В. Н. Трофимов Е. В. ТрофимоваПОХОЖДЕНИЯ МОЛОДОГО ОХОТНИКА И ЕГО ДРУЗЕЙ
Вместо предисловия
У меня у самого двойственное отношение к охоте. Я ее люблю, и по многим причинам. Например, за возможность сменить обстановку, хорошо отдохнуть. За то, что на охоте чувствуешь себя реализованным, сильным, предприимчивым. А еще за чувство охотничьего азарта. Особое состояние, которое сродни духу сложного соревнования.
Но точно так же я понимаю и противников охоты. Ведь охота — это попытка самостоятельно выследить зверя и убить его собственными руками. Тут несомненно присутствует элемент живодерства и насилия над другим живым существом. В обычной жизни мы ограждены от этого. Хотя все или почти все едят мясо, но при этом животных как правило не лишают жизни на наших с вами глазах. Это происходит где-то далеко. И в такой форме, что можно даже тешить себя мыслью о том, что животных вообще не убивают, а мясо берется как бы из ниоткуда. В любом случае этих животных убивают достаточно гуманным способом. Нас тем самым не приобщают к акту убийства, этот моральный груз берут на себя другие люди.
Я противник злоупотребления антропоморфизмом. Это когда человек наделяет других живых существ и даже неживые предметы человеческими качествами. Такое наделение — это естественное свойство интеллекта, и не только человеческого. Мы с вами постоянно строим модели поведения других живых существ. Делаем это в разных целях. В первую очередь для того, чтобы предвосхитить их поступки и, грубо говоря, не дать себя съесть. Или для того, чтобы самим съесть этих существ. Сопереживание, а также антропоморфизм — оба и лежат в основе ситуаций, когда в зоопарке подох медведь, а в результате люди приносят к его клетке цветы и пишут человеческие пожелания. Медведь не человек, цветы воспринимает не как какой-то символ, а просто как очередное растение. И наши с вами пожелания он не прочтет даже при жизни. Получается, мы это делаем для себя, чтобы быть гуманней и лучше? Ну и ладно. Но согласитесь, что медведь в таком случае — это просто средство.
Ладно еще, когда речь идет о близких нам по уровню интеллекта животных. Однако люди подчас наделяют человеческими качествами даже деревянную колоду, которую слегка обстругали и раскрасили. И поклоняются ей как Богу. Что поделать?! Таковы особенности устройства нашего мозга. Я все это понимаю. Но не одобряю. И изложил свои взгляды, наверное, слегка циничные, в книжке «Искусственный интеллект. Добро и зло как запретный плод». Ее легко найти по адресу: http://www.koob.ru/trofimov_v/.
Возможно, именно по причине таких своих механистических взглядов на человека, в частности, и на жизнь в целом я и не очень стыжусь того, что записался в охотники и убивал разных животных. Кто-то за нас с вами сначала очень хорошо подумал, прежде чем создал живых существ, а тем более человека. И тем более, надо полагать, подумал, прежде чем снабдить нас с вами разными механизмами реакции на окружающий мир. Среди них самосохранение и сопереживание. А также их конкретные проявления: жажда секса, охотничий инстинкт. Нужно ли в подобной ситуации мне и вам брать на себя функции Бога и решать, что охотиться плохо, а заниматься любовью — хорошо? Или тоже плохо?
Впрочем, все это сложные философские проблемы. Ясно, что охота и охотники существуют, это объективная реальность, и ее пока трудно игнорировать, а тем более запретить. Поэтому лучше поговорим о некоторых специфичных чертах охоты. Например, о том, что она нередко сопровождается неумеренным потреблением спиртного. Что совершенно неправильно. Вред здоровью — несомненный и значительный. А рассуждения про «расслабиться», «отдохнуть» и «пообщаться» довольно сомнительны. Я в целом противник пьянки на охоте. Но противник только сейчас, когда мне выпивать нельзя по состоянию здоровья. А раньше я воспринимал это как составную часть охоты. Что и нашло свое отражение в моих записках об охоте и охотниках.
