— Манус сказал, что первая наша задача — узнать все секреты доступных нам сил, — сказал Торгард.
— Манус сказал то, Манус сказал это, — проговорил я, — А сами-то вы что думаете обо всём?
— Каждый предлагал что-то своё, — ответил брат, — И после того как ты умер мы никак не могли договориться. А у Мануса… был чётки план. И потом, я же тебе говорил — он сильнейший среди нас.
— Сейчас поглядим, — проворчал я, — Фомальгард, ты можешь созвать всех детей Онагэ на совет?
— Да, Ларс, — ответил корабль, — Большая часть уже на корабле, я оповещу их.
— Кстати, — проговорил я, остановившись, — Как там отец?
Я боялся задавать этот вопрос кораблю и тянул до последнего. Однако незнание сейчас пугало меня сильнее.
— Восстанавливается, — ответил Фомальгард, — Нехватка энергии сказывается и на нём, однако показатели капитана в норме.
Хоть что-то здесь не изменилось. Надежда всё ещё была с нами.
— Он не оставлял никаких сообщений? — спросил я.
— Нет, — ответил корабль, — Капитан с самого начала находится в камере сна. В себя он не придёт до полного выздоровления.
Тем временем мы добрались до зала совещаний, того самого, в котором оказались после перерождения в бессмертных телах.
И, как и в прошлый раз, здесь не было пусто. Нас уже дожидались Салкхисс, Гронто и Шилена.
— О, смотрите, кто вернулся, — проговорила богиня ночи.
— Значит, это возможно, — улыбнулась Шилена.
— Что возможно? — спросил я.
— Вернуться с того света лишившись сил конечно же, — ответила она.
Интересно, подумал я тогда, удался бы мне такой трюк, не владей Клоссидра своим загробным царством? Да и существовало ли оно прежде? Ответы знал лишь отец.
Под ногами у меня пробежал маленький рыжий зверёк. Остановился на мгновение чтобы понюхать штанину и тут же устремился дальше.
Совсем забыл, что оставил этих обормотов на корабле. И как они прожили здесь двести лет?
Шилена прошипела себе что-то под нос и метнула в зверька зелёную молнию. Тот увернулся и с громким писком бросился бежать в противоположную сторону.
— Проклятые паразиты! — крикнула сестра, пытаясь достать лисёнка на этот раз фонтаном морской воды.
— Эй, спокойнее, — сказал я, — Они же безобидные.
— Неужели? — воскликнула Шилена, продолжая палить в зверька, — Жрут провода, припасы — это они выводят корабль из строя.
— Быть того не может! Я оставил их здесь уже после крушения. Хотел выяснить, что произошло.
И они бы уж точно не стали бы есть провода, добавил я про себя. Хотя насчёт кухонных припасов был не уверен — им и правда нужно было чем-то питаться всё это время.
— Почему ты создаёшь одних вредителей? — фыркнула Шилена.
— Они — не вредители!
Должно быть, всё ещё злилась на меня из-за птиц с жабрами. Но и я не забыл то, что случилось на отцовских смотринах.
— Манус велел нам истреблять этих существ. Сказал, что все беды на корабле из-за них.
— Мой любимый брат такой затейник… Это не просто существа. Они часть меня, буквально. Я вижу, слышу и даже осязаю всё то же, что и они.
Сёстры внезапно покраснели. Сложно было даже представить, за какими занятиями заставали их лисята. Мне срочно нужно было связаться с рыжими и поглотить их память. За двести с лишним лет они могли собрать множество всего интересного.
— Куда это ты собрался? — спросила Салкхисс.
Я тут же взял себя в руки и мыслями вернулся к настоящим нашим проблемам.
— Сестра, — сказал я, обращаясь к хозяйке ночи, — Клоссидра сказала, что тебе удалось открыть доступ к отцовской библиотеке.
— И не только к ней, — ответила она с лёгкой улыбкой, — Я могу попасть в любой отсек Фомальгарда. Менять ток его мыслей так же легко, как управлять мёртвой плотью.
— Но не в повреждённые отсеки, — заметил я.
— Увы, — ответила она, — Чинить железо я не умею. Над ним лишь Гронто хозяин. Но у него тоже ничего не получается.
— Это сложно объяснить словами, — заговорил кузнец, — Металл словно бы находится разом в нескольких измерениях. Чтобы изменить его структуру, нужно быть здесь и там разом.
— Как демоны Клоссидры? — спросил я.
