Естественно, соглашается Кантер. В теории. Пойми меня правильно, я не хочу чернить Майерса, поэтому разберись с ним лучше сам.
Попробую. Кто командир третьего отделения?
Рошаль. На него можешь положиться. Во время действительной службы стал кандидатом в члены СЕПГ.
А кто командовал взводом до меня?
Это тоже проблема. На взводе был старшина Глезер. До осени он останется твоим заместителем, а затем будет переведен на другую должность. Так что будет на кого опереться. С таким, как Глезер, можно горы свернуть, но и в яму угодить Ну, я пойду. У меня беседа со взводом.
Случилось что-нибудь?
Кантер останавливается и бросает через плечо:
По итогам месяца мой взвод оказался на последнем месте. Два нарушения за неделю. Не так-то просто будет выправить положение. Может, я ослабил вожжи Ладно, пойду. До вечера
Юрген раскладывает последние вещи, осматривается. Две койки, два шкафа, круглый стол, три небольших кресла, радиоприемник. Наверное, кое-что здесьвещи Кантера.
Юрген идет в столовую. Там уже безлюдно. За одним из угловых столиков сидит обер-лейтенант. Он курит. Перед ним чашечка кофе. Юрген представляется и присаживается. Обер-лейтенантего зовут Оскар Фрейдсразу начинает приставать с расспросами, но Юрген не расположен к беседе.
Пока рассказывать нечего. Дорога была скучной. А познакомиться я успел только с командиром роты, с Ульрихом Кантером и с водителем, у которого лицо в веснушках.
Это Ибольд. Уникальный тип. Он из местных, живет в поселке в горах Знаешь, якомандир первого взвода, тытретьего. Давай перейдем на «ты». Согласен?
Когда Юргену подают ужин, сосед наклоняется над столиком и заговорщицки спрашивает:
Ты насчет охоты как?
Да как сказать Когда-то читал Ливингстона и Линса. Довольно поверхностная писанина
Не о том речь! стучит пальцами по столу Фрейд. Я имею в виду настоящую охоту, а не ее описание. Ты даже представить себе не можешь, сколько в наших краях дичи!
Ты охотник?
Охотаединственное, что меня поддерживает, дружище! Не будь ее Обер-лейтенант недоговаривает и начинает помешивать остывший кофе.
Умолкает и Юрген. Он разглядывает соседа. Предрасположен к полноте, в черных волосах нет и намека на седину.
Ты с аттестатом зрелости? спрашивает Фрейд, не поднимая глаз.
Конечно. А как же иначе?
Да, сейчас все с аттестатами А моя молодость пришлась на другие времена Но я хочу попробовать еще раз в вечерней школе. Надо нагонять, хотя иногда мне кажется, что уже поздно.
Сколько лет ты здесь? спрашивает Юрген.
Седьмой год. Сладко, думаешь? Семь лет службы, и каждый год одно и то же. Теперь ты можешь представить, что значит для меня охота.
А семья у тебя здесь?
Естественно. Но это не меняет дела. Придешь домой и, если малышки не замучают своими домашними заданиями, непременно заснешь у телевизора
Юрген продолжает исподтишка разглядывать соседа: поперек высокого лба пролегла глубокая складка, выступающие скулы и массивный подбородок придают лицу волевое выражение. Китель, кажется, с трудом обтягивает мощные плечи, над портупеей нависли складки жира. «Обер-лейтенанту лет тридцать, а может, и больше, думает Юрген. Почему же он всего лишь командир взвода?»
Мне кажется, мириться с обстоятельствами не следует, говорит Юрген. Это равносильно капитуляции. Прости, но, случись подобное со мной, я бы воспринял это как конец всему
Фрейд поднимает голову:
Полагаешь? Я тоже так думал, когда начинал здесь. Был на семь лет моложе, на полцентнера полегче, да и на голове волос было побольше. Тогда можно было пробовать
Его слова звучат неким упреком, но Юрген его не принимает и спрашивает, кто по профессии жена Фрейда.
Чертежница. Вернее, была чертежницей. Видишь ли, четверо детейне шутка. Забудешь и техническое черчение Да и кому нужны ее знания в нашей дыре?.. Ну, я пойду, а то в три часа вставать. Заходи как-нибудь. Дома наши рядом.
