Верно говорит, полковник, верно! поддержал Брюховецкого полковник Екимович. Великий государь Всея Руси нам заступа от поганых и ляхов!
И я скажу так! произнес толстый полковник Золотаренко, старый соратник Богдана Хмельницкого. Надобно нам новый договор составить с царем и против поляков и татар с турками выступить.
Старшина зашумела. Единодушия здесь не было. Многие не желали идти под московского царя и терять прошлые привилегии. Но Брюховецкий хорошо знал этих господ. Мало кто решиться из них сейчас выступить открыто против царя. Боятся! Дрожат за свои прибытки, и за то, что царь может их всего лишить.
Нет здесь решительных полковников Крисы, Урбача, Глуха. Те могли заявить о себе громко. А эти нет. Поговорят и согласятся. А за ними согласится и гетман. И это даже хорошо, что его сейчас нет на совете. Пусть себе развлекается. И генеральный хорунжий за ним увязался.
Генеральный войсковой судья Воска Запорожского Самоил Зарудный внимательно осмотрел присутствующих и произнес:
Так что порешим, панове полковники и старшина? Поляки Чарнецкого уже готовы выступить против нас. С ним ханские отряды Мехмед Гирея. Вся Украина Правобережная впусте лежит! Что только поганые с нашим народом не делают.
Чарнецкий воевода добрый, произнес кто-то. С ним ухо стоит востро держать!
Бить его надобно упреждающим ударом! заявил полковник Яким Сомко. Так как наш батько Богдан делал!
Стало быть, будем собирать новую Раду? снова задал вопрос Самоил Зарудный.
Надобно пана гетмана про то спросить! Отчего нет его сейчас здесь? подал голос полковник Подбайло.
Пан гетман зело молод. И его решение будет нашим решением, пан полковник, обратился к Подбайло Брюховецкий.
Однако власти гетмана его никто не лишал? Так? Подбайло посмотрел на Брюховецкого с вызовом. И пан гетман должен принимать решения. Он глава Войска Запорожского!
Но и Рада Генеральная решения принимает! И коли гетман молод, советы ему дает! заявил полковник Сомко. Хватит с нас одного Выговского! Он был слишком мудрым и все решал сам. А к чему это привело? Вспомните, панове!
Оно так! согласились полковники
***
Хутор Субботов: личное владение рода Хмельницких.
Ночь опустилась на замок. В спальне хозяйки Анны Яненченко не горела ни одна свеча. Свет не был нужен ни ей, ни её мужу. Они долго не виделись и сейчас наслаждались обществом друг друга молча
***
Полночь. Анна поднялась на кровати и посмотрела на своего мужа.
«Он еще так молод и так неопытен. Кто же поможет ему если меня нет рядом с ним в Чигирине? думала Анна. Кто станет ему опорой? Мой брат Юрий ни на что не годен. Если бы мне разрешили быть с ним всегда».
Иван Яненченко был на год младше Анны и во всем доверял жене.
Ян! громко прошептала она. Давай уедем в Варшаву!
В Варшаву? Но Юрий разве захочет, чтобы я уехал в Варшаву?
Какое мне дело до того, что хочет мой малоумный брат! Ты отдал ему вчера тысячу золотых!
Он просил меня о том, и я не мог ему отказать, Анна. Он гетман и он сделал меня генеральным хорунжим.
Да? И что дала тебе эта должность? Что ты сумел получить благодаря ей? Ян! Нам нужно уехать отсюда в безопасное место. В Варшаве ты сможешь получить больше.
Я православный, Анна. А там дают ход лишь католикам.
Долго ли нам принять католичество? Разве это преграда?
Но твой отец не хотел
Мой отец, гетман Богдан Хмельницкий умер, Ян. Его больше нет. Он умер, не довершив до конца начатое. Или ты думаешь, что Юрась удержит в своих руках булаву Богдана?
Если ему помогут, то удержит.
Не мели ерунды, Ян. Нам нужно подумать о себе. У меня есть золото и драгоценности. И Юрась все чаше запускает в них свои жадные руки. И кончится все тем, что мы останемся с тобой нищими.
Что же ты предлагаешь, Анна?
Бежать!
Юрий просто сойдет с ума от злости
Пусть! упрямо твердила женщина. Я не желаю смотреть, как он пускает по ветру мое достояние. Все равно он долго не будет гетманом, Ян. Только слепой может того не видеть! Юрась полное ничтожество. У него ничего нет кроме имени моего отцаХмельницкий.
Иван Яненченко понимал, что его жена права. Но бросить все и уехать просто так он не мог.
Анна, нам не стоит торопиться.