— Да, только измерений тут гораздо больше.
— В библиотеке есть что-нибудь об этом? — спросил я сестру.
— Дорогой брат, — тихо проговорила Салкхисс, — Ты, должно быть, не до конца себе представляешь, насколько она велика. Никому из нас пока не удалось изучить всю её полностью. Было бы проще, знай мы, что именно ищем…
— Значит, вы просто бросили эту затею? — спросил я.
— Иллерия ищет способы, — ответила сестра, — Мы же пытаемся спасти как можно больше знаний, пока корабль не погиб. Манус считает, что Фомальгард обречён.
Я закрыл глаза.
В глубине души я понимал, что повода держать обиду на брата у меня не было. Возможно, будь я в добром здравии, мы и придумали бы нечто иное. Однако, нельзя было винить родственников в том, что лишь я один среди всей семейки был достаточно умён. Не считая отца, конечно же.
И всё же я злился на Мануса. Проклятый глупец, он всегда действовал против меня. Не важно, насколько удачными получились созданные им люди, он не имел права травить моих детей на состязании, он не имел права претендовать на власть, и захватывать Фомальгард тоже.
Мне не терпелось увидеть его. Однако, бог солнца не спешил появляться. Минул день и на корабль вернулись все, кроме Иллерии и Мануса. Мы обменивались безобидными шутками и говорили о происшествиях в своих владениях.
Я в очередной раз подивился тому, насколько изменились мои браться и сёстры. Салкхисс казалась окутаной сумерками, хотя свет, лившийся со стен и потолка, касался всего вокруг. Гронто обзавёлся внушительной мускулатурой, кожа его побурела, казалось он сам был вытесан из первородного гранита. Брумбалия буквально парила над полом, а Шилена обзавелась настоящим рыбьим хвостом.
И все они выросли. Шилена, самая крошечная из нас, раньше не доходила мне и до плеча. Сейчас же всё было ровно наоборот. Я чувствовал себя просто карликом.
Морской владычице, как я узнал, всё же удалось избавиться от альбатросов и с тех пор жизнь в её подводном царстве наладилась. Огненные великаны Торгарда заселили все пещеры и подземелья Онегайи, а вот карлики Гронто отказывались покидать пределы Ланхейма. Между созданиями же Брумбалии и Салкхисс шла настоящая война. Авианы обожали питаться падалью и частенько заносили в свои города плоть, заражённую созданиями богини ночи. Эпидемия распространялась молниеносно и полчищи нежити убивали всех, до кого только могли добраться. Живые мертвецы-авианы не летали, но остальным жителям приходилось навсегда покидать эти проклятые города.
— А вы не пытались договориться? — спросил их я.
— Мир? — воскликнула богиня небес, — Никогда! Я не успокоюсь, пока все города не будут очищены от этой заразы. Затем я найду лекарство, способное убивать нежить и вот тогда…
— Найдёшь? — прошептала Салкхисс, — Умоляю тебя, сестра, ты не до конца понимаешь значение этого слова. Ты не можешь просто порхать над полями и лесами и случайно найти флакончик. Для создания такого средства требуется ум и терпение. Ни того ни другого у тебя нет и не будет.
— Вздор! — ответила Брумбалия и схватилась за шестопёр.
— Кстати о заразе, — встрял я, стараясь не допустить драки, — Салкхисс, дорогая, ты не хочешь рассказать мне о той дряни, что жила в моей долине.
— А, ты видел моего паучка? — улыбнулась та, — Я оставила его приглядывать за твоими детишками, пока ты спал.
— Он отменно справлялся. Но скажи мне — куда делась вся та энергия, что он получал от верующих?
— Понятия не имею, — прошептала Салкхисс, — Наверное рассеялась.
Ну конечно же. Впрочем, мелочиться не хотелось.
За пустой болтовнёй минул второй день. Нашей парочки всё ещё не было видно.
— Проклятье, — вскричал я, не выдержав, — Где можно пропадать столько времени?
Ждать не было никаких сил. Я хотел начать совещание как можно скорее и вернуть себе власть на корабле. После этого можно будет заняться решением основных проблем.
— Быть может, пройдём в библиотеку? — предложила Салкхисс, — Я покажу тебе там всё.
