
— Лучше не тревожить его, — заметил я, — Кто знает, что там внутри.
— То, что нас породило, — ответил Манус, — Но ты прав. Пусть остаётся внутри, перенесём так.
Брат ухватил сферу руками и попытался сдвинуть с места, но та осталась недвижимой. На помощь Манусу поспешили Брумбалия и все прочие, поднятые в воздух силами сестры. Не обошла она вниманием и меня, хотя я предпочёл не участвовать. Я висел в стороне и с интересом поглядывал, как братья пытаются сдвинуть с места то, что являлось сердцем корабля.
Мои лисята исследовали Фомальгард вдоль и поперёк и я прекрасно понимал, где мы. Зал, в котором мы очутились, служил центром паутины, охватывавшей весь воздушный замок. Эта сфера управляла каждым процессом на корабле.
Удары гулко отражались от зеркальных стен зала. Ощущение было такое, будто мы висели под огромным колокольным куполом. Последний удар был особенно страшен — Гронто разогнался и всем своим весом приложился к шару. Тот дрогнул и, как мне показалось, немного сдвинулся с места.
В зал вкатилась целая лавина лисят. Зверьки принялись громко пищать и подпрыгивать, пытаясь привлечь моё внимание. Я спустился и позволил одному из них запрыгнуть на плечо. Фраза, которую он мне сказал на ухо, была короткой и максимально доходчивой.
— Ребятки, — громко произнёс я, надеясь, что братья услышат, — Лучше не стоит продолжать.
Мохнатый шпион показал мне то, что происходило с кораблём каждый раз, когда кто-нибудь из богов пытался сдвинуть шар. В момент удара цепи измерений размыкались, по всему кораблю мерк свет, а незримая преграда, отделявшая от нас повреждённые отсеки, таяла.
— О чём ты говоришь? — спросил Манус.
— Мне кажется, — ответил я, — Что корабль просто умрёт, если мы переместим сферу.
— Не волнуйся, — сказал брат, — Мы ускоримся, он не успеет упасть прежде, чем мы вынесем всё ценное. Даже твои крысы спасутся.
— Они не крысы, — проворчал я.
Шар подался неожиданно. Это был лёгкий удар, один из многих, которыми братья пытались сорвать его с невидимой нити. Свет померк, даже бог солнца стал непроницаемо чёрным. Сфера выросла, в миг заполнив собой весь зал, швырнула нас в стороны и ударила о зеркальные стены.
Никто даже не успел прийти в себя, когда шар раскололся. Чёрные осколки разметало в стороны и они глубоко вошли в стены. Несколько из них поразили братьев и сестёр.
Бога трудно убить, но остановить его на время можно. Огромный осколок начисто срезал голову Шилене и она растаяла, обратившись в морскую воду.
Я застонал и поднялся на ноги. Меня не зацепило осколками, но удар шара был достаточно силён. Свет возвращался, наш дорогой Манус приходил в себя и свет его сиял всё ярче. Разгорался пламенем и Торгард.
В зале всё ещё царил полумрак, но уже видно было извивавшееся у нас над головами иссиня-чёрное сверкающее тело.
— Берегись, — крикнул Гронто и оттолкнул меня в сторону.
Удар огромной головы пришёлся в тяжёлый щит бога гор. Брат пошатнулся, но устоял.