Оказывается, у обер-лейтенанта удивительно легкая походка. Юрген все еще сидит за столиком и пытается привести в порядок свои мысли: обер-лейтенант ему явно симпатичен, но после его ухода остается какое-то неприятное чувство. Юрген испытывает внутреннее беспокойство, однако не может объяснить почему.
Чуть позже Юрген влезает в бронетранспортер и устраивается позади командира роты. Не доезжая до деревни, они сворачивают и трясутся по разбитой полевой дороге в сторону леса, силуэт которого резко выделяется на фоне еще светлого горизонта. Воздух сейчас свежее и чище, чем днем, он пропитан запахами сырой земли. Юргену кажется, что вот сейчас Ригер начнет приставать с вопросами: что да как, каковы первые впечатления, начнет давать рекомендации, как вести себя Но капитан молчит, только дает лаконичные указания водителю Ибольду.
В лесу дорога становится просто несносной: глубокие лужи, из которых, словно острова, выступают каменистые бугры. Юрген цепляется за верхний поручень и упирается ногами, пытаясь самортизировать толчки. Так продолжается до тех пор, пока лес не отступает и они не выезжают на открытое пространство. Бронетранспортер останавливается, и капитан приказывает Ибольду ждать их.
Дальше на своих двоих, говорит он Юргену. Это так называемая Берестяная пустошь, здесь расположен наш учебный плац. Город в низинеэто Бланкенау.
Юрген смотрит на огни, мерцающие где-то далеко внизу, на их причудливое отражение в небе. Ночь тиха. Лишь временами откуда-то справа доносятся приглушенные голоса, хруст сломанных веток.
Думаю, будет правильно, если старшина доведет занятия до конца. Вы не против? спрашивает Ригер.
Нет, не против.
Вот и отлично! Идите за мной и будьте внимательны.
Они направляются вдоль опушки леса. Неожиданно Ригер шепчет:
Стой! Глезер здесь.
Юрген ничего не видит, но до него доносится приглушенный раздраженный голос:
Бог ты мой, хотел бы я знать, когда же ты наконец станешь настоящим парнем? Подсовываешь под пузо чуть ли не сосну, вместо того чтобы слиться с землей. Скажешь, не так, товарищ Барлах?
В ответ молчание. И снова раздается голос Глезера:
Убери-ка эту рождественскую елку и втискивайся в землю! Мы ведь не в армии спасения.
Капитан и Юрген подходят к Глезеру.
Ваш будущий заместитель, представляет Глезера Ригер. А это сержант Барлах. Знакомьтесь.
Юрген пожимает обоим руки на ощупь, потому что луч карманного фонарика вспыхивает лишь на мгновение.
Наконец-то у нас полный комплект, говорит Глезер гортанным, довольно громким голосом.
Как идут занятия? интересуется Юрген.
Как обычно. Правда, вам это пока ни о чем не говорит. Дела лучше обсудим завтра, сейчас я должен заниматься взводом.
Ответ больно задевает самолюбие лейтенанта. Ему уже кажется, что зря он согласился участвовать в контрольной поездке капитана. Разве это делоразговаривать с человеком и даже не видеть при этом его лица? Надо было раньше соображать
Они идут дальше, и Юрген убеждается, что Ригер отлично знает свою роту: он задает вопросы по существу, все его замечания дельные, а приказания предельно ясные.
Юрген старается запоминать голоса, силуэты, настроение людей. Доходит очередь и до Рошаля.
Хорошо, что вы приехали, говорит сержант. Мы вас очень ждали.
Почему же? спрашивает Юрген командира отделения, о котором он знает пока только одно: Рошаль среднего роста и щупловат.
Тот мнется, но потом решительно заявляет:
В двух словах всего не объяснишь. Но хорошо, что вы здесь.
Увидимся завтра, обещает Юрген.
Возвращаются они уже не вдоль опушки, а пересекая ее. Взошла луна, и все вокруг серебрится в ее призрачном, немного тусклом свете. У небольшого холма капитан предлагает передохнуть. Рядом оказывается углубление, выложенное ветвями. Они присаживаются.
Ну, что скажете? спрашивает Ригер.
Юрген отвечает уклончиво: мол, после контрольного обхода у него не сложилось полного впечатления.
Может быть, может быть, вроде бы соглашается капитан. Бесспорно одно: командиры отделений воочию убедились, что новый командир взвода в первый же час своего пребывания в роте счел нужным познакомиться со своими людьми. А взвод ваш, должен заметить, не последний. Рошаль, например, один из тех упрямцев, которые не хотят сдать своих позиций. Он весь день вкалывает, а полночи корпит над специальной литературой, которую достает в местной библиотеке.