Особо я люблю охоту за рассказы на привале. Даже если охотники ничего не подстрелили, все равно недостаток дичи в определенной мере восполняется байками на охотничьи темы. А уж если удалось что-то добыть, то тут и вовсе есть о чем поговорить. Пусть даже при этом кто-то что-то маленько присочиняет. У опытного охотника в любом случае это будет не вульгарное вранье, а отражение реальных ситуаций, изложенных, скажем, в художественной форме. Такое «вранье» я готов слушать сколько угодно. Вот вы будете слушать выдержки из «Война и мир» Толстого? А ничего, что некоторые изложенные там события являются художественным вымыслом? Ну, вот точно так же и хороший охотничий рассказ.
Может быть, поэтому я взялся за эти рассказы и повести. Мне хотелось попробовать сделать так, чтобы читатель также ощутил тот приятный душевный трепет, который вызывает история про приключения и похождения, нередко с выводами и моралью, которую можно послушать вечерком за хорошим столом. Рассказчик не торопится, вкладывает душу в каждую фразу. А слушатели его и не подгоняют, не перебивают, а только внимают каждому слову, искренне примеряя сказанное на самих себя.
Следует особо подчеркнуть, что данная книжка это не мемуары, а художественное произведение. То есть даже в тех случаях, когда изложенные в рассказах события имели место в действительности, все равно формально это художественный вымысел. Более того, считаем нужным сообщить читателю, что в реальной жизни действительно существуют или существовали люди с фамилиями, которые совпадают с нашими литературными персонажами. Это Брежнев, Кастро, Покрышкин, Подгорный, Георгадзе, Капица, Рыбаков, Куприянов, Афанасьев, Веселов, Власов, Ястребов и другие. Эти люди, по глубокому убеждению авторов, никогда не совершали противоправных поступков, например, не занимались браконьерством и не хранили незарегистрированное оружие, а также не вели себя аморально или даже непорядочно, не пьянствовали и не безобразничали. Другие дело литературные персонажи. Вот они в этой книге не столь идеальны. В этой связи если каким-то реальным людям или их потомкам сходство покажется слишком обидным или даже непозволительным, авторы заранее приносят свои извинения. Но совпадения — чисто случайные!
Что касается стиля изложения, то кому что нравится. Конечно же, я пишу так, как сам люблю слушать. Мне самому нравятся именно те рассказы, где события не скомканы, действующие лица понятны, завязка и кульминация не надуманы, а продиктованы самой жизнью. Лучший сценарист — это именно сама наша жизнь. В тех случаях, когда уместно, я употребляю прямую речь. Некоторые сцены немного натуралистичны. Я и сам их перечитываю с некоторым душевным волнением. Поэтому если читатель дошел до этого места и считает, что у него слабые нервы, то лучше эту книжку дальше не читать, а отложить в сторону.
Авторов у книжки — двое. Но изложение событий идет только от моего имени. Мы решили, что так будет лучше. Что, однако, нисколько не умаляет значительной роли второго автора в создании этого произведения.
Желаем приятного времяпровождения!
Милицейская охота, или Как охотиться не надо
— Откуда мясцо-то?
Этот вопрос, заданный мне в свое время при довольно своеобразных обстоятельствах, иногда как кстати, так и некстати всплывает в памяти и заставляет с определенной долей иронии вспоминать некоторые события, случившиеся достаточно давно. Однако лучше излагать все по порядку.
Дело было уже глубокой зимой, в середине января 1979 года. На дворе было холодно. Даже не то чтобы холодно, а просто настоящая стужа. Я сидел на кухне и изучал газетку, прихлебывая при этом горячий чай. За окно даже и смотреть-то не хотелось. В голову назойливо лезли сценки из моей заграничной жизни. Я не так давно вернулся из командировки в Калькутту, где лед можно было увидеть разве что только в стакане кока-колы. Телефонный звонок отвлек меня от этих размышлений.
— На охоту поедешь? — это был голос Володьки, моего дальнего родственника. У моей жены была сестра. А у сестры имелся муж. Моего, кстати, возраста. Володька Власов. Заядлый охотник. Впрочем, как и я. И обоим нам в это время было где-то лет под тридцать.
— Что ты имеешь в виду?
Володька объяснил:
— Я был у Веселова, он предложил организовать для нас с тобой охоту. У местных милиционеров, по Казанской железной дороге.