По её взгляду я понял, что именно она собиралась мне показать. Должно быть Клоссидра не обманывала и одна сестра действительно видела и чувствовала ровно то же, что и другая. За прошлый день я столько раз прошёл через ритуал воскрешения, что вполне удовлетворил каждую из них. На миг меня посетила странная мысль: если ночь с богиней смерти возвращает к жизни не отправит ли меня ночь с богиней луны обратно в преисподнюю. Был лишь один способ это узнать.
— Да, конечно. Идём, — я обернулся к стоявшим вокруг, — Не знаю, когда вернутся Манус с Иллерией, но без них начинать нет смысла.
Все согласились, но отправились не в библиотеку, а на камбуз. Мы же с Салкхисс возражать не стали.
Богиня ночи была тёплой и нежной в отличие от своей сестры. Но от каждого её прикосновения я слабел и погружался в странную дрёму.
Стоит ли говорить, что не далее чем через полчаса я вновь лежал в сумрачном зале с колоннами, уходящими в бесконечность?
Вернувшись назад, я смог сосредоточиться на самой библиотеке. Салкхисс отыскала ключи почти ко всем хранилищам кроме центрального архива, доступ в который контролировался из комнаты отца напрямую. Терять времени более было нельзя. Я поудобнее устроился в кресле и принялся поглощать всю информацию до которой только мог дотянуться.
Однако, вскоре я понял, что этого мало. Вырвав волосок с затылка я обратил его в нескольких новых лисят.
— Опять распространяешь эту заразу, — закатив глаза выдохнула Салкхисс.
— Они безвредны, — усмехнулся я и крикнул, обращаясь к Фомальгарду, — Передай всем, чтобы не трогали рыжих. Они действуют по моей воле.
Я послал новеньким мысленный приказ и те тут же разбежались созывать братьев. Мне нужны были все помощники, сколько бы их ни осталось.
Как выяснилось, осталось их изрядное количество. Мне даже показалось, что рыжих стало больше прежнего. Пушистые волны накрыли собой огромный зал библиотеки. Это было действительно море, доходившее мне почти до пояса. Крошечные хвостатые шарики стояли друг на друге в несколько этажей и беспрестанно двигались.
— Давно не виделись, парни…, - крикнул я, — И девушки, — добавил в ответ на протестующее попискивание.
Не удивительно, что за двести лет их стало больше даже несмотря на постоянную охоту.
Рыжие разбились на множество групп, каждая из которых оккупировала отдельное кресло. Они подключались к библиотеке по очереди, наполняя себя знаниями, точно сосуды. Когда один переполнялся другой тут же занимал его место, а наполненный знаниями собрат спешил ко мне, дабы поделиться новым и заодно высвободить свою память от ненужной информации.
— Ловко придумано, — хмыкнула Салкхисс, — Как ты их различаешь.
— А никак, — ответил я, — Раньше пытался их нумеровать, но потом забросил идею. Они мало различаются. Попадаются конечно те, что смышлёнее или крупнее остальных, но на этом всё. Поодиночке от них мало пользы.
Вместе с помощниками дело двигалось быстрее. Большая часть информации в библиотеке касалась малоинтересных вещей, вроде принципов ведения натурального хозяйства или кузнечного дела, подаваемых с образцами, которые отец собрал на полсотне обитаемых миров.
Его записи часто противоречили друг другу. Было совершенно ясно, что наиболее благоприятным вариантом развития цивилизации он считал исследовательский тип, когда разумные существа доходят до всего своим умом, путём открытий и исследований. Цивилизации же древнего дара, которые живут на костях прошлого, пользуясь чужими открытиями и изобретениями, он считал наиболее склонными к саморазрушению.
И всё же я постоянно натыкался на его заметки о том, что развитие Онегайи следует подталкивать в нужном направлении. Он считал, что здесь у нас было слишком мало времени.
Мне удалось выудить один из дневников, который отец позабыл упрятать в архив. Судя по всему он вёл его задолго до того, как отправился собирать нас по разумным мирам. Большая часть записей представляла собой бесконечные расчёты по конструированию планеты и планированию экосистем. Последнюю же часть занимали его выкладки по внешним опасностям. Местом Онегайи он выбрал систему, находящуюся далеко за пределами обитаемых миров. Однако опасность, угрожающую её обитателям, он считал крайне высокой. Далее шла череда прогнозов о возможных контактах с внешними силами.