Кто он по профессии?
Сварщик. Знаете, на предприятии не пришли в восторг, когда его призвали в армию. Еще бы год-два, и он бы стал бригадиром Но я уверен, что армейская служба ему не повредит.
В таком случае Рошалю следовало бы дать передовое отделение, а оно у Майерса, насколько мне известно. Он что, лучше Рошаля?
Лучшене то слово. Он совсем другой.
Совсем другой? Как это, извините, понимать?
Не извиняйтесь. Поначалу я думал, что Майерс просто заносчивый. Но потом убедился, что он не только излишне самоуверенный, но и легкоранимый. Вам с ним будет нелегко.
А я и не ждал манны небесной. Главноене остаться в одиночестве со своими убеждениями, ответил Юрген.
Если не задаваться целью искать в других свое подобие, в одиночестве никогда не останешься. Важно правильно совмещать постоянную требовательность и терпимость. Это правило, как мне кажется, обязательно Ну что ж, двинемся.
Когда они подходят к бронетранспортеру, Юрген задает вопрос:
Рота расположена в горах, вдали от полка, с определенной целью?
Капитан согласно кивает:
Объект, охрана которого нам поручена, не столь велик, чтобы задействовать целый полк. Вот наша рота и оказалась в Борнхютте. Вариант, конечно, не идеальный, но ничего другого пока не придумали.
Когда они подъезжают к окраине деревни, Ригер еще раз приказывает остановиться. Тыча пальцем в боковое стекло, он говорит:
Вот здесь мы будем строиться. На следующей неделе я первый возьмусь за лопату. А поздней осенью состоится праздник по случаю окончания строительства. Если вы к этому времени обзаведетесь семьей, у вас будет шанс получить квартиру.
Юрген предпочитает воздержаться от ответа. Он смотрит на освещенную призрачным светом луны площадь, обсаженную шиповником и дроком.
2
Ингрид Фрайками снимает двухкомнатную квартирку в доме Холлеров. Здесь есть ниша, в которой она готовит пищу, а душ оборудован на чердаке. На втором этаже живет старый Юпп Холлер, на первомего сын с семьей. Вокруг дома разбит небольшой сад, за которым ухаживает Юпп. В саду много цветов, а среди них разбросаны каменные глыбы.
Прежде чем переехать к Холлерам, Ингрид снимала квартирку в доме Карла Ритмюллера, председателя местного кооператива, человека вполне добропорядочного, находящегося в расцвете сил. У него собственный легковой автомобиль, современная сельскохозяйственная техника, а в хлеву и птичнике полно упитанного скота и птицы. Его относят к числу тех, кто умеет жить. Вместе с тем его причисляют к честным людям, которые не делают тайн из своего материального благополучия.
Жена Ритмюллерадама необъятных размеров, пожалуй центнера на два, и кажется, что вся она состоит из доброты и неудовлетворенных материнских инстинктов: собственных детей у нее никогда не было.
Когда Ингрид закончила учебу и поселилась в их доме, ее приняли без долгих раздумий. По вечерам она засиживалась вместе с ними за ужином, возилась с фрау Ритмюллер на кухне, а нередко подсчитывала с хозяином возможный урожай.
Пожалуй, тебя стоило бы ввести в правление, сказал он однажды, пригладив руками непослушные волосы. Потом спустился в подвал и принес бутылку домашнего вина.
Ингрид рассмеялась:
Вас-то это, пожалуй, устроило бы, да только кому-то пришлось бы мне место освободить.
Однажды, когда Ингрид и Ханна Ритмюллер остались вдвоем, хозяйка принялась вздыхать:
Если бы у меня был мальчик, ему было бы сейчас столько лет, сколько тебе. К сожалению, так не случилось
Ингрид промолчала, а про себя улыбнулась.
Прошлым летом, как-то в жаркий полдень, пристроив насос, она ополаскивалась во дворе. В старенькой мастерской давно действовал водопровод, но там не было ванной. А насос остался еще с дедовских времен. Что за удовольствие ощутить холодные струи воды на спине и груди, после того как набегаешься под палящим солнцем! Во дворе никого не было, калитку Ингрид закрыла на засов. Нужно было лишь пару раз качнуть рычаг насоса и стремглав вернуться под спасительную струю, которая чудесно освежала. Но вдруг вода перестала литься, хотя рычаг продолжал скрипеть. Ингрид испуганно выпрямилась и увидела, что у колодца стоит Карл Ритмюллер и улыбается во весь рот.