Тут, для того чтобы все было понятно, придется сделать короткое отступление и сказать пару слов о том, кто был такой Веселов Анатолий Иванович. Это отец моей тогдашней жены. В те годы он был еще возраста умеренного, пятидесяти с небольшим лет. Невысокий, довольно полный и малоподвижный. Лицо круглое. При других обстоятельствах я бы сказал, что он чем-то напоминал большого озорного кота. Веселые усы, такие же веселые круглые глаза. Настоящий кот. Но на самом деле Веселов был очень даже серьезный человек, хотя с большой долей здорового юмора.
Личностью он был довольно необычной. В свое время состоял в личной охране Сталина. Но об этом времени обычно не распространялся, а если что и рассказывал, то только при особых обстоятельствах. Именно от Веселова я в свое время узнал некоторые довольно удивительные подробности о жизни и смерти Отца всех народов.
После кончины Сталина Анатолий Иванович ушел в милицию, где довольно быстро дорос до начальника уголовного розыска транспортной милиции страны. То есть доказал, что он не случайный человек в правоохранительных органах. А ближе к концу карьеры перешел милицейским начальником на Казанскую железную дорогу. Вообще-то, это было почти понижение. Причина оказалась чисто формальная. У Веселова не было специального милицейского образования. Высшее историческое было, но не милицейское. В результате путь к генеральской должности и дальнейшему карьерному росту оказался закрытым.
Похоже, что руководство, отказывая ему в генеральских погонах, понимало, что совершает не очень справедливый поступок. И для того, чтобы подкрепить свое решение, отправило Веселова на заведомо провальное направление. Пусть, мол, почувствует, что не такой он уж и крутой мужик.
А Казанская железная дорога была самой настоящей криминальной клоакой. Мало того, что тут толпами бродили воры, аферисты и прочие антисоциальные элементы, кормившиеся на ошалевших от приезда в столицу провинциалах. На Казанке вовсю процветал грабеж товарных вагонов. Где-то на полустанках, на запасных путях, еще где-то, но вагоны с самыми разными товарами разграбляли самым наглым образом. И, похоже, иногда не без участия сотрудников правоохранительных органов. Тогда казалось, что ничего с этим поделать нельзя.
Но не таков был Анатолий Иванович. Не сразу, но как-то он так исхитрился, что смог вывести Казанское направление из безнадежно отстающих в достаточно передовые. Что им руководило? Собирал бы себе взятки, как все остальные милицейские начальники, наплевав на работу. Но вот нет. В общем, предпочел утереть своим руководителям нос, нежели собирать денежные средства.
Ссылка в короткой Вовкиной речи на Веселова означала, что речь идет о серьезном охотничьем мероприятии.
— Когда? — я даже не стал тратить время на слово «да». И так было понятно, что я согласен.
— Ну, можно уже в ближайшую субботу. Помнишь, мы ходили в продовольственный магазин на железной дороге? Так вот, какие-то их родственники работают в милиции по Казанке. Кажется, что-то типа участковых. И они решили сделать Веселову приятное. Но ему не до того. Вот и предложил нас с тобой в качестве замены.
О, этот короткий рассказ вызывал у меня в груди какой-то приятный холодок предвкушения. У Веселова не могло быть плохой охоты. Тем более, что в данном случае его же коллеги — милиционеры были намерены сделать ему что-то вроде подарка. Наверняка накормят, напоят, обогреют, дадут пострелять волю. То есть без добычи не останешься. А в январе это лось или кабан. Думать тут было не о чем. Надо было отодвигать все дела и просто соглашаться.
Кстати, вспомнился и магазин. Это была достаточно необычная торговая точка. Все-таки это были семидесятые годы, тогда с потребительскими товарами было не очень. Но иногда они все-таки возникали в поле зрения. То бананы, то ананасы. То заграничное пивко. Вот с пива все и началось. Как всегда инициативу проявил Володька. Он как-то сообщил, что есть возможность достать чешское пиво. Сначала я даже немного удивился такой доброте. Но она тут же нашла свое объяснение. Планировался заезд на Веселовскую дачу на Волгу. А там баня. К бане нужно пиво. Если поедем покупать пиво вдвоем, то и расходы пополам. Конечно, я с радостью согласился быть в доле.