Пока другие набивают свои карманы, ты Ян, раздаешь наше с тобой достояние. И это глупо. Я бы тебя поняла, если бы служил отчизне и благу её народа. Но ради чего все это? Подумай!
Анна, а кто служил отчизне? Выговский?
Не знаю, но Выговский был достойным вождем и за ним шли. Неужели ты не видишь разницы между ним и моим братом?
Вижу, но бежать сейчас, я не согласен. И не стоит говорить про это, Анна.
Но хоть обещай, что больше не дашь ему денег.
Он обещает все вернуть
Анна засмеялась:
И ты поверил ему, Ян? Он никогда и никому ничего не возвращал. Юрась умеет только брать. И потому он не просидит долго на месте гетмана. Булава Богдана ему не по руке
***
Сам гетман Украины Юрий в этот момент сидел на кровати в своей спальне и думал. Спать он уже не мог, его мучили кошмары.
«Сны! метались мысли в его голове. Мне сняться сны! И я помню их! Это неспроста!»
Он соскочило с кровати, и бросился к двери:
Эй, кто там!
Двери отворились и в спальню гетмана вбежали слуги.
Старая ведьма Иванковна здесь? спросил гетман.
Дак надо полагать что здесь, ответил молодой парень.
Найди её и приведи ко мне!
Сейчас, пан гетман?
Да.
Так ночь на дворе!
Исполняй приказ! Юрий схватил слугу за чуб и сильно тряхнул.
Сию минуту, пан гетман. Все исполню, ваша вельможность!
Двери закрылись, и гетман снова остался один в комнате. Всюду горели свечи. Юрий не любил темноты. Она пугала его
Глава 6Выбор стрельца и выбор дворянина. (Февраль, 1660 год).
Трапезунд: имение Дауд-бея Черная Скала.
В сыром подвале, редко освещенном факелами, сидел на длинной цепи узник.
Это был дворянин Василий Ржев. Три дня назад его с Федором и Адике поймали и отправили сюда. Совсем недолго они погуляли на воле. И теперь он сидит здесь один и ничего не знает о судьбе товарищей
***
Двери заскрипели на ржавых петлях, и в каземат вошел в сопровождении немого палача с факелом толстый турок. Это был сам Дауд-бей.
Ты знаешь, кто я такой? спросил Дауд по-турецки.
Да. Ты тот самый турок, что выкупил меня у капитана галеры «Меч Падишаха».
Я Дауд-бей. В прошлом спахия, а теперь купец и владелец имений с рабами.
Ты пришел сюда с палачом?
Это мой слуга. Он только иногда исполняет обязанности плача. Но сейчас у него не будет работы. Я хочу с тобой говорить.
Дауд опустился на складной стул, что поставил для него немой палач.
Говорить со мной? Я всего лишь галерный раб. Или ты желаешь знать, кто устроил побег рабов? Так я ничего про это сказать не могу.
Турок засмеялся.
Побег? Меня не интересует этот побег, гяур. Меня интересуешь ты.
Я? Но я простой воин. Служил в войске в полку дворянской кавалерии Шереметева. Затем попал в плен и стал рабом. Что во мне может быть интересного?
Но ты хорошо говоришь по-турецки.
Ты желаешь сделать меня толмачем (переводчиком)?
Толмачей у меня достаточно. Мне нужно от тебя иное. Ты знаешь кто такой Асан Мустафа, гяур?
Нет.
Не знаешь? Так я скажу тебе. Это второй сын великого визиря Блистательной Порты Мехмеда Кепрюлю.
Я не знаю его.
Это и понятно. Но ты похож на него. И ты знаешь турецкий язык и еще другие языки, не так ли?
Знаю польский.
И ты простой воин дворянской конницы? усмехнулся турок.
И что с того? Разве простой воин не может говорить на нескольких языках?
Может быть. Бывает всякое. Но не в твоем случае. Ты знаешь вельмож хана в Бахчисарае? неожиданно спросил Дауд-бей.
Ржев вздрогнул как от удара хлыстом.
Вельмож крымского хана?
Да вельмож хана крымского Мехмеда IV Гирея?
Откуда я могу знать их? Я простой воин
Не стоит лукавить, гяур. Ты не простой воин.
А кто же я? Ржев изобразил искреннее удивление.
Ты шпион московского царя. И тебе знаком человек московского царя в Бахчисарае.
«Черт! про себя выругался Ржев. Откуда ему про это известно? Неужели Федора пытали, и он показал это под пыткой?»
Турок снова засмеялся и его толстые щеки при этом затряслись. Но он быстро взял себя в руки.