Одной не справиться, а? Черт возьми, вот всегда так: ты наверху блаженства, а вода вдруг пропала
Она чувствовала на себе его пристальный взгляд и становилась пунцовой. Ошалело подняла одежду с земли и попыталась хоть как-то ею прикрыться. На языке у нее вертелся убийственный ответ, но она промолчала.
А он по-прежнему рассматривал ее и смеялся:
Все у тебя как надо, так что нечего стесняться своего естества Да ты не бойся!
Ингрид ничего не ответила, лишь смущенно рассмеялась.
Нам есть о чем поговорить, продолжал Ритмюллер. У меня давно бродят кой-какие мысли.
Что ж, можно и поговорить, но вначале я все-таки что-нибудь на себя натяну.
Позже, когда они сидели в комнате, Ритмюллер серьезно сказал:
Извини, что так вышло, и, если что не так, не обижайся Ну вот, я действительно кое о чем думал. Дом стареет, ты это и в своей комнате видишь. Балки гниют, провисают, до сих пор нет ванной, а по нынешним условиям это все равно что конюшня без пойла. Да и окна те же, что были при моем прадедушке.
Ваннаяэто замечательно! прокомментировала Ингрид и, вспомнив сцену во дворе, снова залилась смехом.
А Ритмюллер продолжал развивать свой план:
Дом надо расширить и модернизировать. Весной придется взяться за дело. Но вначале надо подумать о домах других. Например, можно перестроить чердак у старого Юппа Холлера и сделать там небольшую комнату с ванной. Кооператив возьмет расходы на себя. Юпп согласен. И этой комнатой должна пользоваться ты. Пора наконец подумать и о школе: ведь хорошие преподаватели на улице не валяются. До рождества переберешься. Ну как?
Ингрид была ошарашена. Она не знала, что и думать: перспектива расстаться с ее нынешней, вытянутой, как пенал, комнатой с низким потолком радовала, но расставание с Ритмюллерами огорчало.
Ханна уже знает?
Конечно, мои словаэто не экспромт. Как, впрочем, и вся затея со строительством К тому же скоро тебе замуж выходить, а в таком случае устроиться можно будет только у Юппа. У нас негде. Так что решай.
Ингрид задумалась. Холлеров она хорошо знала. Да разве могло быть иначе, если она жила в деревне и преподавала почти год? Что касается Ирены Холлер, то их знакомство состоялось летом прошлого года в местном магазине.
Стояла неимоверная жара, и на Ингрид были только блуза, шорты и сандалии. Она уже не помнит, что искала на полках магазина, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Ее рассматривала худая смуглая женщина с каштановыми волосами, неряшливо собранными в узел. Ингрид заплатила и направилась к выходу. Едва она вышла на улицу, как женщина оказалась рядом. Смущенно, но вместе с тем напористо она спросила:
Надеюсь, вы извините меня за то, что я прямо на улице ни с того ни с сего обращаюсь к вам Вы новая учительница?
Ингрид остановилась, брови ее поползли вверх.
Да, а что?
Ловким движением женщина перекинула сумку в левую руку, а правую протянула для приветствия и уже без всякого стеснения сказала:
Видите ли, всегда хочется знать, с кем рядом ты живешь. Я фрау Холлер, мой муж работает в городе инженером.
Ингрид хотела спросить, чем занимается сама фрау Холлер, но воздержалась. Она чувствовала, что к ней присматриваются, и пыталась отгадать, что скрывается за стремлением женщины познакомиться с ней.
Очень рада, сказала она. Если у вас есть дети, то мы найдем немало общих тем.
Выяснилось, что у фрау Холлер мальчик, с которым связывают большие надежды. Он пойдет в пятый класс.
Болтовня, очевидно, доставляла фрау Холлер большое удовольствие, недаром через каждую пару шагов она останавливалась. А когда они подошли к ее дому, она наконец задала вопрос, который, наверное, особенно волновал ее:
Не слишком ли смело расхаживать по деревне в таких штанишках и без бюстгальтера?
Ингрид громко рассмеялась. Женщина начинала ей нравиться.
Я готова носить самую большую шляпу и самое длинное пальто, если они будут по погоде и понравятся мне. Ведь это самое главное, фрау Холлер, не так ли?