Магазин располагался близ железной дороги в довольно большом деревянном строении в один этаж. И состоял из двух комнат и двух же продавцов. Первая комната — небольшая, размером примерно пять на три. В ней был прилавок, за которым стояла одна продавщица. Пространство перед прилавком было полностью заполнено толпой покупателей. Они толкались, кричали, ругались. В общем, вели себя именно так, как ведут себя советские люди, когда на прилавке оказывается дефицит.
Конечно, сюда на помощь продавцу мог прийти второй человек. Тогда толпа, скорее всего, быстро рассосалась бы. Но другой продавец был нужен в совсем ином месте. Дело в том, что, как я уже упомянул, у магазина была и другая комната. Эта — побольше, раз в десять. Точнее, это был склад магазина. На многоэтажных стеллажах лежали самые разнообразные продовольственные товары. Вот тут-то и находилась вторая торговка. Сюда пускали только блатных покупателей. Ситуация была похожа на современный небольшой супермаркет. Ходишь по пространству магазина и набираешь себе те товары, которые тебе больше понравились. А на кассе все оплачиваешь. Правда, ценников на полках не было. Однако это было не столь уж и важно — все цены были государственные, то есть невысокие. Любой товар стоил разумно, пусть даже самый что ни на есть импортный. Наверное, при общем подсчете покупок блатных покупателей маленько и обсчитывали. Даже наверняка. Но не будешь же «возникать», когда пришел по рекомендации.
Следует напомнить, что тогда подобных супермаркетов в Советском Союзе не было. Так что возможность гулять во все стороны по складу без присмотра и набирать себе чего хочешь была достаточно привилегированным делом. Особенно если речь шла о каком-то дефиците.
Вот в это складское помещение магазина мы с Вовкой и попали в тот раз.
— А, вы от Анатолия Ивановича! Проходите, проходите, вот сюда. Смотрите сами, что вам нужно. Набирайте в сумку, потом оплатите.
— А чешское пиво есть?
— Есть, есть, завезли только что, вот там, в конце, — женщина небрежно махнула рукой в конец складского помещения.
— Можно, мы по ящичку возьмем?
Продавщица и на эти наши последние слова среагировала достаточно благосклонно:
— Ну, берите…
Однако сопроводила свои слова выражением на лице, которое вполне можно было истолковать так: «Если совести нет, то берите». После этого дама сразу же утратила к нам интерес. Понятно, что мы замахнулись на святое. Захотели получить не просто дефицит, а значительную часть имевшегося запаса. Но нам это простили, учитывая значение фигуры самого Веселова.
Мы с Володькой, конечно же, не преминули воспользовались добротой торговых людей и набрали себе не только пива, но еще каких-то колбас, сыров, консервированных деликатесов. Так что посещение и удалось, и запомнилось.
Однако вернемся к возникшей теме охоты. Было понятно, что поездке подобного рода должен был предшествовать инструктаж. И уже вечером того же дня и Володька, и я прибыли на квартиру Анатолия Ивановича за подробными наставлениями. Все-таки речь шла о взаимоотношениях с его сослуживцами. Кто его знает, тут могли быть особые тонкости.
Но тонкостей не оказалось. Веселов явился домой уставший и какой-то задумчивый. Видно, железнодорожный криминал съедал последние остатки его здоровья. Поначалу отмахнулся от нас и исчез в своей комнате. Делать было нечего, мы вдвоем уселись на диван и стали терпеливо ждать, когда очередь дойдет и до нас.
Беседа продолжилась за ужином. Веселов неторопливо ковырял вилочкой в своей тарелке, а мы, забыв о еде, сидели и внимали наставлениям старшего товарища. Повторился немудреный рассказ про придорожный магазин, родственников и участкового милиционера. Была названа и станция назначения. Анатолий Иванович был довольно лаконичен:
— Поезжайте в пятницу. Доедете до этой станции, я ему позвоню, он вас встретит у поезда. Туда электричка не идет, слишком далеко. Сядете на проходящий пассажирский, на этой станции он останавливается. Сойдете, дальше сами разберетесь. Зовут его Сергей Н.