Ты думаешь, что я приказал пытать твоего товарища? Нет. Пытками не всегда добьешься того, что нужно. Я знаю, кто ты такой, ибо Дауд-бея обмануть нельзя. Я знаю, что ты и твой друг, боярский сын, хотите попасть в Стамбул. И я могу вам в том помочь.
Ты?
Я. Больше того мы можем с тобой помочь друг другу, Василий. Ты сможешь оказать много услуг своему царю, а я своему. Зачем же нам ссориться и дальше играть в никому не нужную игру? Сам Аллах свел нас с тобой.
Твой царь и мой великий государьвраги, почтенный Дауд-бей. Наши государства ведут войну.
И что с того? Эта война не навсегда. И не стоит забывать, что и твой царь и мой султан имеют общих врагов.
Это так, но с чего ты взял, что я могу быть доверенным лицом моего царя?
Если я ранее и не был в этом уверен, то теперь знаю наверняка. Ты большой человек в Москве. И не стоит говорить, что ты простой дворянин.
Хоть я и получил хорошее
Не стоит продолжать, гяур! прервал его Дауд-бей. Мне эта игра надоела.
Желаешь допросить меня при помощи палача, эфенди?
Зачем? Ты мне нужен. Думаешь, если я узнаю имя человека вашего царя в Бахчисарае, то выдам его?
А разве нет?
Какая мне в том выгода? Подумай сам.
В Стамбуле многие вельможи обрадуются такой информации, сказал дворянин.
В Стамбуле да. Они обрадуются. Они получат у султана многое за эту информацию, дворянин. Но что получу за это я? Потому я не выдам того, что мне станет известно.
Допустим, я знаю его, эфенди. Только допустим. Но если ты узнаешь, кто он, ты станешь вредить моему государю.
А вот это не так, молодой гяур.
Не так? Ты говоришь загадками, почтенный, Ржев просил Дауда высказаться точнее.
Я могу тебе помочь хорошо устроиться в Стамбуле.
Я тебя не понял, Дауд-бей.
Ведь ты стремился в Стамбул? Именно туда ты собирался отправиться после побега из Черной скалы. Для твоего царя иметь там своего человека дело важное. А если ты станешь приближенным большого человека? Что скажешь о такой перспективе? Есть от чего закружиться твоей голове? Так помоги сначала мне.
Тебе, Дауд-бей?
Помоги мне стать большим человеком в Стамбуле! И я смогу тебя устроить на хорошую должность при мне.
Но как я могу помочь тебе? Что я должен сделать?
Выдай мне человека в Бахчисарае.
Я так и знал, почтенный. Лучше приготовь все для пыток. Я не столь глуп.
Дауд-бей понял, что пора выкладывать другие козыри в игре с этим урусом.
Пытки? переспросил турок. Ты желаешь видеть пытку? Мой немой палач мастер на эти дела.
Я готов, твердо заявил Ржев. Посмотрим кто из нас крепче, твой палач или я.
Скажи-ка мне, гяур, а ты уже спал с Адике?
Ржев ничего не ответил. Этот турок что-то затеял.
Значит, уже успел сделать её женщиной. Как она тебе понравилась? Молчишь? Но я вижу, что она пришлась тебе по душе. Вот сейчас я кликну людей, и её доставят сюда. И ты будешь смотреть, как её пытают и думается мне, что ты скажешь все.
Какое мне дело до твоей девки, почтенный? равнодушно спросил Василий Ржев.
Тебе есть до неё дело, гяур. Я ведь дольше тебя живу на свете, и многое могу видеть. Ты сломался на этой девке. Сломался на ничтожной и глупой рабыне для удовольствий. Впрочем, ты молод. И я тебя за это осуждать не могу. Слушай меня внимательно, гяур. Я даю тебе шанс подумать о моем предложении. Или ты будешь мне помогать для нашей обоюдной выгоды, или я стану медленно убивать Адике. Или придумаю еще кое-что похуже. Прикажу сделать тебя евнухом. Знаешь что это такое?
Турок засмеялся и покинул Ржева
***
Федора Мятелева уже три дня держали в узком и темном помещении, где он спал на холодном каменном полу. Рядом с ним валялись человеческие черепа и кости. Их он смог разглядеть, когда два раза в день тюремщик приносил ему еду. В этом месте Дауд-бей замучил до смерти не одну живую душу.
Пропал ты, гяур, вчера бросил ему фразу турок-тюремщик, поставив миску с едой на пол.
Пропал? Мятелев дернулся, и его цепи жалобно звякнули.
А как же! Думаешь, из этого каменного мешка кто-нибудь вышел?
Так меня надолго заперли здесь?