Но прогнозы отца расходились с реальностью. Моровые камни появились вблизи Онегайи на пять тысячелетий раньше. Не хотелось даже и думать, насколько ближе мы оказались к моменту, когда нас обнаружат хозяева других миров. Моровые камни были чем-то вроде маяков. Представляющие из себя нечто среднее между минералом и растением они были предназначены для поиска жизни. Попав в органическую среду, камень начинал поглощать всё живое вокруг, медленно созревая и набираясь сил. Каждый камень хранил в себе память о месте, где был создан. И когда он вырастал достаточно, он взрывался порождая целое облако спор. Обычные устремлялись во все стороны в поисках новых обитаемых планет, но помимо них камень выбрасывал чёрные споры, отправлявшихся назад к месту, где были созданы первые камни в роду с подробным отчётом о найденном ими мире.
Впрочем, если уничтожить все камни до того момента, как те созреют, ничего не произойдёт. К нашему общему счастью отец в последней своей битве уничтожил их все до единого. По крайней мере, тогда я был в этом уверен.
— Других моровых камней не было? — спросил я Салкхисс на всякий случай, — С тех пор как я умер.
— Нет, — ответила она, покачав головой, — И старые нигде не прорастали. Мы бы такое точно заметили.
Значит мы были в безопасности, но надолго ли? Корабль умирал из-за повреждений, нанесённых моровыми камнями. Что если они всё ещё были там, блокируя доступ к разрушенным отсекам? Едва ли. В записях отца ничего не говорилось о какой-то особенной их стойкости. Главная проблема с ними была в том, чтобы вовремя обнаружить заразу. Уничтожить же её особого труда не составляло. Камни, хоть и были довольно стойкими к огню и холоду, плохо держали удары. В бездне космоса они гибли в великом множестве, сталкиваясь с метеоритами, кометами и падая на безжизненные поверхности мёртвых планет.
Из раздумий меня вывел голос Фомальгарда:
— Манус и Иллерия вернулись на корабль, Ларс. Должен ли я собрать всех в библиотеке.
— Нет, — ответил я, — Пусть остаются в обеденном зале.
Впервые я почувствовал голод после того, как очнулся в смертном теле. Тогда мне это показалось обычным делом и я надеялся, что вернув свою бессмертную оболочку я избавлюсь от него. Но прошёл уже день с тех пор как я вернул данную мне отцом форму и вновь обрёл силы. Всего день и я вновь почувствовал дикий голод.
Сейчас, вспоминая о тех событиях, я понимаю, что ко мне вернулся не только он, но и многие другие чувства о которых я, казалось, позабыл навсегда. Это мало походило на человеческий голод, изматывающий и причиняющий боль, скорее на томительное желание. Неудержимую тягу ко всему, чего я был лишён с тех пор, как Онагэ возродил меня на своём корабле.
— Проголодался? — улыбнулась Салкхисс.
— Ты даже не представляешь себе как, — ответил я.
Её мне тоже хотелось вновь. Но не так сильно.
— Мой дорогой брат! — воскликнул Манус, едва я вошёл в просторный зал кают-компании, — Как я рад тебя видеть.
— Манус, — ответил я дрогнувшим голосом, — Ты совсем не изменился.
Я солгал. Брат казался вылепленным из солнечного света. Он сам был солнцем. Плоть его излучала ослепительный свет и ощутимое тепло. Манус и прежде выделялся среди всех нас ростом и отменным телосложением, однако сейчас он был просто огромен. На нём был всё тот же золотой наряд, голову венчала корона. Он встал, чтобы поприветствовать меня и едва не коснулся головой потолка. Проклятье, подумалось мне тогда, в нём не меньше девяти метров!
— Ты подрос, — проговорил я, приближаясь ко столу.
— Чем больше в тебя верят, тем ты сильнее. Чем сильнее — тем больше, — ответил он, — А в нас верят очень многие. Сила детей переполняет нас до краёв.
— Охотно верю, — натянуто улыбнулся я.
Устроившись на краю стола, я закинул в рот жареного цыплёнка. Тот был настолько вкусным, что я даже зажмурился на миг от удовольствия.
— Дорогому брату приходится сжиматься, чтобы попасть на корабль, — пропела Шилена, — Видел бы ты его в полный рост. Он выше деревьев.
Манус рассмеялся и посуда на столе заходила ходуном.
— Шилена, любимая наша сестра, ты просто прелесть! — воскликнул он.
Я посмотрел на Иллерию, которая до сих пор не произнесла ни слова. Поймал её взгляд и она улыбнулась.
— Сестра, — обратился я к ней, — Всё ли хорошо в Вековечном Лесу? Не было времени осмотреться.