Наш господин Дауд-бей, да пошлет ему Аллах долгую жизнь, сажает сюда только тех, кто должен умереть.
Федору стало страшно. Умереть вот в таком месте? Во тьме и сырости?
Тот, кто сидел здесь до тебя умер от вшей и тоски. Он просидел здесь почти два года. Поначалу кричал и бросался на меня. Но потом только зубами лязгал и стонал.
А кто это был? спросил Федор.
Гяур, как и ты. Из казаков. Хотел убить нашего хозяина, и был осужден им на вечное сидение. Чем ты Дауда нашего прогневил?
Бежал из рабства.
Бежал? Но за побег так жестоко он не наказывает. За побег раба учат плетками. Или отрезают ухо. А чтобы вот так на вечное сидение в этом мешке
А почему ты сегодня стал говорить со мной? вдруг спросил Федор. Вчера ты молчал как рыба!
А ты не доволен? спросил турок.
Ты все это делаешь, дабы напугать меня! Федор вскочил с места, но цепи не дали ему дотянуться до врага. При этом он перевернул миску с едой.
Поганый ишак! вскричал турок. Все поганые отродья гяурских шлюх таковы! Вот и жри теперь с пола.
Я в следующий раз сверну тебе шею! Стоит тебе только приблизиться ко мне так близко
Собака гяурская! Тебя здесь сожрут вши и крысы!
Турок покачал головой и вышел. Двери закрылись, и снова наступила тьма.
Господи! вскричал Федор, став на колени. Господи! Помилуй мя грешного, и освободи из этого узилища! Не дай пропасть здесь! Я не хочу здесь умирать! Не хочу! Пусть бы это была смерть на поле боя. Пусть даже от топора палача. Но годы сидеть и гнить здесь без всякой надежды на спасение!
Он долго молился и, наконец, уснул тревожным сном. Его разбудил скрип двери.
В камеру ворвался свет. Он зажмурился и сел, прикрывшись руками.
Что это? спросил он.
Ты хотел света? прозвучал голос незнакомого человека. Я принес тебе свет. Ты молил разогнать тьму. Или нет?
Но кто ты? Почему так ярко светит факел?
Это не факел, Федька. Али не признал меня?
Федор стал привыкать к свету.
Не признал? повторил пришедший.
Степан Силыч? Ты? Федор искренне удивился старому знакомому. Это был знакомец его отца, стремянной стрелец.
Я, Федька. Говорил я тебе, что не умрешь ты хорошей смертью. Али не прав был?
Но откуда ты здесь, Степан Силыч? Ко мне еду токмо турок носил, али ты вместо него стал?
Ах, и дурак ты, Федька. Да нешто я на старости лет стал бы турке поганому служить?
Но как попал сюда, Степан Силыч?
Я теперь всюду бывать могу, Федя. Убили меня поганые. Вот как. Попали мы в засаду устроенную польскими гусарами. Едва пробились. Много наших полегло. И твоих знакомцев тож. Думал я, что снова смерти избегнул. А уже возле самого стана нарвались на татар. Они и посекли меня саблями.
Значит, ты умер, Степан Силыч? спросил Федор с трепетом.
Да, Федя. Умер.
И ты пришел за мной?
За тобой?
Если ты мертвый и пришел ко мнестало быть, и мой черед пришел?
Нет. Тебе на тот свет рано еще.
Рано? Но скажи мне, Степан Силыч, неужто мне в этом каменном мешке пропасть суждено? Подохнуть от вшей и грязи?
А ты такой смерти себе не желаешь?
Кто такого пожелает? Вот ежели бы в бою смерть принять.
Твой смертный час наступит не сейчас и не здесь! Тебе суждено увидеть далекие страны, про которые у нас на Москве и не слыхивали. Ты еще много раз будешь держать в руках саблю. И ты много раз будешь любить ту самую бабу, что приняла тебя на ложе в Крыму.
Марту Лисовскую?
Марту, согласился старый стрелец. Но тебе сейчас не про то думать надлежит.
Как мне выбраться отсюда, дядя Степан?
Время придет и все станет на свои места, Федя
***
Удар ноги в бок разбудил Мятелева. Перед ним стоял турок с факелом:
Вставай, гяур. Тебе повезло. Приказано посадить тебя в другой каземат. Но не вздумай снова брыкаться. Не то останешься здесь до конца дней.
Федор поднялся на ноги.
Эй! Кузнеца сюда! прокричал турок. Отомкни его кандалы.
В каземат втиснулся худой кузнец в грязной чалме и принялся за работу. Вскоре Мятелев был свободен и покинул камеру для смертников.